— Просто остановиться или как? — хитро щурится Пантера. — У неё могут возникнуть определённые мысли о степени благодарности.
— Люблю тебя за честность, — хмыкает Софи, — хочешь верь, хочешь нет, но сейчас кроме Хейс мне никто не нужен. Ни постоянно, ни на один вечер. Приятно от того, что сделала нечто хорошее. Хотя не спорю, Дана, особенно после 'Приморской Розы', очень привлекательна.
— Как бы сегодняшний денёк да свадьба ей боком потом не вышли.
— Тут Сордар есть. Да и Херенокт со Смертью здесь собираются жить.
— Насколько я знаю Херенокта, он утром не представляет, что будет делать вечером. И наоборот.
— Я ей дала возможность выходить на контакт со мной. Если я что-то сделала — следует помнить о последствиях. Это день Дана точно не забудет. Жизнь и состоит только из тех дней, что не просто прошли, а запомнились.
— С этим спорить не стану, — Пантера снова берётся за рацию. Отдав распоряжения, продолжает: — Скоро всё принесут... Сообщить родителям Даны, если на всю ночь загуляете? Я-то буду знать где ты, а вот им неизвестно будет, где дочь.
— Вообще-то, для девушки её возраста нормально возвращаться под утро.
— Даже здесь широта взглядов крайне различна.
— Как хочешь, так и делай, — машет рукой Софи.
— Свяжусь с управлением безопасности, пусть меня поставят в известность, если начнут её искать, я передам родителям, с кем дочка загуляла...
Софи закатывает глаза, считая до десяти. Красная Кошка умеет дразниться ничуть не хуже Маришки. Это, что, общая черта всех младших сестёр?
— Знаю, чего тебе хочется, Еггта юная. Нестись на бешеной скорости стоя в машине в полный рост, пьянея от ветра и трезвея от вина...
— Ты стихи писать не пробовала? — дуется Софи.
— У водителя — приказ ни тебя, ни Дану ни при каких обстоятельствах не пускать за руль. Да и ЕИВ я обещала удерживать тебя от глупостей. Насколько это возможно с решившей подурачиться Еггтой.
Дана так и стоит у машины, хотя дверца открыта опять приступ робости начался. Ждёт, пока Софи подойдёт и сядет. Только потом на краешке сидения устраивается. Опять возникают ассоциации с Эорен. Только Дана получше выглядит, а так — даже сидит почти так же, словно палку проглотив.
Несмотря на то, что машина открытая с водителем есть и телефонная, и кнопочная связь, при нажатии кнопки на приборной панели загорается лампочка определённого цвета, означающая действие. Софи жмёт кнопку 'вперёд'.
Стекло между водительским и пассажирскими местами имеется. Досталось в наследство от предка машины по прямой линии — трехосной машины для первых лиц Империи. Впрочем, в этой от прототипа осталось немного — по сути дела, только рама с мотором, и ту, кажется, ухитрились удлинить. Кузов изготовлен как бы не по эскизам самой Красной Кошки. Слишком уж всё в нём подчинено уюту и изяществу.
— Поедем на мыс! — Дане кажется, будто её не слышно.
— Где это? — Софи вертит головой, словно искомый мыс скрывается где-то за городскими постройками. Вместо этого замечает только мигающую лампочку вызова от водителя. Нажимает ответ.
— Мне известно расположение мыса.
Надо же, точно по протоколу обращался. Хотя они так шумят — если бы стояли, быстро бы толпа собралась.
— Оттуда такой вид! Наверное, последняя скала на побережье, где нет никаких укреплений. Туда влюблённые часто ходят...
Софи кажется, или слышна двусмысленность? Что там Дана себе могла навоображать? В общем-то, мысли только на одну тему напрашиваются. Вот только Софи их старательно гонит. Приедем — там видно будет. Тем более, Хейс в общем-то не возражает, если она с кем раз-другой развлечётся. Правда, тогда это уже нечестным по отношению к возлюбленной будет.
Дана стоит рядом с Софи. Как сама принцесса недавно выразилась: 'Пьянеет от ветра и трезвеет от вина'.
— Ой! — пискнула Дана, ухитрившись чуть под сиденье не забраться.
— Что такое?
— Сейчас мимо моего дома проезжать будем. Могут увидеть!
Точно, местность вокруг знакомая, только Софи в прошлый раз с другой стороны видела. Принцесса смеётся:
— Поднимайся! Это машина Ягр, а я Принцесса Империи. Тут гордится надо!
С логикой островитянка всё-таки дружит, поэтому встаёт в полный рост. Когда дома проехали, Софи охватывает подозрительность. Шепчет островитянке:
— Мы правильно едем?
Дане слишком весело, но слова разобрала.
— Правильно! Туда всегда ездят этой дорогой.
Выбравшись из машины, Дана первым делом нагибается, чтобы снять туфли. Завистливо косится на ножки Софи в сандалиях. Интересно, чему завидует? Форме ног или предусмотрительности принцессы?
— Тут любые каблуки переломаешь. Вместе с ногами!
Софи оценивающе окидывает взглядом ландшафт. Даже оттуда, где машина стоит, вид замечательный, но изрядно каменистый. Впрочем, местные дети осваивают умение по прибрежным камням прыгать вскоре после того, как учатся ходить. Сама Софи от природы ловкая.
К некоторому облегчению принцессы, бутылку 'Приморской Розы' дочка рабочего брать не стала. Дана уверенно идёт вперёд, Софи всё время под ноги смотрит. Нет, оступится не боится. Познания в фортификации в голове покоя не дают. Слишком место хорошее для установки береговой батареи. Возможно даже башенной самого крупного калибра. Но тут ничего нет, кроме символического ограждения. Да и то наверняка не моряками установлено. Ещё флагшток с государственным флагом на самом краю присутствует. Но тут уже место само напросилось. На фоне такого пейзажа и неба стяг обязан реять.
Софи присаживается на камень, нагнувшись, ворошит мелочь валяющуюся вокруг. Кажется, всё становится понятно.
Дана уже стоит рядом. Смотрит испуганно.
— Софи! Ты не ушиблась?
— Нет. Всё в порядке. Пыталась разобраться, почему здесь ничего строить не стали.
— И как? Поняла?
— Конечно! — Софи сдвигает ногой камушки, — Не зря я в детстве столько макетов береговых батарей видела, — 'в основном, прогоняя от них Марину, пытавшуюся разными способами заставить пушки стрелять. Иногда даже успешно', — Тут только кажется, будто скала. Камень очень слабый, чуть ли не руками раскрошить можно.
— Так и есть. Там, внизу, на скалах чего только не нацарапано. Даже я своё имя пару раз крабовым ножом вырезала. Сама не верила, что камень может таким мягким быть... Правда, я тогда совсем маленькая была, когда так думала.
— С кем имена-то вырезала?
— Ни с кем, в смысле со школой сюда приходили... Потом одна была. Спустится хочешь? Я знаю нормальную тропу.
— Потом...
Софи встаёт:
— Пошли к флагштоку!
— Точно! Оттуда такой вид! У него любят на свадьбах фотографироваться. У моих родителей такое фото есть.
Софи подумала, что фотоаппарат может быть в машине охранниц. Но, поразмыслив, решает фото с Даной не делать. И так для неё достаточно хорошего сделано. Самой же Софи многократно напоминали, надо тщательно следить, с кем делать снимки, а с кем — не стоит. Правда, с детства напрямую не запрещали ни с кем. Хотя последний запрет был запоминающимся...
Во время визита к мирренам Тим устроил для высоких гостей демонстрацию живущих в Империи примитивных народов от экваториальных до приполярных.
Софи и захотелось сняться с рослым вождём какого-то племени, весь наряд которого состоял из длинных клыков местных свиней в носу и волосах, бус, пояса, и полой деревянной трубки, носимый всеми мужчинами на половом органе. Фотографы южан как из под земли выскочили, но члены Свиты оказались быстрее.
Вскоре после этого Саргон хохотал над фотографией Херенокта из соседнего региона тоже с клыками в волосах, ожерелье из них на шее. Вместо трубки была половина кокосового ореха. Правда, на груди висел автомат с подсумками. Софи тогда чуть не спросила, 'почему ему можно, а мне — нельзя'. Потом сама поняла. Принцесса, проявляющая интерес к опасному животному, известному так же своей похотливостью должна была послужить лишним свидетельством кровожадности и невоздержанности северян. Южане, как известно, полноценными людьми считают представителей строго определённых народов. У них термин 'обезьяночеловек' относится не к ископаемым, а к современным людям. То-то Саргон желая доказать обратное, да и посеять семена розни на Юге приказал перевести на эскадру максимально возможное число матросов и офицеров чёрной и желтой расы, а так же смешанных. Благо среди призванных с Архипелага легко можно было найти грэдов любых цветов и оттенков. Смешанных требовалось больше всего, чтобы показать, на каком месте северяне у себя дома вертят расовые законы. И что с этими законами будут делать в любых других местах, если доберутся.
Не мирренов на юге предостаточно. Большинство — законодательно ограничено в правах, причём разные народы и расы — в разных. Некоторые даже к мирренам приравнены. Правда, в качестве морковки перед носом для жителей не основного народа болтается возможность либо перейти в категорию, имеющую больше прав, либо и вовсе стать 'почётным мирреном' с полными правами. Справедливости ради, в Великую войну Тим V за воинскую доблесть эти права даровал довольно широко.
Впрочем, не без подвоха. Права даровались строго индивидуально, то есть по наследству переходили только если оба родителя были полноправными по заслугам или рождению. Чего в случае с почётными почти никогда не было. Смешение рас считалось отдельным преступлением. Дети относились к более низким категориям, нежели их отцы. Впрочем, они ни при каких обстоятельствах не могли попасть в категорию ниже той, кем отец был изначально. Даже придумали новую категорию 'солдатские дети', и она наследовалась.
Дана стоит лицом к морю, обхватив флагшток. По крайней мере, площадку вокруг него догадались замостить. Делает свободной рукой полукруг.
— Смотри, какая красота! — словно собственные владения демонстрирует. Хотя, в какой-то степени это так и есть. Трудами людей наподобие родителей островитянки создан Архипелаг в таком виде, как он существует сейчас. С другой стороны, люди, подобные лучшим предкам Софи когда-то вели эскадры, занявшие эти острова. Значит, на все эти великолепные виды у Еггты столько же прав, сколько у дочери Архипелага.
Да и напоминание о современности в поле зрения присутствует. Идёт патрульный эсминец, причём одной из последних серий, с четырьмя универсальными спарками и двенадцатью торпедными тубами. Вроде на самых последних ещё вертолёт базируется, но здесь его не видно.
Почему-то вспоминается Сордар. И то, что он считает себя мирреном. Однако, в том числе и благодаря ему на Архипелаге никогда не увидят мирренских расовых законов и прочих ужасов.
Софи тоже обхватывает флагшток, становясь по другую сторону от Даны. 'Фотоаппарат не взяла, но рисунок с нами у стяга я сделаю. И ей подарю. Плевать, что дальше будет! Сейчас удивительно хорошо...'
Островитянка щурится:
— Кажется, ещё немного — и взлетишь!
— Угу! — буркает Софи, иногда сестрёнка вспоминается совершенно вовремя. — С разбегу, да об камушки. Камень, хотя и хрупкий, хряпнуться об него можно будет замечательно. Мозги сразу наружу, до кишок чайки быстро доберутся. Хотя тут местность населённая, расклевать как следует не успеют. Достанут! Если приливом в море не унесёт. У вас тут несколько скал самоубийц уже есть, ещё одна.
Островитянка смотрит вниз. Потом на море. Что-то мысленно прикидывает.
— Не, не унесёт. Тут скал много, в них и застрянет. Да и вон там сети часто ставят. В них запутается. Да и чайки не очень любят клевать мертвечину. Больше рыб опасаться стоит, да крабов, они обожрать могут — только по черепу облик и восстановишь. Хотя, наши не очень прожорливые. До костей обгладывают редко. Вот на Большой Дуге, как я слышала...
— Ты, вроде с Мариной почти не общалась, а рассуждаешь, как она, — 'впрочем, я тоже'.
— Так у нас многие тут так шутят. Особенно, флотские и все, кто с моря живут, — искренне изумляется Дана, — считается, над смертью надо смеяться, тогда точно молодым не умрёшь.
'Смеяться на смертью, видите ли, надо. Значит Сордар тут этого похоронного остроумия набрался и Маришку научил. Ох, верно Кэретта говорила, нельзя мужчин к маленьким детям подпускать, у них материнского инстинкта нет. Впрочем, сама своим словам не следовала. Да и с инстинктом хватало сложностей'.
— Тебе не нравится?
— Приемлемо. Только от сестрёнки уехала — и сразу попадается человек, рассуждающий в точности, как она.
— Она у тебя хорошая, — Дана улыбается, Еггтовская интуиция подсказывает принцессе: это не лесть.
Дана кладёт руку поверх руки Софи. Обычный дружеский жест, не несущий никакого подтекста. Херктерент уже обратила внимание — островитянка за сегодняшний день касалась Софи по большей части ненамеренно. Явно не пытаясь перевести знакомство в более близкую плоскость, чем есть. Это не как у неё с Хейс, когда стремление коснуться друг друга становится физической необходимостью. И не как часто бывает, когда прикосновениями пытаются заменить неумение что-то сказать. Собственно, многие танцы на этом построены. Но там хоть есть определённые правила. В жизни же результаты бывают... Крайне разнообразными. От любви на всю жизнь до статьи за преступление.
Но Дане совершенно по-детски хорошо. Наверное, один из самых счастливых дней в её жизни.
Стоят держась за обе руки, флагшток между ними. Раскачиваются из стороны в сторону. Так же с Хейс бывало, кружились, взявшись за руки. Но тут — другое. Другие чувства, другой человек. Хотя, в теории, в Дану на самом деле, можно влюбиться. Но Софи — не Эр. У кого любимые меняются каждый день, правда некоторые повторяются. Это разноглазая утверждает, до Софи дошло через десятые руки, кого-то одну или нескольких она каждый любит сильнее прочих. А на следующий день любит других. И третьих...
Софи мотает головой, прогоняя наваждение
— Дан. Я обещала тебя тебя домой отвезти. Поедем?
— Конечно, конечно, — торопливо соглашается островитянка.
Дана не может найти в сумочке ключи. Звонит в дверь. Открывает отец. Смотрит на дочь, пытается разглядеть кто это с ней. Через секунду вытаращивает глаза. И вытягивается по стойке 'Смирно!', гаркнув уставное приветствие Принцессе Империи. Софи тоже прекрасно помнит, как надлежит отвечать в таких случаях.
Дана хихикает, что есть сил.
Возле их крыла Резиденции возле лестницы красуется трицикл Хейс. Большая часть усталости куда-то испарилась. Думала, придётся ждать, а любимая уже здесь. По лестнице Софи взлетает стремительно. Привычки друг друга уже прекрасно изучены. Хейс обнаруживается там, где и ожидалось.
На террасе в ванной вровень с полом с пузырящейся водой. По странной иронии судьбы, в обществе корабельной бутыли 'Приморской Розы', где для наливания используется сифон. Бутыль непрозрачная и не видно, сильно ли сократилось содержимое.
— Привет! Давно отмокаешь?
Хейс салютует бокалом. Глазки задорно блестят, значит, бокал, самое большее, второй.
— Не очень... — Хейс хлопает по воде, откровенно предлагая присоединиться, но Софи пока хочется просто поболтать.
