— Они стреляли в него, он стрелял в них. Это совсем другое. Сестра и ты видели их совсем другими. Когда мирные — всё не такое. Отец говорил, ещё при нашем визите от встретил почти знакомого — их генерала, что командовал дивизией, державшей фронт против него... Говорят, тогда было много подобных встреч.
Софи щёлкает пальцами:
— Знаешь, Рэда, а ведь твой отец должен был быть на том приёме, он достаточно известный в стране человек... Ты там нигде в уголке не пряталась?
— Он и был. Не было меня. Сидела десятку у дальних родственников. Как раз тех, кто были уверены, что я не вполне здорова на голову. Жаль, их рож не видела, когда он им моё школьное фото подарил. Написал, фото за второй год дарить не стал. Пожалел идиотов, ибо там я стою рядом с Мариной.
— Как ощущение, что у родни жила? — Софи всегда собирает новые ощущения, сама-то она большую часть жизни провела вблизи родителей, до школы ни дня не прожив вдали от кого-то из них.
— Терпимо, — отмахивается Хорт, — сумела двоюродным объяснить, что пока меня никто не трогает, я тоже никого трогать не буду, кулаки у меня крепкие, сиськи и ножи — настоящие. Второй раз ничего из упомянутого больше трогать не пытались.
— Родителям не пожаловались? — Софи косится на словно невзначай сжаты кулак Хорт.
Та весело отмахивается:
— Я же сказала, было терпимо. У родственников отца крайне специфические взгляды на воспитание. В конфликты между сверстниками они принципиально не лезут, я же даже чуть младше была воспитанием должна школа заниматься. По отношению к детям, причём ко всем, включая меня, они занимались ровно одним — досыта кормили. У них в головах не укладывалось, что кого-то, особенно ребёнка в качестве наказания можно голодом морить. А то в школе у знакомых родственников закрыли за подобные методы. Отцовской родне такое бы не грозило. Подозреваю, задержись отец на месяц-другой — весила бы я в полтора-два раза больше, ибо минимальное давление всё-таки было — из-за стола не выпускали, пока всё не съешь. Свои жаловались, я — нет. Кормили они лучше чем, отец. Но людям, особенно детям, в первую очередь требуется совсем не жратва. Вернее, не только она. К тому времени отец меня чаще слышал, чем нет. Его родственники не слышали даже собственных детей, не то, чтобы меня. Да и отец и попросту заплатил за те дни, что я у них жила. Не знаю, правильно было, или нет. Во всяком случае, по деньгам я слопала намного меньше, чем он им денег дал. На кормёжку я не жаловалась. Меня он в то время всё хуже понимал, словно не заметил, мне уже давно не пять...
— Отец-то твой на том приёме знакомых мирренов по прошлой жизни не встретил?
Рэдрия неприятно щерится, поглаживая кулак:
— Я его ещё тогда об этом спросила. И он сказал, 'те южане, кого я по именам знал, те все мертвы'. И знаешь, я поверила!
Осень весело смеётся. Видно, слышит эту историю не впервые.
— Знаешь, я бы тоже поверила. Пока он любимый Осенью цикл не начал, а о приключениях в спорных землях писал. Не скажу, что положительное впечатление произвело. Знаешь, слишком он там натуралистичен, для среднего школьного возраста, я бы сказала, чрезмерно. И жестокости там многовато, притом всеми сторонами творимой. Ну и ещё видно, насколько он в старинное оружие влюблён.
— С оружием — всё верно, — кивает Рэда, — насчёт жестокостей он говорит, что ещё сильно преуменьшил. Писал бы более реалистично — даже сейчас бы не выпустили. Видимо, на этом окончательно выплеснул из себя всё, что в молодости накопилось. На сказочки потянуло.
— Ими и прославился! — Девочка пересаживается к Рэде, обняв её. Никакого подтекста Софи не удаётся рассмотреть при всём желании. Обычная детская симпатия. — Без этих книг, у меня бы никогда-никогда не было Рэды.
Хорт качает головой:
— Только я все эти книги, кроме первой, прочла уже после знакомства с тобой. До того — предубеждение было. Ну не нравится мне, когда о моей жизни выбалтывают тем, кого я не знаю, хотя подразумевалось, что это информация для двоих. Предубеждение прошло. И не потому, что так Осени хотелось. В книжках была масса вымышленных ситуаций. Но книжная... В общем, действовала так же, как стала бы действовать я.
— Вот только поединок завершился совсем по-другому, — змеино улыбается Софи.
Рэда успевает стрельнуть глазами. Ответить не успевает, ибо Осень и тут быстрее.
— Софи, ты конечно, свою сестру знаешь гораздо лучше, чем Рэда или я. Но Марины с направленным на меня пистолетом я бы испугалась. Клинок — плохое оружие против пули. Сестра мне тоже говорила, что пока Марина стояла с оружием, ей тоже было очень страшно, ибо она знает, насколько метко Марина стреляет.
— Сделаем вид, что забыли, — Софи усаживается поудобнее, кивает Осени, — она тебя не стала после этого отговаривать от поступления?
Девочка озорно усмехнувшись, мотает головой. Рэда продолжает.
— Она примерно в то время окончательно удостоверилась, — Хорт потягивает через трубочку сок со льдом, — что та и эта Рэда — почти одно и тоже. Стала после того случая ко мне время от времени захаживать. Расспрашивала о довольно странных вещах. Я только потом поняла — ситуации из книг на меня примеряла. Тебя она любит, видела, на кого я похожа, но не стала бы знакомить с человеком, в ком хоть немного сомневалась. Как-то раз зашла, когда я вещи перебирала. Сама не заметила, как столько набралось. Увидела у меня первое издание первой книги цикла. Книга мне не нравилась, но взяла как память о доме. Тут же твоя сестра предложила продать за весьма приличную сумму, гораздо большую, чем цена на последней странице. Как увидела, что экземпляр отцом подписан — цену от той, что раньше говорила, тут же вдвое увеличила.
Судя по хихикающей Осени, она прекрасно знает, что было дальше. Софи всё-таки спрашивает.
— Продала?
— Нет. Она почему-то не сказала, чем книга такая ценная. Продаётся почти везде. А я предпочитаю не заключать сомнительные сделки. Хотя бы из соображений не продешевить.
Уже от Осени узнала — самое первое издание успело редкостью стать. Тираж был маленьким. Напечатали только из уважения, Хорт решил себя в новом жанре попробовать. А вон как выстрелило. Он сам меньше всего подобного ждал. Ну и был у меня авторский экземпляр из первого тиража. Для смеха отец подписал. Смеялся, говорил 'первая подписанная мной книга — и та непрочитанная'. Я потом прочла, почему не понравилось — я сказала уже. Он и раньше обо мне допускал обмолвки перед посторонними людьми. Только недавно поняла — он мной хвастался. Ну, как умел.
— Книжку эту сестра мне хотела подарить. Постеснялась Рэде говорить, что подарок для младшей. Но книжка всё равно у меня. Рэда подарила. Тоже подписала, теперь точно вещь уникальная, подпись и автора, и персонажа. Ни у кого на всём шарике такого нет.
— Не персонажа, а меня! — Рэда возмущается, словно ребёнок.
— Так даже ещё лучше.
'Детишки!' — думает Софи, впрочем, не испытывая никаких эмоций:
— Первое издание на самом деле такая ценность?
— Огромная, — маленькая принцесса в очередной раз демонстрирует умение делать круглые глаза, — это же самое первое издание. Тогда папу Рэды совсем другие люди читали. Вроде него самого в молодости.
Всё известное Софи о создании спроса на ценности начинает повторяться на современном материале. Пытаться как-то вмешаться — бесполезно.
— У тебя нет чего-нибудь из первых изданий?
— Ты их собираешь?
Девочка чуть смущается:
— Раньше, когда Рэды не было — собирала... Сейчас... Ну так, интересуюсь иногда.
— Если честно, понятия не имею. Книги нормально прочитала, в основном, из-за тебя. Какие это были издания — не интересовалась, в школьной библиотеке брала.
— Там должно быть первое. Приедем — обязательно посмотрю. Хочу проверить, правда ли, что там, где это издание сохранилось, оно переведено в разряд особо ценных книг Первый тираж в основном и был распределён по детским и школьным библиотекам. Я прочитала, когда начался массовый спрос. Притом, меня с сестрой, считай, заставили читать. Мы должны знать, чем большинство детей нашего возраста увлекается. Ну, а что было дальше, думаю и так понятно, — снова обнимает Рэду.
Как кажется Софи, в обозримом будущем отношения этих двоих рискуют перейти в категорию 'ванильных сладостей'. Хорошо хоть, не прямо сейчас. Да и Рэда определённой стороны жизни сторонится как бы не больше чем Марина. Только Марина больше демонстрирует, насколько её определённый вопрос не интересует. Что там в головке у сестры творится — Софи совсем не уверена. Взять хотя бы, где и как Маришка сейчас проводит время вместе с Эр и не только. Софи уже распорядилась связаться с ней, как только Младшая объявится в Резиденции. Рация лежит недалеко.
Рэда на самом деле не проявляет заинтересованности в каких-либо видах отношений за исключением уже имеющихся.
— Мне казалось, в особо ценные переводят только книги, изданные свыше пятидесяти лет назад, или представляющие высокую художественную или культурную ценность, — вспоминает Софи.
— Тебе всё правильно кажется, — кивает Осень, — у первого издания был маленький тираж. Настоящая известность началась с дополнительного тиража второго издания. Первому как раз и присвоена особая культурная ценность. Решили сразу подумать о будущем, а искать потом случайно не списанные по ветхости.
— Насколько я помню те издания, что видела, там довольно плотный переплёт. Надо постараться, чтобы за несколько лет его так испортить.
Рэда усмехается:
— Видишь ли, с книгами аккуратно обращаются далеко не все. Я, кстати, тоже. Если бы сестра Осени не зашла, я бы выложила внизу на общий стол — кто хотите, те и забирайте.
— Даже не думая, сумели предотвратить серьёзную драку. Или кто-то серьёзно нажился. Хотя, может быть, нашёлся бы честный и отнёс обратно Рэде.
— Как бы догадались? — принадлежность книги именно Рэде для Софи совсем не очевидна.
Хорт усмехается:
— Я же сказала, с книгами не все хорошо обращаются. В одну сторону страницы согнёшь — читается 'Рэдрия', в другую 'Хорт'. Такая в школе ровно одна, значит и книга имеет ко мне некоторое отношение. Некоторые даже знают, Хорт у отца не псевдоним, а фамилия.
— Я книги из этого цикла на том столе видала, — усмехается Софи, — от них избавляются, когда понимают, что подрастают.
— Знаешь, кто их забирает? — Рэда ловко обрызгивает Софи. Разумеется, получает 'удар возмездия'.
Осень дуется:
— На меня дразнились, что маленькая, а сами-то, смотрите, большие какие! — скрещивает руки, со смеющимися глазами корчит капризную гримаску.
— Их не дети забирают, а как раз старшие классы, неожиданно вновь открывая мир грэдской литературы с помощью книг Хорта, — Рэда снова брызжется в Софи. Осень старательно делает вид, будто происходящее её не касается.
— По нему фильм снимать ещё не собрались?
— Он перед войной продал права на экранизацию 'Фильмам Империи'. Так как теперь съёмки отложены на неопределённый срок, получил деньги по сути дела, за воздух.
— Поторопился! Мог бы тебя пропихнуть на одну из главных ролей.
— Съёмки отложены. Когда начнутся — я к тому времени уже буду негодна по возрасту. Да и не очень-то хотелось.
— Интересно, сколько на том столе было книжечек, выклянченных у разноглазой? Помнится, в своё время у неё почти что угодно можно было получить, лишь сделав жалостливые глазки и придумав историю погрустнее. Хотя, можно было и без истории обойтись...
Теперь уже Осень в Софи брызжется:
— Глазки примерно такие? — крайне выразительно грусть-печаль. Кажется, даже слёзы в наличии.
— Голову тебе бинтом замотать — будешь для пропагандистских отделов пострадавшую при бомбёжке изображать. С такими глазами — возьмут не глядя... Как говорится, стареть начинаю. Трава раньше зеленее была. Помню времечко, когда все ещё относительно честными были, так уж нагло старались разноглазую не обирать.
— Там никогда не было вещей, ранее полученных от Эриды, — замечает Хорт, — мне казалось, ты должна знать — есть школьное суеверие: вещи Эр приносят удачу. Их надо сохранять, даже если они тебе самой уже не нужны.
— То-то она наконец выучила, как деньгами пользоваться, — кисло усмехается Софи, — решила, что удача самой понадобиться, и предпочитает деньгами расплачиваться? Я знаю немного людей у кого в школе могут долго задерживаться купюры крупного номинала.
— Просто появилось новое суеверие. Если брать у Эр деньги, то надо хоть пол-'ведьмы' попросить монеткой, и эту монетку хранить, ибо она — счастливая. Я у Эр в школе видела несколько казначейских упаковок 'ведьм' и 'полуведьм'.
— Хм. А если несколько раз она расплачивалась? За каждый раз — по монетке... У некоторых уже немало должно было бы скопиться, — почему-то вспоминается, когда Вьюнок хвасталась свои заработком у разноглазой, там была не самая ходовая монета в десять 'ведьм'. Софи списала на обычную невнимательность Эр, но всё оказывается гораздо сложнее.
— Одной достаточно, — хмыкает Хорт, — кстати, признаком расположения Эр считается, если она заплатить забывает.
— Где я вообще живу?
— Софи, у тебя в иронию не всегда получается. 'Цветочный дом' имени твоего брата в свое время были и в школе, и в Резиденции. Эрида достаточно высокоранговая и богатая девушка. Деньги запаха не имеют.
Софи цокает языком:
— Рэд, чему ты Осень учишь?
— Я это всё и так знаю, — совершенно беззаботно сообщает маленькая принцесса, — Ты про мою сестру забываешь. Ей Эрида не то, чтобы не нравится, но с ней старается не сближаться. Неизбежный налог позированием заплатила по первой просьбе. Видимо, особого впечатления не произвела, во всяком случае Эр её больше не беспокоила. Эрида пообещала всё, где сестра изображена, показывать только своему ближнему кругу. Ну, и мне, если доведётся увидеться. Кстати, ты в этом круге числишься по-прежнему.
— Польщена разноглазой щедростью, — Софи морщится, словно переев лимонов. Хотя нет, эмоции разноглазая вызывает куда более кислые, — Ты как, не просила её снимки посмотреть?
— Ну, раз она сама мне разрешила. Хотя, ничего нового я там увидеть не смогла. Это, как сказала Эр, 'образец для коллекции, не более'.
— Я от озабоченности Эр скоро начну сходить с ума! — Софи трёт себе виски.
Осень неожиданно подходит и кладёт руку Принцессе Империи на лоб. Жест совершенно врачебный, но пронзает почти как удар током. Софи с трудом сдерживается, чтобы не дёрнуться.
— По-моему, ты просто перегрелась. Может, в холодную нырнёшь?
— Мелко!
— Тогда пойдём в общую часть. Там и прохладнее, и бассейны нормальной глубины есть. Я читала, тут и в общей можно сутки проводить. Да и обстановка там мне, в общем-то понравилась.
Софи из воды выбирается. Осень стоит рядом. Рэда в их сторону только смотрит, с места не сдвинувшись. Видимо, Хорт слишком размокла.
— Нужно что-нибудь?
Софи обмахивается рукой:
— Действительно, жарковато. Хотя я, вроде бы, устойчива. Веер дай.
Дополнительно заказали много всего, но веера входят в стандартное убранство горячего. Софи веером пользуется больше для вида. Не настолько она перегрелась.
