— Неизбежно, особенно учитывая разницу в категории учебных заведений. Мир несправедлив, равные стартовые условия для всех обеспечить невозможно. Хотя, к этому надо стремиться.

— Идеал — потому и идеал, что он совершенно недостижим.

— Ты добилась того, о чём мечтают очень и очень многие. Способ — лично у меня вопросов не вызывает. Тем более, крайне эффективный, раз используется с начала времён. Как там с Крионо у Эр будет развиваться — лично меня больше всего устраивает вариант дальнейшего углубления. Сама видишь, Эр к Крионо относится несколько иначе, чем ко всем остальным, хотя и пытается утверждать обратное. Допускаю, что она даже серьёзно влюбилась.

— Крионо уж точно влюбилась.

— Друзья детства не всегда переходят во взрослую жизнь. Слишком уж большую роль начинают играть не детские виды взаимоотношений между людьми. От войны и всем, с ней связанного, начиная.

— Знаю... — Отинг грустно вздыхает, — Только людей бросать... Тоже как-то не очень...

— По-моему, это не про Крионо и Эр... Хотя я не уверена в долгосрочности привязанности, вызванных физическим влечением. Конечно, не спорю, бывают самые разные случаи... Ты сама знаешь про тягу Эр к разнообразию. Сама в итоге именно благодаря этому качеству разноглазой на этом сиденье оказалась.

— Меня больше волнует, что скоро будет перерыв.

— По крайней мере, ещё одна серия встреч с Эридой вам гарантирована. Если непредвиденные обстоятельства не вмешаются. Они ведь что Принцессу Империи, что матроса могут одинаково жизни лишить.

— Вроде бы говорила, — невесело усмехается островитянка, — о чём надо поменьше думать.

— В отличии от тебя, я не суеверна. Здесь сижу отчасти и потому, что тут от бомбардировок южан куда дальше, нежели в Столице.

— Что-то я не думаю, что эта причина входит даже в первую сотню, — усмехается Отинг, — основная — весьма банальная, вам обеим здесь просто нравится.

— Какая ты у нас проницательная! — усмехается Марина. — Люблю, знаешь ли, море, солнышко и выпивку.

— Какая ты у нас честная! — веселится Отинг.

— В определённых ситуациях честность лучшая политика. Тебе, я смотрю, без разницы куда ехать?

— Эта дорога — круговая, рано или поздно вернёмся, откуда выехали.

— Часто здесь гоняла?

— Всегда. Особенно ночами. Любимые места. Сюда многие отдыхать ездят, но я природу не люблю, да и горячие мне, в основном, для одной цели нужны. Сейчас, наверно, отдыхающих мало...

— От-т-т-т-и-и-и... — Марина растягивает слово насколько только возможно, — ты крайне плохо умеешь в намёки. Эр сюда вытаскивай — намекать в таком стиле — это же её любимое. С Софи попробуй такое провернуть — вдруг получится.

— Нет, спасибо. Я ещё не забыла, как кости ломаются, и насколько это больно. У неё место рядом с ней прочно занято, у тебя же — свободно, почему бы не попробовать занять? Одиночество ведь тоже во всех смыслах слова крайне не полезно.

— Сама понимаешь, у меня завод пресловутых жизненных часиков куда больший, нежели у тебя. Статус позволяет не спешить. И лучше обдумывать возможные варианты. Тем более, я не Эрида, не Крионо и не ты, мне ребёнка родить необходимо. Чувство долга, особенно у Древних домов, бывает и таким. Кстати, к Софи сказанное мной тоже в полной мере относится.

— Как говорится, 'закрой глаза, и думай об Империи'.

— Южанская поговорка, кстати, в их части мира когда-то было куда больше стран, нежели сейчас. У нас-то её за несколько сот лет только к одному человеку применить можно, и то, там была определённая степень взаимной симпатии.

— Это кто?

— Её сын — первый известный тебе миррен и мой единокровный брат.

Отинг выглядит обескураженной:

— А ведь точно! Надо же так сглупить... Жара, наверное, так действует... Извини.

— Не обижала! — хмыкает Марина. — Что собираешься делать, когда всё кончится?

— Теперь не знаю... Какими-то не теми кажутся все рассуждения обо всех льготах и привилегиях. Многие кажутся мне самой не нужными. Другие же... Сейчас самым важным, из того, что у меня уже есть, кажется возможность прочно зацепиться в Столице. Эрида держит слово, я же, со своей стороны, постараюсь, чтобы её мнение обо мне не изменилось. Ты говоришь, она людей не забывает... Очень на это надеюсь. Вообще, мечта дуры — в 'Сказке' приткнуться. Люди слишком быстро к хорошему привыкают. Мне... понравилось жить так, как живу сейчас.

— Рыбкой — прилипало у разноглазой хочешь стать?

— Наверное... Дожить... Просто дожить до конца всего хочется... И чтобы потом до конца жизни ни думать ни о чём. У них принято нанимать людей пожизненно. Мне сейчас надо именно этого. Чтобы ничего-ничего больше не менялось. Ни через двадцать лет, ни через сорок. Никогда! Ну, пусть только скорости машин понемногу растут.

— Машины — это хорошо, — хмыкает Марина, — но что ты будешь делать, если Эр не сможет тебе больше платить. Именно не сможет, обстоятельства изменятся?

— Чтобы обстоятельства настолько изменились, чтобы она без средств осталась?

Отинг мотает головой:

— Очевидно тогда что-то такое должно произойти, что мне снова придётся идти на корабли... И стрелять, в основном, по берегу...

— Скорее, тогда придётся идти не на корабли, а в пехоту... Мне ведь тоже не хочется, чтобы в Столице снова начали стрелять. Это не так далеко, как может показаться.

— Тогда, если тебе понадобятся умеющие стрелять, вспомни обо мне. Вы все сделали столько хорошего, чтобы я теперь считала ваших врагов своими личными врагами. Ведь все будете говорить, что сражаетесь за Империю. Ты ведь боишься, что снова могут грянуть 'Войны Верховных'. Когда опять все враги будут говорить на одном языке. Я тоже этого не хочу.

— Ты эту часть Острова хорошо знаешь?

— Эту? Лучше всего. Буквально только что проехали выезд из родной части города.

— Тогда сверни куда-нибудь поближе к морю. Чую, скорость на меня плохо действует. Слишком много всего мрачного лезет в голову.

Марина и Отинг сидят на земле возле машины.

— С дороги может показаться, что мы сюда улетели, — замечает островитянка, — нас не видно, а такая машина стоит открытая.

— Номера объяснят, что владельцев лучше не беспокоить.

— Бывают въедливые...

— Ты думаешь, меня не сопровождают?

— Но я никого не вижу...

— Это не значит, что их нет... Да и если что-то смущает — встань и отгони машину куда-нибудь подальше.

— Это ты сказала, здесь остановится.

— Ты тут чаще моего ездила.

— Так я и говорю, место, как место. Только машина больно уж здоровая и яркая.

Марина, фукнув, берётся за рацию. Через некоторое время угрюмо сообщает:

— Вон там машина охраны стоит. Если что, могут затребовать усиление. Но считают, что пока безопасно. Опасности распознавать они могут куда лучше, чем ты или я.

— С тобой никогда не знаешь, когда именно и чего следует начинать бояться.

— Я сказала уже: можешь заводить машину и ехать обратно к Эр, она-то абсолютно безопасна. Правда, не факт, что ей наскучило общение с Крионо, но это-то я могу очень быстро узнать.

Марина берётся за рацию.

— Не надо. Вместе пошли, вместе и обратно поедем. Считается, очень плохо при таких поездках ссориться.

— Я тебе не подруга, и уж, тем более, не возлюбленная.

— Не про это. От тебя всегда что-то ценное узнаёшь, что помогает лучше жизнь понимать.

— Не перехваливай. Напоминает цитату из какого-то романа 'я всегда чувствовала себя умнее, с ней поговорив'.

— Не знаю, откуда это, хотя вроде бы, прилично разбираюсь в литературе.

— Да я сама не помню, откуда это.

— Всего всё равно не прочтёшь.

— Есть такое, — хмыкает Марина, — у меня уже перегрузка информацией начинается. Слишком много всего уже в голове набралось.

— Не каждая может рассуждать о живописи и собирать пулемёт.

— Сказала уже, не перехваливай, на меня лесть в жару плохо действует.

— Эрида говорит, лесть на тебя вовсе не действует.

— Заладила: Эр да Эр. Сама обо всех мнения составляй. Тем более, ты от той же Эр даже формально никак не зависишь. Ну, а в отношении меня на тебя действуют обычные правила поведения в гостях, с некоторыми дополнениями... В любом случае, никаких правил ты в Резиденции не нарушала.

— Так вроде не дура, — пожимает плечами Отинг, — понимаю разницу между отставкой и отставкой с позором.

— Твоё общение с Эр моим взглядам на жизнь не противоречит, надоело уже повторять. На книжных стерв — Дин я похожа только внешне, и да, я та ещё злюка.

— Эрида примерно тоже самое и сказала, — исподлобья сообщает Отинг.

— От разноглазой здесь при всём желании никуда не деться, — вздыхает Марина.

— У Софи получается...

— У охраны есть определённые инструкции. Сестрёнка требует всего лишь, их неукоснительного исполнения. Тут тоже все прекрасно знают разницу между выходом в отставку и отставкой с позором. Как они говорят 'ЕИВ добрый и справедливый, но лучше степень его доброты не проверять. Вулкан до какого-то времени тоже может обычной горой выглядеть'. Вот они и не рвутся степень доброты Принцессы Империи да ещё и Еггты проверять. Не говоря уж о том, что нас тут четверо... Даже, можно сказать, пятеро. Хотя Сордар тут только иногда бывает. Требования-то у нас отличаются, но пока все выполняются. Хотя, если бы хотела недостатки найти — я бы их нашла. Про Сордара и говорить нечего — адмирал, что при проверке не найдёт недочётов, не соответствует должности. А тут — морская крепость, вполне себе боевая часть. Но мне не нравится настолько вредно-въедливой быть. Удобнее считать это место частью собственного дома. Люди тут с мозгами дружат. Да и ты к персоналу присматривайся, если в будущем хочешь в 'Сказке' задержаться. Внутренних интриг тут тоже никто не отменял. Места очень и очень тёплые, желающих куда больше, чем вакансий. Для всех не хватает. Да и Эр — подруга и Эр — берущая тебя на работу — я уверена, это будут две очень сильно разные Эриды.

— Не думаю, слишком уж она добрая...

— Ха! Хочешь проверить человека — дай ему власти, сразу столько всякого вылезет... Чаще всего — крайне неприятного. Человеческая природа в общем-то, у всех одинаковая.

— Как та же Эрида сказала, ты просто добро с кулаками.

— Она дождётся, что я против неё эти кулаки применю. Если без конца повторять, какая я сильная, однажды просто побью.

— За что? Она же очень-очень хорошая! — Отинг явно становится неуютно.

— Ну так, как раз именно за это. Чтобы такой счастливой не выглядела. Я-то хоть силу ударов контролировать буду. Другие могут оказаться не столь добрыми.

— Отчасти именно за этим ты, да и я в какой-то степени и нужны — чтобы вблизи Эриды не появились способные что-то замыслить против неё. Как те же южане, к примеру.

— Логично! — невесело усмехается Марина, — Я даже в какой-то степени согласна с такой интерпретацией своей роли. Но одно маленькое-огромное 'но' — в списке способных навредить Эр, южане в конце списка, а не в начале.

— Тебе виднее, ты гораздо лучше меня знаешь эти угрозы.

— Ты, по крайней мере, признаёшь их наличие. Для потенциальной жительницы 'Сказки' — уже достижение!

— Марина, — вздыхает Отинг, — теперь уже ты меня перехваливаешь.

— Даже кошки любят добрые слова.

— Это верно, только я эту скотинку не очень... Слишком эгоистичные существа.

Марина только усмехается. Отинг затягивается сигаретой. Смотрит в сторону океана.

— До сих пор временами не верится, что это всё со мной происходит. Я детские книжки про вас двоих помню. И вот с выросшей девочкой с картинки рядом сижу.

Марина хмыкает:

— Интерьеры там получились отменно. Не считая того, что мы жили в другой части дворца. С нами — вышло хуже. Но Кэретта не позволила бы никому работать в этих частях дворцов. Художник — из окружения Кэретты. Как и она, прекрасно разбирается в проектировании интерьеров. Помню те книжки. Там события несколько часов занимают, а помещения — в сотнях километров друг от друга расположены.

— Я некоторые узнала.

— Я в том возрасте здесь не бывала. Но с художественной точки зрения, у меня к тем книжкам претензий нет. Очень красочные. Слащавые, но эта специфика жанра такая.

— В детстве их очень любила. Даже не рисовала ни в одной из них.

— Для ребёнка — определённое достижение. Только про меня настоящую там нет ничего.

— Воспринимала сказкой — у девочки с картинок были зелёные глаза.

— По ним ты меня и узнала.

— Это да, — Отинг усмехается совсем, как ребёнок, — сказка в жизнь вошла...

— Только взрослая.

— Не вижу в этом ничего плохого.

— Мне казалось, ты должна недолюбливать верхних.

— То верхние, а то вы. Огромная разница. Признаю, верхние подгнивают, но до вас гниль ещё не дошла. И видимо, никогда не дойдёт. К чистому грязь не липнет, как к той же Эриде. Она говорит, что слишком рано родилась. В смысле, не в своё время, подобных ей будет гораздо больше столетия спустя.

— Это — одна из её фантазий, — усмехается Марина.

— После того, как я столкнулась со сбывшимися фантазиями, я стала серьёзнее относится к фантазиям других. Особенно людей, что явно умнее меня. Да и просто лучше.

— Зато ты для общества полезнее.

— Это чем? — усмехается Отинг.

— Работы Эр за пределами школы почти неизвестны. Да и в будущем, у них будет неоднозначная слава. Ты же вполне однозначно таскала коробки с лентами. Результат в том числе и твоей деятельности — сохранивший боеспособность корабль снабжения. Плюс сколько-то уничтоженных врагов. В военное время критерии оценки полезности людей совершенно однозначны. Ты полезнее Эриды.

— Но военное время когда-нибудь кончится. Даже если я в нём сгорю, это мало кто заметит. А вот созданное Эридой останется надолго. Кстати, именно из-за любимых ей жанров.

— Сейчас нужнее те, кто снаряды таскают к пушкам.

— Время текло, течёт и будет течь. Потребности в таких, как я, преходящи. В таких как она — вечны.

— Только вечность эту им обеспечивают такие, как ты. Как те, что погибли при налёте. Они ведь хотели жить ничуть не меньше, чем ты или Эр.

— Они сражались. Знали, на что идут...

— Мыслишь ты... Как Эр иногда. Не зря ты ей приглянулась.

— Я же уже сказала: повезло. Тот случай, что бывает один-единственный раз в жизни. Удачно оделась на прогулку к Статуям.

— Скорее уж, разделась, — ухмыляется Марина.

— Зато, всем понятно, можно попробовать познакомиться. К тому же, ты на песчанницу похожа... В смысле, не похожа... В смысле, настоящая и есть... В смысле, даже подражательницы успехом пользуются...

— Ох уж мне эти нравы местные! — усмехается Марина, — Где-то хороши, где-то я южан понимать начинаю с их названием Архипелага.

— Сама попробуй так у статуй с кем-то познакомиться. Вдруг понравится?

— Не стану. Наблюдательных вроде тебя слишком много.