— Какой раз уже говорю, Коаэ, умеешь ты страшные истории рассказывать. Особенно по ночам... На что ты рисуешь, страшно до кошмаров смотреть в любое время суток... Я слышала, Хейс эту звали Страх-и-Ужас. Похоже, ей пора уже титул передавать.

Марина скалится во все тридцать два:

— Дин, тебе опять 'отвратительно' по геральдике. Этот титул связан с определённым местом, присваивается лицу, там находящемуся, и утрачивается им при покидании этого места по любым причинам. Этого титула у Хейс давно уже нет. К тому же, есть сомнения, что он когда-либо официально ей присваивался. То есть сами, любительницы Коаэ послушать, могли бы ей этот титул присвоить... Или, как всегда, скажешь 'не подумала?'

— Марин, — щурится Кошмар, — я не Коаэ, вижу, когда ты издеваешься. Пусть и не всегда...

— Хочешь ещё свою сестру обсудить? — ухмыляется Марина, — Учти, если про Соньку что-то спросишь, то я могу ответить...

Взгляд, бросаемый Херктерент на собственный кулак, Кошмару прекрасно известен.

— Вы же вроде дружите, — доносится из-за спины Марины голос Осени. — Почему вы опять ссоритесь?

И как они смогли так тихо подойти? Марина была почти уверена, что наблюдает за ними. Но вот как-то ухитрились переместиться, ибо за столом пусто. Динка и Коаэ успевают всем видом показать, тут ничего не происходит. Марине приходится развернуться. Ага, вместе с креслом, только в отличии от Кошмара, с такими тяжестями она с лёгкостью управляется.

Кажется, умненькая девочка успевает заподозрить, что показатели силы Марины сильно отличаются в сторону увелечения от присущих её возрасту. Рэда и так знает, поэтому продолжает стоять столбом, зато Актиния и Вьюнок, хихикнув, начинают перешёптываться. Ну просто сценка из современной морской тактики, новенький лёгкий авианосец, переоборудованный из чего-то быстроходного, поднял в атаку все свои самолёты, солидный старый линкор, выделенный в охрану, изображает присутствие, юркие эсминцы, не поймёшь, какого года выпуска, вроде как патрулируют, на деле не очень соображая, зачем вообще они здесь, особенно при отсутствии противника и возможности связаться с ударными соединениями.

— Кто тебе сказал, будто мы ссоримся? — щурится Принцесса Империи.

Младшая урождённая принцесса отвечает бесстрашно и жутко логично:

— Марина, я очень много чего знаю. В том числе, и разновидности твоих взглядов. На Рэду можешь не рычать, я сама достаточно наблюдательна.

Малявку иногда просто хочется убить с проявлением особой жестокости. Но тогда уже у самой Марины будут сложности похлеще лабриса Рэды, попавшего в её голову без шлема. Хорт тоже сильная девушка.

— Ты много знаешь, — хмыкает Марина, — не спорю. Но не знаешь ты гораздо больше. Особенно в отношении меня любимой.

— Любой человек не знает куда больше, нежели знает, — Осень пожимает плечиками. 'Игрушечной принцессой' девочку зовут не зря. Вот только бесстрашия ей не на игрушечных машинках завозили, а на карьерных самосвалах.

В общем, пока не поздно, надо связаться с ЕИВ чтобы он Именным Указом отстранил того из родителей дочери, кто больше девочкой занимался, от всех занимаемых должностей, причём ещё и желательно с запретом на сколько-то лет занимать аналогичные, и другим Именным Указом назначил бы его или её министром образования — пусть на максимально возможном числе детей применяют всё то, что так удачно испытали на младшей дочери.

Неохота признавать, но Марина вполне искренне считала себя одной из первых, если не первой в нынешнем поколении. Со скрипом была готова согласиться с лидерством Соньки. Но никак не Эр, хотя именно у разноглазой были наилучшие стартовые параметры. Но Эрида знает множество вещей, при этом, ухитрилась позабыть про не меньшее количество. Но вот статьи под названием 'лидер' и 'лидерство' во всех доступных ей энциклопедиях никогда не читала. И неизвестно, знает ли вообще о существовании подобного понятия.

Осень же — откровенно издевательская (над Мариной) иллюстрация к любой статье про 'ребёнка раннего развития' с любого конца огромного материка. В других частях шарика много где не знают не то, что про энциклопедии, но даже про письменность. Что не мешает им воевать под знамёнами той или другой Империи.

Осень слишком хороша. Притом в любой области. Так не бывает, так не должно быть. Однако, Осень есть.

— Осень, как ты думаешь, сколько существует миров?

— Теория о множестве миров не противоречит данным современной науки. Сама я не настолько глубоко в этой отрасли знания разбираюсь, поэтому скажу известное всем: их не менее двух.

Динка почему-то сияет, словно Осень смогла победить Марину, ибо, вопреки обыкновению, Кошмар поддерживает в данном споре именно игрушечную принцессу. Коаэ, как обычно, невозмутима. Особой любовью матери она не пользовалась, но глобальная картина мира у них одинакова. Да и по мнению Марины, сложновато знать про Коатликуэ, не зная при этом про Кортеса. Знания о некоторых персонажах из прошлых эпох возможны только в связке с другими. Пусть Великих Еггтов Эпохи Завоеваний всегда трое, но есть и примкнувший к ним генерал Рэндэрд, и все они невозможны без Чёрной Змеи Дины I и Рыжей Ведьмы Кэрдин. Зная про кого-то одного, невозможно не знать про других.

Если человеку известна Коатликуэ, то должны быть известны Кортес, Куатемок, Монтесума и Уицилопочтли. Про последнего мать Коатликуэ знает, про трёх других — ничего не слышала.

Сама Коаэ, использовав немногое, полученное дома, как семена, из них на основе школьной библиотеки как почвы вырастила у себя в голове такое... Могла бы испугаться настоящая Коатликуэ. Вместе с сыном. Если бы они когда-либо существовали. Но для Коаэ это всё реальные личности были.

— Мне в хорошем смысле страшно за отрасль, куда ты влезешь. Ибо в учебниках будущего будут писать: это было до Осени, а это — после.

Девочка довольно усмехнувшись, философски сообщает:

— Только я эту отрасль ещё не выбрала, а учёные-универсалы в наше время невозможны.

— Ты — весьма вероятный кандидат, — довольно сообщает Рэда. Сомнительно, что её собственная дочь, если такая будет, окажется удачнее игрушечной принцессы. Причём и сама Хорт это прекрасно знает.

— Не перехваливай — зазнаться могу! — смеётся девочка.

— Не можешь! — Рэде тоже весело.

Занятная у этих двоих разновидность человеческой привязанности друг к другу образовалась. Осени сначала нравилась книжная Рэда. Настоящая понравилась гораздо позднее.

У Марины, видимо, от ещё не выветрившихся остатков Динкиного напитка в голове вертятся всякие мысли относительно будущего характера взаимоотношений этих двоих. Почему-то всё время вылезает 'эриды' не как имя, а как термин. Разноглазую в школе термин точно переживёт, иначе уже сама Марина в людях ничего не понимает.

Коаэ предпочитает помалкивать, хотя явно творение Кошмара на неё подействовало сильнее всех по причине самого маленького веса и плохого восприятия спиртного людьми её расы. Молчит, ибо знает, что может сказать что-то сильно не то.

— Может, не надо степень зазнайства вымерять, — пытается изречь умную мысль Динка.

— Дин, как думаешь, как быстро тебя захотят тебя убить, если точно будут знать, что меня нет рядом?

Кошмар, бормоча принимается пальцы загибать, высчитывая что-то только ей ведомое. Марина только хмыкает. Познания в высшей математике у Динки на приемлемом для её возраста уровне.

— Что считаешь?

— Да вот, прикидываю, как быстро меня прибегут убивать в зависимости от моего места нахождения в различных частях школы, когда убедятся в твоём отсутствии. Крепких кулаков за моей спиной, к сожалению, маловато. Может, мне вооружённую охрану нанять? Как думаешь, двадцати человек хватит?

— Дешевле будет тебя на домашнее обучение перевести, — хмыкает Марина, подражать её стилю рассуждений у Кошмара временами довольно удачно получается.

— Есть у меня некоторые сомнения в том, что дома безопасно.

— Защиты ЕИВ проси, — хмыкает Марина, — он девушкам обычно помогает.

— Ну, это на тот случай, если совсем плохо станет!

— Что вы такое говорите? — Осень склоняет голову на бок, не то Марине подражает, не то сама такая и есть. Сомнительно, что девочке неизвестно о выходке юной Кэретты Еггт, особенно при учёте условной дружбы её матери с Императрицей.

Если все факты с прицелом на будущее сопоставлять, то Новогодние Праздники удачнее всех прошли у Рэды. На саму Кэретту положительное впечатление произвела. Императрица людей не забывает. Плюс по факту стала младшим членом Великого Дома.

Впрочем, из присутствующих ещё Вьюнку повезло. Причём исключительно из-за внешности. Её и Сонька, и Эр заметили, причём обе исключительно как натурщицу. Да и знакомство с Осенью, Динкой и самой Мариной бесполезными никак не назовёшь. Удачно Оэлен захотела со старыми подругами повидаться, плюс Марина была в хорошем настроении. Интересно, кто-нибудь задумывается, что сказка в определённое время должна кончится? Впрочем, Вьюнок с подругами попала в поле зрения влиятельных людей, значит перемены к лучшему в их жизни гарантированы. Та же Оэлен сейчас проводит время как ей нравится, будучи избавлена от общения с роднёй.

— Ты их меньше слушай! — саркастически усмехается Рэда. — Они, как выпьют, такое начинают нести...

Осень качает головой:

— Еггты очень плохо пьянеют.

— Не всему, что в книжках пишут, следует верить, по нас — в особенности, — усмехается Марина.

— Пока то, что я вижу, скорее соответствует написанному, нежели нет.

— Написанному когда и кем? А то за столетия много всякого разного набралось. Зачастую прямо противоречивого.

— В основном, академическому изданию 'Дина II Великая'. Издание пятое.

Марина шутя хлопает в ладоши.

— Это ещё не самый бред! — стройная картина жизни и деятельности Дины II у самой Мариной этой книгой сформированы. Вплоть до некоторых подцепленных черт, вроде причёски, чёрного цвета одежды или речевых оборотов. К книге претензий даже у Кэретты не нашлось. Плохо только одно — тираж относительно невелик, многократно уступает популярным романам, где все Великие Еггты крайне неоднозначные, но скорее, отрицательные персонажи. Причём противоречивее всех как раз Дина II и выглядит.

'Золотой век' грэдской живописи приходится на Еггтовскую эпоху. И изображения самой Дины II есть чуть ли не за каждый месяц её жизни. Марина ещё ребёнком заметила крайне высокую степень сходства. Дальше уже сознательно подражала. Даже страх детский был, читала где-то, когда ребёнок подрастает, может сильно измениться цвет волос и даже глаз. Но Марина как была черноволосой и зелёноглазой, так и осталась. Пишут, что за столетия средний рост увеличился, но Марина Дину II ростом, похоже, так и не перегнать. Да и 'Глаз Змеи' словно выкован в точности под её руку.

— Рэда сказала, тебе это книжка тебе очень нравится.

Марина вредно щурится:

— Прочла ты её до того, как Рэда сказала, или после?

— Задолго до, — смеётся Хорт, — Марин, перестань всюду подвохи искать. Многие вещи из происходящих вокруг с тобой никак не связаны.

— Но книга-то, где лицо похожее на моё на каждой третьей странице к таковым не относится.

— Марин, а 'Глаз Змеи' у тебя здесь или в Столице?

— Конечно, здесь. Я ведь почти на войну приехала.

— Ты-то свой клинок привезла? — Рэду хочется тупо подразнить. Над детьми без нужды Марина старается не издеваться.

Неожиданно отвечает Осень притом на древнем языке.

— Мы вместе собирались. Наше оружие при нас.

Судя по недоуменным взглядам Актинии и Вьюнка девочки ничего не поняли. В общем-то и не должны, древний язык только в старших классах общеимперских школ учат, и то не везде.

— Доверяю! — на том же языке бросает Марина.

Актиния шепчет:

— Это древний язык?

— Он самый, — кивает Осень.

Актиния вертит в руках валик печати с именем. Мол, тоже не совсем на деревьях сидим. Вьюнок дуется, косясь на неё.

— Я тоже знаю, как моё имя иероглифами пишется.

Ну, правильно, не сообразила администрация купить подопечным чуть ли не обязательный для каждой атрибут. Хоть о браслете хватило ума позаботится. Ведь браслет у многих чуть ли не единственная вещь, которая только её и больше ничья. Такое же значение придаётся печатям с именами. Для таких как Вьюнок — ценность, почти как 'Глаз Змеи' для Марины. Подтверждение, что ты есть, какое-то, пусть и очень маленькое место в мире занимаешь. В данном случае ещё и повод для живущей в семье Актинии показать, насколько она превосходит сироту Вьюнка. Статусные вещи не обязательно дорого стоят. Неофициальных статусов куда больше, нежели официальных. И за них тоже может идти борьба.

— Да ну? — Актиния протягивает печать к носу Вьюнка. — Что здесь написано?

Девочка щурится.

— Цветок Моря или Морской Цветок.

— Ты знала, а не прочла.

— Я умею!

Марина хочет свою печать достать, но Рэда опережает, расстегнув футляр на браслете

— Что тут написано?

Так даже лучше выходит, ибо в случае с Мариной можно угадать, а значение имении Рэдрия не очевидно, и сильно похоже на прилипшее к человеку прозвище, чьё значение забылось.

— Очень... Злая Очень? Правильно? — смотрит почему-то на Актинию. Но прочесть, похоже, выше её сил.

Рэда со злостью захлопывает футляр:

— Обычно это читают как 'Бешеная'. Но такое прочтение тоже возможно.

Теперь обе девочки смотрят на Марину, детским мозгам очевидно, что древнее письмо она тут должна читать лучше всех.

— Вьюнок всё правильно прочла, — хмыкает Марина.

Заодно делает зарубку на память насчёт Рэды. Даже для принцессы Древнего Дома древний язык скорее мёртвый, нежели живой. О значениях иероглифов задумываешься не всегда. 'Бешеной' отец Рэды звал её мать, когда-то бросившую дочку.

Рэдрия — имя на современном языке, значение которого очень редко вспоминается. Хотя во всех справочниках возле Рэдрия стоит пометка 'устаревшее'. Написанное старым письмом, дословно читается 'очень злая'. У древней Рэды это было, скорее, намертво приклеившееся прозвище — как 'Чёрная Змея' к Дине I. Прозвище, ставшее именем. Точно, писателем надо быть, чтобы до такого додуматься, чтобы человеку, живущему сейчас, дать имя из ушедшей эпохи. Одни имена существуют тысячелетиями, другие только определённой эпохе свойственны. Рэдрия — из вторых. Прозвище матери, ставшее именем дочери, только записанные разными системами письма. Притом зовут женщину, родившую Рэду, совсем не 'бешеная' по какой угодно записи, и девочки она с рождения не видела.

Шутка Рэде, тоже хотевшей ткнуть Вьюнка во что-то неаппетитное, не удалась. Иероглифы считаются сложными, в книжках вроде 'Старогрэдский для маленьких' таких нет. Хорт не знала, что Вьюнок читает что-то посерьёзнее.

Знаменитая наблюдательность в который раз не подвела разноглазую. Для Марины Вьюнок была одной из списка Оэлен. Эр заметила яркого человечка. Пусть она потом и Соньке на глаза попалась.

Всё правильно сказав, Вьюнок значительно смелее становится.