Осень оглядывается по сторонам. Всё-таки она не из числа тех, кто считают, будто мир вокруг них вертится. Впрочем, те кто думают именно так, прекрасно знают, что перечить Софи Саргон — непозволительная даже для них роскошь.
— А где они? Мне говорили, один всегда должен быть где-то на виду. Появляется, если кажется, что возможны сложности.
Рэда тоже начинает вертеть головой. Софи знакомого человека сразу заметила, у Хорт с наблюдательностью похуже, но достаточно быстро тоже охранницу нашла. Осень продолжает головой вертеть. Рэда показывает глазами, 'говори ты'.
— Вон та девушка в форме для жаркого климата без знаков различия с белыми волосами.
— Точно! Знакомили с ней! Я тогда чуть не спросила, почему у неё волосы такие белые, хотя сама она кареглазая. Подумала, что это краска такая местная.
— Они у неё не белые, — невесело усмехается Софи, — Они седые.
— Она же молодая... Читала, бывают такие отклонения, что человек седой смолоду...
— А ещё жизненные обстоятельства, что седеешь помимо воли.
— Ты о чём, Софи? — настроение других маленькая принцесса улавливает неплохо.
— Прочти её 'личное дело' — исчезнут вопросы. Полномочия 'личные дела' читать у тебя есть.
— Там что-то очень плохое?
— Я же сказала 'прочти'. О некоторых вещах надо узнавать через минимальное число посредников.
— Я посмотрю сразу, как назад приедем, — Осень очень серьёзна. — Можно сейчас узнать, сколько ей лет?
— Двадцать восемь.
— Все, кому надо, на своих местах, — тоже не слишком весело усмехается Рэда, — Дальше пошли?
Осень, как маленькая, берёт её за руку. Софи хотела съязвить, но удержалась. Осень не Эр, замечает всё вокруг. Знает о многих опасностях и лично для себя, и всеобщих. Но ещё многое ей неизвестно. Сейчас показано, сколько именно она не знает.
Впрочем, обстановка на Набережной крайне расслабляющая, и напряжение быстро уходит. Софи тоже нет-нет, да по сторонам поглядывает. Всё-таки, именно Набережная когда-то чуть не стала главной улицей Империи. Как будущую Столицу начали застраивать. Потом планы изменились. Замашки остались. Да и людей в городе живёт немало. Даже больше, чем планировали в Новой Столице когда-то.
Многие известные архитекторы успели здесь поработать. Южане когда-то шутили не только про 'Острова Разврата' но и про 'новейший мёртвый город'... Сейчас бы сюда этих шутников...
— Может, мороженного поедим?
— Понравилось местное, сладкоежка? — усмехается Рэда.
— Да. Очень-преочень! — Девочка совсем не напоказ облизывается. — Куда пойдём?
— Вон туда!
— Там что-то особенное? — забегает вперёд Осень.
— Нет. Там детей много, а где их много, там взрослые дураки не будут мешать спокойно сидеть. Или, — Софи подмигивает Рэде, — тебе хочется, чтобы кто-то помешал.
— Нет. Лучше сегодня спокойно посидим.
— Ожерелье бы тогда сняла, и что-нибудь более похожее на мешок надела. Блестишь самым ярким! — посмеивается Софи.
— И не подумаю! Молодость — один раз. Как говорится, есть что показать.
— Ага. Неспелые фрукты из известной басни изображать, — иронизировать маленькая принцесса вполне умеет.
— Много сладкого мальчикам вредно! — похоже, у них это уже почти семейная шутка, где им двоим понятно куда больше, чем всем остальным.
Осень хоть в чём-то соответствует возрасту. Заказала несколько разных порций, не особо переживая, что может растаять. Софи и Рэдрия взяли по обычной порции.
Осень попробовала по чуть-чуть каждого вида и теперь нарочито медленно ест шоколадное.
— Растает! — замечает Софи.
— Мы, вроде, никуда не спешим. К тому же, я подтаявшее люблю. Интересно вот так сидеть, и на людей вокруг смотреть. Никому ни до кого дела нет, поэтому много нового узнаёшь.
— Зачем тебе это?
— На отрывки фильмов похоже, увидела сцену, и додумываешь, что было раньше, и будет потом. Интересно!
— Книги писать не думаешь?
— Не знаю, но обязательно попробую, притом сама, а не как у многих известных людей, где на обложке только имя его, а весь текст написан кем-то другим.
Вспоминается шутка Саргона про 'Сборник речей ЕИВ' в ответ на вопрос дочери, читал ли он их. 'Некоторые я даже написал'.
— Твои родители ничего не собираются по воспитанию детей публиковать? Больно уж интересно, как ты такая вот получилась.
— Насколько мне известно, нет. Они ничего особенного не делали. Просто заметили, что я очень умная.
— Рэд, может ты записки какие начнёшь вести?
— Обо мне? — спрашивая, Осень не спрашивает, а констатирует факт. — А зачем?
— Не исключено, что в будущем воспользуюсь опытом вашего Дома в воспитании детей. Больно уж нравится полученный результат.
Осень самодовольно усмехается, только личико мороженным перемазано:
— Нет, Софи, дневниковые записи — это не ко мне. Хочешь спросить что — спрашивай, отвечу, если Осень против не будет.
— Я лучше заранее список вопросов составлю, потом на подпись Осени отдам, потом ты в письменном виде ответишь...
— Потом я ответы прочитаю, и только потом обратно тебе отдам. Ты не думай, тебе, Рэда, я абсолютно доверяю. Но уже есть некоторые вещи, про которые я не хочу, чтобы знал кто-то, кроме нас двоих...
— Как теперь уже можно сказать, у всех нас в школе говорят, 'рассказала подружке на ушко', через сутки весь корпус знает.
— То подружки, — задумчиво склоняет голову Осень. — А то Рэда. Это совсем-совсем другое, понимать надо. Ты свою Хейс лучше попроси написать, как она так хорошо умеет всех мирить и отношения между людьми налаживать.
— Чтобы Хейс села что-то по данным вопросам писать, во многом зависит как раз от тебя?
— Как так?
— А вот так. Я её уже спрашивала, чтобы она написала что-то вроде 'Записок Главного старосты'. Или и вовсе в Министерство Образования работать пошла. Но она сказала, припомнив как раз твой ум. 'Ничем связанным с образованием я заниматься не буду. Во всяком случае, пока не увижу родителей Осени в руководстве минобра. Если же кадровую политику у нас изменят, то я пойду устраиваться к кому-то из них в аппарат. Но не раньше'.
— Как у нас всё сложно! — вздыхает Рэда.
Осень призадумывается с ложкой во рту. Вернув ложку в вазочку, грустно вздыхает.
— Они точно не захотят... Им и так хорошо. Всего много. Насколько я знаю, маме с папой все завидуют, какие дети у них получились. Особенно я, — Рэда не удерживается от шуточного подзатыльника, больше обозначая намерение ударить. Софи кажется, Хорт даже не коснулась волос девочки.
— Зазнайка!
Осень продолжает, на всякий случай потерев затылок:
— Согласятся только если по Именному указу, тогда да. Но что-то мне подсказывает: такого указа не будет.
Софи скалится:
— Представляешь, мне кажется тоже самое. К кадровой политике в самых разных ведомствах у меня с каждым днём всё больше и больше вопросов.
— Не только у тебя, — неожиданно вздыхает Осень, — дома я слышала почти тоже самое.
— Жизнь с каждым днём становится всё веселее! — хмыкает Софи.
Осень грустная по-прежнему.
— Это я тоже слышала. Причём понятно было, ничего по-настоящему весёлого нет и не предвидится.
— Надо будет, как в Столице окажусь, к твоим родителям заглянуть. Кажется, про известных мне всю жизнь людей я много не знаю.
— Папа про вас сказал — очень неловко себя чувствовал, боялся перепутать, кто из вас мать, а кто дочь.
— Кэретте такое бы было приятно слышать, но не мне, — Мрачно замечает Софи.
Опять кажется, прямота Осени — какая-то игра, где правила знает только сама маленькая принцесса. Девочка снова принимается за мороженное.
Софи переглядывается с Рэдой. Та только плечами пожимает. Осень временами напоминает Марину в скверном настроении, когда она поддевает всех подряд. Кажется, от её шуточек в своё время даже разноглазой доставалось. Вот только там никогда не пахло признаками долгосрочного планирования непонятно чего.
Впрочем, возможно это ей самой что-то мерещиться. Кэретта с Софи на на буксире зимой на самом деле вломилась туда, где их не очень ждали. Тем более, результаты переговоров всё равно были бы одни и теми же, присутствуй на них Императрица или нет. Впрочем, для Рэды может быть и неплохо, что её Кэретта запомнила. Жизнь — штука длинная, а память у всех Еггтов хорошая.
Впрочем, у Осени память тоже отличная. Софи уже начинает замечать, каждый год пролетает чуть-чуть, но быстрее предыдущего. К тому же, пример Кэретты неплохо показывает, ночные кошмары многих от двенадцати и лет до ста — признаки старения, саму Софи коснуться ещё не скоро. Кэретты же не коснулись до сих пор. Выглядит юной, с лёгкостью влезет в любое из платьев, что носила до беременности.
Некоторые сверстницы Софи уже пользуются средствами для борьбы с морщинами, на девяносто девять и девять в периоде, придуманными. Волосы красят якобы чтобы не было видно седины.
Софи уже попросила у седой наёмницы её фото, чтобы получше было видно причёску. И фото в раздельном купальнике, чтобы можно было ткнуть в рожу, в каком состоянии надлежит поддерживать тело уже в не самом юном возрасте. Софи сама ещё не забыла, как двадцатилетние ей самой казались чуть ли не стариками и старухами. С другой стороны, есть личности, кто за пару лет раскормились с габаритов немногим хуже Софи до полутора сотен кило, если не больше.
Школьные годы наёмница не забыла. Ещё и ехидно сообщила, на кого сейчас похожи подруженьки из прошлого.
Софи уже чувствует, как после возвращения много над кем посмеётся. Думают, у Софи какие-то особые секреты, каким образом так потрясающе выглядеть. В не слишком вежливое 'меньше жрать и больше бегать' банально не верят. Хотя бы потому что видят, в вопросах покушать вкусненького Софи себе ни в чём не отказывает, и всё равно, тонкая и гибкая. Притом ещё и не слабенькая.
Правда, Софи уже предвидит — демонстрация фото пепельноволосой красавицы приведёт только к росту спросу на седую краску и больше ни к чему. Раз сама Софи рекомендовала. Наёмница злобно посмеялась, искренне пожелав дурам никогда не испытывать того, в результате чего поседела она.
Высказывание о бесконечности человеческой глупости девушке известно.
— Рэда, а как думаешь, может мне волосы в белый цвет покрасить?
Хорт и Софи не сговариваясь, стонут. В школе помешательство. Большинство доставшимся от природы цветом волос не довольны. Светловолосые перекрашиваются в тёмные цвета, темноволосые — в светлые. Прямые волосы завивают, вьющиеся распрямляют. Весьма распространены цвета волос, не существующие ни у одной известной расы и подрасы. На Архипелаге можно найти представителей любых рас, а так же все возможные межрасовые варианты. Соответственно, и раскраски есть самые дикие. Эшбадовкам положено причудливо выглядеть. Вот Осень на всякое и насмотрелась. Стайному чувству и она подвержена. Тем более, волосы и Рэда подкрашивает. Натуральный цвет ей слишком тусклым кажется.
Хорт машет рукой:
— Думаю, что не стоит.
— Но мне хочется!
— Знаю, запрещать бесполезно. Давай так договоримся — как в школу приедем — красься как хочешь. Я хочу, чтобы тебя мать увидела примерно в таком же виде, как отправляла. Мне почему-то не хочется, что бы она мне за твой внешний вид отрывала голову.
— Мне тоже этого не хочется, — кивает девочка, — хорошо, до школы буду ходить, как сейчас.
— Лучше в чёрный покраситься, — предлагает Софи, — ближе к твоему настоящему. Я и то одно время чёрной была.
Осень вопросительно смотрит на Рэду:
— Было дело, но недолго. Буквально несколько дней так ходила. Ты к Новому году новый образ создавала, вот и решила примерить самый Еггтовский цвет...
— И решила, что с моими длинными волосами чёрный цвет совершенно не смотрится. Подходит только к коротким, как у Марины. Но там не крашенные, это естественный цвет.
— Ага, как у Великих Дин, — кивает Осень, — но я чёрный цвет не люблю, а этот, — мотает головой, — какой-то дурацкий.
— Я после того случая, решила, что мне мой естественный цвет подходит лучше всего.
— Тебе — да! — важно кивает Осень. — Но так подходит не всем.
Список детских и взрослых тем для разговоров у маленькой принцессы в голове серьёзно перемешан. С массой перекосов и в ту, и в другую сторону. Любовь между девушками — скорее детская, а вот окрашивание волос — однозначно, взрослая. Довольна, что такой важный вопрос с ней обсуждают, как с равной.
Насчёт 'дурацкого' цвета Софи слышала почти от всех, кроме Маришки, кому вообще наплевать, есть у неё волосы на голове или нет, а если есть, то какого они цвета. Да, как ни странно, разноглазой. Та отдельные пряди во что только не закрашивала, но большая часть волос сохраняла естественный цвет. Эрида вообще из всех известных Софи лиц одного с ней пола была в наибольшей степени удовлетворена своей внешностью. Причём параметры тела ниже шеи практически полностью совпадали с таковыми у Софи.
Софи даже теорию придумала, разноглазая не в неё влюблена, а в собственное отражение. Но так как с зеркалом заниматься любовью сложно, а хочется человеческого тепла, то вот и придумала Эр распространить чувства на самое удачное живое приближение к собственному отражению. То есть, на Софи. Теорию Софи никому не озвучивала, одни из подхалимажа, поддакнут. Та же самая Маришка, и вероятно, Рэда посмеялись бы. Софи очень не любит, когда над ней смеются. Пусть и обоснованно, как было бы в данном случае.
Ну вот и Осень подобное поветрие не миновало. Что при общении с яркими эшбадовками было вполне ожидаемым.
— Только, Осень, красится будешь не сама, — берёт дело в свои руки Софи, — а вместе с Рэдой поедем к Пантере, и там тебя сделают такого цвета, какого захочешь.
— Ух ты! Здорово! — хотя радость кажется Принцессе Империи напускной. Осень знает, какую реакцию от неё ждут. И именно такую и изображает. С эмоциональной сферой у маленькой принцессы в каком-то смысле примерно как у Марины. То есть, только ей самой понятно, как именно. Все же остальные либо видят ожидаемые реакции на действия и слова, либо не видят никаких. Марине лень напрягаться и что-то изображать. Осени не лень, ибо она сама призналась, что постоянно изучает людей. В общем-то в самом факте ничего предосудительного нет. В той или иной степени этим практически все люди занимаются. Смущает только очень юный возраст Осени и обилие у девочки множества других способностей.
Опять невесёлая мыль о подготовленном переносе сознания сама собой напрашивается. Одно радует — о возможности подобного переноса не первый десяток лет говорят. Но ни одного такого не поймали. Хотя обычных попаданцев зафиксированы многие тысячи.
Опять же, некоторое сходство с Мариной. И то, что сестрёнке маленькая принцесса тоже не особенно нравится. Впрочем, и сама Рэда когда не особенно нравилась Принцессе Империи — главным образом из-за конфликтов с Мариной.
Как-то даже мысли возникают — не слишком ли сильно Рэде в жизни везёт? Хотя, с другой стороны, термин 'фаворитизм' стар почти как мир. Ещё одна личность в этом крайне разнообразном сорте людей, существовавшим всегда. Тем более, термин далеко не всегда означает близкие отношения. Гораздо чаще — обычную человеческую симпатию. Как та же самая Осень-Оэлен Ертгард-Ягр. Её часто называют 'фавориткой' Дины II и Дины III, вкладывая в это слово все возможные оттенки. Уж насколько там отношения близкими были спустя столетия разобраться крайне сложно... Но фактом остаётся то, что Осень была крупнейшим математиком своей эпохи. Весьма неплохо проявили себя в самых разных областях и другие 'Замковые девочки' или 'Розочки' Дины II. От Осени по прямой женской линии происходит весьма неплохо умеющая считать Кэрдин. Потомком другой 'Розочки' — первого врача своего времени после Дины II, тоже по прямой женской линии была мать Херенокта.
