От кого-то Марина шуточку слышала: 'самое хорошее даже в самой плохой школе — всегда бассейн'.
Общий свет горит приглушённо, только подсветка воды на полную мощность включена. Медуза наплавалась уже, на стенке сидит, болтая ногами в воде. Купальник обычный школьный, шапочки не надела.
— Привет, Марина. Тоже любишь ночами плавать?
— Не больше, чем в другое время. Тебе нравится, когда никого нет?
— Всё равно, в общем-то. Просто, когда тихо, — Медуза зачем-то переходит на шепот, — хоть немного на океан похоже. Как дома... В океане все поместятся.
— Угу. На дне особенно. Помнится, как-то раз туда целая Империя целиком поместилась, — хмыкает Марина.
— Не целиком, — Медуза хихикает в ответ, — я родилась на уцелевшем кусочке.
— Как с лодкой? Наладила взаимоотношения?
— В общем-то, да. Всё неплохо. Сначала было... — Медуза щёлкает пальцами, пытаясь подобрать слова. — Ну не знаю, как лучше объяснить. Как дети, что нашли бесхозного щенка. Все с ним играются и закармливают вкусненьким. Не все помнят — щенок, вообще-то, живой, а не игрушка.
— Ты себя в роли этого пёсика ощутила, — пожимает плечами Марина, — Первое время живой игрушкой быть — не самое плохое, что может случиться. Тем более, со щенком у детишек.
— В общем-то, да. Переболели. Теперь относятся умеренно серьёзно. Всё-таки, я знаю немало, а тут это ценится гораздо больше, чем дома. Спасибо ещё раз, что помогли мне тогда. Без вас я бы точно не решилась с командиром поговорить.
— Не стоит благодарностей. Капитан подводников — это всё-таки не командир лодки, что и за борт может приказать выкинуть. Он не кусается, вообще-то.
— Шуточки у тебя... — почему-то ёжится Медуза, — Куда там выкидывать? Лодка же на берегу стоит.
— А там озеро рядом, — не растерялась Марина, — У них катер для водолазных работ есть.
— Я знаю. Они иногда спускают водолазов. Учат ещё и этому. Я просила попробовать, но они сказали, это единственный род деятельности, чем мне заниматься не позволят. Именно потому, что я девочка.
— С одной стороны, они где-то правы, — что-то подобное про водолазное дело Марина от Сордара слышала. Неподъёмная тяжесть одного только шлема напрочь отбивала охоту его даже мерить, не говоря уж о том, чтобы лезть в таком под воду. А ведь шлем — далеко не всё снаряжение... — Но с другой, а ныряльщицы у вас на островах кто?
Медуза улыбается.
— Тот, кто сказал, что к водолазному делу меня не подпустит — сам сын такой ныряльщицы, только не с Архипелага, а из Приморья. Капитан только подтвердил его запрет. Да и умирает эта профессия — не идут в неё молодые. Его сёстры этим заниматься точно не будут.
Научились у нас выращивать многое, что раньше было можно только ловить. Но одного из символов Архипелага скоро не будет. Старое должно отмирать, тем более, профессия считается опасной.
— Угу. Не опаснее водолаза. И, тем более, подводника. Они даже пьют первым делом за то, чтобы количество всплытий совпадало с количеством погружений.
— Я знаю. Тут даже плакат такой висит. А рядом с ним — другой. 'Бутылка на корабле намного опаснее корабля в бутылке'.
— У них... То есть, у вас, разве есть такие умельцы, что могут корабли в бутылки запихивать?
— Вообще-то, есть. Познакомить?
— Не надо,-'Дожила', — Марина с трудом скрывает раздражение, — ' Я в школе чего-то не знаю. Меня уже знакомить начинают. Как много скрытых талантов вокруг!'
— Мне тоже вот непонятно, зачем игрушечный корабль строить, когда рядом настоящий есть?
— Модель во времена деревянного кораблестроения была отчасти объёмным чертежом, — привычно начинает занудствовать Марина, — Там размеры всех деталей увеличь в разы — можно настоящий корабль строить.
— Но сейчас ведь не так.
— Не так... Но модели — это просто красиво.
— Труда очень много тратится впустую. Но это вроде украшений, совершенно бесполезная трата человеческих умений.
— Не скажи, — хмыкает Марина, — модели кораблей испытывают в опытовых бассейнах, подбирая оптимальные обводы корпуса, с лодками тоже так делают. Модели самолётов продувают в аэродинамических трубах.
— Наверное... Но там на изготовление идут, наверное, совсем простые материалы, вроде дерева. Золото и слоновую кость не используют, как мне кажется.
У самой Медузы украшения вполне золотые. Вблизи баз флота достаток у людей на неплохом уровне. Во время поездки Медуза без украшений была, но, попав в школу, оказалась подвержена стадному чувству. Стала носить не меньше прочих, чтобы показать — у неё тоже золото есть. Словно наличие или отсутствие оного способно что-то о человеке сказать. Софи вон тоже носит далеко не всегда, однако это не означает, будто у неё чего-то нет. Про Эр и говорить нечего — на ней с равным успехом может оказаться как приличная часть золотого запаса небольшого государства, так и содержимое лавки старьёвщика. Притом неизвестно, что именно для разноглазой большую ценность представляет.
— Эти материалы вообще лучше всего для взрослых игрушек годятся,-хмыкает Марина,-ещё из черепашьих панцирей замечательные модели корабликов выходят. Должна была видеть, как раз ваши их изготовлением славятся.
— Да я видела! Делать кому-то сильно нечего, ладно хоть черепахи вкусные, а это, так сказать побочный продукт.
'Ладно, хоть с ума по защите животных не сходит. Ещё бы одну любительницу пушистиков я бы рядом не вытерпела. Ладно, разноглазой хоть в этой области удалось слегка порядок на чердаке навести. Хотя хлама там всё равно изрядно осталось...
Медуза черепах точно ела, на Архипелаге это довольно распространённый продукт. Мне вот супчик понравился'.
— Это не так,-хмыкает Марина,-один вид действительно, шёл и идёт преимущественно на суп. Но, зато, другие били как раз ради панцирей. Совсем не бесполезная вещь. У твоей матери наверняка черепаховый гребень есть да заколки всякие.
— У всех были, пока пластмасса в массовое производство не пошла.
— И у черепах спокойные времена наступили! Сколько химики зверюшек спасли!
Медуза рот прикрывает, чтобы совсем уж откровенно не рассмеяться.
— Пока на Архипелаге флот не поселился, люди преимущественно с моря жили. При таком раскладе сложно любить черепах иначе, чем в виде супа. У меня дед как раз их и ловил. Ещё и чучела делал. На продажу и так... Одно и сейчас дома висит на стене.
— Дед жив?
— Умер два года назад. Как раз в год Нового Императора и родился.
'То есть, моего отца. И уже умер. Нет, точно кого-то из медиков надо потрясти на предмет, что они ему сделали. Кэрдин в матери, если не в бабки, годится Кэретте, но до сих пор соперничает с ней по красоте. Только теперь понимаю, фраза 'Чёрная Жемчужина совершенно не меняется' крайне двусмысленна. В ней ведь тоже покопались неплохо. Ещё один вопрос на который мне пока не получить ответа. Интересно, по наследству это передаётся? Знаю же, к боли восприимчива куда меньше прочих. Излишне для своего пола и возраста, сильна. Софи, глядя на Кэрдин всерьёз призадумывался, неужели она тоже никогда не начнёт стареть? Для таких, как Сонька это важно. Старые тайны опять о себе с неожиданной стороны напоминают. С той войны, откуда он сюда попал, люди до сих пор пребывают. Отец этого... С того же года, что и ЕИВ сюда загремел. А здесь десятилетия минули. Мы, к тому времени уже прекрасно знали, чем та война кончилась'.
— Марин...-Медуза касается её руки, — С тобой всё в порядке? Ты словно отключилась, как Эрида.
— Бывает со мной иногда, — глупо отрицать очевидное, многолетнее общение с разноглазой сказывается временами. Та, впрочем, тоже кое-чего у Марины набралась. — Ты так хорошо Эр изучила?
— Сама знаешь, бывает с ней такое.
— По-моему, тебе не слишком нравится у неё бывать.
— Ты с ней дружишь.
— Потому и не хочешь ничего говорить.
— Она неплохая... Но слишком уж странная. Если знаешь, что у неё бываю, знаешь, наверное и куда ходим. Она так просила... Я не смогла отказаться.
— Знаю, естественно. Видела тебя. Ты там не слишком довольная.
— Она тебе показывала? — кажется, Марина видит тот редкий случай когда от стыда на самом деле краснеют.
— Ты ей запрещала? Она обычно о таких запретах помнит.
— Нет. Я просила не вешать там, где все увидеть смогут. Но если кто у неё в комнате попросит посмотреть, то можно.
Разноглазая хитрюга просто предложила Марине 'посмотреть новенькое'. Медуза в этот список вполне попадала. Формально Эрида никаких слов не нарушила.
— У неё и смотрела,-подтверждает Марина.
— Ну и как? Тебе понравилось?-хотя и стесняется, но интерес всё-таки неподдельный.
— Прямо скажем, не ценительница подобного вида искусства. Со стороны я себя и в зеркале прекрасно рассмотрю.
— Но она тебя тоже... Рассматривала.
— Тут не поспоришь, я ей когда-то сказала примерно то же, что и ты. Скучное занятие на самом деле.
— Ты скучной и получилась. Просто на лице написано: 'И когда это всё кончится?'
— Зато ты сильно недовольной вышла... — хмыкает Марина, — Лица на таких картинах глубоко вторичны.
— Мне так не показалось. У неё любые лица проработаны тщательнее всего. Малейшие оттенки выражения подмечает.
— Ещё один искусствовед по творчеству Э. Херт выискалась,-смеётся Марина.-Я уже про неё статьи писать скоро смогу. Не хочешь попробовать?
— Нет. Я не хочу. Потому и не смогу. Хорошо получается только то, чем тебе нравится заниматься.
— Разноглазая доиграется, — трёт подбородок Марина, — Научилась, наконец, людей против себя настраивать.
— Я совсем не против неё. Мне так стоять, как там, совершенно не нравится.
— Сказала бы ей,-хмыкает Марина,-могла и посадить, и положить каким-нибудь хитровывернутым способом... Это бы тебе ещё меньше понравилось.
Кажется, двусмысленности в словах Марины Медуза не замечает.
— Из ваших ещё кого там видела?
— Только Оэлен, но она, как от опеки избавилась, словно с цепи сорвалась. Смелая слишком стала, хотя раньше тихоней слыла. Всюду лезет, всё пробует. Даже на лодке со мной пару раз была. Эриде её дважды просить не пришлось — сразу согласилась, хотя ей уже успели намекнуть, на чём Эрида маленько того.
— А остальные?
— Инри с Эридой всё время ходит последнее время. Но ничего с ней я не видела. К Кроэн и Динни сама Эрида не подходила.
— Даже странно. Эр, да на новые фигуры не отреагировала.
— Думаю, ещё подойдёт. Мы, как на лодке, ещё минимум пару лет друг от друга никуда не денемся. А Эрида рисует очень быстро. И хорошо, хотя мне данная тема не особенно нравится.
— Ты Коатликуэ знаешь?
— Теперь да.
— На предмет не нравится. Сходи, попроси посмотреть, что она рисует. Незабываемые впечатления гарантированы. Любимая тема Эриды совсем в другом свете предстанет.
— Бр-р-р!-Медуза зябко ёжится, словно от холода,-Мне от одного её каменного сердца, что она всюду с собой таскает как-то не по себе. Даже представлять не хочется, что именно она рисует.
Марина довольно скалится.
— Это всего лишь карандаши да краски.
Островитянки первое время общались в основном между собой. Теперь всё реже и реже, расходясь всё дальше и дальше. Как-никак, общего у них только место рождения, а это слабоватая почва для складывания дружеских отношений. Да и не особо принято в школе общаться только с уроженцами своей местности. Закон стада работает отлично.
Тем более, каждый в школе чем-то особенный. Относительно остальных четверых островитянок мнения Марина ещё не составила, но уникумы вроде Медузы точно родятся раз в пару десятилетий.
— Но ими можно творить по-настоящему жуткие вещи. Я просто не хочу знать, насколько у Коатликуэ злобная фантазия.
— Она сама вовсе не злая.
— Одно другому совершенно не мешает. Тем более, она дружит с Той-Что-Вечно-Всё-Ломает,-этого прозвища Динки Марина не слышала. Видимо, с годами вокруг Херктерент в геометрической прогрессии увеличивается количество лица, кто думают, что и для чьих ушей говорят. Дина остаётся... Остаётся ли? Чуть ли не последним человеком, кто говорит, что думает.
— Дина Кошмар ещё тот,-соглашается Марина,-но с человеческими качествами у неё всё хорошо. Она просто... Неловкая очень.
— Мне говорили, что вы дружите. Почему-то не верилось. Очень уж ты упорядоченная...
— Дружим на самом деле,-хмыкает Марина. Хотя тут многое совсем от другого — Динка несколько лет большую часть года скучала по любимой старшей сестре. Марина оказалась своеобразной заменой. Ненастоящий продукт. Как в другом мире говорят — эрзац. Хотя Кошмар по отношению к ней совершенно искренен. Другое дело, с началом года почти не пересекались в людных местах. Оттого Медуза и не знала общеизвестный факт, — Змеедевочка и Девочка-Кошмар просто отлично смотрятся вместе.
Кажется, двусмысленности Медуза и здесь не усматривает. Даже странно.
— Не обижайся, Марина, но они, когда вместе, на карнавальных танцовщиц похожи. Так подруг называть нехорошо, но они похожи на самом деле. Так можно только настоящих называть. Да и то, они обижаются.
Настолько не догадывается об определённых вещах, или так лихо притворяется. С другой стороны, она не из Эшбадовских девчонок, отличавшихся излишней глубиной познаний и повышенной весёлостью в не совсем свойственным возрасту многих областях.
С непосредственностью и честностью, по крайней мере у тех, с кем общалась Марина, тоже был полный порядок. С ними было весело. Только вот сейчас вспоминается, не везде у танцовщиц репутация хорошая.
Другое дело — сама Марина ничьё мнение не слушает, а старается составить своё. Тем более, раз самому ЕИВ связь с Эшбад приписывают... Знаменитая танцовщица ничего не подтверждала и не опровергала, вот только драгоценности у неё были исключительной стоимости, это сомнению не подлежит.
Раз Императору не зазорно, то Марине и подавно никто не запретит общаться с излишне весёлыми девочками. Тем более, несмотря на то, что про них говорят, излишне веселы они не на самом деле, а исключительно в чьих-то глазах, как правило, люто завидующих чужой юности и красоте.
Медуза, похоже, из тех, что считает эшбадовок плохими. Но не сама так думает, а все вокруг так говорят.
— Ты про эшбадовских, что ль?-удивлять, так удивлять. На уровне изначального значения слова ошеломить, — Нормальные девчонки. Я переписываюсь с некоторыми.
Медуза чуть в воду не свалилась, настолько поражена.
— Ты? — выдыхает словно через силу,-С этими? Переписываешься?
— А что в них не так? У каждой ровно столько же рук, ног и сисек, сколько у меня или тебя. С тобой общаюсь, они ничем не хуже.
— Но ты... И они... Не понимаю,-Медуза настолько энергично головой трясёт, кажется вот-вот отвалится.
— Кто я, мне прекрасно известно. Вот кем ты считаешь их? Взялась, так уж договаривай...
— Они же, они,-начинает было мямлить Медуза, силясь придумать какое-нибудь не обидное окончание фразы.
— Повторяю, договаривай, раз уж взялась.
Медуза мотает головой, словно какие-то мысли прогоняя. Неожиданно выпрямляется и чеканит.
