— Много бы ты тут наделала, — хмыкает Смерть, — даже нож толком не сделать — тут только обсидиановое стекло да дерево найти можно. Хотя ты меткая, рыбу бить сможешь. Да и лук, наверное, сможешь сделать.

— Я и железо смогу добыть, в рудах разбираюсь, как печь соорудить — знаю.

— Делала хоть раз?

— Нет. Но, думаю, справлюсь.

— Не поверила бы, если не знала, что твоя самоуверенность обычно имеет под собой основания. Только учти — в прибрежных водах полным-полно ядовитых рыбок.

— Я же не иглобрюхов ловить собираюсь.

— Они на такой глубине не водятся.

— Тут на крабах да моллюсках можно прожить. Добывать куда легче, чем рыбу. Да и птицы водятся. Их я из лука вполне била. Тем более, островные всяко не такие шустрые да умные, как пригородные. Вроде бы, какой-то вид вообще палками перебили, хотя они летать вполне умели.

— Это легенда. На деле на тот остров случайно завезли крыс, и уже намеренно, для борьбы с ними — кошек. Эти два вида, несмотря на антагонизм, и уничтожили птичек, поедая яйца и птенцов.

— Не думала, что ты животными интересуешься.

Смерть кровожадно облизывается:

— Род занятий обязывает интересоваться животным миром тех мест, где приходится бывать. Хотя бы, из соображений, кого можно сожрать. А уж не знать, что водится в тех местах, где фактически живу, я и вовсе преступным считаю. Впрочем, здесь фактически все животные, включая упомянутых крыс — завезённые после извержения. Птицы оказались более везучими. Да и Архипелаг после катастрофы стал гораздо более дружелюбным для людей местом. Тех же крокодилов хватило ума сюда не привозить. Хотя жалко, что гигантские сухопутные черепахи сгорели. Только панцири от них остались. Их до сих пор выкапывают иногда.

— Привезли же всё крокодилов всё равно, тут даже питомники есть.

— Тут много чего ещё есть, — у Смерти в голосе звучит откровенная гордость за родные места. — Этим уже в наше время занялись. По мне, чем больше источников мяса — тем лучше.

— Наверное, и на черепах охотилась?

— Добывала. Охотой это назвать нельзя. Слишком безмозглые существа. Черепашьи кладки яиц тоже выкапывала.

— Неудивительно, что их теперь охраняют...

— Не на всех островах, — загадочно сообщает Смерть. — Кое-где и сейчас можно добыть... Хотя некоторым видам повезло — спрос на панцири упал с появлением пластика.

— Вкусовые качества не изменились.

— Это точно! — Смерть облизывается, откровенно дурачась.

— С Сордаром бить китов не ходила?

— Он слишком поздно сделал мне такое предложение...

— Скажешь ты иногда! — хихикает Марина. — Не сразу поймёшь, о чём речь идёт.

— Будь я помоложе, — вздыхает наёмница. — Крови по-прежнему не боюсь, а вот на кишки теперь смотреть не могу.

— Духами, однако, пользуешься...

— Какое мне дело, откуда амбра берётся? Кошки тоже, знаешь ли в производстве некоторых духов принимают участие.

Марина ухмыляется.

— Некоторых тошнило, когда я рассказывала, что для закрепления запахов используется. И чем они себя поливают.

— Как бы в твоих способностях к подобным рассказам я и не сомневалась никогда. Сама такое умею. Но я главного так и не досказала, — поманив Марину пальцем, таинственно шепчет на ухо. — Вида кишок я теперь не переношу, а вот колбасу спокойно ем.

— Ну, так и я живым осьминогом перекусывала, — пожимает плечами Марина.

— Этим тут никого не удивишь. — отмахивается Смерть — Как-то забываю, что ты ела всё, что многие только мечтают попробовать.

— А ты в местах родилась, где приличный процент этих самых мечт добывается.

Наёмница и принцесса с усмешками переглядываются.

— У Сордара доля в китобойной флотилии есть, — сообщает Марина и так известный Смерти факт. — Может, потом сходим как-нибудь на кита поздоровее? Вроде бы, все квоты на промысел с началом войны отменили.

— Хочется, как Дина II, остаться в веках у гарпунной пушки?

— Ну, так ведь Чёрная Змея придумала самую первую... Хотя китобои её всё равно, — Марина хихикает, вспоминая откровенный наряд статуи, — с ручным гарпуном изобразили.

— Ты её видела? — словно ребёнок о продолжении сказки спрашивает наёмница.

— Кого?

— Ну, статую эту.

— Мне все национальные сокровища демонстрировали в приказном порядке. Ещё и учить заставляли обстоятельства создания или приобретения. Статуя эта Кэретте не нравится и нравится одновременно. Не нравится — из-за наряда, точнее ракурса, как она гарпуном замахивается. Нравится — в чертах лица определённое сходство просматривается. Вот только росточком ЕИВ откровенно не удалась, — вредно причмокивает Марина.

Смерть почему-то похожа на ребёнка, у кого сладости отобрали.

— Что с тобой? — настораживается Марина. — Похоже, ты не такая крепкая, как хочешь казаться...

— Всё в порядке, — наёмница грустно усмехается. — Детские мечты разворошила. Мечтала когда-то эту статую увидеть. Рядом постоять. Может, и фотографию сделать. Именно у этой статуи, всё остальное меня как-то не привлекало. Знала ведь, что такое невозможно, но мечтала всё равно...

Марина молчит. На языке крутятся всякие высокоценные рассуждения, но мозги на этот раз язык обогнали, и ясно, что лучше помалкивать.

— Потом... И деньги появились, и возможности. С первого раза, когда мне за бой настоящие деньги заплатили, бронзовую миниатюру этой статуи купила. Но так и не побывала в Столице. Не стояла рядом с настоящей 'Богиней'.

— Она по-другому называется, — хмуро сообщает Марина.

— Я знаю. Но все, кто связаны с морем, только так её и зовут.

— Знаю! — буркает Херктерент.

— Столько крови пролила за Империю, а так и не видела главных сокровищ страны!

Смерть грустно смотрит на воду.

— 'Глаз Змеи' дать в руках подержать? У ожерелья того статус не утверждённый.

— Дать... — Смерть говорит словно заколдованная. Мгновение спустя резко мотает головой, прогоняя наваждение: — Ты на самом деле ходишь с этим клинком? Думала, носишь копию. Там же такие камни!

— Которые даже если удастся украсть, всё равно никому не продашь и даже не покажешь... — весело подхватывает Марина, — хотя я знаю одного человека, кто мог бы попытаться, не будь эти камни моими.

— Кто же это у нас настолько смелый? — искренне удивляется наёмница, — Мне про таких 'умельцев' обязательно всё знать!

— Ты его и так знаешь. Кишки он твои видал.

Смерть почему-то только загадочно улыбается в ответ.

Марина машет рукой перед носом у наёмницы.

— Эй! Очнись! На одну влюблённую дуру налюбовалась уже. Только второй мне не хватало.

— Точно вторую? Не третью? Мне показалось, их там две.

Марина протягивает руки к шее Смерти в удушающем жесте.

— Сама с порядковым номером определись! Чем больше тебя узнаю, тем больше поражаюсь, что до прошлого лета ничего про тебя не знала, хотя твоё знакомство с нашей семьёй куда более многолетнее.

— Я только для Херенокта имела значение. В Столице я никогда не была, Сордар со мной просто знаком. К чужим подругам он никогда интереса не проявлял. ЕИВ считал и считает, что Херенокту нравится дразнить общество, появляясь с кем-то, максимально неподобающим. Смысл обо мне тебе сообщать? Не вздумай ты сюда приехать — вообще бы никогда не увиделись.

— Это, вообще-то, Сонькина идея была — сюда приехать, — ворчит Марина, не любящая приписывать себе чужих заслуг.

— Вроде бы результаты визита всех удовлетворили?

— Так не бывает никогда, чтобы все были довольны.

— Раз ты снова здесь, значит, хорошего было больше, чем плохого? — умеет же Смерть с намёком подмигивать.

— Сама видишь, состав гостей, по сравнению с прошлогодним, несколько изменился.

— Были подозрения, что он уменьшится несколько на иное количество лиц...

— Сказать, куда тебе идти с такими намёками?

— Сама знаю. Сейчас больше похоже, что ты меня изучаешь.

— Недалеко от истины. — хмыкает Марина. — Больно уж ярким персонажем при ближайшем рассмотрении ты оказываешься...

— Собственное представление о происходящем составить хочешь?

— Хотя бы и так. Я знаю, как официальные хроники пишутся. И сколько правятся перед изданием.

— Потом некоторые события происходят, всё равно из изданного многое изымать приходится...

— Я же говорила, какая ты умница. Сама практически ни в каких докладах МИДв не числишься...

— Мне удобнее всего быть только в ведомостях на получение жалования.

— Логично. — хмыкает Марина. Тянет на очередную колкость. — Сордар к тебе тоже интерес проявлял?

— Ни малейшего. Это была вежливость в его понимании по отношению к подруге брата, тем более он прекрасно знал обстоятельства моей жизни. Поэтому на китов и позвал.

— В городе он что поделывал?

Смерть хитро щурится.

— Ясно же, что ты спрашиваешь, какие весёлые дома он посещал, и нет ли у него тут постоянных подруг. Так вот, могу официально заявить, при мне не посещал никаких, и близких подруг у него нет. Исключительно деловые визиты наносил.

— Зачем Сордар сюда приезжал? Ему же это место не особенно нравится.

— Не спрашивала или не говорил? — вопросительно щурится наёмница.

— Не спрашивала. Забыла, — Марина отвечает честно, Смерть достаточно проницательна, чтобы почувствовать.

— Центром связи чтобы воспользовался. Прямой выход на ЕИВ и МГШ.

— Нерационально ценные ресурсы расходуем, — ворчит Марина.

— Если ты про центр, то число офицеров связи на Острове превышает все разумные пределы. Эти хоть по прямой специальности заняты, а есть и такие, кто просто бумажки перекладывают.

— Хорошо погуляли после возвращения?

— Как всегда у действующего состава. Тем более, линкор встал на ремонт — значит, несколько месяцев все будут живы. Это очень много значит для тех, кто видели смерть.

— На себя намекаешь? — кривовато усмехается Марина.

— А хотя бы! — беззаботно Смерть откликается. — Как твой брат выражается, только змеёй укушенным стоит об этом друг с другом разговаривать.

Марина с показной задумчивостью трёт подбородок.

— Неужели мы настолько старые сплетницы, и хорошо друг друга знаем, что кроме близких родственников нам больше и нечего обсуждать?

— Слушаюсь! — дурачится Смерть, вскинув руку к голове. — Не хочешь про ближних, можем обсудить твоих дальних. Тем более, о них речи пока вовсе не заходило.

— Это ты о ком? — настораживается Марина, ибо при слове 'родственник' вспоминается только Кэрдин.

— Эорен забыла уже?

Марина чуть не выругалась. Ведь чуть не забыла на самом деле! Хотя, с ней же Сонька тогда больше общалась. Но тоже как-то не дело перекладывать на других собственные ошибки. После разговора с Сордаром нескладная принцесса больше не вспоминалась.

— Как она поживает?

— Местная адмиральша, супруга коменданта крепости, то есть всего Острова императрица, Утреннюю Звезду обхаживает. Та уже и не знает, куда деваться от её внимания. Приглашается на все возможные и невозможные мероприятия. Эорен очень добросовестно службу несёт. Много чем из положенного не пользуется — лишь бы в городе поменьше появляться. Недавно мне позвонила. Просила, нельзя ли 'Приглашение' сюда получить хотя бы на одну ночь. Какое-то древнее правило вспомнила про посещение Резиденции. Такое 'Приглашение' по значимости перебивает любое другое, а ей уж больно не хотелось на адмиральшу своё увольнение в город тратить. Она очень не любит отказывать, хотя имеет полное право.

— Угу. И проблемы с памятью, мы же обе дали ей разрешение приезжать сюда когда захочется.

— Это помню я, а не она, — качает головой Смерть. — Эорен решила, данное разрешение касается только времени, когда вы здесь находитесь. Она делает только вещи, какие ей кажутся безупречными с юридической точки зрения.

— Удружил ей предок — великий юрист, — усмехается Марина, — здорово же ей адмиральша надоела! Словно малолетке с дорогой куклой захотелось с настоящей принцессой поиграть.

— Хорошо хоть, у адмиральши нет холостых родственников.

— Не скажи, — хмыкает Марина, — расторжение брачного договора — не особенно сложная вещь. Усилить связи во флотских кругах Дом Эорен никогда не откажется. Да и в других кругах тоже. Лучшего стараются не упускать — ко мне интерес проявляли.

Теперь уже Смерть кривовато усмехается.

— Мне казалось, в сфере интересов их Дома Софи находится.

— Так две — лучше, чем одна. Правда, там уже у них проблема, и подходящим для появления наследников только один является. Впрочем, в текущих обстоятельствах их старший плюс Сонька — могло бы получиться забавно. Особенно при приложении к каждому чего-то материального...

— Это даже для нашего времени слишком уж скандально будет, — усмехается наёмница. — Напиши для Эорен что-нибудь со своей печатью, чтобы она на законных основаниях могла здесь появляться. Она ведь только написанным словам, ещё лучше с печатями, верит.

— Сделаю, — кивает Марина, — и Соньке по шее дам, чтобы написала аналогичное... Хотя, как мне кажется, скоро ты сама подобные 'Приглашения' сможешь выписывать по праву хозяйки тут.

— Херенокт не любит это место, — качает головой наёмница. — Тут многое строилось в соответствии с пожеланиями его матери, а она сама завершённый комплекс увидеть не успела.

— Сейчас заплачу! — Марина делает вид, что утирает слезу. — Сентиментальный Херенокт. Нет, не заплачу, зареву просто! Хнык-хнык!

— Ты плачущая было бы куда более оригинальным зрелищем, нежели ты с топором.

— И ни того, ни другого ты не увидишь. Бе! — Марина показывает язык.

— Я достаточно в жизни уже повидала, чтобы обойтись без некоторых зрелищ сомнительной ценности.

Марина усмехается:

— Я тоже не видала некоторых вещей, но очень рассчитываю увидеть их благодаря тебе.

— Знаешь, я иногда задумываюсь: Морской Ангел, не слишком ли ты близко к поверхности плаваешь? Не выбросит ли тебя следующий шторм на камушки умирать?

— Ты вроде бы, уже могла убедится, как Императорский Дом ценит людей. Почему ты думаешь, будто что-то может изменится?

— Потому что я не всегда наверху плавала, а так сказать, из самых глубоких глубин всплыла. Немало видела, как тонут излишне много о себе возомнившие. Не хочу им уподобится.

— Ты достаточно умна, раз столько лет в этих водах плаваешь. Никто не сожрал, сама тоже тонуть не собираешься.

— Ты снова начинаешь своего брата напоминать, — вздыхает наёмница, — причём в таких обстоятельствах, когда разрываешься, что с ним сделать — расцеловать или задушить.

— Исходя из того, что он жив до сих пор, в те разы ты принимала правильные решения.

Заметив изменившееся выражение лица Смерти, торопливо добавляет.

— Только не советую те же методы на мне применять.

Глава 45

Марина резко просыпается. Что такое? Не собиралась же спать! Наёмница что-то подмешала и теперь везёт куда-то? Но катер вроде бы стоит. Если она ещё на нём... Приоткрывает глаза — та самая каюта, руки-ноги шевелятся. Портупея с кобурой и ножнами в поле зрения лежит. Люк или дверь, спросонок не помнит как правильно, наружу приоткрыт.