Софи понимает: начав копать яму южанке, на деле вырыла её себе. Точнее, собственному стремлению хоть немного добавить этой троице взрослости. Врать просто глупо, а потерпеть поражение в рукопашной от Еггта — совсем не позорно.

— В каком-то смысле. Её тоже Дина победила.

Мирренка хихикает:

— Эта маленькая? — качает головой, — проиграть такой мне было бы обидно.

— Вообще-то, эта моя сестра была.

Выражение лица тут же меняется на куда более серьёзное:

— Ой, точно, — южанка переходит на шепот, — её же тоже ещё и Диной зовут.

— Не зовут, — качает головой Софи, — только пишут. Это имя она почти не употребляет.

— Я знаю, но жалко, что её нельзя так называть. Дина Еггт и Рэдрия Хорт. Словно вернулись древние времена...

— Марина и Рэда, вообще-то дружат.

— Так и та Дина с той Рэдой смогли отношения наладить.

— Только эта Хорт к тем не имеет ни малейшего отношения.

— Софи! — радист тянет руку словно ученица на уроке. — Белый шлем с алым пером у Рэдрии есть?

Хочется ругаться, но не на кого. Сама во всё это вляпалась:

— У книжной не знаю, — 'потому что последнюю часть вовсе не читала', — у живой точно есть. Даже похож на тот, древний, — 'и я его в детстве мерила, но об этом детишкам этим говорить не буду'. — Меховая безрукавка тоже есть, вот только не думаю, что она сюда эту вещь привезла, — 'не думая, что Рэда настолько по голове ударенная, хотя учитывая фактор той же Осени — вполне может быть'.

— Могла и привезти, — замечает капитан, — помните этого, ну с кем в верховьях Желтой реки воевали? Он и вовсе в шубе на голое тело ходил. Считал, силу особую эта шуба придаёт.

Радист и мирренка, хихикнув, кивают как по команде.

— Как с ним люди рядом находиться могли? Вонял же жутко! — вспоминает мирренка.

— Они там все особой чистоплотностью не отличались. Но этот даже на фоне местных выделялся... — добавляет радист. — Мы думали, не отравятся ли крокодилы?

— Какие крокодилы? — Софи подозревает, что сейчас услышит историю из разряда для запугивания маленьких детей. Но она-то, в отличие от этих бесстрашных детишек, взрослая.

— Обыкновенные. Гребнистые. Очень вкусные, — сообщает мирренка. — У меня местные даже спрашивали про мой клык. Сначала пыталась доказывать, что это от животного, а не рептилии. Не верили всё равно. Самый большой зверь — это крокодил. И всё. В моей храбрости уже не сомневались. Не помню, что я им про охоту врала. Их уже разводят, ибо и мясо, и кожа имеют спрос. Сапожки там хорошие купила, фасон так себе, но зато точно не подделка.

— Вместе и покупали, — хмыкает капитан, — мне шляпа понравилась, жаль, унесло ураганом.

— Вернёмся к крокодилам, — напоминает о себе Софи.

— Так этот их тоже держал. И на продажу, и так... Отправлял к ним тех, кто ему не нравился.

— Вас, наверное, тоже к ним отправить собирался? — логично предполагает Софи, исходя из известного о характере взаимоотношений 'ведьмочек' с окружающим миром. Их либо все любят, как на Архипелаге, либо намереваются убивать медленно и с особой жестокостью, как во многих других.

— Не-а, — беззаботно заявляет грызущая сушёную рыбку мирренка, несколько рыбин тоже были припрятаны в тайничке, — нас затрахать хотели до смерти. Вон её, — кивает на командира, — конём!

— Не! — беззаботно смеётся капитан. — Конь у него и правда, был, хотя лошади плохо переносят тот климат. Но конкретно для меня у него был самец местной рыжей человекообразной обезьяны, что зовётся 'лесным человеком', припасён... Или он хотел сначала с одним, потом, если не умру — с другим.

— За что он вас так невзлюбил? Или просто женоненавистник?

— Вообще-то, было за что, — усмехается радист, — он для парада свою гвардию построил... Представляете, некоторые из них даже знали как носить штаны. Большинству хватало только ремней.

— Извращенка! — откровенно веселится мирренка. — Всё бы тебе думать, что ниже ремня!

— А те, за кого мы были знали, что будет парад. И что самолётов нет, а зенитки возить будут. Да и этот должен был быть. Самолёт нормальный был ровно один, но зато экипаж — это мы. И бомб местный командующий достаточно купил. Ну, мы погрузили кассетных, и с малой высоты, да по парадным коробкам сыпанули... М-м-м, — мечтательно закатывает глаза, — просто мечта бомбардировщика, мелкими бомбами да по плотному строю пехоты. Эти задницы с глазами до последнего не понимали, что это не их самолёт. Мы ещё на второй заход зашли... Обратно улетели, когда уже у пулемётов патроны кончились. Сколько мы там наложили!!! Это наверное, максимальные потери, нанесённые противнику одиночной машиной, не считая попадания в склады боеприпасов. Думали, этого тоже прибили, но он тогда уцелел. Пришлось ещё повоевать. Но точно списали пятерых его дядей, восьмерых братьев, с десяток сыновей, кучу племянников, ну а женщин они за людей не считают.

— Зато мужчин считают очень хорошо, — подхватывает веселящаяся мирренка, — наш наниматель, хотя и Столичный Университет закончил, всё-таки местным остался. Платил свои бойцам за отрезанные половые органы противника. Я сушёный купила, но потом выкинула... В общем, думаю, всем понятно, нежных чувств к нам после налёта его противник, слывший колдуном, не питал. Мы же ещё листовок сбросили, чтобы точно знал, что именно женщины пустили на фарш его доблестных воинов. Даже подписались, кто именно. У нанимателя была типография.

Потом этого любителя шуб и крокодилов разбили. Нам очень не понравилось, что с нами сделать собирались.Поэтому попросили нанимателя этого вонючку вместе с обезьяном и конём нам отдать. Он согласился, но с условием: придёт посмотреть, что мы с ним делать будем. Нам не жалко, мы не жадные. Разумеется, пришла и большая часть его войска. Очень уж им было любопытно, что белые колдуньи с Великим Крокодилом сделают. Так он себя звал, утверждая, что ему эти звери подчиняются. Ну мы к яме с крокодилами и пошли. Это всё что-то бормотал, за амулеты хватался. Их никто не оборвал, хотя блестело. Не то сил колдовских ещё боялись, не то пачкаться не хотели. Страшными проклятьями сыпал. Но местные уже видели, что боги колдуна уже не слышат, а нас, наоборот, слышат очень хорошо. Да и вообще, местные, хотя к женщинам безобразно относятся, всё-таки считают, что колдунья обычно сильнее колдуна. Нас семеро против одного... Крокодилов давно не кормили, так что они были в плохом настроении. Мы, в общем-то не такие злые, как про нас иногда говорят. Мучить никого не любим. Но за сказанное надо отвечать...

— К яме привели, — усмехается капитан, — я и сказала: 'Прыгай! Если ты и правда крокодилий повелитель, то с тобой ничего не будет'. Вони сильнее чем от него, я в жизни не ощущала. Думала, сильнее пахнуть уже невозможно. Но он умудрился, обделавшись. Я накануне у кого-то из местных купила за пятьдесят патронов старинный мирренский кремнёвый пистолет. Калибром почти как у автоматической пушки. Продавец из этой штуки стрелять умел. Я только после того согласилась купить, как он зарядил и выстрелил. Я только в теории знала как им пользоваться. Пистолет был за поясом...

— Крокодиловая шляпа с пером на голове, — хихикает радист, — ещё какой-то тесак к поясу прицепила...

— Кто в детстве не играл в пиратов? — пожимает плечами капитан. — Я в колено и выстрелила. Ногу, правда не оторвало, как я надеялась. Но к крокодилам он свалился. Если и был их повелителем, то крокодилы об этом не знали.

— С конём и 'лесным человеком' что стало? — Софи мысленно разрывается, что ей делать, рыдать или хохотать?

— Мне конь зачем? Он бы всё равно подох в таком-то климате. Говорили, этого коня Великий Крокодил против женщин уже применял... Не проверяла, не знаю. Но по мне это уже была почти бешеная тварь, порченная скотина. Стрелять не стала, сказала мерином сделать. Этой операцией местные владеют, не знаю, насколько хорошо. С быками да хряками точно получается... Сказала, полученное существо могут себе забрать. В крайнем случае, хоть свиньям на корм. Сделали или нет — дела не было. Победу праздновали. Кстати, одним из блюд было мясо тех самых крокодилов. У местных есть суеверие, крокодил-людоед — волшебное существо. Если такого слопать, то не только его силу получишь, но и положительные качества съеденных им людей...

— Враньё! — решительно заявляет Софи, — У пресмыкающихся очень медленное пищеварение, и если празднование было в тот же день, то большая часть останков крокодильего повелителя ушла с требухой в мусорную яму.

— Свиньям это всё досталось! — ухмыляется мирренка, — Нечего добру пропадать. Я сама видела. Но мы все теперь, в каком-то смысле слова, настоящие людоедки, съели тех, кто точно пробовал человечинки, — кровожадно облизывается.

Капитан грозит ей кулаком.

— Обезьяну отпустили в лес. Подобных существ мало, у них должна быть возможность продолжить свой род. Тем более, местные сказали, он был ещё не вполне взрослым.

— Ага! — до ушей ухмыляется радист. — Нас ещё на прощанье новый хозяин это земли очень оригинально похвалил. Сказал 'первый, и надеюсь, последний раз вижу женщин с настолько стальными яйцами'.

— Ты ему ещё сказала, — усмехается капитан, — 'Если договор не выполнишь, мы уже за твоими яйцами прилетим'. Человек был с юмором, шутку оценил. Насколько я знаю, соглашения соблюдает, видимо ещё раз с нами видеться не хочет.

Софи всё-таки решает — это крайне чёрное, но чувство юмора. В конце концов, специфическое мировосприятие сестрёнки сформировано именно отцовским окружением, включая Сордара. Пусть Маришка и утверждает, что она сама в себя такая неповторимая. 'Ведьмочек' только мельком видела, но рассуждает похожим образом. Вот только Младшая тоже взрослее отчаянных лётчиц.

— Всё шутите... — без выражения бросает Софи.

— Что нам ещё делать? — недоумевают все трое, да и Эорен почему-то кивает.

Старшая Херктерент прекрасно понимает: что-то напыщенное может сказать с лёгкостью, вот только в самом лучшем случае, влетит в одно ухо, вылетит в другое. Может, ещё и отложится у них в памяти что-то непонятное. Такими уж злыми их не назовёшь, но память у них, определённо, хорошая.

— В данный момент времени? — Софи с показной задумчивостью трёт подбородок. 'Ведьмочки' старательно изображают внимание. — Пойти и наловить кого-нибудь. Моему молодому организму сушёной рыбки, пусть и вкусной, категорически маловато!

Вскакивают, встав по стойке 'смирно'. С трудом сдерживаются, чтобы не расхохотаться. Эорен тоже дёргается, пытаясь подняться, но Софи её останавливает:

— От-ставить! Ты пока к этому подразделению не относишься!

Капитан пытается выйти из строя.

— Разрешите выполнять?

— Приступайте!

Капитан за ружьём направляется, вскоре возвращается с маской для ныряния на лбу нацепив ещё пояс с ножом и сложенной проволочной сумкой. Отсалютовала ружьём и прыг за борт.

Радист лезет в радиорубку, если она спустится с гарпунной пушкой, Софи не удивится. Мирренка задерживается.

— Вообще-то, у нас и на лодке, и в тех сумках достаточно всего, гораздо питательнее сушёной рыбки. Крабов можно не ловить. Есть настоящие консервированные глубоководные северные, а не полураки эти.

Софи склоняет голову на бок позаимствованным у сестрёнки жестом.

— Вообще-то, мой приказ к тебе тоже относится. Но раз уж ты так к крабам хорошо относишься, то иди их и налови. Тем более, на остатки вчерашнего их много должно приползти. Может, и людо... то есть крабоед вылезет.

Мирренка направляется выполнять, всем видимом демонстрируя нежелание... Нет, не конкретно приказ Принцессы Империи выполнять, а вообще что-либо делать. Берег виден через дверь лодки. Но мирренка выпрыгивает в противоположную, чтобы максимально оттянуть начало исполнения приказа. Хотя бы путём плавания вокруг самолёта.

Софи не может удержаться от смешка.

Эорен пересаживается на обращённую к берегу сторону. Сидит, свесив одну ногу за борт и обхватив колено другой.

— Что такая грустная, Звёздочка?

— Звёздочка... Звёздочка, — зачем-то повторяет Эорен. — Ты знаешь, что эту форму своего имени я только от тебя слышала?

— Да. Ты говорила.

— Почему мне так редко хорошие люди в жизни попадаются? Что во мне не так? Только на уродов да сумасшедших потрясающе везёт. Один поступок, изменивший мне жизнь... Тогда состояние было такое... Либо бежать, либо наглотаться чего-нибудь... Приготовлено уже всё было... Знала, если не решусь на одно, решусь на другое... Дину вот только было жалко... Но хотя бы знала, что у неё всё хорошо, — зло бьёт кулаком по дюралю. — Хоть в одном не ошиблась, знала же, что твари конченные, будут боевыми в спину стрелять.

— Тварь была ровно в одном экземпляре, — Софи старается говорить ровно. Всё таки про 'кошачью' от Сордара слышала совершенно иное. Притом оснований не доверять брату или Эорен у неё нет. Крайне неудачная иллюстрация к фразе 'у каждого своя правда' получается.

— Признаться, думала, их будет больше, и я не добегу.

— Ну, мы тоже хороши были... Стрелять боевыми...

— Я потом даже жалела некоторое время, что вы никого не убили... Потом... На них стало наплевать. Они словно знали: я никогда не окажусь в состоянии, когда смогу им вредить. Потому и вели себя так...

Сзади какой-то шум. Софи и Эорен оборачиваются. Это радист спускается, нагруженная принадлежностями для рыбалки так, что почти не видно её саму. Софи в рубке-каюте была, с пространственным мышлением сложностей не испытывает, поэтому решительно не может понять, как это всё наверху поместилось. Даже с учётом объёма верхней турели.

Софи ожидала, что радист обязательно свалится. Но нет, всё аккуратно сгружено и тут же начинает готовится к боевому использованию. Уверенно опознаются только складные удочки, крючки — некоторые пригодны для ловли не слишком крупных китов — и искусственные приманки, настолько жутковато выглядящие, что точно понравились бы Коатликуэ. Впрочем, Софи уже видела Змеедевочку со 'Справочником-определителем глубоководных рыб', причём глазки горели весьма болезненным задором...

Как и большинство островитянок, в ловле морских обитателей радист прекрасно разбирается. Специалистам работать лучше не мешать.

Софи решает перебраться на берег, Эорен, разумеется, увязывается следом.

Бутылочек со вчера осталось вполне достаточно. Некоторые даже в полосе прибоя оказались закопаны.

Мирренка не столько крабов ловит, сколько делает вид, что этим занимается. Бредёт лениво, на палку опирается. На голове тростниковая шляпа криво нахлобучена. Тоже, видимо, где-то здесь припрятана была. Удаляется всё дальше. Хотя, они в лагуне кораллового острова сели, и скорее поздно, нежели рано, как-никак диаметр несколько километров, южанка вернётся с противоположной стороны.

Софи вполглаза следит за ней, так как больше ничего не происходит, а плескаться сейчас лениво.

Мирренка неожиданно резко нагибается. Разгибается с победоносным воплем, потеряв шляпу и потрясая чем-то в руках. Прыгает на одной ноге, издавая нечленораздельные вопли. Принцессы бегут к ней, Софи вспоминает, как много здесь ядовитых обитателей, контакт с плавниками или иглами которых может быть крайне неприятен.