— Как думаешь, долго придётся их искать?
— Не очень. Они вон там, за деревьями вообще близко подобраться можно будет.
— Откуда ты...
— С самолёта совсем другой сектор видимости, нежели с берега. Их видно.
— Ну и как?
— Сходи к самолёту и сама посмотри. У тебя же есть бинокль.
— Не, пошли поближе подкрадёмся, — шепчет Софи, — так интереснее.
Хейс и Софи сидят у костра, вино попивают. Дрова почти кончились, но угля ещё предостаточно.
— Хорошо, одна только плёнка была, — хихикает Софи.
Хейс кивает в сторону сумок.
— Там ещё есть. Как думаешь, они нас правда не заметили?
Софи зажимает рот, чтобы не рассмеяться, но по глазам её эмоции видно и так. Давясь смехом, выдаёт из-под руки.
— Придут обратно — спросим.
Хейс по-сторонам оглядывается.
— Только всё тяжелое и острое сперва уберём.
— Ага! Сперва плёнку надо как следует спрятать.
— По-моему, они были вполне увлечены друг другом. Вполне могут захотеть узнать, как со стороны смотрелись.
— Это не всем нравится, — Софи озорно подмигивает Хейс, — на нас вдвоём я бы не отказалась посмотреть. Тем более, технически это совсем не сложно сделать, а я знаю, как отвёртка выглядит.
— Эриду звать будешь? Она лучше всех снимать умеет из всех, кого я знаю...
Софи показывает кулак.
— В данном случае, это будет напоминать покушение на убийство с чрезмерной жестокостью.
Хейс трёт подбородок, глядя в небо.
— Максимум это потянет на доведение до самоубийства, — смеются обе.
— Вообще-то, как мне говорят, разноглазая очень любит смотреть на других людей, когда они любовью занимаются.
Хейс легонько щёлкает Софи по носу:
— Получается, мы от неё заразились?
— Наверное.
— Что они не идут? Когда мы уходили, они по-моему уже просто лежали...
— Отдыхали. Ты нас вспомни.
— Хочешь, чтобы когда обратно придут, им тоже было на что посмотреть?
Софи пересаживается, закинув ногу на ногу:
— Обойдутся! Хотя, я не исключаю подобного в будущем. Всё-таки вживую смотреть на кого-то весьма возбуждающе. А если это люди, кого ты знаешь — в особенности...
— И не говори, — с усмешкой кивает Хейс, — ты так вскрикивала, я даже испугалась, что они нас могут услышать.
— Им было не до нас, да и их самих было неплохо слышно...
— Может...
— Подожди до темноты. Я не Эорен. Против вида ткани над или под собой ничего не имею.
— Хорошо... Благо ждать осталось недолго.
— Я копию 'Подруг' сделаю с их лицами и телами и подарю, благо обе они в Резиденции теперь останутся.
— Разве оригинал подруг здесь? Мне казалось, они где-то в другом месте...
Софи грозит кулаком:
— Ты ту копию, что у тебя ещё никому не продала?
— Из меня и так торговец отвратительный, а уж такими специфическими предметами, как произведения искусства. К тому такой предмет для гордости! Жалко, некому в старости будет похвастать, какая я молодой была!
— Так уверена?
— Совсем тоскливо будет — собачку заведу. С любовью и искренней привязанностью у пёсьих куда лучше, чем у человекообразных. Как-никак, это существо всегда будет от меня зависимым.
— Собачка твоей фигуры на картине оценить не сможет.
— Один из немногих недостатков. Самое лучшее изображение женщины сзади, что я видела.
Софи цокает языком:
— Скромная ты наша! Гордишься, что задница там — твоя...
— Тебе, вроде тоже нравится.
Хейс поднимается в полный рост, поворачиваясь кругом. Софи хлопает её по упомянутой части тела. Рослая красавица неожиданно отстраняется.
— Идут...
Мирренка пританцовывает, кажется с трудом сдерживается, чтобы не пойти колесом. Эорен смотря себе под ноги бредёт сзади, волоча по песку покрывало.
— Хорошо отдохнули? — окликает южанку Хейс.
Та, ухмыляясь до ушей, вскидывает руку в одобрительном жесте.
Лётчица подходит, Утренняя Звезда всё ещё плетётся.
— Вы тоже, смотрю время неплохо провели.
— Мы всё время тут сидели.
Мирренка хихикает, как девчонка.
— Ага, ещё скажи, на солнышке грелись. Только у тебя майка сейчас надета наизнанку и задом наперёд... Не надо смущаться, мы все тут большие девочки.
Хейс принимается майку переодевать, южанка с интересом её тело разглядывает. Подошедшая Эорен пинает подругу.
— Не надо на других пялиться!
Мирренка переводит взгляд с возлюбленной на Хейс и обратно.
Эорен постукивает ладонью о сжатый кулак. Туман в глазах ещё не прошёл, но теперь с ним соседствует самая неприкрытая ревность. Что-то слишком много самых разных чувств у Утренней Звезды в последнее время обострилось. Это не всегда оказывается к лучшему.
— Я сравниваю. Не с точки зрения красоты, а как врач, — жуткую серьёзность южанка вполне умеет на себя напускать, — Не думала, что девушку, подобную тебе в подростковом возрасте могут недокармливать. Какая ты, и какая она! Хотя одного роста.
— Эорен выше, — буркает Хейс.
— Я нормально питалась. В соответствии со всеми нормами, вот только нервничала очень много. И быстро росла. Вот одно на другое и наложилось.
Южанка берёт Эорен за руку.
— Побить бы тех, кто тебя переживать заставлял.
Утренняя Звезда бросает довольно злобно:
— Кто поумнее, старались меня просто не замечать, чтобы против себя не настроить... Не замечали меня — впредь и я их не замечу. Но умные всегда в меньшинстве, те кто поглупее — забыли, жизнь — штука длинная... Я не принцесска в оскорбительном смысле слова, как они звали меня, а настоящая урождённая принцесса. И я крайне злопамятна. Месть — такое блюдо, что вкуснее всего холодной.
— Страшными людьми могут быть внешние тихони, — замечает Софи, — не трать свою жизнь на ненависть, Звёздочка.
Мирренка беззаботно усмехается.
— Ты скажи, кто именно нужен. Иногда мы по своим каналам людей находим быстрее чем Кэрдин... После нас их искать совсем бесполезно становится. Если что попроще — скажи, куда бомбу уронить. Всё-таки, любую из нас обижать крайне вредно для здоровья, а кто моей подруге плохо делал — могут в ближайший крематорий бежать и сами в печку прыгать.
— Одного мы туда уже отправили, — замечает Софи.
— Если не Тайна Дома, можно узнать за что?
— Это не тайна, хотел убить Эорен больше полутора лет назад. Подготовился серьёзно, но стрелком оказался так себе.
— Подожди! — мирренка щёлкает пальцами, — Ты говоришь, больше полутора лет назад, — смотрит она при этом на Эорен.
Утренняя Звезда кивает.
— Полтора года назад... — повторяет южанка, неожиданно вытаращивая глаза, — Это получается, когда она ещё в школе для всяких таких... Ну, таких, как она была? О-бал-деть! Я-то думала, у тебя всё сказочно было, а вот что получается, Звёздочка... Совсем не весело...
— Сами как кони ржём! — зло бросает Софи, — В 'кошачью' потом после истории этой водяное масло большегрузами завозили.
— За такое надо... Без масла, и чем-нибудь побольше, вроде вон того бревна, — судя по тону южанки, руководству 'кошачьей' она сама бы это бревно запихала во все возможные места,
Мирренка гладит Эорен по руке.
— Прости, я думала, тебе весело жилось, самое большее — ссорилась с кем-нибудь, а вон как получается.
— Не за что извиняться. — Эорен накрывает руку южанки своей, — Это всё — дело прошлого, виновные понесли наказание.
— Не так я себе жизнь богатых девушек представляла, — трёт подбородок мирренка, — у меня в школах всякое бывало. Руки ноги-ломали, два раза я, один раз — мне. Но умышленное убийство с применением огнестрельного... В школе... Как-то слишком уж.
— Весело живём. Правда? — злобно улыбается Софи.
— Совсем, как живущие на природе земледельцы! — иронию Хейс все прекрасно улавливают.
— Полярная ночь, снега, винтовки. Два человека ушли — вернулся один. Простая и суровая жизнь Дальнего Севера. Оба хотели с моей матерью быть, вернувшийся был моим отцом. Занятно бы могло быть, вернись другой. Растил бы дочку убитого им, да ещё и мирренку.
— Ужас льдов тебя бы не утащил? — невесело интересуется Хейс.
— Нет. Я в абсолютной безопасности была бы даже в случае смерти отца. Умеющих стрелять мужчин в тех краях — достаточно, женщин мало, детей — ещё меньше. Их жизни очень высоко ценятся. Двое вышли в ночь прогуляться, один заблудился — обычное дело. А вот гибель или пропажа женщины или ребёнка — рыть будут, и когда виновного найдут... Подчёркиваю, именно 'когда' и никаких 'если'. То лучше тому сразу лезть в клетку к голодному ужасу льдов....
— Жизнь — у всех штука крайне сложная, статусы помогают не всегда, все уже тут всякое разное повидали, — подытоживает Софи. Спорить с Принцессой Империи никому не хочется.
— Может, хватит о плохом? — первой оживляется неунывающая мирренка, — Какое вино, говоришь, вы тут пили, пока нас не было? Сходить за бутылочкой... — потерев горло, и окинув Хейс взглядом с головы до ног задумчиво сообщает, — хотя, лучше за двумя или тремя...
Эорен смеётся неожиданно весело. Хейс показывает кулак.
Софи качает головой вслед убегающей мирренке:
— Не зря тебя капитан пьянью зовёт.
— Да она всех так называет время от времени. Берегись, Эор! Скоро и ты от неё это услышь, даже если будешь пить только воду.
Ругаться на детские черты в манере держаться мирренки сил уже нет. Вино разлито, сыры нарезаны. Фруктов на острове столько, что большую часть сжирает скотина.
— Ты хоть строчку написала из того, что мне обещала? Или старое что есть на примете?
— На примете-то есть, да всё на разных обрывках, да тут, — южанка стучит себя по лбу, — В таком виде самой тебе что-либо отдавать, саму себя прежде всего не уважать. Вот перепишу...
— Я тебе золотое перо подарю, — льнёт к возлюбленной Эорен, — Ты очень здорово всё рассказываешь. Это должны люди увидеть.
— Лучше печатную машинку подари! — вздыхает южанка, — У меня была, но не помню где лежит... Или её поменяла не помню уже на что... Или разобрала, пустив на изготовление самогонного аппарата.
— Пишущую машинку переделать на самогонный аппарат, — качает головой Софи, — на Архипелаге хоть залейся пищевого спирта. Как такое возможно вообще?
Мирренка собирается было ответить, но Хейс успевает первой.
— У граждан Империи очень пытливые умы, как на хорошее, так и на дурное. Вопрос добычи выпивки — отдельная тема. Пишущую машинку на самогонный аппарат — вполне верю. Сама агрегат видела, где змеевик был приделан к кожуху охлаждения пулемёта...
— Теперь я не верю, — зевает мирренка, — чтобы так испортили хорошую вещь — даже при любви на Дальнем Севере ко всему спиртосодержащему — нет, не верю.
— Это крупнокалиберный был с водяным охлаждением ствола. Одолжили у солдат императора Тима в конце той войны.
— Тогда верю. Штука большая, красивая, но по прямому назначению почти неприменимая из-за рвущихся лент и разрывов патронов. Серьёзные мужчины твои знакомые. Я много всякого неположенного таскаю, но такое через полстраны протащить... — качает головой, — искренне уважаю, больше нечего тут сказать.
— Ты специально отговорки придумываешь, чтобы делом не заниматься! Знаю я вас, творцов, сама такая! Подарит тебе Эорен пишущую машинку, а ты ей, 'клавиши не той системы'.
— Нет, не скажу, — веселится мирренка, — на эскадрилью сколько-то имущества положено, в том числе и машинка эта. Капитан у нас такая — своё у кого хочешь из глотки вырвет. Пусть и не нужное, сама отчёты от руки пишет, новое осваивать лень, — шутя пинает Эорен, — Ты берегись! Она тебя за всю эту писанину засадит. Машинку выдаст, и ещё цепью к ней прикуёт. Больно уж она бумажную работу не любит.
— От ответа не уходи, пожалуйста, — этого 'пожалуйста' сама Марина остерегается. С такой интонацией Софи случалось назревающие драки прекращать и конфликты гасить. Или, наоборот, провоцировать и то, и другое, в зависимости от переменчивого настроения Принцессы Империи. Неглупая мирренка тоже что-то почувствовала.
— Сама же видишь, мне сейчас не до писанины, пусть вокруг всё хорошо, и даже замечательно. Но если я за перу возьмусь, — выйдут только сладенькие розовенькие стишки в мыльной пене, как у впервые влюбившейся школьницы. Да и чувствую сейчас себя, я наверное, точно так же....
Утренняя Звезда буквально млеет от каждого слова южанки. Слушала бы и слушала её. Софи мрачно размышляет, лётчица привычно льёт в уши мёд впервые влюбившейся девушке, говорит, что слышать хотят, или искренности в ней всё-таки побольше?
Всё-таки чувствуется какая-то ответственность за Звёздочку хотя бы перед самой собой. У нескладной принцессы чуть ли не впервые в жизни время абсолютного счастья, когда всё и во всём получается. И кажется, так будет всегда. Уж кто-кто, а наёмница об этом должна.
Хотя, она знает, поэтому одним днём и живёт. У Эор циклы измерения времени несколько подлиннее. В общем, пока подозрительности Софи не за что цепляться. Но спать этого зверька укладывать ещё рановато.
Софи просыпается. Чувствует, что либо очень поздно, либо слишком рано. Хейс спит рядом. Софи всегда раньше просыпается. Так как делать ничего не надо от слова совсем, то спать любимая может ещё долго. Обычно её Софи будет, но сейчас делать ничего не хочется. Часы со светящимися стрелками искать лень, очевидно, деться им отсюда некуда. Почему-то вспомнила, у мирренки такие. Чтобы такая как южанка отказалась от подходящего к любому сезону атрибута пилота... Хотя, здесь и сезон-то по сути дела круглый год один.
Завернувшись в полотенце, Софи выбирается из палатки. У костра, точно так же завёрнутая, сидит растрёпанная не до конца проснувшаяся мирренка.
Щурится, разглядывая Софи.
Принцесса садиться напротив. Вино ещё осталось.
— Доброго утречка! Я сама у себя десятку выиграла.
— Это как?
— Да вот, сама с собой, логикой с чувствами спорила, кто из вас кого вымотает. Логике подсказывала, что это должна быть Хейс, чувства утверждали, что это будешь ты. Чувства победили.
— Рада за них, — хмыкает Софи.
— А уж как я-то довольна, что не ошиблась.
— Выигрыш, в любом случае, остался бы при тебе.
— Так-то оно так, — мурлыкает мирренка, видимо ещё не отключившаяся от режима общения с Эорен, — но приятно всё равно... Слушай, пока не забыла, у вас всегда так, ну она первая утомляется, или через раз, как у нас? То я её, то она меня. Бывает, и вместе засыпаем. Хотя, — зевает, — наверное, просто не притёрлись ещё друг к другу. У вас как?
Софи оглядывается по сторонам. Лезть обратно в палатку как-то не хочется.
— Что ищешь?
— Сигареты.
Мирренка показывает пальцем:
— Вон там пачка!
Софи закуривает. Мирренка вся во внимании. Таинственность нагнетать годится далеко не всегда.
— Хейс всегда первой устаёт. Иногда засыпаем вместе. Первой поднимаюсь всегда я.
Мирренка склоняет голову:
— Выходит, правду говорят, что Еггты очень страстные и темпераментные женщины.
— Выходит, что так. Хочется попробовать?
Глаза южанки вспыхивают. Такие взгляды в свою сторону ей прекрасно известны. Тем более, тело минимально прикрыто. Мирренка на Софи поглядывает, но всё-таки качает головой.
