— Нет. Тогда я сама решила, всех денег Империи не добуду всё равно. Полученное не оправдывает лишний риск. Херенокту как-то раз со зла рассказала про всё, чем занималась. Ссорились тогда. Думала, этот вечер только один из нас переживёт. Он только посмеялся: 'много слышал о бурной молодости портовых девочек, не знал, что бывает настолько бурно и весело'.

— Можно подумать, ты чем-то безопасным занялась, — бросает Марина. Чувства странные, но осуждения среди них нет. В конце концов, отчаянной наёмницей и даже разбойницей одно время сама Дина I была. Кто знает, что она по молодости вытворяла. Ходили же слухи о многочисленных связях. Включая женщин. По насмешке судьбы, самую известную звали Рэдрия Хорт. Да и Кэретта, Линк и Дина II не от игры в 'Смерть Императора' с Фьюкростом появились.

— У меня было не сильно много вариантов для выбора рода деятельности. Вовремя я спрыгнуть решила. Эти остались. Некоторые ещё и сейчас живут. Притворяются, знают меня только в нынешнем качестве. Я притворяюсь в ответ. Так проще всем жить.

— Проще — не значит лучше.

— Тут все стороны решили прошлое не ворошить. Справедливость — слишком философское понятие, крайне плохо дружащее как с писаными, так и с неписанными законами.

— Ты так и не сказала ничего плохого.

— Вполне достаточно, что там не было ничего хорошего. Про некоторых говорили, что развлекаются с малолетками. Но для подобных личностей это практически норма. Как там древние говаривали? 'Женщины — для рождения детей, для любви — мальчики'.

— И где теперь те древние?

— Мы, вообще-то, их прямые потомки. У кого-то формальная родословная аж на Империю Островов уходит. Видимо, мальчиками они не злоупотребляли. Да и не очень-то запрещать противоположному полу то, что своему разрешаешь.

— Кто бы говорил... Не зря южане зовут Архипелаг Островами Разврата.

— Думали, что будет бесплатно, — хмыкает наёмница, — а оказывается, за всё платить требуется. Бесплатно только у кошек бывает.

— Южане, что с них взять, — хмыкает Марина. — Как там у них было раньше заведено? Все женщин должны одеваться прилично, ходить в церковь и всё такое, при этом в больших городах в определённых районах... Ну да, тех самых куда не ходят приличные люди, собой торговали абсолютно все женщины и приличное число мужчин. При этом подобная торговля строжайше запрещена была. У нас хотя бы честнее, что написано на вывеске, то и продаётся.

Наёмница усмехается:

— В странах бывших под сильным южным влиянием такие районы до недавнего времени сохранялись. Я была, мне не понравилось. Как-никак, главная местная достопримечательность. Вот и решила посмотреть.

— Подзаработать не предлагали? — на этот раз язык опередил мозги.

— На мне, вообще-то, написано было, что я очень дорого беру. Таких богатых не нашлось.

— Чего-то ты не договариваешь, тебя не по причине золота на тебе стороной обходили.

— Золото на мне в качестве наряда и преобладало, — усмехается наёмница, — местные в основном смесь белой и желтой расы, мелкие в основном. А со мной — пятеро чёрных бойцов, самый низкий — два метра два.

Марина от хохота чуть не подавилась. Смерть — это действительно Смерть всему живому!!!

— Херенокт тебе на это что сказал?

— Так он этим самым низким и был. Грим не вчера изобрели. Твой брат этот маскарад и придумал. Как те четверо ржали, когда наряд принцу подбирали, чтобы совсем уж от них не отличался. Ибо слишком на роже написано: я — офицер Империи. В общем получился самым диким и жутким из них на вид. Старались ребята.

— Они хоть из настоящих племён были, или это наши южные, притворявшиеся дикарями?

— Два — два, — усмехается Смерть, — кто из племён слишком давно жили среди нас, старались во всём быть грэдами, дикарский вид был чем-то вроде камуфляжной накидки. Зато наши на дикарей уж очень старательно старались походить. Двое из племён их по-настоящему боялись, за жестокость даже по наёмническим меркам и полностью отбитые мозги. Про одного, кстати с университетским образованием, слухи ходили, что он человека съел. Посмотрев на него — можно было поверить. Ел кого или не ел — не знаю, а как уши резал — видела. Пленные хотели жить, говорили, они мобилизованы насильно, а так они всей душой... Так и не научилась понимать это глупое высказывание преданы тому, кто нас послал. Мы склонны были их отпустить. Нам платили ещё и за то, чтобы особо не зверствовали. Так вот тот сказал 'Знаем мы вас, это сейчас вы тихие, а отпустим опять мобилизоваться насильно побежите. И ведь наверняка бегали уже... Стрелять мне вас без нужды. Отпустить — отпущу. Но каждого помечу. Встречу одноухого в поле — не будет ничего. Встречу в лесу — выпотрошу. Когда по-человечески просили, он не понял'. Когда сталкивались с теми, кто про грэдов хоть пару книжек читал он ещё и представлялся: 'Меня Живодёром зовут. В честь старшего телохранителя Дины III. Если кто не знает, он точно знал, сколько в человеке костей, и как каждую можно сломать самым болезненным способом'. Действительно, ломал кости по выбору на спор.

— Ухи-то отрезал?

— Да. У него слова с делом не расходились.

— Как, однако, тонок на человеке налёт так называемой культуры. Пропали сдерживающие факторы — и из выпускника Столичного вылезает кровавый дикарь.

— Мы все, вообще-то, хищные обезьяны. Глупо отрицать животную составляющую в нас.

— Только в некоторых она основная...

— Этот ухорез и костелом погиб через три месяца. Закрыв собой меня от взрыва гранаты. Успел сказать 'Ты и правда Смерть. Настоящая Белая, а не Чёрная. Рядом с тобой умирают...' Хотел ещё что-то, но не успел. Будешь разбираться, какой составляющей в нём больше было?

— Человеческой, — выцеживает Марина, — что тут непонятного?

Смерть прислушивается. Резко хватает рацию.

— Что такое?

— Я слышу самолёт. Это запретная для полётов зона! — щёлкает тумблерами.

Марина почему-то вспоминает — при ней из всего арсенала только один нож. У Смерти, правда, ещё есть пистолет в водонепроницаемой кобуре. От грота они довольно далеко. Наёмница бросает несколько фраз. Видно как напрягшиеся черты разглаживаются. Машет Марине.

— Отбой тревоги! Это Софи решила покататься.

— Сама? — настораживается Марина, вспомнив, что благодаря какому-то хитрому выверту законов сестре на Архипелаге запрещено самостоятельное пилотирование. Спорить с ЕИВ в вопросах безопасности полётов даже бесстрашная Сонька не решиться.

— Нет. Я помню, ей запрещёно пилотирование. За штурвалом — пилот МИДв высшей квалификации, машина прошла освидетельствование месяц назад.

— Она там одна?

— Нет. С Хейс, — играет бровями наёмница.

Марина кривит рот.

— По-другому не налетались. Решили классическом способом попробовать. Они знают, где мы?

— Разумеется, но ты не волнуйся, у этого островка даже гидросамолёт не сядет. Камней слишком много.

— Вертолёт у вас есть?

— Да. Два флотского образца, но это не он, я по звуку определяю.

Марина укладывается на самом большом камне, раскинув руки.

— Пусть видят и завидуют?

— Чему?

— Не знаю, но ей всегда плохо, когда мне хорошо.

— Зря ты на неё наговариваешь!

Марина никак не реагирует. Гидросамолёт-биплан летит чуть ли не цепляя верхушки деревьев. Закладывает вираж. Херктерент даже не шевелится.

Смерть стоит рядом. Машет рукой.

Марина садится, обхватив колени.

— Ещё не хватало, чтобы решили, будто мне плохо.

— В таком случае, я должна предпринимать совсем другие действия. Да и Софи может связаться и с тобой, и со мной.

— Нервы помотать решила.

— Кому?

— Всем нам. Хейс не больно-то любит летать.

— Мне кажется, Софи несколько лучше тебя знает, что она любит, а что — нет.

— Они ещё долго кружить собираются?

— Машина создавалась как связной самолёт, дальность до любого острова Архипелага. На этом оборудован салон на четырёх человек.

— Делать кому-то нечего!

— Его ЕИВ пилотировал.

— Так про что я и говорю, — хмыкает Марина. — Точно надо было с соблюдением всех инструкций улететь куда-нибудь подальше. Пусть и со штатным радистом, и всеми остальными, кем полагается.

— Лето ещё длинное, — усмехается Смерть, — прикажешь готовить большую летающую лодку?

— Бесполезно! — Марина переворачивается на живот — Всё равно найдут. Пусть на мою задницу любуются! Обе говорили, что она у меня крайне удачной формы.

— Лучше я на самом деле редко видела, — и не поймёшь, шутит наёмница или серьёзна.

Марина прислушивается.

— Кажется, улетают...

— Вертолёт вызвать?

— Зачем? Мне здесь ещё не надоело.

— Они явно вокруг Острова собрались. Возвращаются — а ты их на аэродроме встречаешь.

— Побегать придётся. Гидросамолёты и вертолёты из разных мест. И обойдутся они без встречи со мной. Чести много!

— Надо мне, независимо от отношений с Хереноктом, до конца лета в отставку подать. — скучно сообщает наёмница. — Не хочу оказаться причастной, когда вы обе начнёте друг друга убивать.

Марина только самодовольно ухмыляется.

— Если я прибью Софи, меня попытается убить Эр. В случае её гибели, начнётся самая настоящая внутренняя война с её отцом. Так себе сценарий развития ситуации в стране.

— Всегда поражалась твоей жизнерадостности и жизнелюбию.

— И не говори! Самой нравится.

— Скромность украшает девушку...

— Угу. Полупрозрачное платье украшает ещё лучше. Эшбадовки с Эр не дадут соврать.

— То блестящее, которого словно на тебе и нет, она сама придумала?

— Быстро же слухи распространяются... Там же, вроде, только свои были... Хотя да, её фотографировали все, у кого аппараты были... Что, думаешь такое заказать?

— Это на женщину не моего телосложения. У меня плечи слишком широкие, да и мускулатура. Да и рожа у меня слишком злая для такого... Хотя будь я помоложе...

— Второй быть так себе...

— После такой принцессы? — хитро щурится Смерть.

— Ты что, тоже в разноглазую влюбилась?

— Не обижайся, но самая красивая девушка нынешнего поколения — это не твоя сестра. Ты их обеих видишь почти каждый день, и кое-что от тебя просто ускользает. Я их почти год не видела, и изменения очень резко бросились в глаза.

Марина ворчливо поднимает губу.

— Если уж к оценке этих личностей подходить, то разноглазая — гигантский неогранённый алмаз. Из которого брильянт может выйти, а может, и нет. Сонька же — брильянт законченный, и жутко боится, чьи-то грани могут ярче заблистать. Думаю, она потому и держит Эр в таком состоянии, чтобы та её не превзошла.

— 'Милая' девичья грызня... Как долго я была далека от всего этого...

— Это хорошо или плохо?

— Это не могло быть по-другому.

Марина хитро щурится:

— Тебе мускулы и плечи когда-то не мешали быть одной из первых красоток Архипелага.

— Ты же читала моё 'Личное дело'... Хотя там многого нет.

— Так и я о том же. Интересно, к уже имеющимся сколько материалов о тебе уже засекретили?

— Это неизбежно при достижении определённого положения... Хотя на Острове про меня толком ничего и не найдёшь. Разве, что про то, как я в школе училась. Про другие мои дела ведомости не составляли.

— Школьные материалы про тебя, наверное, уже изъяты. Сейчас вовсю тебе сочиняют официальную биографию... В 'Придворный календарь' этого года ты уже не попадёшь. Но точно будешь в следующем. Разошли по экземпляру всем людям из своего прошлого, кто тебя недооценивал.

— Скорее всего, так и сделаю... — устало вздыхает наёмница, — Хотя там некоторые искренне порадуются за меня. Хотя да, большинство полопается от зависти... — Смерть мечтательно смотрит на море.

— Ждёшь, когда трупы твоих врагов поплывут? Хотя при взрыве скопившихся газов труп обычно тонет...

— Есть способы, чтобы плавал подольше. Или тонул побыстрее. Разные бывают потребности... Ты права, времени когда трупы врагов мимо меня поплыли, я дождалась. И мне хорошо!

— Это на Юге свадебной церемонией всё заканчивается. У них даже шутка есть: 'после свадьбы жизни нет'.

— Конечно, нет, — хмыкает наёмница, — добровольно в зависимость продаёшься. Твоей собственностью теперь муж будет управлять. Какая уж тут жизнь при отсутствии финансовой самостоятельности? Родить ребёнка до заключения брака на Юге даже сейчас ужас-ужас. Ни статуса, ни претензий на наследство.

— У тебя устаревшие представления о их законодательстве.

— Отменённые законы часто действуют десятилетиями... Как по мне, прежде чем 'моё' и 'его' станет нашим, должно довольно много времени пройти.

— От содержания, положенного по твоему новому статусу Имперской Принцессы отказываться не собираешься?

— Вот ещё! Я уже много раз говорила, как деньги люблю. Тем более, это же мечта многих — чтобы тебе платили только за то, что ты такая красивая!

— И главное, скромная!

Наёмница смеётся:

— Брачный договор в нашем обществе — пережиток прошлой эпохи, да и у южан при всех их церковниках идёт к тому же самому. Слишком многие виды деятельности позволяют быть финансово самостоятельными.

— Это для тебя или меня важный пункт. Но многие предпочитают, чтобы за неё думал кто-то другой. Один мозг становится придатком к другому. Как у глубоководных рыб самец прикрепляется к телу самки, кровеносные системы срастаются. Придаток служит только для выработки молок...

— Всегда поражалась образности и меткости твоих высказываний. Только в нашем обществе такие придатки чаще бывают женского пола.

— Представляешь, я даже знаю таких. Притом, среди сверстниц.

— Ничего не меняется, — хмыкает наёмница, — откуда столько дур берётся.

— Так величина разума на планете — величина конечная, а население-то увеличивается...

— От кого-то это я уже слышала.

— Ты лучше увеличением этого населения поскорее займись.

— С этим вопросом я и без тебя в состоянии разобраться.

Марина качает головой:

— Переписка с кем привела к надвигающемуся событию? Что-то без меня у вас плоховато получалось...

— Как уже говорила, ты крайне убедительной умеешь быть. Знаешь, я даже опасаться начинаю — не слишком ли высоко забралась? Ведь если свалюсь — целых костей не останется. Договор с Принцем Империи собираюсь заключать, при содействии Принцессы Империи.

— Можешь добавить, ещё и Младшего Еггта, — скалится Марина.

— И это тоже, — соглашается наёмница, — мечта глупенькой маленькой девочки сбылась. Вот только я опять сомневаюсь, настолько ли всё хорошо, как кажется?

— Тебе не по шее, а по голове надо стукнуть. Чтобы мозги на место встали. Кажется, тебе в молодости что-то там отбили. Или ты южных сказок про сбежавших невест в детстве начиталась? Про ваши больные отношения книги можно писать, причём, как медицинские, так и приключенческие, и народоописательные, и даже любовные.

— Сомнительно, что ты про любовь станешь читать.

— Про вас двоих может быть, и прочла бы. Как литературу для взрослых. Сомнительно, что в своих путешествиях не набрались ничего, для взрослой жизни полезного...