— Насколько я знаю, после того, как дорогу построили, у всех кто в Столице брачный договор заключали есть фото отсюда. Вроде как 'город на фоне нас'. Сколько уже через год этот договор разорвали — статистика крайне печальная.

— Всё-то ты знаешь! — капризно надувает губки разноглазая.

— Положение обязывает всезнайкой быть, — хмыкает Марина.

— Странно, что здесь сейчас только мы, других парочек нет. Только мы.

— Эр, не начинай.

— Так я правду говорю. Посмотри, здесь сейчас нас только двое.

— Война и праздники — вещь весьма плохосочетающаяся, — пожимает плечами Марина, — особенно в такое время.

Марина косится одним глазом на дорогу. Машины периодически проносятся, притом в обе стороны. Непохоже, что дорогу ради них перекрыли. Впрочем, так не делали даже когда Император с ней тут разъезжал. Это тогда Марине казалось, что отец едет очень быстро. Что Саргон осторожничал поняла значительно позднее.

Это Херенокт, кажется, так и не удосужился узнать, где в машине тормоза находятся.

— Всё-таки, помечтать хочется... Как Софи меня сюда привезёт...

— Э-э-э. Научиться водить по-настоящему не хочется? Сама сможешь сюда кого угодно привезти.

— Они боятся ездить на моих машинах, — тяжко вздыхает Эр, — говорят, если разобьют, потом в жизни не расплатятся. Хотя я и говорила, никаких претензий предъявлять не буду.

— Могла бы водителя из 'Сказки' вызвать.

— Нет, только вдвоём хочется... Ну, или не вдвоём... Ну, ты всё понимаешь...

— Да уж яснее ясного, — хмыкает Марина, — любишь ты на пустом месте себе и другим сложности придумывать.

— Вот поэтому и захотелось с тобой съездить. Хотелось ощутить, как это — куда-то ехать с не чужим для тебя человеком.

— Много кем была, но вот продуктом-заместителем мне бывать ещё не доводилось. Как там кофе из цикория да желудей, икра из желатина или крабы из низкосортной рыбы. Я — это не Софи, и не кто-то из твоих рыбок-прилипал.

— Ты обиделась, Марина, — Эр умеет быть очень серьёзной. Иногда понимает, что вполне способна сказать людям не слишком приятные вещи.

— Вообще-то, мне неприятно, когда меня пытаются использовать в качестве замены кому-то другому.

Марина направляется к машине.

— Что ты собираешься делать?

— Я знаю частоты ваших машин. Свяжусь с ними, скажу, чтобы они забрали тебя. Дождусь их и уеду сама.

— Не бросай меня!

— Я не настолько зла. Сказала же, дождусь сперва ваших машин.

Забирается в салон. Выдернув микрофон, начинает крутить ручку рации. По протоколу она сперва должна сначала связаться с машинами МИДв, только потом — с кем-то ещё. Эр стучится в окно, дёргает ручку, но двери Марина уже заблокировала.

— Код — зелёный. Я в безопасности. Я сейчас свяжусь с машинами соправителя.

— Мы поддерживаем с ними связь, они слышат наш разговор.

— Хорошо! Тогда пусть подъезжают к месту стоянки моей машины. Эриде срочно захотелось вернутся домой, а пользоваться этой рацией она не умеет. Жду! Конец связи!

Сидит, скрестив руки на груди. Краем глаза наблюдает за разноглазой. Кажется, она рыдает по-настоящему. Не особенно-то и жалко её. Может, наконец, догадается, что людям почему-то не нравится, когда ими играют.

Совсем не все готовы без последствий оставлять выходки и игры Эриды. Эр не хотела никому вредить, но сегодня скатилась так капля, что переполнила чашу.

Появляется машина МИДв, останавливается впереди. Выходят охранники, Марина их всех знает. Подняв микрофон, подтверждает, что всё в порядке.

Вот и обе машин с охранницами Эр. Тоже все личности знакомые, с биографиями почти столь же цветистыми, что и у Чёрной Смерти.

Эр уходит с ними, как заводная игрушка.

Машины уносятся. По этой дороге не разворачиваясь до 'Сказки' куда ближе, чем если развернутся и ехать обратно в школу.

Марина снова берёт микрофон.

— Я побуду здесь какое-то время. Мне... нужно подумать.

Сидела долго. Чувство времени словно утрачено. Обогреватель работает исправно. Несколько раз оживала рация. Марина отвечает, как автомат.

Сегодня последний свободный день. В школу вернуться просто надо. В очередной раз это 'надо' плюс представления о дисциплине пересиливают собственные желания. Впрочем, Марина понять не может, чего именно хочет.

Спешить с возвращением она тоже не обязана, раз дорога кольцевая, то вокруг города можно сделать почти целый оборот. Едет с минимально допустимой на этой дороге скоростью.

Всё-таки позвонила коменданту 'Сказки', но тот сказал, Эрида не заезжала, а попросила сразу отвезти её в школу. Человек не из тех, кто задаёт лишние вопросы.

К некоторому удивлению, Рэда обнаруживается у себя, хотя вечер не слишком поздний. В прошлые разы Рэда возвращалась в другое время. Сейчас банально школьную сумку собирает. Ожерелье, разумеется, присутствует. Надо бы намекнуть, чтобы для повседневного ношения недрагоценную копию сделала. Рэд изрядная тугодумка, сама может не догадаться. Хотя и знает, людей за намного меньшие ценности убивали.

— Поссорилась? — с затаённой надеждой спрашивает Марина.

— Нет. К завтра не всё сделала. Попросила отпустить пораньше, ибо очень не люблю делать что-то ночами.

— Наврала, чтобы с ребёнком поменьше возиться? Я же вижу, у тебя всё готово.

— Нет, — качает головой Рэда, застёгивая сумку. — Я собственные силы недооценила, и сделала всё гораздо быстрее, чем сначала думала.

Марине кажется — Хорт не врёт. Рэдрия кисло ухмыляется.

— Теперь я поняла, что значит выражение 'резко изменившаяся обстановка на фронте'. Меня тут три дня не было. И вот пожалуйста: Софи в кого-то до смерти влюбилась, а ты с Эр насмерть поссорилась. Про Софи даже спрашивать не буду. Но ты и Эр, — Рэда качает головой. — Самый неконфликтный человек, кого я только видела. Как же вы поссориться умудрились?

— Всегда поражалась, с какой скоростью у нас слухи распространяются. Нечто близкое к сверхсветовой, — ворчит Марина. — Что до разноглазой, она, правда, неконфликтная, — сквозь зубы цедит Марина, — всё верно, вот только у меня конфликтность повышенная.

Улыбке Марины, больше напоминающей оскал, позавидует любая акула.

— Это я слишком хорошо знаю, — Рэда отстраняется от Марины, вскинув ладони в защитном жесте.

Херктерент устало вздыхает:

— Сегодня я не собираюсь ссориться ещё и с тобой.

— Это ты всегда можешь успеть.

Рэда садится на кровать. Марина прекрасно видит,что Хорт сильно устала, но сейчас настроение такое — предпочитает этого не замечать.

— Мне нынешняя ситуация даже выгодна, — сонно щурясь сообщает Рэда.

— Интересно, чем?

— Ну как же! Вы обе снова в центре внимания. От меня на какое-то время отстанут, прекратив попытки выяснить, кто из этого Дома мой любовник. Ни на что другое фантазии почему-то не хватает.

— Но их же старшая...

— Загадочное лицо она вполне делать умеет. Более того, стала ко мне иногда заходить, чтобы в спокойной обстановке над людской глупостью посмеяться.

— Вот уж не думала, что этот упрощённый аналог Ленн до тебя снизойдёт!

— Она сестру свою очень любит. Через этот фильтр и на всех остальных смотрит. Как по мне — не самый плохой вариант. Меня вот родственники откровенно недолюбливали. Слышала обмолвки, что я! Представь себе, именно я, отцу жизнь поломала, а не он сам собственной дуростью.

— Ты же здесь, а не в детском доме. Мог тебя туда сбыть, — ядовито замечает Марина.

— Упрям слишком оказался, к моему счастью. Да и просто любил поступать родне назло.

— Сама их позлить ещё сильнее можешь.

— Это как?

— Проще простого, — хмыкает Марина, — Летом фото делали. Где я, Софи, Эорен, Динка, Эр и ты. Я ещё печатью свою личность удостоверю. Пошлёшь это им. Пусть убедятся, насколько немусорной мусорная девочка оказалась. Заодно напомним им — детские обиды очень долго не забываются. И как ты им всё припомнишь. Что молчишь? Не думала о таком?

— Ду-ма-ла, — очень медленно, по слогам говорит Рэда. — Забыла про это фото. Эр, сама знаешь, другой тематики снимки с рисунками любит.

Марина хрюкает от смеха.

— Я даже представила, как закипевшие мозги твоих родичей вытекают через уши при виде тебя в обнимку с голой Софи!

— Не было такого! — вспыхивает Рэда, и тут же поправляется. — Только я одна. И один раз с Диной и Коаэ. Эриде было интересно противопоставить различные типы телосложения.

— Сложение — это у тебя, — усмехается Марина, — у Кошмара ещё туда-сюда, а у змеедевочки вычитание сплошное. Хотя вроде нормально жрёт и на здоровье не жалуется.

— Представляешь, Эрида сказала ровно тоже самое по смыслу, но совершенно иными словами, чтобы никому не было обидно.

Усмешка Марины какая угодно, только не весёлая. Хорт довольно наблюдательный человек.

— Марина, на кого ты сейчас злишься?

— На себя в первую очередь.

— Повод какой?

— Хотела помочь, а в результате, навредила. И ей, и себе самой.

— На моей памяти ты не в первый раз действуешь в подобном стиле.

— Сломать бы тебе вторую ногу, — тяжело вздыхает Марина, — может хоть тогда следить за языком научишься.

— Ты именно поэтому сюда и пришла. Я за языком не слежу, говорю, что думаю. У тебя же от вранья голова болит.

— Люблю тебя за честность, Рэда, — криво ухмыляется Марина. — Кстати, кто тебе сообщил, что я с разноглазой поссорилась?

— Никто. Я почти одновременно с ней приехала. Увидела её, когда к себе шла. Честно признаю, в настолько убитом состоянии мне Эриду видеть не доводилось. Сложить два и два я вполне в состоянии.

— Поговорить с ней не пыталась?

— Марин, ещё и с ней возиться я не нанималась. Кто виновата — та пусть и разбирается. Впрочем, как мне показалось, такое состояние лучше всего в одиночку пересиживать... Если не секрет, можешь сказать, что она такого сделать ухитрилась?

Рэдрия довольно любопытна, но совершенно неболтлива. Можно и поделиться.

— Давно всё копилось. Все эти рыбки её бесконечные да потребности пообжиматься. Последней каплей оказалось, что она стала во мне замену другого человека видеть. Это для меня оказалось уже слишком.

— Другой человек, надо понимать, это Софи?

Рычание в ответ.

— Понимаю. Сама в роли замены была. Мне это крайне не понравилось.

— Это кого ты замещала?

— Тебя, вообще-то. Сама дура! Не сразу поняла, кого именно во мне видят.

— С чего это так? Мы же непохожи, и уж точно не родственницы.

— Это как Луна светит отражённым светом, так и на меня попал отсвет твоего сияния. Только этот отсвет во мне и видели. Я для такого слишком гордая. Потому и прогнала. Во мне должны видеть только меня. Конец строки! — в голосе Рэды лязгает металл.

Марина только злобно ухмыляется в ответ. Рэда задумчиво трёт подбородок:

— Привыкла разноглазая центром мира быть. Вот и подорвалась в итоге. Люди не выносят, когда ими пытаются кого-то заменить, особенно, их мнением не поинтересовавшись.

— Даже странно — ты осуждаешь её, а не меня.

— Сама про укус змеи говорила. Обе в аналогичной ситуации побывали, так что нам есть, о чём разговаривать! Меня там не было, но как разноглазая на себе любимой может зацикливаться, я прекрасно знаю. Степень эгоизма у неё крайне высока, она просто лучше всех притворяться умеет. Ты же это ненавидишь, вот и лопнуло терпение. Хотя не думаю, что ты на неё долго злится будешь. Такую как Эр прогонять — это всё равно, что на мороз выгнать преданными глазками на тебе смотревшего и хвостиком вилявшего домашнего пёсика. Даже если существо и виновато, самой всё равно отвратительно, оно же не со зла.

— Так всё примерно и есть, — желчно цедит сквозь зубы Марина.

— Ты не боишься, она не может что-то с собой сделать? — Рэда совершенно серьёзна. — Она же в ядах неплохо разбирается...

— Нет, вот этого не боюсь совершенно, — качает головой Марина, — Больше всего разноглазая любит жизнь. Во всех проявлениях. Никогда намеренно больно не сделает. Ни себе, ни кому-либо другому. Мозгов достаточно, чтобы понять — умирают навсегда. Фантазии о красивых похоронах — это к Коаэ, а не к ней.

— Ты её знаешь гораздо лучше меня.

— Сейчас я к ней всё равно не пойду. Лучше уж с Сонькой пообщаюсь. Хотя и противно её до отвращению счастливую рожу видеть... Кстати, как думаешь, с кем она? Личность тебе известная.

— Могу только предполагать. Она потому с такой скоростью от Эр и бегала, что сама чувства к другой девушке испытывает. Раз ты предполагаешь, что я эту девушку знаю, то напрашивается только один вариант — это Хейс.

— Умничка ты моя! Дай поцелую!

Рэда только смеётся, ибо Марина весьма точно воспроизвела манеру речи Эриды.

Чуть нахмурившись Рэд добавляет:

— Ладно, правду скажу. Я не настолько проницательна. Раньше бы спросила — тупо бы всех знакомых перебирала. Но я рядом с ней сидела пару раз, и узнала чьи она профили на полях рисовала. Дальше, как говорится, два и два.

— И много, как думаешь, наблюдательных таких?

Рэда пожимает плечами.

— Думаю, все, кто рядом с ней сидели, и хоть раз глаза в её записи скосили. Эти профили и не только, там на каждой странице. Насколько я понимаю, все вашего года набора эту личность прекрасно знают. Она даже внешне... Весьма запоминающаяся. Конечно, это отдаёт остроумием на лестнице, но мне ещё летом казалось, у этих двоих есть какие-то чувства друг к другу.

— Если бы это тебе только казалось...

— Рядом с вами вообще не знаешь, что реальностью может оказаться. Живёшь — словно рядом с нестабильными звёздами, случись вспышка — и от тебя ничего не останется. Если честно — постоянное ожидание вспышки надоедает.

— Ты, по-моему, кого-то не тех наслушалась. Много настоящего вреда от наших действий можешь вспомнить? Особенно, в свой адрес. Про то, что мне вовсе жизнью обязана, забыла?

— Так и будешь про это мне вечно вспоминать? — вспыхивает Рэда.

— Напоминать буду время от времени. У людей память отличается крайней избирательностью. Особенно если периодически подвергается чьему-то влиянию со стороны.

— Я, как и ты, стараюсь обо всех самостоятельно мнение составлять. Только, знаешь, жаловаться мне на Эр — тоже не самая умная твоя идея. Ты себе что-то там в мозгах накрутила, а она тебе точно ничего плохого говорить не собиралась. Сама своему же принципу сначала думать, и только потом говорить не последовала.

— Ценное замечание, — бурчит Марина. Не больно-то хочется признаваться, но Рэда права. Секундная вспышка ярости... Сколько читано про такие вспышки, ломавшие жизни? Вот, сама теперь подобную допустила. Причём против беззащитной Эр, отчего противно вдвойне. Теперь с этим надлежит как-то жить.

Как-то не подумала, что Эр живой человек и тоже может зло затаить. Тем более действия Марины вполне может воспринять как оскорбление. Запас гордости у разноглазой тоже присутствует. Никто не помнит её вспышек, но это не значит, что их вовсе не бывает.