На 'котов' копится какая-то угрюмая ожесточённость, будто они враги настоящие. Уже неоднократно проверяли боеприпасы друг друга. Из прошлогоднего происшествия все сделали выводы, причём как бы не более жёсткие, чем 'Сордаровцы'.

Глядя в списки бойцов, Марина не увидела там довольно много знакомых имён. Зачитывает посреднику.

— А эти куда подевались?

— Из числа боевых отрядов исключены навсегда.

— Что-то натворили?

— Нет. Но могли. При прошлогодней подготовке ими высказывался ряд идей, чья реализация могла бы привести к крайне нежелательным последствиям.

'При таком раскладе у нас боевые отряды вообще бы пришлось заново формировать. Ибо мы все там такого напридумывали... Меня с Сонькой гнать бы надо одними из первых. Хотя может и они только от самых буйных избавились?

Впрочем, здесь это как раз мы и есть'.

— Провинившийся в прошлом году что именно предлагал?

— Вообще ничего.

— Почему-то я так и подумала,-хмыкает Марина. Очередное подтверждение, насколько страшными людьми могут быть вроде бы тихони.

Но хотя бы боевыми стрелять и пытаться кого-то на самом деле взорвать в этом году точно никто не будет.

Подготовка к балу протекает несколько в другой плоскости. Хотя, некоторые активно и там, и тут хотят поучаствовать. Сонька тут, безусловно, первая. Да и Марина не собирается оставаться незамеченной.

Война без познаний Эр в химии во многом была бы невозможной, но гораздо больше ждут, чем она на балу будет всех поражать. Хотя многие делают ставку на Змеедевочку.

Марина решила, что, избавившись в боевых отрядах от предлагавших странное, 'коты' предопределили в этом году собственное поражение. Командиры у них теперь только те, кто чуть ли не наизусть знают все уставы Севера и Юга. Книжечки, безусловно, крайне интересные, местами написанные кровью тех, кто думал, что можно поступать как-то иначе.

В первый год Марина, да и многие ещё тщательно изучала книжечки с Юга. Тогда она сама Южанкой числилась.

Вот на следующий год мирренов никто не захотел изображать. С тех пор и воюют 'красные' и 'чёрные', оба цвета вполне грэдские, это на юге белый, синий и золотой основные, иногда ещё желтый добавляется, если когти гербового льва рассматривают.

Сордаровцы и в этом году 'красные'.

Другое дело, что здесь нет настоящей войны, и идеи не из уставов вполне работают. А уж любителей придумывать что-нибудь этакое испокон веков было больше в 'Сордаровке'. Если механически повторять написанное даже в неплохих книжках, то, в лучшем случае, может начаться повторение Императорских манёвров далёкого прошлого.

Хотя недооценивать 'котов' тоже не стоит. Офицеров из их рядов выйдет в недалёком будущем куда больше, нежели из 'сордаровцев'.

В виде прелюдии к войне провели соревнование по штабным играм. Их любителей, как ни странно, в школах не особенно много — из-за сложности правил. Впрочем, любые, самые переусложнённые-всего лишь крайне бледное отражение непрерывно меняющейся ситуации в ходе настоящих боевых действий.

По общему счёты, победили коты. По ощущениям — это была очередная персональная победа Херктерент. Играли по два раза, сначала один наступал, второй оборонялся, потом — наоборот.

Когда посчитали очки и наградили победителей, 'кошачий' начальник генштаба вызвал на бой Марину. Пусть результат не влиял ни на что, но битва двух начальников Генштабов — само по себе зрелище.

Марина только плечами пожала. Раз человеку не жалко ещё несколько часов времени потратить, чтобы убедиться в её превосходстве — пожалуйста, ей не жалко.

Самоуверенность Марины строится не на пустом месте — обе битвы 'котом' были проиграны, притом обороняясь, Марина ухитрилась перейти в контрнаступление, окружив и уничтожив ударную группировку противника.

Пусть это и всего лишь картонные фишки — страсти в ходе боя кипели нешуточные. Решения Марины были рискованны и неочевидны. Но фишки двигаются по определённым правилам, для погоды и нарушения связи тоже правила прописаны.

Марине пожали руку, искренне поблагодарили за интересное противостояние, пообещав ещё встретится не на картонном поле боя.

— Там для вас результат будет ещё хуже, чем здесь.

— Вообще-то, мы выиграли.

— Не у меня. Могу напомнить, чем предыдущие столкновения со мной заканчивались. А сейчас я ещё и полноправный командир.

— Посмотрим, Херктерент,-усмехнулся начальник Генштаба,-честно признаю, ударило мне в голову проверить, осталось ли у Еггтов что-то от великих стратегов прошлого.

— Прошлых событий должно было хватить для понимания — осталось предостаточно. Убедился?

— Теперь-да.

— Скоро ещё доказательств получишь, — хмыкает Марина.

— Это мы ещё посмотрим.

— Посмотрим обязательно. Если всё будет по правилам.

— На этот раз можешь не сомневаться.

— Надеюсь, а то крайне не люблю, когда мимо моей головы пролетает нечто, чего там пролетать не должно.

— Бронебойные снаряды тоже летают по очень странной траектории.

Земля полнится слухами, и в школах прекрасно знают, кто на каком танке был. Марина вела огонь по танку генштабиста. Повредила. Даже пробила броню. Но заброневое действие пятидесяти эм. эм. болванки, к счастью, было крайне слабым. Куда более опасны оказалось попадание в основной смотровой прибор мехвода, выведшее его из строя и наполовину ослепившее танк.

Но командиром машины был нынешний начальник Генштаба. Повреждённая машина, пятясь задом, отползла к своим, получив по дороге ещё два бронебойных в маску пушки. Правда, скорее всего, уже не от Марины. От танка Херктерент 'Дракон' на тот момент был скрыт корпусом подбитого собрата. Хорошо, хоть дымовые мортирки были заряжены боевыми. Дым тоже поспособствовали безопасному отступлению.

При более мощных пушках дело легкоранеными бы не ограничилось.

— Всё, что от меня зависело, для недопущения подобных инцидентов в ходе предстоящего мероприятия, я сделала.

— Аналогичные действия также предприняты,-криво ухмыльнулся генштабист.

В прошлом году неожиданно испытал — как это, когда снаряды на самом деле лупят по броне. По крайней мере, не струсил и не попытался открыть люк. Не забыл, как переживал — нет ничего, чтобы в ответ отправить. Тогда он на самом деле хотел убивать, хотел уничтожать врагов.

Врагов, что не были врагами на самом деле. Просто относительно безобидная игра слишком далеко зашла в прошлом году.

Несколько легкораненых и самое настоящее покушение на убийство. Хорошо, хоть горе-стрелка он едва по имени знал. Слухи ходили — поднимался вопрос о заговоре против принцесс. Делу, впрочем, хода не дали.

В противном случае, по вопросам причастности трясли бы много кого, в том числе, и его. Неформальное лидерство — совсем не безопасная вещь, и вполне может привести к настоящим проблемам.

Не самое привычное ощущение — вот так запросто разговаривать с человеком, стрелявшим в тебя. Причём не просто стрелявшим, а намеревавшимся убить. Пусть и не тебя лично, а всего лишь силуэт танка в перекрестии прицела.

У него возможности ответить не было. А вот желание скомандовать 'Бронебойным!' было, и ещё какое. Вполне себе приходилось держать в руках снаряды с зелёными наконечниками. Красными у 'Драконов' были осколочно-фугасные снаряды.

Бронебойный дракона вполне бы разнёс наглую мелкоту на куски.

Но в таком случае, генштабист уже пребывал бы где-то не здесь. Смерть экипажа Херктерент на несчастный случай не списали бы. Но о подобном варианте развития событий лучше не думать.

Мысли имеют дурную привычку материализоваться. Причём чаще всего — в самый неподходящий момент.

Глава 10.

Первое из ожидаемых происшествий — объявление результатов художественного конкурса. Ещё литературный должен быть, но Марина в этом году решила в изящной словесности не упражняться.

У Соньки и так письменное слово куда хуже, чем у неё. Разноглазая всю энергию в 'Купальщицу' ухнула, пребывает теперь в расслабленном состоянии. Сил хватает только на безуспешные попытки подловить Софи.

Заглядывает к Эриде — та звонила и просила с ней на объявление результатов сходить. Даже по голосу понятно — очень сильно волнуется.

Хотя даже сторожевым псам очевидно, кого чествовать будут. Человеческие эмоции они вполне улавливают.

Эр, как ни странно, уже собралась.

Войдя и взглянув на подругу, Марина невольно делает шаг назад, успев закрыть рот, прежде чем разноглазая успевает что-то рассмотреть.

— Марина, что с тобой.

— Ничего. Даже если бы ты и вовсе рисовать не умела, награду бы всё равно тебе выдали. За живописность.

— Правда, очень красиво? — поворачивается боком, — Пантера сказала, это одна из лучших её работ.

Марина задумчиво трёт подбородок. Платье облегающее, излишне подчёркивающее всё, что нужно с обнажёнными плечами и руками. Чуть ли не Императрицей изобретённый покрой с разрезом до бедра. Вполне просматривается, что под платьем ничего нет.

В материалах Марина всегда разбиралась как свинья в апельсинах.

Нечто тончайшее, телесного цвета, издалека кажущееся полупрозрачным. Но главное усыпанное многими сотнями, если не тысячами блёсток.

Может показаться, и наверняка, многим и покажется, кроме блёсток на разноглазой и нет ничего. Понятно, на такой эффект создательницы и рассчитывали.

— Тебе нравится?

— Скажем так — смело, — Марина задумчиво трёт подбородок, — На подобную демонстрацию храбрости я бы точно не решилась.

— Я у Пантеры спрашивала, она сказала, и на твою фигуру сделает подобное, но ты сама должна к ней приехать, — разноглазая радуется совершенно неподдельно и искренне.

— Обойдётся Прекраснейшая Ягр. У ЕИВ денег много, но они всё-таки конечная величина.

— Неправда! — Эр корчит недовольную рожицу, — Я за это полностью сама заплатила.

— И я даже не буду спрашивать о стоимости, — не особо приятно ощущать себя в роли персонажа картины золотого периода. Там, где госпожа со служанкой изображены, и по покрою платья сразу видно кто есть кто. На фоне великолепия разноглазой, парадное школьное платье Марины смотрится откровенно блёкленько. Где-то как иголкой в мозгах кольнуло — по статусу Марина куда выше, а вот выглядит значительно хуже.

— Можно тебя попросить?

— Смотря о чём.

— Можешь дать своё ожерелье?

— Какое именно? — определённый 'золотой запас' есть и у Марины. Ещё когда впервые сюда собиралась, приказным порядком заставили взять определённое количество драгоценностей, достойное девушки её социального статуса. Футляры так и лежат где-то на дальней полке. Их только Эрида и смотрела, да сама Марина сохранность проверяла, когда крысу ловили. Всё оказалось на месте. Что там могло заинтересовать? У разноглазой хватает куда более ценного.

— То ожерелье, что тебе Сордар подарил. Помнишь, мне показывала? Можно?

Марина чуть по лбу себе не врезала.

Почему хорошие идеи приходят в голову настолько поздно? Эту вещь даже поверх платья можно прекрасно носить. Да что там платье! Кто-то, непомерно смелый, могла бы в одном ожерелье хоть на приём к Императору прийти. И никто бы в наряде и статусе хозяйки национального сокровища не усомнился.

Марина не настолько безумна, но замечательная идея нацепить ожерелье поверх мешка из под риса с дырками для рук и головы слишком поздно приходит в голову.

Даже хотела наврать, что ожерелье надела сама, но вовремя сообразила, в вырезе платья оно бы просматривалось.

— Пошли, сходим да возьмём, — как-то Марина не задумывалась, что владеет нигде не зарегистрированным национальным сокровищем, — Блеск такой будет! Ты совсем вырвиглазно смотреться тогда будешь.

— Оно очень-преочень к этому платью подходит.

— Ты бы ещё причёску соорудила. С диадемой.

Волосы разноглазой незатейливо стянуты в самый простой хвост. С оттенком мстительности Марина замечает — у Кроэн гораздо лучше, хотя она и младше. Впрочем, волосам Кроэн даже сестрицы завидуют. Как Маринина, так и её родная.

— Нет. Пойдём скорее, Марина, с простой причёской будет лучше всего.

'Только вот мне точно сегодня хорошо не будет'.

Марина смотрит на Эр в ожерелье. Сравнивает с виденным совсем недавно. Разница налицо. Древняя вещь, словно инструмент ювелира, превратила алмаз в безупречный брильянт.

Во вкусе разноглазой не откажешь.

Одного наряда хватило, чтобы сделать этот день её днём.

А она ещё и победы одерживать собирается.

Оригинальничать уже поздно, но портупею с 'Глазом Змеи' ещё можно надеть — пусть и будет смотреться при разноглазой вроде телохранителя. В общем-то, даже почти не обидно, тем более, что в этом качестве по отношению к Эр фактически приходилось выступать.

Идут к актовому залу.

Эриде не в новинку окружающих удивлять — но этот раз превосходит все предыдущие. Эрида взглядов не замечает, Марина куда наблюдательнее.

Искренней зависти на грани ненависти больше чем достаточно. Верно ЕИВ подмечал: где много женщин, неважно, какого возраста, там всегда жуткий змеятник в отношениях.

Мужские взгляды переполнены самыми разными оттенками обожания и более непристойных чувств.

Вот только разноглазой дела нет, что её откровенно взглядами раздеть пытаются. Вообще, взгляды противоположного пола не волнуют.

Сейчас Эрида ослепительна — и прекрасно это знает.

Явно все усилия затрачены, чтобы ровно на одного человека произвести впечатление. Другое дело, что этому человеку все старания разноглазой глубоко до задницы. Сонька вообще сегодня может не прийти, ибо страшно не любит проигрывать.

Интересно, будет ли напоказ восторгаться чужим совершенством?

Присутствие Марины рядом заставляет рыбок-прилипал держаться на расстоянии. Прекрасно знают, насколько Херктерент на них косо смотрит. Все остальные не станут подходить уже к самой Марине.

Инстинкт самосохранения подсказывает — Марина крепко не в духе.

В них чуть не врезается Динка — Кошмару всегда надо быть там, где что-то происходит. Школьная форма на ней самая обычная, даже в относительном порядке пребывает.

Разноглазую обозревает с разинутым ртом и вытаращенными глазами. Единственный человек, кого не заподозришь в неискренности.

Осторожно, словно огня, касается ткани кончиками пальцев. Сразу же одергивает руку, как от удара током.

— Никогда такого не видела! Ну ты, Эр, даёшь! Не понимаю, из чего сделано! Цвет словно у твоей кожи!

— Так и называется, 'Кожа и блёстки'. Я название сама придумала. Пантера хотела как-то уж очень хитро назвать.

Отойдя на шаг и склонив голову на бок, Кошмар откровенно разглядывает принцессу.

— В нашем болоте разорвался линкоровский снаряд,-умеет образно выражаться, если захочет,-Будь такое не на тебе — девчонки точно бы побили. Все парни только на тебя слюни и пускают.

Марина втихаря злорадствует. Динкина прямота временами просто убойная, причём её совершенно не волнует, кто что слышать хочет.