— Ну, пусть пока абстрактная медуза постоит, а потом, если будет за что, заменим на более конкретизированную. В крайнем случае, будет обычная памятная статуя погибшей.

Медуза кулак показывает.

— Я ещё на твоей погребальной церемонии напьюсь!

— Это я на твоей побываю!

Мрачноватый юмор из окопов Великой войны и во флоте распространён повсеместно.

— Как говорится, чтобы число всплытий равнялось числу погружений.

— Искренне на это надеюсь! — цинизма и грубости настоящих подводников Медуза ещё не набралась. Хотя и старается, в школе в особой вежливости не замечена. Впрочем, как и все остальные с ноль семьдесят пятой.

— Может, ту медузу во что-нибудь полезное переделать?

— Парк тут всё равно не получится, места мало. Да и деревья расти, наверное будут плохо.

— Из-за человеческого фактора?

— В том числе, и из-за него...

Марина щёлкает пальцами:

— Знаешь, что я подумала? В первоначальных планах Резиденции предполагалось куда больше фонтанов, чем есть сейчас. Но в очередной раз попытались поиграть в борьбу с роскошью. Как и в прочие разы, в долгосрочной перспективе проиграли, но в краткосрочной определённые успехи были. Может, и медуза должна была на каком-нибудь фонтане стоять частью скульптурной группы. Вот и сделаем фонтан и медузой и играющими детишками.

— Детишкам с медузами лучше не играться.

— Так ток настоящими с настоящими, у бронзовых или живых друг с другом совсем иные отношения.

Медуза усмехается:

— Фонтан тут на самом деле не помешал бы. Только лучше всё равно пришли кого-нибудь для опроса. Я всё-таки теперь здесь только иногда появляться буду. А где после школы буду жить — совсем непонятно. У людей же должна остаться обо мне хорошая память, даже если я никогда уже не вернусь сюда.

— Ты школу-то сперва закончи, ноль семьдесят пятая, даже если её в полноценные лодки переведут, всё равно, ни всплыть, ни погрузиться не в состоянии.

— Вообще-то, в двух отсеках можно имитировать затопление с борьбой за живучесть.

Марина хмыкает:

— Сомневаюсь, что такая возможность была при постройке предусмотрена. Похоже, это уже ваше художественное творчество.

Медуза ничуть не смущена:

— Всё так, но это ещё до меня было сделано. И меня к этим занятиям не допустили. Именно потому что я девочка.

— Правильно сделали, — хмыкает Херктерент, здравомыслие у подводников всё-таки присутствует. Впрочем не большее, чем у неё самой со взрывчаткой и боевыми снарядами. Смогли же насосы установить с генераторами, и к лодке их подключить. Впрочем, задача не сильно сложнее ремонта тяжелого танка или двигателя истребителя. Если вообще ракетоплан не вспоминать.

— У ваших не было идей с нашей стартовой рампы какие-нибудь имитаторы глубинных бомб с ускорителями запускать?

— Нет, — хихикает островитянка, — главным образом потому, что звук и ударная волна в воде и в воздухе распространяются совсем по-разному. Но звуковые имитаторы взрывов глубинных бомб у нас есть.

— Не удивлюсь, если у вас где-то и боевая торпеда припрятана.

Медуза только загадочно вскидывает взгляд, часто-часто моргая. Впрочем, в своих 'отчётах' капитан подводников о торпедах ничего не писал. Подобную 'вещь' именно от Марины он бы прятать не стал. Вполне доложил в своё время, сколько у них взрывчатых веществ и боевых патронов. В этом учебном году официально будет считаться командиром лодки. Интересно, как именно Медузу отблагодарят за 'подарочек'?

У участников множества походов с десятками и сотнями тысяч тонн потопленных кораблей и судов на счетах начался приступ самого обычного мальчишества, и портрет Медузы на рубке лодки утвердили официальной эмблемой корабля с оформлением всех надлежащих документов.

Даже в бархатную папку с эмблемой командования сложили и Медузе вручили. Самомнение островитянке подогрели очень сильно. Впрочем, основания имеются.

— Ой! — чуть смущается Медуза. — Смотри, что отец с друзьями затеяли. Свинью достать успели. Так — целую, чтобы на всех, только на свадьбы готовят.

Из подъехавшего грузовичка за верёвку выводят пёструю свинью островной породы, подманивая овощами. Марина думала, эти животные весьма шумные, но ту тихоня попалась. Очевидно, мыслей не больше, чем у любой среднестатистической свиньи. Не предполагает, что её ждёт. Собаки куда более сообразительны, предстоящий для них праздник уже почуяли.

Хмыкнув, Марина подходит поближе. Пред ней расступаются. Говорит негромко, чтобы слышала только Медуза.

— Говорят, морпехи с Архипелага лучше всех работают ножами. Поглядим!

Островитянка только головой качает.

Оказывается права, хотя морпеховские ножи были у многих мужчин и некоторых женщин, свинье кто-то без затей пальнул в голову из штурмового пистолета. Из него, случалось, пробивали каски бойцов штурмовых частей южан, не то что свинячий череп.

Стрелявший в свинью подходит к Марине. Судя по татуировке, морпех из знаменитой Первой дивизии. Ряд колодок весьма внушителен. Ростом Сордара чуть ниже. В плечах — может, даже чуточку шире. Да ещё из Первой. Неудивительно, что в данном квартале он, как Сордар на Архипелаге, неофициальная верховная власть. Штатно приветствует.

— Извините, что всё так второпях. Больно неожидан ваш визит.

— Всё в порядке, — кивает Марина, — насчёт вида свинки не волнуйтесь, кровь не грязь, я её вида не боюсь.

— Готовиться долго будет.

— Я никуда не тороплюсь. Хотя думала — какая-нибудь рыбина здоровая будет.

— Можем распорядиться, — морпех начинает кого-то выискивать глазами.

— Не надо. Я, хотя и Морская по значению имени, мясо люблю гораздо больше рыбы.

— Буду знать!

Вскинув руку в салюте, поворачивается и уходит.

— Злой дядька, — сообщает Медуза, выглядывая из-за плеча Марины. — Его даже мама побаивается.

— Серьёзное заявление, — хмыкает Марина, — Я по татуировкам да наградам поняла, где он воевал.

— У нас это и так все знают. Ленточки всех наград даже Спинорог помнит.

— Неплохо.

— Папа в Первую дивизию не попал, здоровья чуть не хватило. Некоторые его возраста уже ушли. Не по мобилизации, добровольцами. Мобилизовали только офицеров и, частично сержантов. Папа тоже хотел пойти, но мама не разрешила. 'Не на меч-рыбу собрался. Дома сиди! Дочки ещё не выросли. Чую, и тебе повестку пришлют. Но без неё — не пойдёшь никуда'.

Марина кивает в сторону гиганта.

— Как же он здесь остался? С его-то заслугами — неужели не сержантский состав?

— Нет, — качает головой Медуза, — как был стрелком второго класса, так и обратно пришёл. Характер тяжёлый, да не любит, когда что-то несправедливо. Несколько раз в стрелки разжаловали. Перед миром уже не то что разжаловали, хотели под суд отдать за драку, точнее избиение, офицеров. Но мир настал, поэтому плюнули и домой отправили, пусть береговые с ним теперь мучаются.

— Как же он добровольцем не пошёл?

— Жена не пустила. Сказала то же, что мама. Жена — кажется, единственный человек, кого он боится. И очень любит.

— Хм. Покажи-ка мне её.

Медуза показывает. Хм. Маленькая женщина с внешностью и габаритами девочки. Выглядит неплохо, но видно, что если и младше мужа, то ненамного.

— У них дети есть?

— Да. Три сына. Притом тройняшки. Воюют все трое. Один, как и отец, в Первой. Один — на эсминцах, один — в двенадцатой дивизии морской пехоты, в восточном приморье.

— Далековато... Хотя понятно, — решительно кивает Марина. — Всё по приказу о запрете совместной службы родственников..

— Да. Братья не должны быть на одном корабле или в одной части... Чтобы в случае чего хоть один да вернулся домой. У всех братьев уже есть все те нашивки, каких несколько раз лишался отец. Правда, наград у всех троих меньше, чем у него одного.

— Время ещё есть... Здоровы? Ранения были?

— Да, все целёхоньки. Даже не ранены. Хотя первый на дуге был.

— Там до морской пехоты дело фактически не дошло, — машет рукой Марина. — Они по большей части охраной и конвоированием пленных занимались, да сбором трофеев.

— Я знаю. Но фото краба в черепе крайне сложно забыть.

— У них детей только эти трое?

— Да, — кивает Медуза. — Мама с ней общается немного, так она говорит, троих сразу ей хватило, и решила, что больше не будет.

— Ростом в отца?

— Двое — да, третий — в материнскую родню, невысокий, но все трое очень сильные. И характером — куда легче отца.

— Посмотрим, какими вернутся. Сама же сказала, их отец, каким был, таким и обратно пришёл.

— Так говорят. Сама-то я его только после видела.

Сама Марина из воевавших людей, кроме отца отлично знает только Сордара, Кэрдин и несколько хуже, Херенокта и Смерть. Адмирал ну никак не изменился, хотя встречался с Мариной ещё не отойдя от ранений. Кэрдин да, с каждом разом выглядит всё более и более уставшей, но с Ягр ситуация сложнее, для неё несколько лет назад не война началась, а на уже идущей появились новые фронты. Ягр слишком многое рвётся контролировать лично. Отличается невероятной работоспособностью. Но увеличивать количество часов в сутках даже грозная Кэрдин не в состоянии. Старшую Ягр называют железной. Но даже металл имеет свойство уставать. Хотя Марина слишком давно Ягр не видела, чтобы делать какие-то выводы, насколько изменилось её состояние. В любом случае, заменить её некем, хотя желающие наверняка есть.

Херенокт и Смерть и вовсе были на своих войнах, только косвенно связанных со всеобщей большой.

О столичных делах в Столице и будем думать. Пока же продолжим жизнью наслаждаться. Как тушу разделывают, Марина и раньше видела. Бывала на охотах ЕИВ, даже Кэретта не особо возражала. Еггт не должен бояться чужой крови, женщина — в особенности. Императрицу смущал не столько сам факт, сколько уничтожение редких животных. Такие 'мелочи', что поголовье выросло до предельных на территории охотничьих угодий размеров, её не особо волновали. Тем более, на Юге она всем показала, как метко стреляет. Животные там были ещё более редкими, но об их сохранности пусть у Дома Безгривого Льва голова болит.

Неожиданно вспоминает — похоже, сейчас, пусть и гораздо позже, чем следовало, начинает сбываться детская мечта.

— Медуз, это та самая 'свинья по-островному' из приключенческих книжек?

— Ага, она, — довольно сообщает островитянка, — я её впервые раньше попробовала, чем читать научилась. Потом в какой-то книге прочла, как дети бредили временами второго заселения Архипелага, мечтая эту свинину попробовать... Ты разве не ела раньше?

— Представь себе, нет. Страна очень большая, в каждом регионе кухня своя, а ЕИВ не привередлив. С ним я здесь не была. Глуплю я иногда, сразу как увидела, что свинья — пегая, догадаться должна была догадаться, что на главном Острове Архипелага меня обязательно угостят самым знаменитым местным блюдом.

Часть Архипелага одно время звалась Свинскими островами — именно из-за обилия упомянутых животных. Когда через десятилетия после Катастрофы снова стали плавать через Океан Мёртвых, обнаружили, что кое-что от Империи Островов осталось. Извержения и землетрясения серьёзно исказили облик самого южного Архипелага Империи. Одни острова исчезли, появились новые. Огненные горы замолчали, они даже не сумели сделать безжизненным. Когда люди появились там вновь, острова уже снова были покрыты зеленью, причём некоторые породы деревьев и раньше здесь росли, в ставшим новой Родиной грэдам Кровавом Приморье таких не было. Через заросли кое-где просматривались руины. Острова были даже населены. Разумеется, ни людей, ни крупных животных не было. Катастрофу пережили только крысы.

Птицы на островах гнездились в изобилии. Палками можно было бить. Что люди и делали. Прибрежные воды тоже были густо населены. Самыми крупными обитателями суши были знаменитые ракокрабы. Они и раньше тут жили, но видимо, Катастрофу не пережили какие-то их естественные враги, и они размножились до немыслимых пределов.

После длительного морского перехода хочется чего-нибудь свеженького, а птичье и крабье мясо приедается быстро. Морские черепахи выползают на побережье только в определённый сезон. Кладки искать — не всегда есть время. Хотелось привычного мяса. На островах выпустили свиней, рассчитывая, что они приживутся. Скотника-то всеядная, а под ногами вон сколько всякого ползает, что есть даже люди не брезгуют.

На всякий случай, для борьбы с крысами выпустили и кошек. Собаки, очевидно, сбежали с кораблей сами. Тем более, на кораблях путешествовали далёкие предки Абрикоски, как раз и выведенные как крысоловки.

Все прекрасно прижились. Свиньи на самом деле рьяно взялись за крабов, кошки предпочли охотиться не на крыс, а на птиц. Только собаки ловили всё, что в состоянии были поймать. Вновь селиться в местах с такой жуткой славой длительное время желающих не было. Тем более, что некоторые горы иногда погромыхивали, да и землетрясения оставались частым явлением.

Свиньи неплохо плавают, и заселили даже те острова, где их не высаживали. При обилии пищи тоже стали отлично размножаться, притом настолько, что смогли дать имя островам. Впрочем, не прижившееся. Но порода 'островная' в справочнике по животноводству попала, правда с пометкой 'малоценная'. Но факт приспособленности к жаркому климату тоже отмечен.

К Архипелагу стали присматриваться интенсивно осваивающие моря южане. Нет, слава Архипелага пугала их чуть ли не больше, чем северян. Но якорные стоянки, свежее мясо и пресная вода посреди Океана ещё никому и никогда не были лишними.

Тем временем, в океанах становилось тесновато. На островах появилось постоянное население, и даже представители власти. Империи начинали делить мир. Пока только порыкивая друг на друга, не вступая в серьёзные схватки. Обозначали военное присутствие на дальних островах. От острова сторона, высадившая сотню солдат, могла и отказаться, если другая присылала полк. Могла и нет, бывало по-всякому.

Век пара набирал обороты. Ценность жутких островов резко подскочила. На них был уголь. И много.

Всё-таки, потомки островитян грэды лучше разговаривали с морем, чем миррены, чья Империя родилась глубоко в центре их части континента. Грэды первыми прислали на Архипелаг эскадры. Привезли рабочих. Привезли морскую пехоту. Привезли земледельцев. Объявили Архипелаг неотъемлемой частью Империи.

Южане, кисло усмехнувшись, признали новые границы. Они сами поход по присоединению Архипелага планировали. Но пока южное Адмиралтейство планировало, северяне успели первыми. Теперь их с Архипелага не выкуришь, уже чем-чем, а умением строить крепости грэды славились всегда.

Освоить Архипелаг удалось на удивление легко, превратив в базу флота и промышленный центр. Всё-таки главным врагом людей были не стихии и природа, а исключительно древняя жуткая слава. А с этим противником человек даже в одиночку может справится.

Запах изумительный. Чувствует даже имеющая сложности с обонянием Марина. В общем-то, она и так знает, при готовке на открытом воздухе, да ещё почти в первобытных условиях, да ещё животного, что готовящие сами убили всё становится значительно вкуснее.