'Гепард' как раз из таких. Мотор заменён на в полтора раза более мощный, усилена подвеска, сиденье приподняты и угол установки регулируется а куда более широких пределах, чем на 'Гепарде' Херенокта. Очевидно, основной характер модернизаций направлен на то, что управлять машиной будет кто-то не слишком высокого роста. Усилители руля стоят, хотя Марина ещё в детстве ухитрилась проехаться по ангару с отключёнными. Не знала, что они тут вообще есть.
С опозданием, но спасибо.
Поехали!
Целесообразность постройки столичной окружной дороги вызывает некоторые вопросы. Не для шоссейных же автогонок её строили... Хотя, зная Саргона, нельзя исключать и такой вариант. Он скоростные машины очень любит. Даже гибель жены мнения не изменила. Задавать вопросы о смысле постройки будем как-нибудь в другой раз. Сейчас малое количество машин только на руку. Тут даже формального ограничения скорости нет. Но гнать, как братец, Марина пока не решается. Всё-таки, на борту она не одна.
Эр пока только на проносящиеся пейзажи любуется. Кажется, насколько скорость высока, не особенно замечает. Никогда не испытывала потребности следить, что там на циферблате творится. С заднего сиденья, часто ещё и через перегородку, место водителя совершенно не просматривается.
У соправителя крайне аккуратные водители. На участке дороге, ведущей к 'Сказке' скорость официально ограничена пятьюдесятью километрами в час. Впрочем, там мало кто ездит.
С отцом Эрида в столицу приезжала крайне редко. Кажется, она даже и не знает, какую скорость способны развивать машины отца.
Свои собственные она использовала только как образцы для рисования и фотосъёмки. Изображения не сильно одетых островитянок на машинах после зимних каникул появились во множестве. Причём, Эр ещё и хвасталась, что самые хорошие работы гостьи увезли домой. Вещи она не ценит, включая те, что сама создала.
Марина почему-то тогда подумала, насколько откровенно могла бы выглядеть Оэлен на машине Эр. И что бы с ней сделали дома, доведись увидеть её фото в таком виде.
Впрочем, этими мыслями ни с Оэлен, ни с разноглазой делиться не стала. Откровенных изображений Оэлен у Эриды в избытке. Провокациями Марина занимается редко, предлагать одну из них домой послать, чтобы всех там разозлить не стала. Сама Оэлен пока вроде до такого не додумалась.
Впрочем, на каникулах Оэлен в Загородном была, а не в 'Сказке'. Исключительно по этой причине, подобного изображения и не появилось.
Генерировать идеи для разноглазой Марина и вовсе не собирается. Эрида с этим и сама прекрасно справляется.
Остальные островитянки пусть сами о целостности своих ушек заботятся. Хотя, в таком возрасте ухи драть уже поздновато. Да и подобные методы воспитания считаются устаревшими и крайне не одобряются.
— Марина, а мы быстро едем? — осведомляется Эр, когда пейзажи несколько примелькались.
Херктерент кивает на стрелку прибора.
— Там всё написано.
— Чуть больше середины. Я не знаю, насколько это много. Для самолёта это, вроде, маленькая скорость.
— Смотря, для какого самолёта, — хмыкает Марина, — ЕИВ через океан летел ненамного быстрее. Да и мы пока на земле.
Эр удивлённо округляет глаза. Почему-то шепчет.
— Тут столько всяких приборов. Может, эта машина и летать умеет? У Софи я видела машину с кабинами истребителя.
— Взлететь может. Один раз. Правда недалеко, и посадка будет отличаться крайней степенью жёсткости.
Эр звонко смеётся. Несмотря на все причуды, чёрный юмор Марины она вполне воспринимает.
— Ты всё шутишь, Марина. Я серьёзно спрашиваю.
— И я серьёзно. 'Гепарды' летают только один раз, медленно и низенько. Но идею летающего автомобиля пытались осуществить. Правда, так себе получилось.
— Посмотреть можно будет?
— Приедем, свяжешься с хранителем гаража. Не помню, где этот агрегат стоит. В варианте с крыльями ЕИВ меня на нём прокатить не рискнул.
— Софи летала?
— Она даже по земле на этой штуке не ездила, — не удерживается от мелкой шпильки Марина, — хотя и просилась. Что-то ЕИВ смущали узлы крепления съёмных крыльев. Впрочем, машина успешно летала.
Эр косится на дорогу.
— И как бы она с этими крыльями тут ездила?
— Никак, — хмыкает Марина, — с крыльями ездить следовало только от дома до аэродрома, если крылья твои собственные. Комплект крыльев с мотором предполагалось сдавать в аренду на аэродромах. Приехал, прицепил — лети, куда надо. Там отцепил — снова на колёсах. В принципе, и расчётная стоимость не такая уж высокая.
— Интересно бы было, если бы повсюду машины летали. Я даже представила! — Эр довольно щурится.
— Ужас бы что тогда творилось, — не разделяет оптимизма Марина. — И так идиотов за рулём множество. Так часть из них ещё и за штурвалами будет. На улице тебя могли бы не только сбить, но и в прямом смысле упасть на голову.
— Почему ты вечно думаешь о людях плохо?
'Потому что какой-то урод однажды испортил ЕИВ самолёт. Ведь если бы разбился, не говоря уж у таких 'мелочах' что тогда просто не было бы меня, то причину случившегося установить было бы невозможно. Несчастный случай и всё тут. Пора собирать новый Великий Совет'.
— Слово 'объективность' когда-нибудь слышала?
Эр смеётся весело:
— Разве я могу не знать твоего любимого слова? Но оно слишком отдаёт скучной математической формулой.
— Зато точно описывает происходящее. Что формула, что моё слово любимое.
— Ты так интересно говоришь слово 'любимое'.
— Эрида... — хмурится Марина.
— Ничего-ничего, — разноглазая примирительно поднимает ладони. — Я только сказала, что очень редко слышу от тебя это слово.
— Скоростью насладилась?
— Если честно, то не очень. Так и не пойму, что Софи в этом находит.
— Может, тут не в скорости дело?
— В чём тогда? — недоумевает Эрида.
— Я знаю? Сонька приедет — пойдёшь, да спросишь, — беззаботно бросает Херктерент.
— Ма-арина, — растягивает гласные Эр, — не вредничай, пожалуйста, на медную монету.
— Если я на золотые 'ведьмы' вредничать начну — тебе это крайне не понравится.
Эр язычок демонстрирует:
— Бе-е-е! Золотые в расчётах не используются, даже я это знаю, так что ты не сможешь на них вредничать.
Марина только скорость прибавляет. Но испуганного визга не наблюдается. Чувство страха у разноглазой, как и все остальные, крайне специфические.
— Марин, можешь где-нибудь остановиться? Хочется увидеть любое место, где никогда не была.
Херктерент припоминает, у какого из съездов есть что-то относительно интересное. Марина карты прекрасно читает. Но отец когда-то её по этой дороге катал. Много чего говорил, явно недооценивая степень дочкиного понимания.
Так! До ближайшего съезда ещё довольно далеко.
Эр поправляет зеркало заднего вида. Пристально вглядывается.
— Марин, мне кажется, вон та машина, похожая на нашу, всё время за нами едет. Уже несколько раз видела.
Херктерент и бровью не повела.
— Не кажется, а так и есть. Это машина охраны. Водить они умеют лучше меня, так что, я от них не оторвусь, даже если захочу.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Мне сказали номер машины охраны. Кстати, почти уверена, за этой машиной едет ещё одна.
— Откуда?
— Из 'Сказки', — хмыкает Марина, — откуда же ещё?
Хочется иногда немного подразнить разноглазую, подпустив туману. Точно же знает, вторая машина точно есть. И с той, и с другой можно связаться. Только Эр где тут микрофон расположен знать вовсе не обязательно. Тут ещё сирену на крышу можно поставить, благо такое право у Марины вполне имеется. Тоже лучше помолчать, больно уж Эр любит всё яркое и блестящее.
Впрочем, сама Марина в детстве мечтала прокатиться по городу на пожарной машине с сиреной и колоколом. Так и не осуществила, а сейчас уже поздно. Сходить с ума надо в соответствии с возрастом. Не все такие, как Эр, вневременные.
Разноглазая вертится, насколько позволяет ремень безопасности, старясь сразу в оба зеркала разглядеть машину МИДв.
Город стоит на равнине. Высоты есть только к северу. Самые известные панорамные виды города сняты отсюда. Оборудовано несколько смотровых площадок. Сюда частенько приезжают парочки, но сейчас на площадке пустынно. Стоит только 'Гепард' Марины. Эрида самым натуральным образом свешивается через перила.
— Никогда здесь не была, и одновременно знаю это место. Столько фото и пейзажей с этой точки сделано. Граница огромного города — завораживающий вид.
— Это уже не граница, — зевает Марина, показывая большим пальцем за спину, — граница там, километрах в десяти. Хотя, может, ещё отодвинуть успели. Земли на вырост.
— Всё равно, смотрится.
— Так я и не спорю. Это почти как линкор на рейде — живое воплощение мощи Империи.
— Никогда-никогда такого не видела!
— Эр, не прибедняйся, в твоём исполнении это не звучит.
Разноглазая смотрит с совсем не показной обидой. Приходится разъяснять.
— Архипелаг летом забыла? В гавани были два учебных линкора. Один, правда переоборудован для обучения зенитчиков, но у другого все башни на месте. И не говори мне, будто не знаешь, как корабли первого ранга выглядят. Ты их даже в бинокль разглядывала.
— Точно! Совсем забыла. Какая же ты у меня умница, Марина, — и ведь не иронизирует. Хвалит совершенно искренне. Хотя лучше бы насмехалась.
Наблюдательных приборов на балюстраде нет. Если долго в панораму вглядываться, то можно высмотреть что-нибудь из того, что можно видеть не всем.
Эр на остроту зрения не жалуется. Снова через перила свешивается, будто так лучше видно.
— Ночью надо будет приехать, — почему-то шепчет, — Такие картинки видела. Так всё красиво. Всё светится.
— Ничего не получится, — зевает Марина, — по крайней мере, ещё несколько лет. Затемнение и всё такое. Хотя да — ночью, при налёте отсюда очень красочный был бы вид. Лучи прожекторов, огонь зенитных батарей.
— Это страшно, Марина.
— То я не знаю, но вид на отражение налёта всё равно потрясающий.
— Ты видела?
— Да. В первый год в школе, самый первый налёт на столицу. Сейчас бы смотрелось куда масштабнее. Батарей тяжёлых зениток стало больше в несколько раз.
Эр снова город рассматривает. Говорит обиженно:
— Я думала, у нас высотных зданий больше. И они не так кучно стоят.
Марина усмехается.
— Вот что значит — всё по картинкам изучать. Панораму города отсюда рассматривать — многим просто лень. Ты же фотоделом владеешь. Ретушь и всё такое — здания переставлены не туда, где они на самом деле находятся. Допечатаны и вовсе несуществующие. Эти панорамы на юге тоже очень внимательно рассматривают. По мне, секретность так себе.
— Думала, их больше...
— У тебя же есть доступ к настоящим планам Города.
— На Юге таких зданий много строят...
— Ха! У них земля, особенно в старых городах, безумно дорогая. Потому и растут ввысь. У нас земля гораздо дешевле, потому эти подпорки для неба и не нужны особенно. Да и те, что есть выстроены в основном, из соображений 'Потому что можем!'. Так они и не нужны особенно.
— Не скажи, — качает головой Эрида, — Эта Новая Столица, тут должно быть всё самое-самое совершенное во всех сферах человеческой деятельности.
— Ха-ха! Которая сотня лет, а Столица — всё Новая. Древняя Столица и Город Ведьм вместе меньше главным городом страны были, чем Город Кэретты.
— Интересно, откуда Великие смотрели на тот город, что здесь раньше был, когда к нему подошли?
— Точно, не отсюда. Они с запада шли. Да с оценкой масштаба у тебя сложности. Город вышел за внешнюю осадную линию ещё при жизни Дины II. В те времена место, где мы сейчас, вообще соседней провинцией считалось.
— Я знаю, Марина. Люблю иногда представлять себе всякое.
— Хочешь чёрную легенду последнего времени, как образовалось это место?
— Я прекрасно знаю, как горы и холмы появляются, — Эр почему-то обижается.
— Я и не говорю, что ты в географии не разбираешься. Сказала же, чёрную легенду знаешь?
Эр мотает головой.
— В общем, так. Холмы эти искусственные. Насыпаны над телами тех, кто пытался снять осаду, и убитых при штурме города. Всех. Без разбору. Воинов, женщин, детей. Даже памятный знак хотели поставить.
— Я думала, их сожгли.
— Правильно думаешь, — усмехается Марина, — только, знаешь ли, не все люди умные.
— Тогда зачем всё это? Давно ушедшее прошлое ворошить.
— Спроси, что полегче. Мода дурная есть — кровь древних народов у себя выискивать. Некоторые даже имена на старинный лад переиначивают. Не то что храатскую — бодронскую кровь у себя выискивают. Хотя этот язык мёртв уже больше двух сотен лет. Сама ободрониться не думаешь?
Эрида хихикает.
— У меня имя и так необычное. Другого мне не надо. Бодронская культура мне не нравится. Слишком там крови и смертей много. Да и любовь к ней змеедевочки настораживает.
— Она-то тут вообще причём? Коатликуэ ацтеками увлекается, не бодронами, да и имя у неё и вовсе из другого мира!
— Точно так же, как у тебя и у меня, — резонно замечает разноглазая. — Но мы же ничем таким не увлекаемся.
— Потому что умные слишком.
Эриде почему-то смешно.
— Что я такого сказала? — лучше сразу выяснить, пока разноглазая не наловчилась в разговор шпильки в стиле Соньки вставлять, когда вроде бы вежливо сказано, а на деле облит дерьмом с головы до ног.
— Ничего. Вспомнила, как ты Софи говорила иногда: 'ты, конечно, умная, но временами такая дура!'
Вот и снова не понимаешь, разноглазая издевается или как?
— Говорила же, будешь стараться вспоминать о ней поменьше.
— Неправда! Не попадаться на глаза и не вспоминать — разные вещи.
— У тебя частенько это одно и тоже, — ворчит Марина.
— Неправда!
— Правда!
Эр снова город принимается разглядывать.
— Знаешь, не люблю пейзажи. Но сейчас жалею даже, что фотоаппарата с собой не взяла. Надо будет выбраться сюда как-нибудь.
— Летом тут и так от художников не протолкнуться. Вид отсюда на город даже на плакатах присутствует. Только очень сильно сжатый по ширине, — Марина очень медленно сводит ладони. Эр зачем-то суёт руку посередине.
— Знаешь, если бы я плакат делала, то тоже всё-всё бы передвинула. Самое высокое должно стоять ближе к центру, а не на самом краю.
— Их ещё и на картах со смещением от истинного положения рисуют.
— Чтобы на Юге неправильно думали?
— Разве там умеют думать правильно? — вопросом на вопрос отвечает Марина.
— Не знаю, я там не была.
— Я была, мне не понравилось.
— Ты туда с сильными предубеждениями ехала.
Марина пожимает плечами:
— Естественно, с предубеждениями. Я — дочь солдата Великой войны, ты — тоже.
— Всё-таки правильнее сначала самой посмотреть, а потом что-то решать, — у Эр включилось её знаменитое упрямство.
Марина чуть щурится.
— Знаешь, я сейчас совершенно не в настроении обсуждать данную тему. Так что либо переключайся на что-то другое, либо дальше поехали.
Эр обиженно поворачивается в сторону города. Марина только приваливается к крылу машины, скрестив руки на груди. Хоть секундомер на часах включая, отмеряя, сколько разноглазая на неё дуться будет. Минуту или целых две?
