Главная над всеми остальными, кроме принцессы, присутствует. Сама Софи не интересуется, что девочки собираются надеть. Вкусу и эшбадовок, и самой Эр Принцесса Империи вполне доверяет.
Марина знает: Херенокт и Смерть недавно устроили общий всеобщий смотр. Прийти велели всем гостьям. Принц и наёмница слишком хорошо знают нравы местных девочек. Тем более, сама Смерть в своё время была одной из характернейших. Марину Херенокт пригласил, но она не пошла. Пусть элемент сюрприза останется.
Увиденным принц остался доволен. Хмыкнул: 'смелые нынче девочки пошли'. Но что-то поменять не потребовал.
У Марины умение удивляться исчезло уже давно. Видимо, и у Херенокта, и у Смерти достаточно широкие взгляды. Или определённые вещи этих двоих совершенно не волнуют.
Марина, Отинг, Дина и Кошмар устроились в сторонке от остальных. Островитянка, похоже, во многом продолжает считать Кошмар и Змеедевочку кем-то вроде говорящих мягких игрушек, что подразумевает недостаточную серьёзность восприятия. Что в сложившейся ситуации совсем неплохо.
Похоже, они обе считают, что отношения у Эр являются нормой.
Отинг делится очевидным:
— В жизни мне так хорошо не было.
— Всё хорошее быстро кончается, — философски констатирует Марина.
Динка почему-то хихикает.
— Это кто говорит? — хитро щурится Отинг.
— Я Великая, — зевает Марина, — досрочно помереть можно и в столице.
— Но я теперь предпочитаю на лучшее наедятся.
— У южан на этот счёт может быть иное мнение.
— У меня пока получалось их переигрывать.
— А у тех троих ничего не вышло.
— Что поделать, — философский настрой островитянку не покидает, — количество удачи у кого-либо люди так и не научились высчитывать.
— Жить тогда станет значительно скучнее.
— Только не таким как ты, — усмехается Отинг.
— Может, хватит меня захваливать?
— Так без тебя бы ничего не было.
— Скорее, ничего не было без озабоченности нашей разноглазой. Ну и ваших родителей, заделавших таких красивых дочек, — хмыкает Марина.
— Ну и без этого тоже! — с показной важностью Отинг кивает головой.
Динка не переставая хихикать, тычет Коаэ локтем в бок. Та по-прежнему невозмутима. Впрочем, тут все прекрасно знают, как именно Змеедевочка эмоции испытывает.
— Слушайте, вы обе! — резко бросает Марина. — Хотите чего-то друг от друга — давайте, топайте отсюда. Куда именно — ты, Дина, думаю знаешь.
Кошмар только рожицу корчит.
— Детишки! — закатывает глаза Отинг.
— Похоже, Кэрдин скоро придётся ещё раз возраст ответственности понижать.
— Тут это никому угрожать не будет, — логично замечает островитянка, — если она, конечно, 'правило пяти лет' отменять не собирается.
— Это уже будет просто глупо, а она глупостей не делает... Во всяком случае, настолько очевидных. Тем более, тут особая юрисдикция действует. У тебя какие-то претензии появились? — Марина знает, что умеет быть страшноватой, иногда получается само. Но иногда можно и вызвать такой настрой. По отношению к Отинг сейчас нечто среднее.
— Я буду тебе претензии предъявлять? — Отинг искренне удивлена. — Я разве похожа на больную?
— Как сами врачи говорят, здоровых не существует, есть плохо обследованные.
— Причём, в первую очередь, хуже всех обследованные — это они сами! — замечает Отинг.
— ЕИВ, между прочим, примерно так и думает.
— В кубриках недоверие к медчасти — почти всеобщее.
— Приходилось подобное от Сордара слышать. — хмыкает Марина. — Как думаешь, на что Софи ещё потянет?
— Ты её знаешь лучше меня.
— Она, наверное, первый раз явилась к окружению Эр, где ещё и я присутствую.
Отинг качает головой:
— По-моему, ты именно на это её и провоцировала.
— Уведёт у разноглазой всё окружение напоследок, — хмыкает Марина.
— Не будет такого никогда, — мотает головой Отинг, — Софи совершенно не нужно рушить мирок Эр. У неё весь остальной мир есть, а у Эр — только то, что она вокруг себя построила.
— И ты её тоже стала защищать.
— Я присягу приносила — защищать Империю — значит, и разноглазую защищать.
— Логично! — замечает Марина.
— Тем более, и страна, и Эрида очень много хорошего для меня сделали.
'Насчёт страны — уверена, не больше, чем для прочих, хотя и явно не меньше, а Эр — это же Эрида. Провела Отинг ассоциации для себя самой. В целом полностью правильные. Если не учитывать своеобразность и относительную бесполезность Эр. Хотя, в общем-то и я сама не сильно полезнее разноглазой буду. Хотя, как показывает жестокая военная статистика, и бредовая классическая литература, таких самоуверенных как Великая Я частенько в первом бою и списывают окончательно. Тем более у меня шанс был... Даже без боя. Если учитывать потенциальный успех мятежа — то два. И это без учёта крысиной возни. Ладно, хоть крыс мне если и придётся вылавливать, то не сейчас... Во всяком случае, не этим летом. Хорошо хоть, вблизи Эр грызуны по определению не заводятся. Сразу дохнут. В общем, не скажу, что вовремя, но тут ухитрились устроить полнейший филиал сказки. Братец, кажется, ухитрился сюда ещё тамошних поваров сманить. Жаль, я не люблю чужие деньги считать. Впрочем, чего-чего, а их-то у Императора много!'
— Слышь, Отти, насколько я знаю, разноглазая периодически устраивает нечто вроде состязаний 'кто похвалит меня лучше всего' с весьма ценными наградами. Но ты, я думаю, должна уже была разглядеть: я — это очень сильно не она, и путать нас не советую.
— Эр мне наедине говорила — ближе тебя у неё никого нет. Ты ей словно сестра.
Марина саркастически хмыкает:
— С сёстрами не состоят в подобных отношениях. Во всяком случае, как правило.
Отинг одаривает не менее хитрым прищуром. С языкастостью у неё неплохо, как и у большинства островных девушек.
— Между двоюродными, как я слышала, довольно часто бывает. Видимо, и между родными не исключено, особенно если обе привлекательные, а с поиском мужчин подходящего уровня — сложности. Тем более, в нашем возрасте у большинства мужчин только один орган полностью работоспособен.
— Некоторые считают этот орган главным, — хмыкает Марина.
Отинг прикрывает глаза:
— У меня несколько более широкие взгляды.
— Что вы такое говорите? — как обычно, некстати встревает Кошмар, — У меня с сестрой никогда ничего такого не было. Я даже подумать не могла...
— Вот только регулярно подсмотреть за ней пыталась. И не корчи такую рожицу, я точно знаю. Мирренка говорила, жалко было портить такие миленькие ушки, а то руки у неё больно тяжёлые.
Динка поспешно и непонятно, зачем, южанка ведь где-то в другом месте Резиденции, прикрывает руками упомянутые части тела.
— К тому же, — Марина крайне вредно усмехается, — Отти тут говорила, всякое эридство бывает только между привлекательными. А вы с сестрой — обе не красавицы. Про страшненьких женщин вашего Дома даже поговорка есть, и ей, межу прочим, столетия. Кстати, ваши мальчики и по поговорке, и на самом деле, весьма и весьма ничего...
Кошмар вот-вот разрыдается. Коатликуэ гладит её по руке. Ничего не говорит. Просто смотрит на Марину. Вроде бы без выражения. Но Марина откуда-то знает — примерно так далёкий предок Змеедевочки смотрел на конкистадора. Точно зная, что вот сейчас испанского вояку убьёт. Обсидиан иногда оказывался смертоносней толедского клинка, хлопковая броня оказывалась крепче стальной.
Херктерент как-то неуютно. С умением конфликты на пустом месте провоцировать надо что-то делать. Тем более, Кошмар она совершенно не хотела обижать. Да и та сама похоже, в спокойной обстановке Резиденции похоже, забыла, сколько вокруг неё обычно пребольно кусающихся личностей.
Отниг садится поровнее. Беззаботное состояние с лица куда-то пропало. Тоже смотрит, как на небо, поджидая южан.
— Зря ты так! — говорит весьма серьёзно, словно понимая, что может нажить себе по-настоящему страшного врага.
Впрочем, Марина и сама понимает, что сказанула нечто лишнее. В отличии от распространённого о ней мнения, правой Херктерент считает себя далеко не всегда.
Кошмар смотрит на Марину с какой-то затаённой надеждой. Кажется, меньше всех в услышанное верит, и хочет, чтобы ей всё показалось. Хотя и раньше уже сталкивалась со злобностью Марины.
Впрочем, никто не отменял фразы 'честность — лучшая политика'. Особенно, по отношению к своим. Пусть и странным.
— Признаю — сказала глупость! — медленно выцеживает из себя Марина. — Забудем, что было недавно!
— Конечно, забудем! — шмыгает носом Кошмар, — Я всё-всё уже забыла! — смех и слёзы у Динки способны сменять друг друга с совершенно поразительной скоростью. Кошмар откровенно пересаживается на колени Марине. Лезет обниматься. Старается поцеловать в губы. Не прогонять же её после памятных всем событий.
Сидеть в обнимку с Кошмаром всё-таки не стала. Тем более, её с готовностью заменила Коатликуэ. Всё-таки, прикосновения Змеедевочки очень уютные. Как раз то, что сейчас надо Динке. Да и Коаэ сама прекрасно знает про эту свою способность. Как раз, вместе с Динкой и открыли её.
Отинг тоже некоторые склонности Херктерент изучила. К примеру, что любые конфликты лучше всего гасить чем-нибудь крепеньким. Вопреки своим физическим свойствам, спиртное способствует затуханию противоречий. Коаэ и Динка про эту склонность Марины тоже знают. Только предпочли не крепкого, а полудетского сладенького. Тем более, одна настоящим ребёнком выглядит, а другая им, по сути дела, является. Хотя и обожает казаться гораздо взрослее.
Коатликуэ и Кошмар попивают из стаканчиков друг друга. Слёзы Динки ещё не высохли, но глаза уже сияющие. На Марину смотрит с уже привычным обожанием. Доверительно сообщает:
— Мне Эор один раз сама разрешила посмотреть, как она с мирреночкой!
— Судя по твоей довольной роже, тебе всё понравилось?
— Да! — видок совершенно сияющий, — Так всё-всё здорово-здорово было! По-настоящему, конечно, лучше, но тогда мне тоже понравилось.
— Ты там, наверняка, тоже была? — кивает Марина Змеедевочке.
— Да! — скучным тоном констатирует факт Коатликуэ.
Всё-таки, то ещё сокровище Змеедевочка наша. Ничего не говоря, может так посмотреть, что вокруг словно холоднее становится. Впрочем, Марина помнит такое и за собой, но если слишком уж зацикливаться на собственной уникальности, можно слишком быстро утратить контроль над происходящим. Физическое и даже умственное развитие у многих идёт с сопоставимыми скоростями. У Коатликуэ мозгов — в соответствии с документами и даже больше, а не в соответствии с внешними данными. С ними-то всё плохо, при подобных только и остаётся полагаться на убийственный взгляд. Если уж Херктерент почти получалось пугать, то сможет и на менее грозные опасности воздействовать, а то у Кошмара напрочь отсутствует чувство опасности. Или, наоборот, присутствует, но там, где не надо. В противном случае не звалась бы Кошмаром.
— И как наблюдения? — у Марины не проходит приступ вредности. Кошмар хихикает с несвойственной ей дурашливостью.
Коатликуэ отвечает с совершенно убийственной серьёзностью:
— Крайне занимательно и познавательно. Особенно с учётом моих возрастных характеристик.
Кошмар от смеха просто задыхается. Даже Отинг улыбается. Марина в очередной раз забыла, что находится среди сумасшедших. Впрочем, в здравости собственного рассудка тоже сомневается.
Впрочем, пока всё развивается по весьма тихому сценарию. Хотя Кошмар и тишина — плохо совместимые понятия. Новые отношения на неё никак не повлияли, всё такое же не слишком сообразительное существо.
Впрочем, и Эорен переменилась не сильно. Притом, что мирренка по-настоящему храброй была. Марина в её личное дело нос сунула. Ничего не скажешь, достойная дочка великого народа. Примерно как Сордар сын того же самого народа, ещё и постоянно подчёркивает важность именно этой своей составляющей. Да и про всаженные под броню снаряды не забывает. Мать свою он и сейчас любит. А тут есть храбрая мирренка, ненавидящая южан, и любящая Утреннюю Звезду. В общем, Марина понять не может — это она из одного сумасшедшего дома в другой переезжает, или один и тот же таскает за собой. И что хуже, Херктерент ещё не знает, всё-таки склоняется к мысли о нескольких филиалах. Всё-таки 'Сказку', Городской Дворец и 'Дворец Грёз', а самое главное, их хозяек, никто отменить не в состоянии. Впрочем, у неё у самой мысли бывали, что отменить хотят как раз её саму. В общем, пока начинает казаться, что настала пора сменить обстановку на гораздо менее нервную столичную, хотя большинство и считает, что главный сумасшедший дом Империи как раз в Великом Городе находится. Что, в общем-то истине соответствует, только не все знают правильный район расположения.
Хотя, пытаться удрать, с главного события последнего десятилетия — не самая удачная идея. По данным статистики, побеги со свадеб даже в Великих Домах — довольно распространённое явление.
Вот только самой Марине убегать вроде бы и некуда, и незачем. Только если включить свойственную полу и возрасту дурь, но она для такого вроде бы достаточно здравомыслящая. Только вот обстановка Архипелага не лучшим действует на мыслительные способности. Слишком тут просто всё. Хотя, с другой стороны, может быть, это именно в Столице слишком уж усложняют жизнь, нагородив везде, где надо и нет, множество ненужных условностей? Хотя, условности, нагороженные в самими в головах, или тем, что у многих приставлено вместо этого места, являются гораздо большей сложностью. Марина пока рассчитывает в последние дни насладиться радостями жизнями и не раздумывать о том, чем бы голову забить. Пока лучше лёгкостью происходящего упиваться. Можно даже в прямом смысле.
Такое впечатление, что начинается отравление местной атмосферой, ввиду слишком сильного её отличия от столичной. Да и излишней концентрации в ней всякого разного, по Столице не вполне привычного. У местных, очевидно, природный иммунитет несколько выше, чем даже у привыкших к приключениям столичных. Хотя у островитянок тоже приключений хватает. Даже много их слишком много. Правда, строго определённого свойства.
Очередная здравая мысль придавить разноглазую умирает, толком не родившись. Во-первых, никаких отрицательных чувств, в первую очередь зависти с ненавистью, к ней как не было, так и нет. Хотя немного надо задумываться о будущем. Самой Марине, разумеется, разноглазая, как жила так и ухитряется жить где-то вне времени, в мире собственных фантазий.
Всё-таки надо учитывать — скоро в поле зрения школьные прилипалки замаячат. С ними тоже что-то надо делать надо будет, хорошо, что самой Марине — в наименьшей степени из возможных. У самой принцессы с ними исключительно деловые отношения. Сумела объяснить, раз Эр иногда их рыбками зовёт, на какой глубине стоит перемещаться, а куда рыльца лучше не показывать. Вот только одно 'но' есть — это лето — одно из тех, что крайне сильно меняет людей. Заставляя забыть старые приоритеты и, наоборот, обрести новые. Вот только приоритетами этими другие люди являются и соответственно, их значимость. Ведь часто бывает, встреча после относительно длительной разлуки, способствует тому, что вроде бы угасающие угольки чувств щедро полили бензином. Да и степень оценки этих чувств, в том числе, кто является причиной их развитию, может довольно сильно изменится. В том числе и далеко не всегда по объективным причинам. А уж вблизи разноглазой всегда преобладали и преобладают личности с крайне хитровывернутыми мозгами. Хотя, в это число можно и саму Марину, и даже саму Соньку включать.
