— 'Император' и так с довоенных времён на плаву. Четырёхсотого спустят на воду через пару месяцев. Такого количества людей на верфи никогда не было. И там, и там работы сейчас в три смены. Спешат. Готовятся. Только я не могу понять, к чему именно. Ведь спецбоеприпасов ещё нет. Пока ознакомился с теорией применения этого оружия в другом мире.

— Подозреваю, знакомились по одним и тем же источникам.

— Вполне вероятно, — пожимает плечами Сордар, — у нас с секретностью творится непонятно что. Ещё когда 'Владыку' строили один из конструкторов заподозрил, что сметы на постройку искусственно завышаются. Корабль заявленного водоизмещения не может столько стоить. Да и ресурсов не должно столько уходить. Сделал перерасчёт — и получилось какое-то запредельное водоизмещение. Снова все страхи воскресли. С расчётами своими, к счастью, пошёл не к газетчикам, а к Кэрдин. Болело у него, что столько воруют. Даже на Флоте. Честный человек занимался глупостями. Он на основе имеющихся данных истинное водоизмещение 'Владыки' и рассчитал. Не знал, что строят настолько огромный корабль. В итоге его к работающим над 'Императором' и четырёхсотым и перевели. На усиление.

— Это Ягр тебе сказала? — Марина сильно задумчива.

— А то кто же? Она с самого начала предлагала заявить характеристики новых кораблей процентов на тридцать, а то и на пятьдесят большими, чем они есть на самом деле. Пусть южане бы попрыгали ужами на сковородке, перекраивая кораблестроительные программы и спешно разрабатывая что-либо для противостояния.

— Это палка о двух концах. Могут ведь и построить что-то. Или же с другой стороны зайти — новые бомбы там или торпеды. Они же пытались приостановить танковое производство ударами по заводам...

— Не слишком успешно, насколько я знаю.

— Читал, что разведка нарыла относительно их оценки относительно эффективности налёта?

Сордар задумчиво смерил сестру взглядом:

— Даже не знаю, хорошо или плохо, что ты формально приравнена к высшему командованию и можешь читать соответствующие 'сводки' и 'доклады'.

— Сейчас ты скажешь что-то вроде 'ты ещё и выводы делаешь отличные от сделанных Ставкой'.

— Примерно это я и собирался сказать.

Марина довольно ухмыляется:

— Помнишь, как они оценили итоги того налёта?

— Признан в целом успешным, но плохо подготовленным. Уровень потерь превысил ожидаемые, но остался на приемлемом уровне. Хотя, подозреваю, так сказали чтобы не усиливать грызню между командованиями. Ведь по их же расчётам, для нейтрализации этих заводов требовался сосредоточенный удар втрое большего числа машин. Столько им было не набрать в принципе. Они бросили в атаку все тяжёлые группы. Подняли даже учебные эскадры. Удар должен был достигнуть и военных, и политических целей. Так себе получилось с обеими. Особенно с политическими, — Сордар сжимает кулак, — нас таким ударом не сломить.

— Они тактику постоянно меняют. И новинки постоянно испытывают. Помнишь, как они проскочили на малой высоте, чуть ли не прямо мне по голове? Притом били планирующими бомбами, ими можно в какой-то степени управлять...

— Марин, если не забыла, я в бомбардировочном командовании не служу. Да и деятельность ПВО меня не очень сильно затрагивает. За деятельность всей Ставки я отвечать не могу.

— У меня почему-то сильно портится настроение от налётов на Столицу. Притом я имею некоторое представление, какие Средства потрачены на ПВО. Но лично я пока убедилась в эффективности только пассивных мер, вроде бомбоубежищ. Играя от обороны, не выиграешь, их не отучишь летать на Столицу, сколько не городи зенитные батареи. Их бомбардировочное командование работает на опережение, и становится всё опаснее. Собственный опыт — бесценная вещь, а с последствиями налётов я сталкиваюсь всё чаще и чаще.

— Одна из причин этого, — с оттенком раздражения бросает Сордар, — твой носик постоянно оказывается там, где его быть не должно. Да, я не хуже тебя знаю, что лучшее средство ПВО — танки на аэродромах противника. Но организация подобных операций — вне моей компетенции. С островных или баз на побережье, до каких может достать Флот, самолёты на Столицу не летают.

— Видать, запомнили, как ты на стоянке расстреливал 'Кашалотов', китобой ты наш!

Сордар невесело усмехается. Марина щёлкает себя по горлу:

— Что-то уж больно сильно мозги проветрились. Ничего не чувствуется уже. Да и что-то мы слишком серьёзные. Давай ещё по одной!

— Смотри, не спейся!

— Еггте это не грозит, а у тебя, как и у большинства в нашем флоте кровь уже давно спиртом заменена. Вы вон и раков в водке варите!

— Это клевета!

Сидят у машины. Костёр потрескивает. Последняя партия ракообразных сварена. Марина палкой угли ворошит. На предстоящее к употреблению поглядывает. Членистоногих — много. Всего остального — с её точки зрения — уже не очень. Разглядывает стаканчик, словно металл ухитрился прозрачным стать.

— Слушай, а нам хватит? Ну, до утра в смысле?

Сордар смотрит на оставшееся с явными признаками искренней озабоченности. Решительно машет рукой:

— Должно хватить. А даже если и нет... Народу тут хватает... Найдём кого-нибудь, кто силы не рассчитал. И у кого ещё есть. От нашего общества не откажутся.

— Тебе, пожалуй, откажешь, — хихикает Марина, — интересно, сколько местный должен выпить, чтобы тебя не узнать?

— Знаешь, я по молодости много какие опыты ставил на предмет излишнего злоупотребления. Но до такого не додумывался. Честно!

— Подозреваю, проще от отравления помереть, чем тебя с кем-то перепутать.

— Но проверять не пойдём. У нас ещё достаточно.

— Точно! — Марина опрокидывает в себя стаканчик. Довольно щурится:

— Хорошо! Идёт, как вода.

— Только потом встать не сможешь...

— А ты на что? Поднимешь! Тем более, и так у машины. А про дорогу вниз сам говорил, — Марина вскидывает палец, — я всё помню!

— Хорошо, до утра время ещё есть.

— И не говори!

Сордар щурится:

— Слушай, в вашем поколении все такие, спирт как воду хлещут?

Марина мотает головой.

— Нет, только я такая уникальная. Хотя островитянки покрепче школьных будут.

— Здоровый морской воздух крепости способствует... Хотя это не та крепость, которой стоит гордится...

— В следующий раз транспорт потяжелее возьмём. Чтобы железнодорожную цистерну за собой мог тащить. В противном случае может не хватить.

— Не те у тебя поводы для гордости!

— Зато, в отличии от многих, я не хвастаюсь, а демонстрирую на что на самом деле способна! Вот!

— Подростковое хвастовство в чистом виде.

— Ну и что! Зато мне сейчас хорошо!

Марина снова вскакивает. Только никуда бежать не собирается. Стоит. И даже не шатается. Сордар сестру чуть придерживает. Херктерент на прикосновения совершенно не реагирует. Слишком очевидно — Марина в таком состоянии способна в костёр рухнуть и не заметить, как одни угольки останутся. Тем более, неизвестно, чего сейчас в Еггте больше — спирта или крови.

Сордар потихоньку отодвигает Марину подальше от костра. Теперь, даже если и рухнет, отделается разбитым носом, а не ожогами непонятно какой степени. Наконец Марина опускается на землю у переднего бампера.

Сордар машет рукой перед лицом сестры.

— Эй! Ты как? Здесь ещё?

Зелёные глаза слегка расфокусированные, но взгляд скорее осмысленный, нежели нет. Медленно поднимает руку по направлению к Сордару. Тот ладонь протягивает. Марина вцепляется. Некоторое время никаких действий не предпринимает. Голова на грудь опускается. Сордар собирается разжать руку, чтобы помощь оказать. Он и из более тяжелого состояния людей на ноги поднимал. Много с чем сталкиваться приходилось. В первую очередь, с питьём не предназначенных для этого жидкостей.

Но Марина резко сжимает кисть ещё сильнее. Вскидывает голову. Взгляд чуть шальной, но вполне осмысленный. Выдыхает:

— Полегчало...

— Ты помнишь, что с тобой и где находишься?

Марина чуть поводит глазами по сторонам:

— Сордар, я сижу на берегу Круглого озера. Ну того, что от взрыва метеорита образовалось. Возле твоей машины. Вон там костёр должен быть. Вот!

Сордар рядом усаживается:

— С какой скоростью ты спирт расщепляешь?

— Разве не так что-то?

— Вообще-то всё. Ты должна быть мычащим бревном!

— Хрю! У тебя всегда было сложно с вежливостью.

— А тебя можно сбрасывать на врага в качестве химического оружия!

— Снова хрю! Если на зажигалку дыхну, сойду в качестве огнемёта.

— Не уверен, что это стоит делать.

Марина не очень уверенно приподнимается, но всё-таки ухитряется усесться на бампер. Обхватывает голову руками:

— Настолько внутри всё пусто, что если стукнешь — зазвенит, а то и вовсе треснет.

— Будь это не ты — связал бы и отвёз к медикам, пусть разбираются, что за дурдом у тебя с обменом веществ.

— Вместе же всё покупали. Или ты добавил чего-то от щедрот флота?

— Я в подобных усилителях не нуждаюсь.

— Ну, а я — тем более. Того раза хватило.

— Танкер-спиртовоз, — хмыкает Сордар.

У Марины сил хватает только на вялый непристойный жест.

— Тоже нужный на флоте корабль, — отзывается в тон брату.

— Может, ко мне поедем, и ты, наконец, нормально отоспишься?

Марина поворачивает голову. Кажется, даже скрип слышится. Смотрит одним глазом.

— Думаю... Ты, конечно, говорил, что у вас у всех автопилот встроенный... Но ты доедешь?

Сордар встаёт перед ней в полный рост.

— Скорость изменения твоего состояния, как и всё нестандартное, крайне способствуют быстрому отрезвлению.

— Хрю снова! Не, ехать куда-либо я совершенно не в состоянии и не в настроении.

Протягивает руку:

— К озеру меня отведи. Хочу посидеть и на водичку посмотреть.

— В воду я тебя не пущу. Буксирным тросом к машине примотаю.

— Фантазии в отношении девушек у тебя, — фыркает Марина, — тросом привязать... Он же в масле... Хорошо, хоть, не колючей проволокой.

— Теперь можно я скажу про болезненность уже твоих фантазий?

— Пошли лучше!

Хотя и недалеко, Сордару хватило для определения: сестрёнка и сама вполне нормально передвигается. Он нужен, скорее, из соображений моральной поддержки.

Сидят у заднего бампера. Марина к Сордару совсем привалилась. Но исключительно из тех соображений, что боком привалиться было больше не к чему. Дерево бы устроило ничуть не хуже.

— Ты не спишь?

— Нет, и не собираюсь, — Марина даже голову вскидывает, чтобы тут же опустить.

Второй раз поднимает спустя несколько секунд гораздо медленнее. Говорит глухо, словно внушая сама себе:

— Нет, я спать не буду!

— Уверена?

Марина смотрит брату в глаза с почти прежним злым весельем.

— Теперь — да. Местный воздух мозги тоже продувает. Мне уже хорошо. Ну, почти.

— Старею! — хмыкает Сордар. — Если ты сейчас способна так пить, то что через несколько лет будет? Я такого точно не выдержу.

— Завидно, да?

— Хорошо, ты ещё ничего делать не попыталась.

— Так нечего же было!

Сордар невесело усмехается.

— Так и запишем, у тебя спиртное и фантазия могут по отдельности существовать.

— Что ты ещё записал за сегодня?

— Свой лексикон не расшил, можешь не обольщаться! Ты помнишь хоть что-нибудь?

— Вообще-то, всё!

— Что с фотографии с 'Драконом' убрали?

— Что-что! — дуется Марина, — Помост! Ты меня недооцениваешь! — тяжко вздыхает. — Как, впрочем, и все!

— Кто эти полумифические 'все'? Нас тут только двое вообще-то.

Марина глуповато хихикает. Сордар хорошо знает её интонации. Понимает -сестрёнка играет.

— До такой степени проспиртовалась, что уже слово 'двое' вызывает совершенно не те ассоциации?

— У меня всё в порядке с... с... с ассоциативным мышлением. Вот!

— Оно и видно! — усмехается Сордар.

Марина неожиданно легко вскакивает на ноги. Руки в сторону разводит. Стоит совершенно не шатаясь. Почему-то шепчет:

— На одну ногу встать?

— Зачем?

— Чтобы ты убедился, что со мной всё хорошо.

— И так это вижу. На одной ножке пусть помладше девочки прыгают.

Марина показывает язык.

— Бе-е-е-е! У нас ещё остались напитки, где содержание спирта от сорока процентов отличается?

— В какую сторону?

— В сторону нуля.

— В кузове должно что-то быть.

В качестве завершения издевательства над здравым смыслом, в кузов Марина буквально залетает прыжком через борт. Судя по звуку приземления, ничего не разбила, и тут же принимается весьма шумно рыться в сумках. У Сордара даже появляются сомнения, одно ли и тоже они пили?

Глава 59

Софи решает — надо бы с Эорен пообщаться. Минимальную вежливость в общении с равными лучше всё-таки соблюдать. Хотя у Утренней Звезды злопамятность в отношении Принцесс Империи пребывает на нулевой отметке. Сказала Хейс, что проведёт день не с ней. Возлюбленная не возражала — мозгов вполне достаточно для понимания — людей из разных кругов общения лучше не смешивать. И дело тут не в чьём-то статусе. Софи тоже её городских знакомых не знает, да и не стремится знакомиться. Тем более, Хейс занятие себе всегда найдёт. К поездке в город Софи отнеслась бы настороженно, но Хейс сказала, что Резиденцию покидать не собирается.

Знает, приученная жить по распорядку Эорен встаёт рано. Но так как никакого контроля за ней давно уже нет, по полдня и больше предпочитает бездельничать. Если её Кошмар куда-нибудь не утаскивает. Так в прошлом году было. Так и осталось. Сегодня Динка решила поспать подольше, так что Эорен у себя.

Крайне неоригинально возлежит у бассейна в купальнике совершенно школьного образца. Увидев Софи, вскакивает, с трудом удержавшись от того, чтобы вытянуться.

Кажется, с прошлой встречи Эор успела ещё вытянуться, притом, что сейчас она не на каблуках. Худощавость сейчас выглядит откровенно нездоровой, да и блеск глаз отдаёт болезнью. Впрочем, Эор не из тех, кто о самочувствии любит поговорить.

— Привет! Как отдыхается?

— Всё замечательно! Ты и представить не можешь, какое это счастье — молчащий телефон!

— Там, вообще-то, с нижней стороны регулятор громкости есть.

— Это — служебные.

Софи чуть не ругнулась в стиле младшей сестрёнки. Как-то забывать стала: школьные шутки только на территории школы и работают. Эорен-то уже по другим законам живёт.

— У тебя здесь есть прямой городской номер.

Эорен довольно щурится:

— Хорошо, его за границей Резиденции никто не знает.

Софи усмехается. Прошлое лето само встаёт в памяти.

— Кажется, знаю от кого ты прячешься... Адмиральша?

— Она, — кивает Эор, — я потому и здесь, тут меня не достать.

— Неужели она настолько сильно на тебя действует, что ты настолько не блестяще выглядишь?

Софи ожидала умеренной вспышки, но подзабыла — перед ней Эор, а та уколы в адрес своей внешности давным-давно научилась мимо ушей пропускать. В противном случае — вряд ли бы с ней вообще пришлось бы когда-либо разговаривать.

Эор даже как-то осунулась.