— Ты не сказала 'дом', — Софи наклоняет голову совсем, как сестра.
— 'Место рождения' и 'дом' — разные понятия. Где родилась — я помню. Насчёт дома — не знаю, есть ли он в текущий момент у меня.
— Твои родственники настолько злые были? Не позволяли детям щенков да котят притаскивать?
— Почему? Прекрасно позволяли. Но во двор. Где живут люди, а где скотина — разделение чёткое. Псу под крышей не место.
— Ну, а кошки? Где хотят, там и гуляют. Они же такие мягкие.
— Угу. Ещё скажи, как девушки. Уже если заборную лексику вспомнить — так вообще потрясающее сходство. Надпись на танке 'кошечка' совсем не всегда обозначает животное.
Софи хихикает. Хейс продолжает:
— Кошек под крышу пускают конечно. Но и к ним отношение функциональное, как к нужной в хозяйстве вещи, уничтожающей мышей. Знаешь, что меня в Столице в первый год больше всего поразило? Подсказываю, дело в магазине было.
— Книжный отдел или отдел со сладостями?
— Ни то, ни другое. Это были просто очень большие варианты того, что мне уже доводилось видеть. Меня совершенно убил отдел с кошачьими консервами. Я ещё подумала 'что это за кошки в городе, что не могут сами себе пропитания добыть?'
Софи смеётся:
— Неужели не знала, в городе полным-полно кошек, кто никогда не видел мышек?
— Тогда — не знала. Потом так и не смогла понять людей, что в качестве лекарства от одиночества заводят существо, совершенно не нуждающееся в обществе себе подобных. Воплощение эгоизма в чистом виде. Да и ты же Еггта, у вас чуть ли не врождённая черта — нелюбовь к кошачьим.
— Есть такое, — весело щурится Софи. — Но ты же не Еггта.
— Я тебе, вроде, достаточно подробно объяснила своё негативное отношение к домашним животным. Всякую мелкоту, вроде рыбок с птичками я попросту не переношу. Любить можно только человека. Всё остальное суррогат, временами даже признак определённых проблем. Я достаточно в детстве с мелкотой возилась. Четвероногие аналоги мне не нужны. Мне даже 'мама' в свой адрес слышать доводилось. Мелкий так зовёт, кто о нём больше всех заботится, не особо разбираясь в возрасте старших. Нашу маму они считали уже следующим поколением.
Рост мне тогда дурную службу сослужил. Только на него смотрели в смысле работы, словно забыв, сколько мне лет на самом деле. Дядька на отца ругался ' Ты не бедствуешь. Так и не жмись. Няньку учёную найми, а не вали всё на девчонку'. Помогло, кстати говоря, у меня куда больше свободного времени стало.
Тоже важное событие в моей жизни, на самом деле. Не послушай отец дядьку, а шанс был, братья часто ссорились, причём исключительно из-за разницы мировоззрения. Впрочем, достаточно разумными были и иногда признавали, что прав был другой. Не согласись он тогда с комендором, что слишком много на меня наваливает — не кормила бы ты меня виноградинками.
— Ещё хочешь?
— Не откажусь.
Софи, зажав ягодку зубами, наклоняется к Хейс.
Лежат рядом. Сил уже ни на что нет, даже Софи утомилась, но спать совершенно не хочется. Редкая тишина и покой. На такую высоту городской шум совершенно не доносится. Небеса же этой ночью будут молчать, во всяком случае, все на это надеется. Но призрак опасности в воздухе витает.
Хейс смотрит на уткнувшуюся ей в плечо Софи. Знает — возлюбленная не спит, глаза только закрыла. Когда спит — дышит по-другому. Любит поговорить, вот так, глаз не открывая.
Хейс шепчет:
— Представляешь, сейчас сирены завоют, а мы в таком виде...
— Всего лишь, в естественном, — бормочет Софи. Любит в такие моменты разговаривать полусонным голосом. — Мне лень будет бежать куда-то. Тут останусь, и буду лежать. Если тут даже поблизости бомбы не падали — сомнительно, что достанут в этот раз.
— Я тебя вниз на руках отнесу. Излишен неоправданный риск.
— Ага. Неси, если так хочешь. Только не вниз, а вон до той двери, — Софи лениво показывает рукой.
— Не заходила туда. Что там?
— Одна из особенностей этого номера. Высокоскоростной лифт. Куда быстрее того, как мы сюда ехали. Как раз для спасения и предназначен. Остановить можно где угодно. Но вызвать — только отсюда, снизу и с технического этажа. Сомневаюсь, что на линкорах лифт между ходовым мостиком и рубкой быстрее. Сейчас он как раз на нашем этаже заблокирован. Проверяла.
— Как разблокировать? — настораживается Хейс.
— Там управление рассчитано на самых тупых. Как заходишь — буквально перед носом рычаг. Стоит в положении 'заблокировано' внизу написано 'разблокировать'. Иная обезьяна — и то догадается дёрнуть.
— У некоторых людей мозгов меньше, чем у обезьян.
— Знаю... — сонно бурчит Софи.
— И куда приедем?
— Почти ко входу в местное убежище. Повышенной степени защиты. Просто высокая держит бомбу калибром три тонны. Даже не одну. Собственной головушкой проверено.
Хейс гладит Софи по волосам.
— Год уже почти налётов не было.
— На Столицу не было. В других городах не всё так хорошо.
— Всё-то ты знаешь...
— Обязана...
— Я бы про лифт в жизни не подумала.
— У тебя, по сути дела, времени не было, чтобы обстановку тут рассматривать.
— Ты не давала. Всё какие-то другие занятия находились.
Софи тихонько посмеивается, так и не открывая глаз.
— У самой-то откуда такие познания? — Хейс перебирает волосы возлюбленной, — не верится, что ты с кем-то, кроме меня здесь ночевала.
— Ты проницательна. Я образ такой роковой и опытной себе создавала.
— Особенно учитывая твой возраст на момент нашего знакомства...
— Ускорение физического развития фиксируются не первое десятилетие...
Хейс проводит рукой по телу Софи.
— Замечательно всё развилось в итоге.
— Кто бы говорила, — чуть дуется принцесса. — Я видела проект и макет этого здания. До сих пор в Загородном хранятся. ЕИВ обожает такие игрушки. Протесты были при постройке.
— Из-за чрезмерной роскоши?
— Из-за высоты. Историческая панорама нарушится. Но ничего не вышло. Вспомнили про Пик Императора.
— Остроумный закон, — соглашается Хейс. — Я тоже не особенно старые постройки люблю. Особенно когда их сохранение является самоцелью. Я знаю, сколько участки в больших городах стоят. Такие места должны использоваться максимально эффективно.
— Те, кого это здание не устраивало, против башен ПВО потом шумели. А у меня с прошлого года очень сильно изменилось мнение об этих сооружениях.
— Тем более, одна из них в твою честь названа.
— Неофициально вроде бы...
— Тебе ли не знать, насколько важный статус зачастую приобретает не имеющее никакого?
Софи слегка пихается.
— Вон одно подтверждение этой истины рядом лежит. И щупает меня всюду... Ой! Не щекотись!
Хейс убирает руку.
— Я только на картинках эту башню видела. Да и то после доклада Маришки собралась посмотреть.
— Я специально ходила поглядеть. Знаешь, очень необычное ощущение, когда видишь имя человека, кого знаешь лично, на чём-то глобальном. Линкор правда в твою честь назван?
— Нет.
— Но корабль тоже 'Елизавета'.
— То не я, — вздыхает Софи, — И давай не будем больше об этом. Это не моё прошлое. И я не очень хочу копаться в нём.
Софи резко садится, обхватив колени. Хейс даже по спине может определить — возлюбленная смеётся.
— Корабль это не я. А вот машина залпового огня и башня. Это да, моё высочество. Притом, что особенно ценно, инициатива такого наименования исходит снизу. Что особенно ценно.
— Надпись на башне я видела. Ракетомёт тоже теперь так называется?
— Именно. Даже приказ о присвоении названия видела. Впрочем, солдаты и без приказа справились.
— Марина тебе не намекала, что башня и твои мозги из одного и того же материла сделаны?
Софи заваливается на Хейс, так чтобы нос к носу оказаться.
— И как только ты догадалась?
Рослая красавица прижимает возлюбленную посильнее:
— Я очень хорошо изучила её стиль.
— Меня лучше изучай, — закрывает глаза Софи.
— Посмотри на меня, — с лёгкой обидой просит Хейс.
— Ты больше любишь совсем другие части тела у меня разглядывать.
— Ты тоже, миленькая...
— Ещё раз так меня назови...
Софи лежит, разглядывая живопись и лепнину на потолке. Хейс спит рядом. Не спится, хотя проспала совсем не долго. Усталости только тень, но вставать совершенно не хочется. Тьму они обе не любят, так что освещение только слегка приглушено. Хотя и полумрак тоже не их стихия. Всё ярким должно быть. Во всех смыслах слова.
Принцесса улыбается своим мыслям. Как же удачно всё складывается! Многие годами ищут любовь — и не могут найти. У неё же вон как всё удачно сложилось. У человека, которого она мечтала полюбить, должен был быть комплекс определённых качеств. И все эти качества так удачно обнаружились в Хейс.
Любовь если и не всей жизни, то очень на много лет. Счастливых лет, несмотря на происходящие события. Впрочем, жестокое но яркое время способствует яркости чувств.
Пусть и таких. Странных немного. Как, впрочем, и сама Хейс, и Софи.
Первая, оттого и такая сильная, любовь Хейс. Первая настоящая любовь Софи. Раньше она играла. Теперь знает, как это любить по-настоящему.
На свете так мало совершенных людей. И им двоим повезло найти друг друга.
Софи привыкла, всё в жизни удаётся, всё всегда получается. Маришка шипит на её самоуверенность, хотя сама самоуверенна в гораздо большей степени.
Чувства вспыхнули. Пламя пылает. Пламя, согревающее их обеих. Пламя, что никому не под силу загасить.
Желания шокировать не было. И неважно, кто что сейчас думает. Как-то удачно их взгляды на жизнь и друг на друга совпали. Никакой игры Хейс не ведёт, Софи уверена. Точно так же относилась бы к Софи без её статуса. Да и мнение Софи останется прежним, даже будь статус Хейс каким-либо иным.
Да и незачем об этом думать сейчас. Всё хорошо. Так очень редко бывает, когда абсолютно всё-всё, во всех сферах, настолько замечательно.
Пусть как можно дольше так продолжает.
Софи нужна Хейс.
Хейс нужна Софи.
Этим сказано всё — и одновременно не сказано ничего.
Впрочем, и счастье, как и всё остальное, никогда не бывает стопроцентно чистым. Где-то на периферии сознания всё-таки есть страдающая от неразделённых чувств Эр. Ей плохо от счастья Софи, хотя и старается этого не показывать. Но Софи слишком хорошо знает разноглазую.
Только вот подумать о ней времени не находится.
Софи умеренно эгоистична, и ей не нужен рядом с собой человек, о котором надо постоянно волноваться и которого просто опасно от себя отпускать. Обязательно что-нибудь произойдёт. Начиная от банального гололёда.
Человек с определённого возраста должен сам за себя отвечать, а не заниматься постоянным созданием проблем окружающим. Пусть и ненамеренно в разноглазом случае.
От Хейс можно быть далеко — ничего не изменится, пламя не потухнет, только сильнее вспыхнет при встрече. Софи может сражаться на одной стороне материка — Хейс будет сражаться на другой. Страха друг за друга не будет — запас удачи у обеих непомерно велик. Со своей личной войны они обе вернутся с победой.
Это не Эр, за состояние которой придётся трястись, даже если она будет спать в соседней комнате.
Слишком много страха за другого Софи не может себе позволить. Нет уж, пусть лучше разноглазая со слезами грызёт подушку, или ещё как-то себя изводит, думая о ней. Места, сравнимого с местом Хейс в жизни Софи, Эриде не занять. Софи против любых полумер. Особенно в области чувств. Всё или ничего!
— Ты уверена, что нам летом стоит ехать на Архипелаг?
— Что не так? — настораживается Софи. Они вполне понимают друг друга с полуслова. Иногда кажется, даже мыслят одинаково. У принцессы тоже мысли были, что далеко не со всеми на одной территории стоит находиться.
— Там должна быть Эрида.
Точно! Мысли об одном и том же в голове бродят.
— Она нам не помешает.
— Уверена? Насколько я её знаю, на сильные чувства она тоже способна. Только они неразделённые. И вблизи неё будет находится такой раздражающий фактор, как мы. Это может привести к каким-либо нежелательным эксцессам.
Софи качает головой:
— Эр слишком любит людей и жизнь, чтобы пытаться сделать что-то плохое другим. Или с самой собой.
— Я не хочу, чтобы она из-за нас мучилась. Может, поедем куда-нибудь в другое место?
— Вот пусть она в это самое место и едет! Я не желаю, чтобы кто-то мешал мне счастливой быть. Притом ещё под крышей моего собственного дома.
— Марина не попытается её отговорить?
— У сестрёнки запас упрямства с моим сравним. Сама туда рвётся. С островитянками дружбу завела. Не станет она разноглазую отговаривать. Да и бесполезно это.
Хейс невесело усмехается:
— Остаётся уповать на площадь резиденции. Но всё-таки, когда из-за тебя кому-то рядом плохо — не самое приятное ощущение. Счастье и несчастье плохо под одной крышей уживаются.
— Хейс, ты уже давно не Страх-И-Ужас. Думай в первую очередь, не о других, а о нас. Никакой ответственности за Эр ты не несёшь. Всё, что у неё в мозгах, сама туда напихала.
— Лучше бы было провести нам время только вдвоём...
— Мы и так достаточно много времени вместе проводим. Летом ещё больше будет. Всё время в любовном гнёздышке не проведёшь. Общество существует, мы в нём существуем. Всем надлежит знать — мы теперь вместе... И мне плевать, кто и что об этом подумает. Своё мнение я вполне в состоянии навязывать.
— Строго говоря, меня тоже не особенно волнует, что обо мне думать станут. Подобные связи сейчас в порядке вещей. Вполне вероятно, что у тебя тоже должен появиться кто-то. Так вышло, это оказалась я.
Софи смеётся:
— Ты всё шутишь...
— Что мне ещё остаётся делать? Достигла предела возможного. Выше — некуда, а вниз — не хочется, — Хейс не слишком весела. Беспричинной весёлостью не страдала никогда.
— Ты всё об этом...
— Звёзды сгорают мгновенно.
— Они существуют миллиарды лет...
— Хочешь сказать, у нас впереди вечность?
— Сколько нам захочется — столько времени и будет впереди.
— Ты не властна над временем, миленькая.
— Но я знаю, у нас его ещё очень и очень много.
— Столько, сколько захочется тебе, Софи Саргон, возлюбленная моя.
Ответить можно только долгим поцелуем.
— Жаль, сейчас перерыв в мероприятиях. Обязательно где-нибудь надо вместе появится. Сейчас никакие строгости не соблюдаются. Обычные подруги часто приходят вместе.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я после школы ни на каких приёмах не бывала. Хотя на некоторые слишком старательно зазывали.
— Именных приглашений только на твоё имя много было?
— Не помню, если честно.
— Тогда правильно сделала, что не ходила. Слишком много слухов ненужных рождается в таких местах. Сопровождающие лица, знаешь ли, бывают крайне разнообразного статуса.
— И ты вот так спокойно на дворцовый приём меня поведёшь? Насколько я знаю, Цвет Империи весьма старомоден.
— Он потрясающе двуличен в первую очередь. Формально там все друг другу равны, но, как обычно, некоторые равнее. Близкими подругами там никого не удивишь. Статус, особенно, в военное время, дело и вовсе наживное. Если я тебя принцессой назову, все к тебе так и будут относится. Впрочем, если по всей форме подам прошение на имя ЕИВ, тебя вполне могут сделать титулярной принцессой. Сама через несколько лет, или если захочешь забеременеть, подашь прошение на титул Главы Дома. Таким просьбам титулярных не отказывают.
