Тут и Рэда начинает по степени блеска полуденное солнышко догонять, откровенно гордясь, как у девочки всё хорошо получается. Марина занимается внешне совершенно незаметным делом — давит в голове мрачные мысли на предмет того, как бы можно было навредить слишком уж совершенной маленькой Осени.
Даже странно со стороны немного выглядит — родившиеся в один год с игрушечной принцессой Вьюнок и Актиния выглядят куда крепче Осени, притом что Вьюнок Еггте показалась излишне худой. Но именно Осень, а не Вьюнок всю жизнь могла кушать всё, что ей нравится. Осень не худая, сложена гармонично, только вот вся какая-то миниатюрная, действительно, словно игрушечная.
Да ещё и Рэда по отношению к девочке ведёт себя именно как мать, до безумия любящая своего ребёнка. Это не поведение старшей сестры, даже у такой, как Эорен, нет-нет, да и мелькнёт лёгкое, чуть уловимое презрение к Динке.
У сестры Осени ревность к младшей гораздо более выражена, хотя и держится в рамках. Кажется, борьбу за внимание родителей она проиграла Осени чуть ли не в момент, когда игрушечная принцесса родилась. Причём предпосылок никаких не было, беременность матери протекала без осложнений, роды были лёгкими. Марина не поленилась поднять всю доступную информацию по этому Дому. Теоретически, у родителей Осени и после неё могли и другие дети быть. Но они решили ограничиться оптимальным числом наследников. Тем более, у них наследуют старшие, а не младшие.
Но вот Осень каким-то образом ухитрилась получиться слишком совершенной во всём в целом поколении.
Марина неожиданно подумала, что маловато информации получено через личные контакты с той же Рэдой или самой Осенью. Как человека совершенно её не знает. Только умение в совершенстве делать всё, за что берётся.
Откуда-то взялась уверенность — играя в 'Генералов', Осень никогда не пыталась подкорректировать ход 'битвы' в свою пользу, стащив с части поля Рэды несколько фишек, и с честными глазами врать потом, что их тут изначально не было. Софи вот на таком попадалась несколько раз. Притом фишки таскала и у способной дать в глаз Марины, и у совершенно безобидной, но с абсолютной памятью разноглазой. Эрида только Марине жаловалась, когда они вдвоём оставались, что куда-то укатился полк, или дивизия. Марина знала: пропавшее следует искать в строго определённом месте — сумочке сестрёнки, а не где-то ещё. Впрочем, как бы Эр не переживала, по-настоящему, скорее, Софи бы плакать пришлось, ибо даже с оставшимися силами разноглазая ухитрялась прогрызать оборону наследницы великих стратегов. Проще говоря, Эрида как игрок была значительно сильнее Софи.
Вот с Мариной разноглазая была на одном уровне. Таскать фишки у Эр Марина бы не стала никогда. Вот сестрёнка, начни вдруг выигрывать, могла бы лишиться некоторых. Впрочем, Марина справлялась и так. Хорошо, в 'Смерти Императора' относительно мало фигур, по шестнадцать у каждого игрока, и в этой игре Сонька до похищений не опускалась. Хотя и играла куда хуже разноглазой.
Марина вспоминает, что банальной вещи про девочку не знает. Вещи, способной весьма сильно настроить против игрушечной принцессы саму Софи Саргон. Насколько хорошо игрушечная принцесса рисует?
Впрочем, Марине хочется желаемое за действительное выдать. Даже если уровень будет сравним с уровнем самой Соньки — только этого будет маловато. В среде художников достаточно странные взаимоотношения, надеть картину оппоненту на голову — бывает, в основном, в комедийных фильмах.
С той же Эр Софи уживалась вполне мирно, и невзлюбила разноглазую по причинам, с творчеством не связанным.
С чего Марина взяла, что даже в случает гениальности Осени Софи будет за что девочку не любить?
Хотя не исключён тот же вариант, что и с самой Мариной. Осень получилась слишком идеальной. Кажется, её Дом очень хорошо понял, как надлежит готовить наследников, пусть даже второстепенных. Плохо одно — человек получился для идеального мира, а не для того, что вокруг. Да и представлений об идеале — тоже примерно столько же, сколько живёт людей. Да плюс ещё часть умерших успела свои записать.
Тем временем, крабы сварились. Осень своего вытаскивает и с крайней сосредоточенностью принимается его разделывать. Марина вытаскивает кого поменьше — теперь хорошо знает, какой размер самый вкусный.
Игрушечная принцесса сама пусть проверкой занимается — хорошо, Актиния и Вьюнок не на берегу, а не то подсказать бы могли, девочки достаточно добрые, во всяком случае, добрее Марины.
Приходилось видеть, когда сознательно путём поедания уничтожается куда большее количество неких продуктов, нежели краб Осени. Ну, в общем, игрушечной принцессе во всех смыслах слова есть куда расти.
Упрямая девочка съела краба до того, как лодка вернулась. Кажется, существу было решено за что-то отомстить.
Ловить рыбу на заповедном участке понравилось всем, кроме самой рыбы. Даже Динка предъявляет какую-то добычу. Визуально чуть ли не большую по размеру, чем тот хвост, кому удалось удрать. При этом за борт Кошмар больше не падала.
Осень на выгружаемое из лодки изобилие смотрит весьма грустно.
От совета прогуляться за кустики, да засунуть два пальца поглубже в горло Марина всё-таки воздерживается. В том числе и из соображения, что такой способ девочке известен и без её подсказки.
С рыбой взялись разбираться все, кроме решившей злоупотребить статусом и побездельничать Марины. Тем более, всем известно — она рыбу не слишком любит. Осень орудует ножом почти так же ловко, как Актиния и Вьюнок. Где так научилась, проведя большую часть жизни в Столице? Выходит даже лучше, чем у родившейся в Приморье Рэды. Коаэ с лёгкостью изобразит вывернутые внутренности, но извлекать настоящие выходит плоховато. Динка за дело рьяно взялась, но достаточно быстро выбыла из строя довольно сильно порезав руку.
Опять же, Осень показывает себя с самой лучшей стороны, по всем правилам обработав рану и перевязав. Актиния, Вьюнок и Рэда почти не отреагировали, сталкивались с подобным неоднократно. От вида потрошимых рыбин да поранившегося Кошмара чуть не стало плохо больше всех тут обожающей всё кровавое, Коатликуэ. Хотя она и пыталась утверждать, что жару плохо переносит. Судя по взглядами, какими обменялись, ей даже игрушечная принцесса не поверила. Холодненькая водичка есть, кресла под зонтиком не слишком далеко стоят.
Марине и на брёвнышке неплохо. Динка устраивается рядом с видом тяжелораненого бойца. Хотя рыбина, в схватке с которой пострадала, даже не хищная, куснуть было выше её биологических возможностей.
Озирается по сторонам с обычной беззаботностью. Такой вариант Кошмара нравится Марине гораздо больше убийственно-серьёзного. Да и Динке, похоже, тоже хочется забыть, что недавно наговорила. Всё-таки, занимать привычное место в устоявшемся сообществе — не самый плохой из возможных вариантов. До тех пор, пока самого человека это место устраивает.
— Марин, а эта рыбина не ядовита?
— Поздно волноваться стала, да и девочки — местные, хорошо знают, что тут опасно, а что — нет.
— А вдруг?
— Вдруг, вдруг, — ворчит Марина, — у тебя я видела 'Животный мир экваториальных морей', не помню уж в скольки томах. Большинство моих познаний происходит из предыдущего издания. В это наверняка ещё кого-то добавили, но сомнительно, чтобы я не знала об обнаружении нового и столь крупного вида в сильно населённой местности. И уж если на то пошло, рыбы этого вида есть на местных фресках и мозаиках, сохранившихся со времён Островной Империи. Подсказать, где их можно посмотреть?
— Сама знаю! — дуется Кошмар.
Марину так и подбивало спросить точный адрес, что на Архипелаге, наверно, даже большинству крабов известен, но сдерживается, хотя Динка это Динка. Самой Марине неохота узнавать, может ли Кошмар в каком-то вопросе может глупее краба оказаться. Хотя, возможности Динки поистине безграничны.
— Да и нет у меня этой книжки уже.
— Куда подевала? — настораживается Марина: склонные к крысятничеству существа в любом сообществе бывают, притом связь между любовью брать чужое и материальным благополучием совсем не очевидна.
— Коаэ к себе унесла, ей очень понравилось, как там всякие твари морские нарисованы.
Как обычно, опасения беспочвенны. Но рядом с Кошмаром приглядываться надо абсолютно ко всему.
— Хотя бы по диагонали просмотрела эти книжки, меньше мне вопросов ненужных задавала.
— Какой скучной ты иногда бываешь!
Марина косится на перевязанную руку Динки:
— Зато ты очень уж весёлая!
— Очень сложно измениться, особенно, быстро, — Дина с такой интонацией заявляет, что Марина чуть челюсть на песок не роняет от удивления. Значит, тот странный разговор совсем не показался. А Марина уже почти поверила, что он померещился. Хотя саму себя обмануть сложнее всего.
— Стоит ли меняться?
— Сама не знаю. Эорен не поменялась сама, поменяла людей. Но не у всех такая возможность есть.
— Тебе, вроде, менять незачем.
— Само всё изменится. Через несколько лет. Эор говорила уже — те полгода были счастливейшим временем в её жизни. Если бы твой танк с места не тронулся..
Марина в общем-то не склонна переоценивать свои заслуги. Особенно не любит, когда ей приписывают, то чего она не делала. Динка частенько видит не то, что остальные. Включая то, чего и вовсе не было. Вещи, связанные с Эорен — не исключение.
— Если бы даже меня скрутили, Эор прекрасно бы и сама до нас добежала. Она достаточно быстро бегает.
— Но в неё стреляли.
— Чем дальше до цели, тем сложнее попасть, сама знаешь.
— Но в твой танк попали.
— В результате не попали в Эорен. Мозги, или что там вместо них у него было, переключились. Как в 'Наставлениях', открыл огонь по смотровым приборам. Тоже, заметь, не слишком метко. Да и Эор почти добежала до деревьев, где в неё бы было куда сложнее попасть.
— Пули летают гораздо быстрее, чем человек бегает.
— Эор не знала, что в неё стреляли по-настоящему. Почти все принялись выполнять пункт устава про дезертиров.
— Но ведь не все...
Марина вздыхает раздражённо:
— Сколько раз это обсуждали? На новый круг пошли? Моя роль в жизни Эор, ну и твоей, раз сестра так для тебя важна, крайне незначительна. Главный выбор в жизни Утренняя Звезда сделала сама. Тебе советую заняться тем же самым.
— Эор внешние обстоятельства, наложившиеся на внутреннюю усталость заставили сделать такой выбор. Меня пока всё устраивает, и не хочется ничего менять.
Марина не может понять, какой из вариантов Кошмара с ней сейчас разговаривает.
Коаэ подходит. Ледяную водичку частично выпила, частично на себя вылила. Что-то такое разноглазая говорила про живописность капелек влаги на смуглой коже. В общем-то, понятно, что она в этом и во многом другом находит. Тем более, Коаэ меньше всего думает, как на кого-то впечатление произвести... Хотя, как знать, чего она могла от разноглазой набраться?
Сама Марина теперь знает огромное количество оттенков кожи. Ещё в школе Эр с лёгкостью подобрала описание всем, кого хоть раз видела. Марина и не знала, что названия таких цветов существуют. Описание разноглазая и при обычном общении применяла, ибо ухитрялась формулировать так, что никто не обижался.
Это не Софи или Марина, способные из названия любого цвета сделать оскорбление чуть ли не смертельного уровня.
Коаэ, словно издеваясь, ещё себе на грудь из бутылочки поливает. Хорошо, хоть жест не несёт ни малейшего оттенка неестественности. Змеедевочке просто очень жарко.
Динка щурится:
— Язык ещё высуни, как собака, говорят, тоже от жары помогает!
Коаэ отмахивается, допивая остатки воды. К стилю шуточек Кошмара привыкла, Динка в свою очередь, пытается подражать неповторимому стилю Марины. Получается крайне разнообразно. Ценится далеко не всеми. В некоторых случаях только осознание, что где-то за спиной Динки всегда маячат все калибры Херктерент, спасало Кошмар от множества серьёзных травм.
Марина только недавно сообразила, кого ей напоминает слишком живая и настоящая Динка. Аналогия получилась слишком сложная, ибо данный предмет был реальностью в одном мире и остался на бумаге в другом. Скоростной кораблик-таран. Странное дитя первых десятилетий броненосных флотов другого мира. Притом воплощённое в химически чистом виде. Таран с машинами без какого-либо другого вооружения, призванный сокрушать тысячетонные громады броненосцев. Плод пытливого человеческого рассудка, всегда искавший как бы сокрушить несокрушимое и разрушить неразрушимое.
Кораблики-тараны умерли, толком не родившись. Слишком быстро развивалась артиллерия, росли скорости и дальность хода торпед, стоявшие и на корабликах-таранах в качестве вспомогательного вооружения. Наследить странные кораблики успели только в литературе.
Вот и Динка что-то такое, только в реальности, а не по замыслам. Маленькое, скоростное, яростное, готовое броситься в атаку на любую цель, не задумываясь о неравенстве сил. Лишь бы уничтожить противника, не особо задумываясь, уцелеет ли сама.
В другом мире таких кораблей построили единицы. В родном мире Марины они и вовсе остались гипотетическим проектом, ибо можно было избежать некоторых ошибок, в том числе и в кораблестроении. И грэды, и миррены избежали увлечения таранными кораблями. Тараны никогда не украшали носовые оконечности крейсеров и броненосцев. Обе стороны делали ставку на наращивание мощности артиллерийского огня. Учли ошибки другого мира, поняв, что дальность артиллерийского боя будет стремительно возрастать, а любой корабль при попытке тарана будет необратимо повреждён. Впрочем, немало кораблестроительных ошибок нашли почитателей в обоих мирах.
Динка характером напоминает один из множества вывертов человеческой мысли, оказавшийся тупиковым. Но в отличии от теоретических корабликов, она живая и настоящая.
Коаэ кивает в сторону островитянок и Рэды с Осенью.
— И как они это вообще выдерживают? Такое солнце, а они ещё у огня.
— Вьюнок и Актиния — местные, для них это всё привычное, в Приморье почти так же жарко, а Осень — очень упрямая.
Динка тут же встревает:
— А ты пытаешься притворяться, будто тебе очень-очень жарко, и ты вовсе не испугалась вида кишок, крови и отрезанных голов, чтобы все по-прежнему думали, что их очень любишь, хотя тебе на деле только их изображения нравятся, — Кошмар откровенно дразнится, вертя перед носом подруги перевязанной рукой.
Коаэ только рукой махнула, явно от Динки всё это слышала уже много раз. Излишняя живость и невозмутимость, словно у древних изваяний прекрасно дополняют друг друга.
Змеедевочка устраивается с другой стороны от Марины не потому что не хочет рядом с Кошмаром сидеть, а чтобы полностью в тени оказаться.
Динка почему-то шепчет:
— Поняла, почему так говорят: 'бесконечно можно смотреть на то, как другие работают'.
— И почему же? — осведомляется Марина.
— Тут главное, не работать самому, — жутко глубокомысленно изрекает Кошмар. Интонация — если бы Марина раньше не слышала, точно захотела бы побить. В общем-то, Кошмар даже у невозмутимой Коаэ способна вызвать такое желание. И это не стремление Марине подражать, это уже своё собственное.
