— Я причастна только косвенно. Про коллективный девчоночий разум что-нибудь слышал?
— Я куда старше тебя, — усмехается адмирал, — какой там в ваших корпусах змеятник, имею некоторое представление.
— Змеятник, вообще-то, не там, а как раз тут. Оэлен крайне не желала видеть родню, уверена, те её жаждали видеть не меньше. Дальше сработала недоступная тебе женская логика. Все решили солидарность проявить. Оэлен встречать не хотят, значит, встречать не будут никого. Как всегда, при таких проявлениях стадного чувства пострадали невинные люди. Подобное я могу устроить очень просто.
— Оэлен, Оэлен... Эта со значком подводника?
— Со значком — это Медуза, Оэлен — самая высокая, — угрюмо бурчит Марина. Собственный рост продолжает оставаться проблемой, хотя и не столь острой, как раньше. Сордару же различия в росте островитянок вообще могут микроскопическими показаться.
— Лохматая, значит, Медуза. Подходящее для неё имя, — хмыкает Сордар.
— Её, вообще-то, по документам, Ушастым Корнеротом зовут, то есть, Медуза полная, только она это ненавидит, — неизвестно зачем ябедничает Марина.
— Дожил! — невесело усмехается Сордар, — Даже представить себе не мог, что увижу девчонку с этим значком.
Марина пока решает помалкивать, что имеет некоторое отношение к тому, что значок у Медузы оказался. Больно уж брат серьёзен.
— Ты же знаешь, какая у нас лодка.
— Знаю прекрасно. В моё время девушку даже к такой лодке не подпустили бы на орудийный выстрел.
— Времена меняются...
— Знаешь, сегодня я впервые сильно за много лет очень наглядно увидел, насколько сильно в худшую сторону. Скажешь, что я хочу с ней поговорить; узнать с чего это она спятила. Ведь не дочка подводника .. Щенок какой-то ей голову задурил? — Сордар словно сам с собой разговаривает. — Если он местный, то я его найду. И лично... Своими руками... Попросту удавлю... — удушающий жест ну очень нагляден.
— Серьёзные у тебя методы работы с личным составом, — выдыхает Марина.
— Это не методы, — ухмылка адмирала напоминает звериный оскал, — Это просто убеждённость: существо, способное делать определённые вещи следует без затей убивать. Как собаку бешеную. Насчёт задуренной головы я не шутил.
— Сама она о перископ ударилась. Некого душить, — буркает Марина, припоминая, что вблизи лодки ещё и Оэлен крутилась. И при слегка другом раскладе девочек со знаками подводников могло быть и две.
Хорошо ещё сама Марина убеждённая надводница.
— Это и я тебе могу рассказать, с чего Медуза такая. Ты не сильно занят?
— Уж для такого чудовища я как-нибудь время найду, — хмыкает адмирал, — Ты не говори ничего. О таких вещах надо узнавать из первоисточника, а не в твоём, крайне специфическом изложении.
— Сордар, неужели лодки — это настолько страшно?
Адмирал взглянул на неё, как в детстве. И ничего не сказал.
— Опять про тебя и малолетних девочек болтать будут, — дуется Марина, от крайне нелюбимого ощущения, что задала глупый вопрос, да и в лёгкой степени ревнуя Медузу к брату. Решила на внимание Сордара претендовать, дура лохматая. Хотя сама она так Медузу не назвала бы, если бы не недавно слышанная оценка.
— Пусть хоть один линкор потопят — тогда приходите и поговорим. И о девочках, и о мальчиках. О ком угодно.
— Ты Медузе чего лишнего не скажи. Особенно как раз про дружбу подводников, — Марина выразительно обхватывает большой палец.
— Она довольно большая девочка, раз решила в такие игры играть. Впрочем, могу пообещать тебе только одно. Она услышит от меня только стопроцентные факты.
— Знаю я, как ты их умеешь подбирать! — рассерженным ёжиком пыхтит Марина.
— Конечно! — ухмыляется адмирал. — Первым делом я ей прочту инструкцию по использованию гальюна на её любимых кораблях. Ну, там где посещение начинается с доклада о намерениях инженер-механику. А заканчивается процесс записью в журнале, где указывается имя, звание и время посещения.
Марина зажимает рот. Но не от тошноты, а чтобы не рассмеяться во весь голос. Сордар не шутит, она это знает. Медуза эту инструкцию уже цитировала. Так что пугать брату Корнерота Ушастого придётся чем-то иным.
— Марина, не очень удобный вопрос, но Софи и Хейс куда больше, чем близкие подруги?
Ухмылка с максимальной степенью кривизны, что она в отношении брата может себе позволить:
— Правда! Пока ты время тянул, кто-то оказалась проворнее. На войну ходить вредно — всех нормальных девушек разберут.
— Только обычно этим не другие девушки занимается, — тоже с максимальной степенью кривизны хмыкает Сордар.
— Сам же говорил, мир не в лучшую сторону меняется.
— Подумывал сам обратить на неё внимание...
Выразительно посмотрев наверх, Марина шепотом изрекает.
— Сам думал или как?
— Как хочешь, так и думай, любой вариант будет иметь долю истины. В своё время, я каждый визит к ЕИВ ждал, скажет нечто вроде 'Хватит болтаться! Пора якорь бросать. Рекомендую обратить внимание на дочерей этих Великих Домов'. У меня даже ответ был готов. 'Можешь ткнуть пальцем в любую и начинать соответствующие переговоры. Хоть на Еггте женюсь!'
Марина давится со смеху. Отсмеявшись, с трудом выдавливает.
— На самом деле рассматривал?
— Почему бы и нет? В текущий момент с политической точки зрения брачный договор принца с девушкой из народа крайне выгоден, с внешней привлекательностью что у меня, что у неё — полный порядок, она мне и как человек симпатична, оба техническим складом ума наделены.
— Так чего же тянул? Ты же бываешь в Столице. Меня-то сестрёнка в чём-то обходит постоянно. Но это первый раз, когда она ухитрилась тебя обойти.
Сордар усмехается.
— Марин, я не сторонник набеговых операций в таких вещах. Теперь чем-то подобным займусь только когда времени свободного много будет.
— К тому времени все кончатся.
— Новые подрастут. Этот процесс не остановим. Да и если эта парочка распадётся, в чём я, почему-то не сомневаюсь, то, пожалуй, приложу некоторые усилия.
— И тебя ничего не волнует?
— Ревновать подругу к собственной сестре. Тебе самой-то не кажется это смешным?
Марина весьма криво усмехается:
— Есть много различных рассуждений на этот счёт...
— Угу... Ещё есть много южного девчоночьего бреда на тему особенной важности первого раза и, соответственно, первого партнёра. Думал, здесь это распространено меньше.
— Ты-то откуда знаешь, что там среди южных девушек распространено?
— Думал, ты знаешь, — хмыкает Сордар, — Весь штат маминой прислуги остался служить в МИДв, разрешением уехать никто не воспользовался. Меня они до сих пор обожают. Так и не сумел их отучить их называть меня иначе, нежели кронпринц.
Марина склоняет голову на бок, шуря один глаз. Сордару всё меньше и меньше нравится, когда сестрёнка так делает. Верный признак неудобных вопросов. Предчувствие адмирала не обманывает.
— Скажи, тебя южане в очередной раз потопили, уничтожив значительные силы флота?
— Результаты последних столкновений — из тех, о которых историки потом десятки лет будут спорить, какая из сторон одержала верх. Причём, независимо от итогового результата войны. Меня потопить и вовсе практически невозможно.
— 'Владыка' в доке — крайне наглядный результат. Сам-то ты чем такой особенный, что тебя потопить нельзя?
— Потопить меня, конечно, можно. Только очень сложно. Вот болтать о моей гибели вместе с кораблём на полмира, действительно, нельзя. Никто не отменял того, что я — мирренский принц, а о гибели таких сообщают в строго установленном порядке. Меня же родственнички, — адмирал криво ухмыляется, — почему-то до сих пор не лишили никаких титулов.
— Хм. А ты сам от них не мог отказаться?
— Не мог, — усмехается Сордар.
— Почему?
— Приказ Верховного.
Теперь уже Марина ничего не понимает.
— Говорил, вроде: когда всё кончится, здесь поселюсь. Прямо на этом острове. Дом уже есть.
— Покажешь?
— Адрес скажу. Там пока только стены. Тратить средства на отделку пока не вижу смысла.
— Раз Хейс не устраивает, с Эорен договор заключишь, она Хейс младше, — успев заметить слегка недоуменный взгляд брата, поспешно добавляет: — Дочка третьего соправителя, как раз здесь служит. Заодно, и с ним связи укрепим. Тем более, они как раз по кораблестроению. Статус подходящий. При её-то и твоём росте что-то интересное может получиться.
Сордар показывает сестрёнке кулак:
— И ты решила заняться моим брачным договором... Я понял, о ком ты говоришь. С самой Эорен этой умной мыслей не делилась ещё?
— Не успела, — загадочно хмыкает Марина, — Сам же говорил, если будет Воля Императора, то на ком угодно.
— Раз её за столько лет не было, то сомневаюсь, что она последует. Кстати, лично меня Эорен однозначно не устраивает.
— Это почему?
— Начнём с того, что она страшненькая. Шутка возрастом чуть ли не в полтысячелетия про их дом прекрасно работает.
— Где ты её так хорошо рассмотреть успел?
— На фото, — хмыкает принц, — один из наших показывал.
Марина знает: 'нашими' он называет члена экипажа корабля, когда не хочет говорить имя и звание. Кот и новый Тайфун в число 'наших' также входят.
— Она с ним встречается? — вытаращивает глаза Марина. Неужели кто-то шустрый нашёлся, ибо статуса Эор никто не отменял.
— Нет, насколько мне известно. Следил за ней. Поспорили они на что-то, что высоченная девушка — урождённая принцесса на самом деле...
— 'Коты' помоложе могут её знать, — замечает Марина.
— Мне такие не попадались. Да и даже если так, могли её видеть только на первых годах, а девушки именно на следующих очень сильно меняются.
Марина хмурится, усмотрев намёк на свой невысокий рост.
— Списки личного состава никто им читать не дал бы. Тем более, своего там у неё только имя, остальное — как Херктерент у тебя.
— Я почти привыкла, что меня именно так и зовут.
— Вот видишь. Меня и попросили рассудить, кто именно на фото. Разумеется, узнал сразу, хотя с детских лет её не видел, больно уж характерная внешность.
— Даже страшненьких девушек, вообще-то, спрашивать полагается, хотят ли они, чтобы их снимали.
— Не дуйся. Я примерно это и сказал. Дал по десять суток ареста, как раз до выхода в море столько оставалось.
— Кто Эор такая сказал?
— Сказал, — пожимает плечами Сордар, — не зря же старались, чтобы не так скучно было под арестом. Фото конфисковал, но у них наверняка плёнки сохранились. Ничего по-настоящему интересного там не было. На одном она в увольнении, так демонстративно идёт мимо поворота на пляж. Одета — в точности по уставу.
— Одна?
— Максимум, с сослуживцами.
Марина тяжело вздыхает:
— Её уже однажды чуть не убили. Свои. Тоже следили сначала.
— Я не знал. Учту.
— Ты в Резиденции сейчас?
— Нет. С чего ты взяла?
— Со мной же едешь.
— Я, вообще-то, равно как и ты, имею право появляться там когда угодно, и жить, сколько мне захочется. Но там всего лишь моя машина, приказал отогнать, пока тебя ждал.
Марина кисло ухмыляется:
— Спасибо, брат. Кажется, в текущий момент ты единственный человек, кто искренне может сказать 'Я ждал тебя, Марина'.
— Не грусти. Изменение подобного состояния зависит целиком и полностью от тебя, а не от меня.
— Вот спасибо! Умеешь ты девушку поддержать! Не зря говорят, будто ты женоненавистник!
— Правда глаза колет? — интересуется Сордар по-русски.
Надутая Марина скрещивает руки на груди.
Сордар выходит сразу за воротами Резиденции. Машину с якорем на двери на стоянке видно сразу.
Припозднившуюся Марину, кроме коменданта встречает всего несколько человек. И среди них — Чёрная Смерть. Херктерент не сразу догадывается закрыть рот от изумления. Бывшего песчаного бойца и наёмницу меньше всего ожидала увидеть.
Думала, она сейчас, вместе с Хереноктом где-то, не пойми где, где они оба большую часть жизней провели. Но чего нет, того нет. Равно как и братца на Архипелаге, это-то Марина знает чётко.
Официальные приветствия, сообщение об отсутствии каких-либо распоряжений.
И принцесса остаётся наедине с наёмницей. Как её не называй, со складом характера не сделаешь ничего.
Первый взгляд ничего не даёт. Число наград и нашивок за ранения у Смерти с прошлого года не изменилось. Всех её драгоценностей Марина не помнит, тем более, они у Смерти водятся с песчаных времён. Смерть в форме для жаркого климата, шорты присутствуют. Шрамов на открытых участках рук и ног больше не стало.
— Вроде бы, сообщений о гибели или пропажи без вести моего брата не было. — задумчиво трёт подбородок принцесса, — Он тебя 'Ангелочком' обозвал?
— Я тоже рада видеть тебя, Марина! — весело улыбается наёмница. — Соскучилась по песочку? Про тебя много спрашивали... Знак, вижу, носишь.
— Вроде бы, должны теперь знать, кто я такая.
— Я же говорила, песок — это навсегда.
— Ты про брата не сказала.
— Что с ним будет? Живой и здоровый. Я даже примерно знаю, где именно.
— Надеюсь, не связанный в подвале твоего дома?
— Я, как и раньше, сегодня здесь, а завтра там. Вернулась две десятки назад.
— Виделась хоть с ним? А то вы оба хороши. Столько тумана в письмах напускаете.
— Виделась... — Что-то мелькает в глазах Смерти. Кое-что в чтении по лицам Марина понимает. О чужом человеке так не говорят.
— Думала, он с тобой брачный договор подписывать собрался. И собиралась платья заказывать.
— Врёшь ты насчёт платьев, Марина, — вот грустную Смерть доводилось видеть нечасто.
— Значит, было про договор?
— Значит, было, — устало соглашается наёмница, — В таком смысле, как он это понимает. Никто из нас не молодеет.
— И что ты сказала?
— Сбежала. Как малолетка.
— Опять?
— Снова.
Марина, отойдя на пару шагов, упирает руки в бока. Ехидно сообщает:
— Знаешь, пожалуй, я своей властью прикажу тебя арестовать. И буду под арестом держать, пока братец не объявится. Самолёты летают. Потом его с тобой запру, и не выпущу, пока что-нибудь вменяемое не услышу.
— Не рановато ты взялась чужие судьбы решать? — наёмница как-то странно посматривает по сторонам, словно собираясь сбежать опять.
— В самый раз! — со злым весельем скалится Марина. — Раз вы, дурни такие сами ничего решить не можете. Охрана!
Небольшую площадку, оказывается, контролируют пятеро. Смерть стоит как вкопанная. Марина чуть слышно цедит сквозь зубы:
— Это твои подчинённые, но мой приказ имеет приоритет над твоим. Они меня защищать должны.
— Я знаю, — также цедит Смерть. — Не делай этого!
— Клянись, что никуда не исчезнешь, тут всё время будешь, и моего братца дождёшься.
— Клянусь.
— Нарушишь — будешь дезертиром со всеми вытекающими.
— Знаю...
Охранники вроде не двигались, но стоят теперь гораздо ближе. Марина вскидывает руку в останавливающем жесте.
— Отмена! Была проверка. Благодарность за службу с занесением.
Исчезают так же быстро, как и появились.
Смерть со свистом выпускает воздух из лёгких. Как-то иначе смотрит на Марину.
