— Я себя боюсь, — Софи убийственно-серьёзна. — При встрече могу не удержаться и необратимо покалечить. Думаю, вариант её преждевременной смерти не входит, в том числе, и в твои планы.

— Храм без богини останется, — хмыкает Саргон. — Не слушай, это я о своём. Настолько у вас всё серьёзно? Сама знаешь, от ненависти до любви...

— Это не тот случай. Совершенно не тот.

— Ну, если мнение изменишь, я тебя осуждать не буду. Художники все крайне чудные люди. И чем таланта больше, тем чудачества сильнее... К тому же, на подобные развлечения девушек Великих Домов друг с другом испокон веков сквозь пальцы смотрят. Я традицию нарушать не собираюсь.

— Поживём — увидим! — по-русски бросает Софи. — Я сейчас абсолютно свободна во всех смыслах.

— Марина тоже?

— Недавно с ней виделся. Мог бы и спросить.

— Я спрашивал. Услышал, что все сверстники обоего пола исключительно озабоченный мелкий рогатый скот.

Софи усмехается. Бросает по-русски.

— Все козлы, короче.

Саргон ухмыляется, Софи добавляет уже на родном языке с придворным произношением.

— Она и при мне в аналогичном ключе выражается.

— Дела, знаешь ли, иногда говорят больше любых слов.

— Ты о Рэде? Вижу, что о ней, могу тебя заверить — это не проявление чувств, это была самая дурацкая шутка кого-то из Еггтов лет примерно за двести. И я, в общем-то, согласна с оценкой Мариной большинства сверстников.

— Привык считать, что в твоём возрасте, девушка часто влюблена в кого-то.

Софи упирает руки в бока.

— Притом, чаще всего, не в того, в кого следует. Уж больно мне один разноглазый пример мне глаза мозолит. Знаешь, сколько я признаний от лиц обоего пола слышала? Подозреваю, у лучшего аса на истребителе звёздочек меньше.

— Бедненькая, — тяжело вздыхает Саргон, — ушки не завяли, столько выслушивать? Звёздочек у аса на вчерашний день двести три было.

— Почему 'было'? — испуг Софи похож на искренний, — С ним что-то случилось?

— Вчера живой был. Сейчас, наверное, в столицу едет для награждения.

— А когда оно?

— На следующей десятке.

— Мне можно приехать?

— Разумеется. Сама знаешь, в чём положено быть по протоколу.

— Знаю, — Софи смотрит с самой настоящей мольбой. — Но я хочу быть в лётной форме. Я уже имею право ношения.

— Никаких препятствий не вижу, — усмехается Саргон. — Тебя в форме все пилоты будут особенно рады видеть. Смотри, постарайся разбивать не очень много сердец. Принцессы Империи на награждении — не самые частые гостьи.

— Потому что нас всего две! Насчёт сердец ничего обещать не могу, это уж как получится, — тяжело вздыхает Софи, — я их даже не трогаю, а бьются всё равно.

— Сам с подобным сталкивался, — хмыкает Саргон.

— Наслышана! — хитро щурится Софи. — Ну, и какой из подвигов считаешь самым выдающимся?

Император сам, как мальчишка, усмехается.

— Раз уж мы оба взрослые, а от слухов про меня всё равно никуда не деться... Запомнилось... Было по молодости. Уже здесь. С тремя сёстрами-близняшками сразу.

— Да где ты таких отыскал?

— Уметь надо. Мне необычного хотелось, а они горели желанием узнать, сильно ли мужчины из другого мира от знакомых им отличаются. В общем, все крайне довольны друг другом остались.

Софи хихикает.

— Не первый раз уже сталкиваюсь — многие почему-то мечтают, чтобы больше чем с одной.

Саргон хмыкает.

— Знаешь ли, не все поняли, что ты, Марина и Яроорт недавно шутили. Многие думают, у вас всё серьёзно было. Я сам молодым был и представляю, как ему сейчас завидуют!

— Не знают, что ни малейших оснований для зависти нет.

— Знавал я скромниц на словах, кто на деле вели себя крайне нескромно.

Софи усмехается.

— Скромность умерла задолго до моего рождения. Да и родилась я не на юге.

— Намекаешь, что не собираешься статистику портить? В отчётах учитывается ещё и то, в каком возрасте начинают активно с мальчиками дружить.

— По какой графе я там прохожу, это только моё дело.

— Марина числится в какой-то другой?

— Насколько я знаю, — пожимает плечами Софи, — пока в той же самой. Она бы мне похвасталась, ибо образцом популярности её не назовёшь.

Саргон кривовато усмехается.

— Зато образец статусности она вон какой. Эта вещь очень на многое способна глаза закрыть.

— К счастью, Марина достаточно недоверчива... — Софи резко стукает кулачком о ладонь. — Так! Договорились же вроде — сегодня больше её не обсуждать...

— Само так получилось, — посмеивается Саргон.

— Раз уж зашло о скользких темах, затронем ещё одну? — Софи просто обворожительно улыбается.

Император настораживается. По Кэретте знает — подобное выражение не предвещает ничего хорошего. В этом-то они крайне похожи.

— Затрагивай. Понятие 'запретные темы' для тебя просто не существует.

Задумавшись на несколько секунд, Софи наконец решается.

— Сколько у тебя внебрачных детей, кроме Ярна Ягрона?

— По возрасту он последний. Решила ещё и с этими ветвями условной родни наладить отношения?

— Нет, не решила, — очень уж откровенный холодок в голосе звучит. — Просто хочу подстраховаться на будущее от возможных сюрпризов. А то некоторые последствиям приключений молодости придают неоправданно большое значение.

— В это смысле, если ты имеешь в виду претендентов на состояние, можешь не волноваться. Я всегда был достаточно предусмотрителен. И факт моего признания чьего-либо существования всегда сопровождался подписанием определённых соглашений, гарантирующих отказ от определённых претензий, в первую очередь, относительно статуса, в обмен на определённые действия с моей стороны.

— Какого рода действия?

— Вот въедливая, — усмехается Саргон. — Чувствуется, что дочь звезды Юридического. Я поддерживал ребёнка до совершеннолетия. В судьбе некоторых принимал участие и в дальнейшем. Сильно высоко никто не взлетел, это снова к крайне нелюбимому мной вопросу крови, ибо я считаю, человек создаётся в первую очередь, средой. Но и не скатился никто. Двое уже умерли...

— По каким причинам?

— Банальная старость. Не забывай, сколько мне лет.

— Знаю. Но при таком раскладе, уже должно быть следующее поколение, возможно даже второе и третье...

— Они есть. Только мне они совершенно не интересны. Знаю, когда кто родился, но не более. Относительно них у меня нет ни малейших обязательств. Тебе они вовсе не нужны, не забывай, люди просто обожают вытягивать деньги с неожиданно нарисовавшегося богатого родственника.

Софи ехидно щурится.

— Я всё прекрасно помню. Можешь сказать, от этих сестёр-близняшек у тебя был кто?

— Нет, не было. И я, и они воспринимали это как весёлое приключение. Без каких-либо обязательств сторон. Весёлые они были. Их тоже больше нет...

— Какова причина?

— Снова банальная банальщина — старость. Умерли они одна за одной, в течении десятки, хотя и жили в разных концах страны.

— Ты их не забыл...

— Я всех своих женщин помню...

— Вернёмся тогда к их детям.

— Обратись в канцелярию. Тебе полный список выдадут. С координатами. Все уже взрослые, а судьбы последующих поколений мне не интересны. Они в силу договорённостей не могут ни на что претендовать. Какой-то смысл для меня в их существовании был ровно один раз.

— Это как? — заинтересованность Софи совсем не показная.

— Накануне переговоров о моём первом браке у меня родился кое-кто. И не смотри так! Брак в нашем обществе во многом отмирающий институт. Подписание договора сохраняет значение для незначительного процента населения, для остальных это во много традиция. Сейчас до трети живут, никак не регистрируя отношения.

— Я знаю. Просто роскошная свадьба для многих просто мечта жизни.

— Угу. А потом вторая, третья, пятая... Если не ошибаюсь, рекорд в подписании брачных контрактов у нас в стране двадцать девять для женщины и тридцать один для мужчины. Равенство полов не на словах, а на деле!

Софи смеётся не слишком весело.

— Ну так вот, когда велись переговоры о династическом браке, я по возрасту сильно не мальчиком был. Другая договаривающаяся сторона была крайне заинтересована в рождении детей. Кстати, все документы о полном здоровье потенциальных невест они предоставили.

То, что за полтора года до этого признал внебрачного ребёнка в дополнение к медицинской карте, их вполне устроило. На Юге почти официально принято заводить 'запасных' наследников. Сама знаешь, со здоровьем у безгривых хватает сложностей.

— Особенно у девочек. И особенно на голову.

— Мне они тоже не понравились, — усмехается Император, — Сордару, кстати, тоже.

— С трудом представляю его, вступающем в династический брак.

— Если бы я объявил свою волю, он бы вступил. Из песни слова не выкинешь, в своё время обсуждался вопрос о возможности его брака с Кэреттой.

Софи даже бровью не повела.

— От Марины я слышала что-то такое... Тогда была не уверена, шутит она или нет.

— Не шутила, как видишь.

— Забавная шутка могла бы получиться, пойди дело именно так.

— Да почти всё тоже самое и было бы, — смеётся Саргон, — Всё равно, получился бы кто-то, крайне похожий на тебя.

— Но это была бы не я! — хмыкает Софи.

— Ты в зеркало давно смотрела? Там, вообще-то, другая Кэретта отражается всё чаще и чаще.

— Ты так говоришь, будто внебрачные дети — это что-то плохое.

— Я всего лишь озвучил своё мнение, как частного лица, — Саргон невесело усмехается. — К тому же, любой ребёнок очень часто используется одним или обоими родителями для получения каких-либо материальных выгод, причём, зачастую на ребёнка вовсе не направленных. С государственной точки зрения, я наоборот, всемерно за рождение как можно большего количества детей. Перенаселение — это миф не слишком чистоплотных учёных, даже при текущем уровне развития экономики можно кормить значительно большее население. Если снова к детям вернуться, то мои родители венчаться, — слово выплюнуто, как крепкое ругательство, — тогда законным только церковный брак был, просто не захотели. Слишком уж они с тем строем враждовали, так что я сам, если так можно выразиться, внебрачный.

— Фактический брак и брак по договору — разные юридические термины. Но оба почти не затрагивают права наследования.

— Ты ещё мирренскую концепцию про 'браки на небесах' вспомни. Под древний как мир инстинкт стараются подогнать какие-то высшие смыслы. Инстинкт, а не священнодействие. Притом, кто подгоняет! Существа, никогда не касавшиеся женщин.

— В длительное воздержание я просто не верю, — хмыкает Софи, — В местах, где таких... воздерживающихся сильно много собирается обычно самым пышным цветом расцветает мужеложство. А уж если это годами продолжается, мозги переклинивает очень сильно. Почему-то в первую очередь, на ненависти к женщинам.

— Потому что не дают, — по русски бросает Саргон.

Софи, хихикнув, продолжает.

— По-моему, церковники уже свихнулись на том, чтобы объявлять здоровое больным, а больное — здоровым.

— Чего ты хотела от больных на голову, просто калек и откровенных извращенцев, наслаждающихся болью?

— Я? Хотела от них? — искренне изумляется Софи. — Ничего, кроме того, чтобы их вовсе не было. Насколько я знаю, во времена твоей молодости пытались ввести принципиально новую концепцию отношения между людьми. Притом, во всех сферах.

— Я в весьма уникальное время рос, — лицо Императора теплеет. — Когда все эти статусы, титулы, состояния и прочие преграды между людьми исчезли как страшный сон. Мне от отца только 'Маузер' в наследство остался. Не взял я его в последний полёт в том мире. Переживавший в детстве, что не довелось участвовать в свержении императора сам Императором стал. Тот мир теперь кажется сном. Я здесь уже в несколько раз дольше, чем провёл времени там.

— Каково твоё мнение о браке, как частного лица?

— Меня об этом Еггта спрашивает? — вопросом на вопрос отвечает Саргон.

— Нет, просто твоя дочь возраста, когда уже можно подписывать брачный договор.

— Другой девушке брачного возраста я бы наплёл что-нибудь высокопарное. Но тебя скажу прямо — я не одобряю этот институт, вижу в нём крайне разлагающее религиозное влияние и множество устаревших предрассудков, крайне сильно ограничивающих свободу человека. Тем более, ты эти договора и вовсе подписывать не обязана.

— То есть, тебя не будет волновать, к какому Дому будет принадлежать отец моего ребёнка?

— Я реалист, — хмыкает Саргон, как-то странно окинув Софи взглядом, задержавшись на уровне живота. — И живу в реальном мире. Этот вопрос будет представлять для меня определённый интерес. Но, если ты опасаешься переговоров о династическом браке за твоей спиной, могу заверить, без твоего согласия я таких вести не буду... Кстати, раз уж подняли этот вопрос, можешь список предоставить, кто из Великих тебя совершенно не устраивает, а с кем можно разговаривать?

— Список предоставлю, одного ты и так знаешь.

Император усмехается.

— С ними переговоры уже были. Не обольщайся, не о тебе, а как раз, о Марине. Я рекомендовал отложить вопрос на несколько лет.

— Говорил, не будешь вести.

— Нет, — Саргон качает головой. — Там всё честно. Он сперва с ней самой поговорил, только потом ко мне приехал. У него нюх на перспективных людей. Причём на перспективных именно в политическом смысле.

— Значит, я такой не кажусь?

— Сама с собой попробуй честной быть. Ты себя видишь в качестве политика? Я вот тебя в таком качестве представить не могу.

Софи молчит. Император в очередной раз прав.

— Меня семейно-брачные отношения в нашей стране целиком и полностью устраивают и как человека, и как Императора. Из всех известных мне моделей действующая в наибольшей степени отражает интересы и отдельного человека, и общества в целом.

— Да уж, — хмыкает Софи, — Если с Югом сравнивать, где сотни лет ещё с тех пор не прошло, как законодательно закрепили, что девочек тоже следует учить читать и писать.

— Они тогда ещё запретили браки между детьми и подняли брачный возраст. До пятнадцати лет для девушек в коронных землях и до тринадцати в экваториальных областях.

— До того сколько было?

Саргон совсем невесело усмехается.

— До того по факту было. Как стала девушкой — так и можно. Хоть в семь.

— Ох-ре-неть! — раздельно по-русски шепотом выдыхает Софи, — И эти люди утверждают, какие мы развратная нация. А сами-то...

— Так чаще всего и бывает. С прочими правами женщин там тоже все не очень хорошо. Особенно это внебрачных детей касается.

— Про это можешь не рассказывать, — отмахивается Софи, — Мне недавно максимально наглядно разъяснили разницу в положении внебрачной дочери Великого Дома здесь и там. Интересно, любители романов из жизни Южного двора хотя бы задумываются?