— Насколько я знаю, нет, — слегка подпускает тумана Марина. Пускай островитянка почаще по сторонам оглядывается. Ей полезно, целее будет. — Не у соправителя столь болезненная девочка совсем не обязательно выжила бы. И это без учёта того, что у её родителей была великая любовь, а при новом брачном договоре в обычном случае появляется дополнительная опасность для детей от предыдущего.
— Ты в любовь веришь? — вытаращивает глаза островитянка.
Марина криво ухмыляется.
— Я знаю, что такое явление существует, но крайне редко встречается. Большинство предпочитает руководствоваться вопросами целесообразности. И мне, и тебе в своё время придётся заниматься именно этим. Тебе — даже в большей степени, нежели мне.
— Это ещё почему? — удивлённая Оэлен — не самое частое явление. Выглядит довольно забавно. Марина не удерживается от возможности щёлкнуть её по носу в прямом смысле.
Островитянка трёт переносицу. Смотрит с совсем детской обидой.
— У меня денег гораздо больше. Я и одна прекрасно проживу, если захочу. Тебе это будет сделать значительно сложнее.
Кажется, островитянку этот вопрос волнует, особенно, если учесть, что обратно на Архипелаг она не собирается. Столица — самый дорогой город страны, здесь многое стоит совсем иных денег, нежели она дома привыкла.
Приемлемого варианта, как в городе устроится после школы она для себя пока не отыскала. Кажется, самый крайний вариант — за содействием к Марине обратится — ей тоже совершенно не нравится. Хотя он и возникнуть должен только через несколько лет.
В этом смысле сделать что-то важное для разноглазой будет совсем не лишним, хотя с долгосрочным планированием у Оэлен откровенно так себе.
Важных целей ровно одна — не возвращаться жить на Архипелаг. Впрочем, на фоне главной жизненной задачи многих — удачно брачный договор заключить, в наличии определённый прогресс.
Впрочем, все упомянутые плоховато задумываются: после что будет? Тем более, до этого 'после' есть неплохой шанс совсем не дожить.
Вот это-то шанс чуть ли не с каждым днём всё сильнее и сильнее увеличивается. Причём, абсолютно у всех. Даже у Марины.
То, что она сейчас жива — целиком и полностью заслуга крепчайшего железобетона, выдержавшего тяжёлую бомбу. Будь бетон пробит — внутри башни, скорее всего, вовсе бы живых не осталось.
Насчёт серёжки на потолке Марина тогда совсем не шутила.
Оэлен в островных бомбоубежищах сиживала только при учебных тревогах. Там о пробитии речь вообще не стоит. Слишком глубоко в скалах выдолблено.
Но это не значит, что не существует способов уничтожить находящихся внутри. Некоторые даже Марине известны.
Да, долго, дорого и трудно. Но не невозможно.
Марина к Рэде направляется — поболтать с наименее больной на голову из всего школьного окружения. Время уже довольно позднее, Хорт, ожидаемо, у себя. Она не из любительниц прогулок под Луной.
Усмехается.
— Не знаешь, чем я Софи так сильно напугать могла?
— Что-то случилось?
Рэда плечами пожимает:
— Да нет. Просто в коридоре столкнулись. Развернулась и в другую сторону рванула, словно что-то страшное увидела. Её не так-то легко напугать.
— Думаешь, я не знаю, — Марина задумчиво трёт подбородок, разглядывая Хорт, та выглядит совершенно обыкновенно, — ну-ка, улыбнись.
— Зачем?
— Так сложно? Не забывай, я не Эр.
Несколько секунд посмотрев на Рэду, Марина щёлкает пальцами:
— Ясно, почему она убежала. Она же живописец у нас, выражения всех рож во всех состояниях помнит. Ты ей улыбнулась как я, перед тем как сообщить что-то неприятное. Так как даже саму меня она согласна терпеть только в строго определённых объёмах, уже превышенных сегодня, то проблему решила максимально простым способом, воспользовавшись длиной своих ног. Кстати, понять не могу, как это она не наворачивается — с таких-то шпилек.
— Она не на каблуках была.
— Всё-то ты замечаешь, — бурчит Марина, ибо просто не запомнила, что было на ногах у сестры. Либо та успела переобуться с последней встречи, либо Софи ещё не прекратила расти. Худший вариант всегда надо учитывать. Но её искать Марина прямо сейчас не пойдёт. Успеет ещё разобраться, какой вариант верный. — Может, кто ещё за ней бегать начал?
— Тоже об этом подумала, но там только мы двое были. Хотя... Сегодня многие, не только Софи, бегают, как ненормальные. Будто что-то произошло. Статью какую-то прочитали.
— Если бы Тима V бомбой убило, я бы наверняка уже знала, — призадумывается Марина, — не помнишь, что они читали?
Теперь уже Рэда пытается что-то сообразить.
— Кажется, 'Вестник' какого-то министерства, но я не уверена.
— И что же могло их так переполошить? — щурится Херктерент.
Рэда недоуменно пожимает плечами. Но Марина, как это часто бывает, сама находит ответ на собственный вопрос.
— Что-то у меня настроение портится, если дело именно в том, в чём я думаю. На днях вышел 'Вестник МИДв'... Надо бы глянуть...
— Я такого даже в руках не держала, а библиотеки закрыты уже.
— Зато у меня он должен быть. Пошли поглядим.
Хватает Рэд за руку, тащит за собой. Хорт пытается вырваться.
— У тебя комната в другой стороне.
— Зато почтовые ящики у всех у нас в этой. Мне эту муть по статусу присылают. У неё периодичность — три номера в год. Я в ящик давно не заглядывала.
Рэда сдаётся. Хотя из хватки Херктерент всё равно не больно-то вырвешься...
Из ящика Марина извлекает только самый большой конверт. Всё остальное остаётся лежать на прежнем месте.
Рвёт бумагу. Недовольно ухмыляется.
— По-прежнему в прошлом веке живут.
Чем плохо золотое и серебряное тиснение на чёрном фоне, Рэда решительно понять не может. По ней — так одно из самых роскошно изданных периодических изданий, хотя она больше привыкла к ярким рисункам или фотографиям на обложках.
Марина изучает содержание на первой странице.
— Дашь потом посмотреть?
— Совсем отдам, мне это не нужно.
Марина на секунду застывает, как ужаленная. И разражается столь нецензурным ругательством, что неплохо знакомая с заборной лексикой Рэда самым натуральным образом обалдевает. Фантазии не хватает, что до такой степени могло разозлить Херктерент в довольно скучном ведомственном издании.
Хотя это что-то на других тоже впечатление произвело. Одна Хорт пока ничего не понимает.
— Смотреть сюда! — рявкает Марина командирским тоном. — Страница пять! Читай вслух!
Рэда находит глазами указанный пункт.
— Объявлена дата Великого Бала Её Величества... Ой! Правда?
Марина резко закрывает журнал. Зло выдыхает:
— И ты туда же! Думала, выше этого.
— Но я же девушка! Великий Бал Императрицы... Как в книгах? — такой глупой улыбки на довольно невозмутимом лице Хорт принцессе видеть не доводилось.
Херктерент цедит воздух сквозь зубы. Если она чем-то не болеет, то это не значит, что окружающие этим не страдают.
— И ты рассчитываешь туда попасть? — с трудом удержалась от добавления 'как дура'.
— Если я правильно помню, выпускниц школ вроде нашей приглашали всегда.
— Смотрю, начиталась ты дури!
— Самой-то что не нравится? Этого же столько лет не происходило!
— Думала, на моём веку и вовсе не произойдёт... Особенно в такое время!
— Именно в такое время людям и необходимо что-то хорошее... Что-то из детских мечтаний...
Марина кривится, словно объевшись кислятины.
— Если бы твоей рожи было не видно, можно было бы подумать, что тут Эр стоит. До чего же её влияние всепроникающее!
— Разве в данном случае она не права? — искренне недоумевает Рэда. — Да и не она это. Я ещё в детстве мечтала на этот бал попасть. Там так красиво!
Марина зло машет рукой.
— Мир спятил окончательно!
— Всё равно, не пойму, почему ты так зло настроена?
Принцесса щурит один глаз. Как-то из головы вылетело — многое из известного Марине Рэде неведомо:
— Начнём с того, что я там присутствовать о-бя-за-на, — чеканит Марина, — среди множества двуногих существ, кого уже сейчас можно пристрелить без суда и следствия. Как собак бешеных.
— Я тебя когда-то очень сильно ненавидела. Но школа мне нравилась.
— Умеешь аналогии подбирать, — щерится Херктерент.
— Для многих это будет единственное событие такого уровня в жизни. Эти люди тебе ничего не сделали. Почему они должны страдать из-за нескольких мудаков?
— Тоже мне, страдальцы выискались!
— Ты не сказала, когда бал будет. Сразу ругаться начала.
Марина суёт ей журнал. Вытащив сигареты, закуривает, хотя знак запрета висит в поле зрения.
Отмахивается на попытку Рэды вернуть журнал:
— Я же сказала, себе забирай. Всё изучила?
— У себя ещё посмотрю. Оказывается, ещё нескоро.
— Там дата плавающая. — цедит сквозь зубы Марина. — Официальная публикация должна быть минимум за полгода. В прошлом, о дате следующего объявляли, заканчивая предыдущий.
— Могут не успеть подготовится...
— Меня не волнует. Пьяная Пантера с голыми симпатичными мальчиками сейчас в обнимку на столе, наверное, пляшет. Денег заработает... У-у-у! — Марина воет получше иного волка.
Рэда, на всякий случай, озирается по сторонам, но пока всё тихо.
— Интересно, я туда попаду?
Марина щурит один глаз. Вторым так пялится на Рэду, что та вскидывает руку, закрывая грудь. Ощущения — будто её раздеть без разрешения пытаются.
Херктерент каждое слово из себя выдавливает:
— Я не знаю, что там в общей части изменилось. Да и знать не хочу, если честно. Сейчас в школах полно тех, кого в жизни не пригласили бы в лучшие времена... — продолжает только когда длина паузы начинает превышать всякие приличия, — Но одна часть точно не изменится. Сколько-то приглашений мне положено как Принцессе Империи. И никто этого не в силах изменить. Так что, когда списки будут составлять, не забудь о себе напомнить, чтобы не забыла включить. А то позову младших эшбадовок; они танцевать любят.
— Благодарю, Ваше Высочество! — церемониальный жест благодарности.
Херктерент делает вид, будто её тошнит.
— У тебя есть ещё одна возможность на Бал угодить. Твоей этой, не то воспитаннице, не то хозяйке, тоже сколько-то приглашений положено. Сама-то она тоже присутствовать будет в любом случае.
— Даже не думала об этом, — смущается Рэда.
Марина откровенно ржёт.
— Разве я сказала что-то смешное?
— Ты — нет, это я подумала, у скольких дурищ различных возрастов возникнут мысли завязать отношения с одним из моих братьев. Не понимают, умственно отсталые, их-то там точно не будет.
— Разве они не обязаны там быть?
Марина снова ржёт.
— Именно, что нет. Все правила присутствия не распространяются на офицеров действующей Армии. Так что даже Император может не присутствовать. Но я думаю, он на очередной конфликт не настроен. Без его подписи этот бы журнал в печать не ушёл.
— Странно, что ты не знала раньше.
Марина треплет Рэду по щеке, как маленького ребёнка.
— Умничка ты наша, — кивает в сторону ящика, — где-то там это, наверняка, лежит. Но я ничего с этого адреса не читала, и не читаю.
— Понятно, почему Софи такая странная была. Дай-ка журнал, не боись, верну.
Тычет в выходные данные на последней странице.
— Видишь дату сдачи в набор? — чиркает под ней ногтем, — Сегодня какое число? Гарантирую, именно с этой даты, если не раньше, Сонька всё знала.
— Тогда почему скрывала? — удивляется Рэд, с опозданием сообразив, ляпнула глупость.
Марина щурится:
— Думала, ты наблюдательнее. Могла бы заметить. Она сейчас способна мыслить временными категориями от одной поездки в Столицу до другой. Всё остальное сейчас — вне её понимания.
— За одну поездку в Столицу можно огромное количество глупостей наделать.
Принцесса машет рукой.
— Это верно. Но меня волнуют только те из них, что деньгами измеряются. Можешь поверить на слово, её траты практически не возросли.
Рэда качает головой.
— Повезло ей. Умудрилась найти себе честного человека. Кому нужна именно она, а не ваши деньги.
— Представь себе, это именно так и есть.
Марина пристально смотрит прямо в глаза Рэде. Хорт держит взгляд довольно долго, прежде чем отвести. Умна! До чего же умна. Ещё один человек, кого ни при каких обстоятельствах терять из виду не стоит.
Преподавательский состав достаточно наблюдателен. Эр несколько раз с занятий отправляли в медицинский корпус. Марина искренне надеялась, что её положат в изолятор, отправят в 'Сказку', или хотя бы дадут освобождение от занятий на несколько дней. Ибо это какой-то вид издевательства на собой — несколько раз в день находится с Софи в одном помещении.
Ничего не происходило. Видимо, формальных признаков нарушения жизнедеятельности не было. Выписанные общеукрепляющие препараты Эр честно пила. А уж чего могла наплести о своём состоянии разноглазая с её-то богатейшей фантазией, Марина и знать не хотела.
Даже её саму в Администрацию приглашали по поводу Эр. Сказали, в школе нет надлежащих специалистов, способных заботится о здоровье Эриды. Соправитель ответил, вполне доверяет имеющимся.
Может ещё и Марина постарается на него повлиять, ибо скоро они за здоровье Эр ручаться не смогут.
Марина всего лишь честно передала, что Соправитель относительно местонахождения и состояния здоровья Эриды, ей сказал тоже самое.
Обдумывала идею связаться с Хейс. Технически — ничего сложного, можно даже лично заявится. Только смысл какой? Да, наплевательским отношением к людям она раньше не страдала. Ту же Эр несколько раз откровенно защищала. Причём, впервые даже не зная, кто она, просто увидев попавшего в неприятности ребёнка.
Но, глядя, как переменилась влюблённая сестрёнка смотреть или слушать поплывшую, как подтаявшее мороженное, бывший Страх-и-Ужас совершенно не хочется. Всё равно, невменяемая, как и Сонька.
Ну, а с невменяшками и законы не действуют. Стала забираться в комнату сестры. Рыться в её вещах. Что хочет найти — не знает сама. Пока только обнаружено изобилие рисунков с целующимися и обнимающимися обнажённым девушками. Естественно, кой на кого похожими. Особенно, с учётом известной Марине разнице телосложения и знания особенностей.
Из-за этого знания от степени откровенности некоторых 'произведений' откровенно тянуло блевать.
Что ещё хуже, можно не сомневаться, всё изображённое происходило в реальности, и насколько Марина знает этих двоих, инициатива исходит от Соньки.
Поневоле о собственно принципе не мешать двоим добровольно играться под одним одеялом, забудешь.
Впрочем, в итоге решает не вмешиваться. Помнит по правоведению 'улики, добытые преступным путём, уликами не являются'. Софи её к себе не приглашала. В обычное время когда заходишь, ничего подобного в поле зрения не наблюдается.
Впрочем, делает это нечасто. Общение с человеком, теряющим разум, крайне затруднительно. Вот только иногда это необходимо.
Любовь с безумием сравнивали задолго до рождения не то, что Марины — Еггтов вообще.
В отличии от настоящего, этот вид сумасшествия может пройти. С настоящим куда сложнее, даже по Южному законодательству, 'приступ безумия, хотя бы и однократный' одна из немногих причин, что приводит к низложению Императора.
