Вход в бухточку легко можно пропустить, если не знать. Всё в лучших местных вкусах. То есть, почти необитаемый остров, во что Марина в жизни не поверит. Катер уткнулся носом в кромку прибоя. Марина, на всякий случай, бросила якорь.
Катер загружен на совесть, словно они вдвоём на месяц в экспедицию собрались.
— Палатку ставить будем?
— Тут и она есть?
— Вон тот тюк, — показывает наёмница.
— Нет. Между дешевой романтикой и уютом я выберу уют. Если задержимся здесь — будем спать в каюте.
— Для ещё более дешевой романтики есть спальные мешки... Вот придурки, парный зачем-то тоже погрузили...
— Обратно приедем — устроишь им взбучку?
— Пока количество ошибок — в пределах допустимого... Кинь в воду аварийный тюк.
— Что такой здоровый?
— Бомбардировочный. С лодкой на троих.
— Где дёргать, я знаю.
— Я и не сомневаюсь. Думаешь, нам лодка понадобиться?
— В детстве хотелось поплавать на спасательной с самолёта. Удалось только в бассейне. Тут более приближенные к боевым условия...
Смерть спрыгивает на берег.
— Давай разгружаться! — кажется, у неё взыграл приступ детской вреднючести из желания посмотреть, как принцесса таскает что-то тяжелое. Впрочем, она знает насколько сильна Марина.
Через некоторое время Марина перестаёт понимать, как в таком маленьком катере поместилось столько вещей. Количество выложенного на песке за спиной Смерти продолжает расти, а поток вещей всё не прекращается.
Обнаружился даже мешок с древесным углем, пара связок поленьев. Зачем-то к этому прилагался ещё и топор флотского образца.
Запасы еды тоже вызывают некоторые вопросы, ибо накормить таким количеством можно экипаж линкора. Не 'Владыки Морей', конечно, но на любой стандартный вполне хватит. Напитков всех видов тоже вполне достаточно. Наконец, разгрузка завершена. Осадка катера явно сильно изменилась. Марина, для надёжности, бросает второй якорь.
В общем, Марина не слишком бы удивилась, окажись среди вещей какой-нибудь саморазжигающийся костёр. Нашлись же саморзогревающиеся консервы. Но костёр в итоге Смерть разжигает самый обычный.
— Если случиться что-то?
— Это невозможно.
— Ну, а представь...
— У меня рация, — скучно начинает перечислять наёмница, — у тебя — тоже, ещё по одной на катере и лодке, есть ракетницы и запасные батареи. И ты просто не слышала, какие на острове сирены. О множестве вещей меня должны извещать в любое время. Раз рация молчит — значит, ничего не происходит.
— У них же дальность маленькая.
— Добивает до любой точки резиденции. Включая эти островки. Да и гипотетических незваных гостей с этой стороны следует ждать в последнюю очередь. Карту смотрела?
— Там не было глубин.
— С внешней стороны — обширная каменистая отмель. Десантным кораблям близко к берегу не подойти. Пехоте придётся идти по мелководью около трёх километров. Для амфибий и плавающих танков там и вовсе непроходимо. Плюс огонь с берега. Там уже и сейчас кое-где минировано. Тюлени уже подрывались.
— Надо будет Эр рассказать, как её бельков любимых... — потирает руки Марина.
— Это другой вид тюлений, у этих детёнышей — темная шкура, кстати, считается малоценной.
— Всё равно, расскажу.
— То она не знает, как тюленята шкуру ей на шубку отдали.
— Знает прекрасно, но это же Эр!
— Всеобъемлющий ответ, — хмыкает Смерть.
— Тут стрелковые позиции есть?
— Разумеется, на той стороне острова, но там ничего не установлено.
— Но телефонная связь проведена?
— Разумеется. Даже на наблюдательные пункты.
— Так чего же мы тут сидим?
— Того, что ты так хотела. На острове мы одни, а совсем уж дикие слишком далеко отсюда надо искать.
— Всё-таки, не пойму, что мой брат в тебе нашёл? Фигура конечно...
— Говори уж прямо, видала и получше, — усмехается наёмница, — Вот и он, видать насмотрелся всякого. Банально сладенького переел. Вот и захотелось жгучего да остренького. С мужскими способностями у него всё очень хорошо, а у меня — отлично с женскими... Подробностей надо?
— Обойдусь! Хватит с меня комнаты с цепями, затейники вы наши!
— Эриде не хочешь показать? — Смерть откровенно дразнится.
— Она тоже обойдётся. Вдруг понравится? Меры ни в чём не знает, прибьёт ещё кого, заигравшись. Это кому-то надо? Особенно, дурам этим, на всё для неё согласных.
— Молодость — один раз, пока она есть — нужно получать с этого максимальную выгоду.
— Цинично.
— Зато, жизненно. И не больно-то противоречит твои собственным жизненным ценностям.
— При этом, ты не рвёшься получать больше, хотя бы могла...
— У меня всё есть. Надо знать, когда следует остановится. В отличии от Эриды, у меня чувство меры есть.
— Здесь нас может кто-нибудь побеспокоить?
— Исключено.
— А если Соньке прямо сейчас от тебя что-то понадобится?
— Если этого нельзя решить по рации, то её доставят сюда, и будем разговаривать.
— Я, получается, главнее? — совсем по-детски задирает нос Марина.
— Нет. Правила такие. Раз ты не намерена это место покидать, то ту из вас, кто в состоянии перемешаться доставят к той, кто этого делать не в состоянии. Ибо я тебя не имею право в сложившихся обстоятельствах оставлять в одиночестве. Если бы вместо тебя тут Софи была, сюда бы везли тебя.
— Всё-то у нас зарегулировано, — бурчит Марина.
— Возможно, именно поэтому всё и работает?
— Возможно. Но всё-таки, хотелось оказаться главнее её.
— Ты, вроде бы, уже не ребёнок.
— Ты никогда не была младшей.
— Мне старшей в своё время надоело быть. Почти до смерти.
Марина усмехается:
— Вроде бы ты из родни никого не поубивала. Или же не нашли?
— Не за что было. Потом стало просто наплевать. Слишком уж наплевательски мне сказали, когда я первый раз вернулась из-за моря: 'Мы думали, ты погибла'. Больше меня там не бывало. Утратило малейший смысл.
— Везёт мне на людей, у кого с родственниками сложно!
Обе молчат некоторое время. Коснулись крайне скользкого для обеих вопроса. Притом, ещё и решения не имеющего.
— Быстро ты решила от всех сбежать, — наконец, находится Смерть.
— Я весь год только их и видела вокруг себя постоянно. Тут ещё новые... Устала от них от всех.
— Сейчас ты можешь сбежать от всех. Дальше это будет делать всё сложнее и сложнее. Людей вокруг тебя будет всё больше и больше. Не станешь же затворницей в каком-нибудь аналоге 'Сказки' жить?
— Её ещё построить надо...
— 'Дворец Грёз' сейчас почти не используется.
— Могло бы быть смешно, если не было так грустно! — криво ухмыляется Марина. — И раз уж пока есть возможность что-либо делать, то этим надо пользоваться. Тут крабы водятся?
— Эти навыки, даже если долго не использовать, всё равно не забываются. Разумеется, они здесь должны быть. Но смысл их ловить? Ты же выгружала, я и то заметила две полных ловушки.
Марина чуть по лбу себя не хлопнула. Боится делать глупости — и совершает их буквально на пустом месте. Ладно хоть Смерть не из тех, кто будет промахи вспоминать.
Крабовый нож у наёмницы старый и совсем простой, у многих эшбадовок лучше. Чёрная взгляд принцессы замечает.
— Последняя вещь, что у меня осталась из прежней жизни. Можно сказать, память о детстве.
— Я так понимаю, друзей их той эпохи у тебя не осталось?
— Их и в других не слишком много. Я не люблю назад смотреть. Время только в одну сторону движется.
— Для крабов этих оно уже завершило свой бег, — ухмыляется Марина, отправляя первого в котёл, заметив что закипела вода.
Смерть кидает другого.
— Слушай, тут же есть водка. Давай одного зальём, охота посмотреть, как он оцепенеет, цвет изменит, но жив останется. Говорят, это незабываемые ощущения, когда закуска разбегается.
— Не выйдет, — весело качает головой смерть, — На этот вид такой трюк не действует.
— Цвет не меняют?
— Меняют. Но после не приходят в себя дохнут просто.
— Тогда не буду над животными издеваться, — хмыкает Марина, кидая в котёл очередного.
— Хватит, пожалуй, — замечает наёмница, — водки лучше в бульон подлить. Вкуснее будет.
— Может, ещё чего подольём? — интересуется Марина, помешивая в котле.
— Таких рецептов я не знаю, сама действуй, если владеешь.
— Классика — потому и классика, что всегда совершенна, — хмыкает принцесса.
— Забавно наблюдать, как пища рыбаков и моряков превращается в еду для избранных.
— Желудки и у тех, и у других устроены совершенно одинаково. Что поделать, если в Столице эти крабы не живут?
— Это рак, похожий на краба. Больших денег совсем другие стоят.
— Да мне дела особого нет. Вкусовые качества часто и вовсе от правильной обстановки зависят, — Марина вытаскивает сварившееся существо. — Представляешь, даже у Императрицы есть крабовый нож, как у местных девчонок.
— Она оружие коллекционирует. Интересуется региональными разновидностями, а так же принятым у специфических групп населения. Вроде окопных дубинок Великой войны.
— Как ты её ухитрилась узнать лучше, чем я?
Смерть отвечает, только вытащив краба и начав его разделывать.
— Это входит в круг моих профессиональных обязанностей. Тебе же дела до интересов ЕИВ нет.
— Злит иногда, что одна аббревиатура сразу к двум людям относится.
— Подсказать, где тут ближайшая бетонная стенка находится?
— Если злость сбросить захочется — деревом вполне обойдусь, — огрызается Марина, — топор возьму и пойду порублю.
— С большим интересом на это посмотрю.
Марина усаживается на бревно, демонстративно скрестив руки и ноги.
— В жизни ничего не буду делать, ради чьего-то развлечения. Даже той, к кому я неплохо отношусь.
Смерть усмехается:
— У тебя с крайней лёгкостью получается незабываемой быть.
— То одно, а то другое.
— Ладно, не дуйся.
— Дрова кончатся — рубить ты пойдёшь.
— Тут их на три дня точно, да и плавник собрать гораздо проще.
— Уголь ещё есть, — бурчит Марина.
Некоторое время молча потрошат крабов. Херктерент спрашивает, чуть в сторону глядя:
— Ты говоришь, позиции только на той стороне. Но, как мне кажется, этот остров вполне подходит для организации узла обороны.
— Деньги даже у флота — конечная величина. Но ты права, есть такой план, только по понятным причинам, у него наименьший приоритет.
— Позиции тогда зачем строили?
— Десантные амфибии тут испытывали. Причём, в присутствии ЕИВ. На вооружении их приняли, хотя отмель они не прошли.
— Тогда почему приняли?
— Потому что знали, что эта отмель непреодолима. Одну, утонувшую даже поднимать не стали. Так и лежит метрах в двухстах от берега. На крыше даже посидеть можно.
— Поплывём?
— На лодке?
— Так.
— Двести метров — это от внешнего берега, а не от берега бухты. Справишься?
— Ты издеваешься? Морская я или кто?
— Хорошо, что ты водку только в крабов заливала, а не в себя.
— А то что?
— Я бы тебя в воду не пустила. Всё-таки я обязана заботится о твоей безопасности.
— Но мы же обе трезвые.
— Поплыли... Стоп. Ты рацию снимать не будешь?
— У неё водонепроницаемый корпус, так же у твоей. Поплыли! Вон там маски лежат.
— Вокруг острова или на тот берег пойдём?
Смерть усмехается.
— Я не сомневаюсь в твоей выносливости, но сама предпочитаю лишних движений не делать. Пошли через остров, лучше двести метров проплыть, чем несколько километров.
Глянув в сторону входа в бухту, Марина направляется в сторону деревьев. Прикладывать лишние усилия, когда желаемого гораздо меньшими добиться, она тоже не любит.
Вода прозрачная, видимость прекрасная. Машину вполне можно разглядеть. далеко видно. Башня от лёгкого танка из воды почти торчит. Морская живность уже вовсю расселяется по объекту. Утонуть амфибийный танк ухитрился ровно. Интересно, почему не стали вытаскивать? Хотя да, рельеф дна не внушал оптимизма. Может, в днище пробоина? Героически к берегу шёл, но не повезло. Забравшись на башню, Марина встаёт в полный рост на башне — воды едва по щиколотки. Дёрнула люк. Задраен. Смерть рядом садится.
— Хорошо-то как!
— Тут акулы водятся, — снова дразнится наёмница.
Марина язык показывает.
— Я знаю, на кого бы могла быть похожа моя младшая сестра.
— Это противоречит законам биологии.
— Так иной степени близости может родственница появится... Или ты не можешь уже?
— Почему? Вполне могу, я абсолютно здорова. Беременность никогда не прерывала.
— Слегка поздновато в твоём возрасте. Но материал с двух сторон весьма качественный.
— Почему ты не спросила, нужно ли это именно мне?
— Не нужно тебе — подумай о государстве. Ещё одна принцесса Императорской крови не помешает.
Смерть смеётся:
— Вот уж никогда не думала, что меня Принцесса Империи будет уговаривать договор с Принцем подписать.
— А кто от этого принца убегала, словно глупенькая маленькая девочка? Впрочем, братец тоже хорош — несовершеннолетнюю сестру использовал, чтобы вас помирить.
Смерть сгибается от хохота. Отсмеявшись, сообщает:
— Мы по-настоящему и не ссорились никогда.
Марина решает: о танке рассуждать безопаснее. Стучит по броне.
— Почему он вообще утоп? Вроде целенький.
— Днище пропорол, да и засел в расщелине точно по своему размеру.
— Пострадавшие были?
— На нём был полный экипаж машины огневой поддержки. Десанта не было. То есть, шестеро. Сама видишь, десантное отделение сверху открыто. Водитель вне боя может управлять машиной с корпуса. Спаслись все. Не смотри так кровожадно. Хотя, в случае достижения берега планировались стрельбы, боеприпасы давно выгрузили, пулемёты и всю оптику сняли.
— Ты, надо понимать, на испытаниях присутствовала? — делает очевидный вывод Марина. — В каком качестве?
— Я, вообще-то, числюсь в свите. Была на мониторе, откуда ЕИВ высадку смотрел.
Марина фыркает:
— Всё наиграться не может в большие игрушки.
— Все известные мне Члены Дома эту черту унаследовали, между прочим. Монитор как раз для действий на мелководье и создан.
— Знаю! — отмахивается Марина. — Не мог катером на якоре обойтись?
— Ты бы обошлась?
Ответ слишком очевиден.
— Странно, что он сам амфибией управлять не взялся.
— Почему? Взялся. Там, где берег для высадки пригоден, как раз одну на берег и вывел.
Хмыкнув, Марина принимается слишком уж откровенно Смерть разглядывать. Та с откровенным вызовом встаёт в полный рост. Очевидно же, сейчас Марину пробьёт на скользкие да неприятные вопросы. Наёмница не ошибается.
— Сама знаешь о его втором по значимости увлечении, кроме техники. Не стала одним из объектов?
— Я смотрю, ты обо всех слишком плохо думаешь.
— Потому что слишком хорошо этих некоторых знаю...
— Знаешь, кто по мнению моих сослуживцев самая тупая... Ну, ты знаешь это слово...
Марина, скалясь, кивает.
— Так вот, эта кто стремилась попасть в МИДв или канцелярию, рассчитывая хотя бы раз обратить на себя внимание ЕИВ.
