— Тут флот живёт, — медленно произносит Софи, — этот Остров, кроме всего прочего, что-то вроде даже не базы, а дома для подводного командования. Если лодка не приходит, или достоверно подтверждена её гибель, на следующий день все имеющие к флоту ходят в трауре. То же относится к гибели любого корабля от второго ранга, или больших потерях на любых. Сама понимаешь, на эти события мы влиять не в состоянии. Только готовыми можем быть.
— Грустно!
Софи усмехается, пытаясь вернуть первоначальный настрой:
— У меня форма покроем от обычной офицерской не отличается. Да и красоваться мне там бессмысленно — там Сордар должен быть главным украшением.
— Логично! — замечает рослая красавица, — Только не надо меня на танец приглашать! Пожалуйста-пожалуйста, — Хейс складывает руки в мирренском жесте. — Это слишком уж скандально будет. Ваш танец с близняшками обсуждали даже у нас.
— Так много свободного времени, что есть время посплетничать? — усмехается принцесс.
— Совсем времени нет, — вздыхает Хейс, — но такое бывает не каждый день. К тому же, вы обе до этого танцевали с Яроортом. Он всегда любил, когда что-то смешное происходит, а понятно только участникам и предельно узкому кругу лиц, если вовсе ему одному — совсем замечательно.
— Верно подметила, — чуть щурится Софи.
— Я одних стенах с ним несколько больше лет провела, нежели ты, — усмехается Софи, — детская дружба не переросла во взрослые чувства. Я всё-таки в 'Сордаровку' учиться пришла, а не личную жизнь устраивать, чего некоторые уже на первом году не скрывали.
— Представляешь! — округляет глаза Софи. — Некоторые даже в наше время начинают переговоры о договоре, когда жених и невеста в пелёнках ещё. Потом, как только ребёнок начинает хоть что-то понимать ему или ей начинают усиленно мозги промывать, чтобы к определённой личности относились определённым образом. Особенно при разнице в статусах.
— Представляешь! — Хейс округляет глаза совсем, как Софи, только со значительно большей долей веселья, — Такое бывает не только в Великих Домах. Даже обо мне разговаривать пытались.
— Ты не из-за этого в 'Сордаровке' оказалась?
— В первую очередь, в 'Сордаровке' я оказалась из-за своей расчудесной головки, во вторую — из-за комплекса самых разных факторов, начиная от смерти дяди. Но упомянутого тобой среди них не было. С отцом разговаривали, это да, знали что мать предпочитает его мозгами думать. Но он человек современный, прямо сказал 'все мои дочери договор подпишут с кем захотят, даже если мне их выбор не понравится'. Потом разговаривать перестали. Уже меня стали опасаться. Я любого сверстника с лёгкостью могла отколотить. Да и в общем-то с бывшим бойцом штурмовых частей лучше не ссорится.
— У него ещё брат крайне интересный был, — мурлыкает Софи.
— И не говори, — грустно качает головой Хейс. — Ты меня так удивила, когда его полноценный портрет подарила. Сказала, была на броненосце, и у тебя абсолютная зрительная память, можешь по памяти воспроизвести всё, что хотя бы раз видела.
Софи смеётся, как девочка:
— Любимая, я тебе тогда наврала немного. Зрительная память у меня хорошая но не абсолютная. Я запросила через МИДв его фото. По нему портрет и сделала.
— Всё равно, очень хороший портрет, фото ведь у матери лежали, я когда убегала, ни одного не взяла, мне только на броненосце одно подарили. У меня самой — уровень рисования так себе, с техническими рисунками и черчением всё хорошо, но эти вещи с умением рисовать особо не связаны.
— Ты слишком логичная, чтобы художником быть. Это моё профессиональное мнение.
— Как всегда, безошибочное.
Софи шутя пальцем грозит.
— Учти, навыки приобрести можно в любом возрасте.
— Думать буду, если в старости будет нечем заняться. В чём я испытываю определённые сомнения.
Софи снова смеётся:
— Я точно старой не стану никогда. Умру молодой. Может быть, даже по своей воле.
— Не шути так! — Хейс очень серьёзна.
— Про меня никогда не скажут 'это она когда-то была Софи Саргон на картине?'
— Те, кто из Великих, и в старости могут выглядеть потрясающе.
— Я не хочу быть потрясающей. Я хочу быть красивой. Всегда самой лучшей. Для всех, и в первую очередь, для тебя, любимая!
— Сама знаешь, такие связи не считаются прочными.
— Как уже говорила, когда-нибудь, всё случается впервые. Как раз с нами и будет именно так.
— Мне бы твою уверенность...
— Не грусти, миленькая, я это не люблю.
— Я и не грущу...
— А вот и нет!
— А вот и да!
Влюблённые со смехом переглядываются.
Софи даже глаза протирает:
— Когда с тобой весело, само собой твоё тело перед глазами встаёт! Всё не могу им насладиться... Во всех смыслах слова...
Хейс заговорщически подмигивает:
— Так в чём дело? Расплачивайся — и поедем назад... Понаслаждаемся... Если такое желание сильное — можно и побыстрее... Пляж — он очень длинный, народу очень мало, можем смело уехать куда-нибудь подальше... Если хочешь, где поуютнее — среди вон тех зданий точно гостиницы есть. Сейчас они все не слишком загружены.
— Мне казалось, сюда мало кто приезжает.
— На самом деле, сюда ездят предостаточно. Сотрудники предприятий и конструкторских бюро с материка. Сама понимаешь, объёмы ремонта и модернизации кораблей выросли многократно, местные предприятия не справляются. Тем более, с материка идёт почти всё радиооборудование и большая часть оптики. Даже на лайнере с нами был груз с определёнными маркировками и сопровождающие. Наши тоже здесь бывали, потом хвастались мне, как здесь хорошо... Наивные мальчишки, видимо рассчитывали в следующий раз оказаться здесь вместе и как следует отдохнуть. Не знали, что я Остров уже знаю лучше, чем они.
Софи смеётся:
— Почему они были уверены, что под ярким местным солнышком ты будешь согласна на большее, нежели под столичным?
— Потому что рассчитывали на срабатывание бессмертного принципа: чем дальше от начальства, тем больше всего можно. Плюс, кроме меня тут местных полно, а они по степени сговорчивости значительно превосходят столичных. Да и степень откровенности их нарядов крайне радует любой мужской взгляд и даже некоторые женские.
Софи прикрывает рот ладошкой, чтобы усмешку скрыть. Процент красавиц на Архипелаге сильно выше, чем в Столице, да ещё большинство не сильно одетыми расхаживают. Не хочешь — залюбуешься. Софи и Хейс по сторонам посматривают исключительно с эстетической точки зрения. Так-то им полностью друг друга достаточно. Хейс сейчас кинула маленький такой камушек за забор излишне погрузившейся в разнообразие разноглазой. Голову от разнообразия и совершенства тел эшбадовок потеряла совершенно, тем более танцовщицы по определению несколько изящнее прочих. Эрида слишком любит всё, отвечающее её эстетическим вкусам. Без разницы, в какой области.
— Эорен почему-то вспоминается. Хорошо, что она теперь с мирренкой. Утренней Звезде не помешает набраться от неё немного беззаботности с бесстрашием. Слишком Звёздочка всё серьёзно воспринимала до недавних времён.
— Зато сейчас она больше напоминает Эриду, нежели себя прежнюю.
— Это хорошо или плохо? — хитренько прищуривается Софи.
— В её случае — безусловно, хорошо. Куда мягче стала по отношению ко всем, но, чувствую, вряд ли она когда-нибудь снова будет доверять людям.
— Расследования никакого не начали?
— Нет, — качает головой Софи, — 'Коты' тоже умеют прятать свои секреты, тем более Дом Эорен на их стороне. Один фактически выбыл из линии наследования. Другая тоже подалась в ту же сторону, к тому же и со здоровьем есть сложности. Яроорт может погибнуть. Остаётся только Кошмар, кто и без посторонней помощи вполне в состоянии себе шею свернуть. Да и она, как мне кажется, больше на девочек поглядывает, хотя и к мальчикам тоже интерес не утрачен.
— Во всяком случае, к местным повышенного интереса не наблюдается. Это вот у Змеедевочки присутствует интерес. Запросы у неё конечно, — Хейс качает головой, — урождённого принца хочется.
— Если честно, люблю смелых и наглых, — хмыкает Софи, — но у Коатликуэ не интерес юной хищницы, а самое обыкновенное первое возвышенное чувство. Танец с Принцем на Выпускном! — Еггта притворно шмыгает носом. — Аж плакать хочется, сцена для романа для глупеньких девочек, что с Севера, что с Юга.
— Вот только девочки там далеко не такие кровожадные, да на смерти помешанные, — скучно сообщает Хейс, — да и у Коаэ, по-моему все эти ужасы — наигранные.
— Один принц нашёл себе головорезку-наёмницу, почему бы другому не найти художницу, кто только рисует, как кожу сдирают, а не занимается этим сама? Хотя... Ты если и видела её платья, то только на фото. Поверь вживую, они смотрятся куда эффектнее. Сама Эр в работе участвовала.
— Она же не любит ужасы!
— Но обожает совершенные навыки, неважно в какой области. В Змеедевочке Эриде дело есть только до её творческих способностей. Какой-либо иной интерес полностью отсутствует, иначе я совсем-совсем это разноглазое чудо не знаю.
— Мечтает она, на самом деле, как впервые влюбившаяся девочка. И ужасно стесняется собственной внешности. Она ведь ровесница Марины, а выглядит совершенно, как ребёнок. Переживает из-за этого очень сильно.
— Роман для дуры имеет некоторые шансы на реализацию, — кривовато ухмыляется Софи, — как раз в среде Великих новый стандарт женской красоты — женщины, похожие на девочек-подростков. Худощавые и с маленькой грудью. Или совсем без неё, как у мальчика. Популярностью пользуются и вовсе похожие на детей. Красной тушью пишу, именно похожие. Так что внешность Коаэ — может, даже и неплохо. У объекта её ночных грёз сейчас никого нет, в какие-либо скандальные истории он не вляпывался.
— Не вляпывался или откупались? — чуть щурится Хейс.
— Не вляпывался, — решительно кивает Софи, — может решить попробовать тот тип девушки, что сейчас очень моден. Тем более, даже со статусом в общем-то всё хорошо.
— Как так?
— А вот так! Пригласить малявку ему фактически Марина приказала как Принцесса Империи и Дочь Императора, приказы такого уровня не оспаривают, и не уклоняются от выполнения.
— Марина себе верна, — усмехается Хейс, — по-прежнему в своём неповторимом стиле действует. Даже жаль немного, что в мой адрес она в своё время аналогично не распорядилась.
— Тогда бы могло быть многое, но много другого точно бы не произошло никогда.
— Это верно, — кивает Хейс.
— Мне Маришка потом говорила, её искренне благодарили за возможность познакомиться с такой интересной личностью. Ей показалось, это не просто вежливость была.
— Её не волнует, что может произойти?
Софи кривовато усмехается:
— Произойти может лишь то, что у большинства и так происходит в этом возрасте. У многих, особенно, в этом регионе, ещё и раньше. Как уже говорила, он слывёт достаточно спокойным. Кто есть кто, прекрасно понимает. Вполне в состоянии думать верхней, а не нижней головой. Коатликуэ находится в окружении обеих Принцесс Империи. Урождённые принцы без мозгов встречаются крайне редко. Уверена, что этот с головой в хороших отношениях... Дальше уже самой Коаэ надлежит действовать, чтобы настолько ценную добычу не упустить. Вот тут и может внешних данных не хватить... Или наоборот, их окажется ровно столько, сколько нужно. Стиль маленькой девочки в поведении достаточно популярен. 'Плоскодонка' в наше время — это скорее, грубоватая похвальба, нежели оскорбление. Тем более, есть любительницы такого стиля обращения.
— Тебя её привязанность не смущает?
— С чего? Всё, что биологией диктуется, является естественным. У Коаэ только стиль своеобразный такой, а в остальном — с ней то же происходит, что и с большинством девочек её возраста.
— Вот только у меня всё никак не получиться какому-либо стилю соответствовать. Приходится самой собой быть.
— У тебя совершенно неповторимый стиль — Возлюбленная Принцессы Империи, самый лучший из всех, что только может быть, — весело смеётся обладательница пышных титулов. — Хотя, я думаю, тебе пошли бы доспехи Чёрной Змеи. Все известные — как на тебя сделаны. Иногда говорили, что это украшения для Старой Крепости, таких женщин не бывает. Ты бы здорово смотрелась...
Хейс вскидывает ладони в защитном жесте:
— Вот уж не надо! Знаю я тебя, на броню для фильмов размениваться не станешь, закажешь настоящие, из того же материала и с такой же отделкой. Я примерно знаю сколько это стоит и без такого подарка вполне обойдусь. В 'Фонд защиты Родины' лучше такую сумму переведи.
— Так и сделаю, — кивает Софи, — но твой рост меня на одну мысль натолкнул: биологические родители у Чёрной Змеи были, только они не известны. Людей такого роста за столетия было мало. С хорошими мозгами — ещё меньше. В том мире есть технологии, позволяющие высчитывать самые отдалённые степени родства. Даже спустя тысячелетия... Надо бы проверить, может у тебя предки Чёрной Змеи отметились...
Хейс смеётся:
— Милая, ты всё смеёшься. Подозреваю, такая проверка будет стоить как бы не дороже полного комплекта доспехов, возможно, вместе с конской бронёй. Из того, что я знаю, точно могу сказать только одно — зелёноглазых у нас не было никогда. Я вообще, поверила, что это не сказка только увидев вживую Марину. До этого думала, такая традиция Младшего Еггта такой рисовать.
— Я всё-таки выясню, сложно и дорого ли это сделать...
— Вы с сестрой обе страшно упрямые, — Хейс устало машет рукой. — Отговаривать не стану, но и ложиться на обследование не буду. Я абсолютно здорова.
— Самой разве не интересно, почему ты такая получилась?
— Так у нас все немаленькие. Причём 'у нас' — это не в семье, а в регионе. Сама знаешь, где в Империи самый высокий средний рост, что у мужчин, что у женщин. Выше даже южных грэдов. У них высоких много только у тех, кто с нагорий. А у нас — все такие.
— Но ты и там выделялась. Причём, с самого раннего детства.
— Тогда дело было не столько в росте и силе, хотя и в них тоже, сколько в содержимом моей головы.
— Скромная ты моя!
— Просто объективная, — пожимает плечами рослая красавица, — Эр мне говорила, я выгляжу, как следующая ступень в эволюции разумного человека как биологического вида.
— Ты с ней общаешься?
— Нет, это с прошлого года сведения. Вижу, ей страшно тяжело со мной разговаривать. Я не испытываю удовольствия, делая людям плохо. Но зато её девчонки о ней очень охотно говорят. Искренне, или очень умело играя, восторгаются оказываемым ей покровительством. Говорят, свои отношения Эр считает следующей стадией развития человеческого общества. Говорит, слишком рано родилась.
— Не хотелось бы в таком мире жить, что она себе навооброжала...
— Я вот не уверена. Искусственное подавление естественных биологических инстинктов, сублимация их самыми разными способами приводит только к болезням отдельных личностей и общества в целом. Отказ от близких отношений вообще должен быть к преступлениям приравнен. Даже до южан в последнее время что-то начинает доходить. Нынешний Тим с церквями здорово не ладит. Насколько я знаю, завершил их выдавливание из сферы образования и воспитания детей.
