Уехала Херктерент под грохот последних фейерверков. Очевидно, в соседних кварталах этому были не сильно рады. Но это ведь не она приказывала, значит, и спрос не с неё. Медузу звали остаться дома, но она предпочла ехать с принцессой. Кажется, у островитянки начался приступ неумеренной важности. Ничего, в Резиденции быстро пройдёт.
К Эриде сегодня Марина не пойдёт, хотя разноглазая всё время в мозгах крутится. Вот завтра, точнее уже сегодня, когда рассветёт первым делом к ней отправится. Еггты столетиями доверяют своей интуиции. И она ещё никого и никогда не подводила.
Глава 78
Наряд разноглазой ограничен одними трусиками, больше напоминающие переплетённые ниточки. Невесомая цепочка на талии с подвесками в дополнение. Марина в который вопросом задаётся, у Пантеры соревнования проводятся из какого минимального размера ткани можно соорудить нечто, что условно можно считать одеждой?
Смотрит крайне загадочно.
— Мариночка, закрой глаза, я тебе что-то показать хочу.
Эрида очень осторожно ведёт Марину за руку. Херктерент не пытается подсматривать. Сюрпризы разноглазой всегда безобидны. Во всяком случае, как таковые ей задумывались.
— Всё. Теперь можешь смотреть.
От удивления Марина разевает рот. Произведений три. Все на излюбленную разноглазой тематику. Но подача материала... Каждое произведение представляет собой множество рамок. В первом в каждой с анатомической точностью изображен лобок. От совсем детских щёлочек до хорошо развитых. На втором аналогично расположены груди. На третьем — ягодицы. Судя по всему, на каждом произведении части тела одного и того же человека расположены на одних и тех же местах.
— Правда, здорово?
— Не знаю, что и сказать. Безусловно, масштабно. Но тематика...
— Я хотела в каждой-каждой самое красивенькое-красивенькое запечатлеть. Себя найдёшь?
Какое-то время Марина пред зеркалом проводит, так что находит быстро.
— Пятая в центральном ряду, это ты там рядом? — показывает на изображение грудей.
— Да. Рядом Софи, по памяти сделала, какой её в горячих рассмотрела. Надо мной — Крионо. Внизу Другая Марина. До Крионо она лучше всех мне хорошо-хорошо делала... Угадаешь всех?
Марина щурит один глаз.
— Сама знаешь, я не большая любительница девичьи зады разглядывать.
— Но у тебя очень-очень хорошая зрительная память. Ну хоть кого-нибудь угадай.
Марина хмыкает.
— Подо мной Рэда, в верхнем левом углу — Вьюнок. Вторая от края в правом нижнем — Отинг, рядом с ней — Смерть.
— Умничка, — довольно щурится разноглазая, — Она тут самая старшая. Сама видишь, везде-везде потрясающе красивая. Неудивительно, что она твоему брату понравилась.
— Хм. Смотрю, не у всех гладенько. Даже у взрослых.
— Хейс так миленько-миленько волосики подстригает. Говорит, не хочет визуально терять терять первый признак взрослости у неё. Рядом с тобой, с волосиками — это Осень. Она сказала, уберёт, как в школу приедет. Загадала так для себя. У местных — да у всех гладенько. У Вьюнка не растёт ещё, отчего она очень переживает. Видимо, сказывается, что, когда маленькая была, плохо кормили.
— Сейчас-то нормально лопает, притом не только в Резиденции. Проверяли.
— С волосиками — это обычно в начале года. Когда только приехали. Тут и кроме Хейс некоторые делают разные фигурки.
— Вижу, — хмыкает Марина.
— Архипелажные, приморские и столичные удаляют поголовно. Другие — кто как, но сейчас — гладенько у всех, у кого нету стрижки. Всех хотят быть как столичные. Во всём.
— Хм. А мирренка Эорен тут есть?
— Да. Вот она.
— Совсем огрэдилась, — хмыкает Марина, — южанки волосы не удаляют.
— Я знаю. Спросила у неё про маму. Даже интересно стало, как это у взрослой женщины. Мирренка сказала, у неё всё как у нас. Женщина не может так уж явно выглядеть хуже других.
— Логично.
— Ты первая зрительница, — довольно щурится разноглазая.
— Другим будешь показывать?
— Конечно. Это будет выставляться. Да и как можно от человека его изображение прятать.
— Только не все любят такими изображениями себя любоваться, мальчики-то, конечно, одобрят поголовно.
— Тут частей, на самом деле, четыре. Только я четвёртую сюда не стала вешать. Там личики, а мне хотелось посмотреть, как ты угадываешь.
— Других будешь звать — им не забудь сказать про четвёртую часть.
— Я подумаю, — хитренько улыбается разноглазая, — снова бы всё это вживую увидеть. Но Софи не согласиться теперь так передо мной постоять, а без неё совсем не то будет.
— Озабоченная!
Эрида ухитряется так посмотреть, что стыдно становится.
— Знаешь, что я ещё придумала? Я хочу каждую изобразить на фоне одной из частей. Лицом или спиной к зрителю. Сзади должна быть другая сторона.
— Разумеется, голенькой, — хмыкает Марина.
— Как ты догадалась?
— Слишком давно тебя знаю. И первой ты решила выбрать меня?
Разноглазая опускает взгляд.
— Да. Я тебя попросить хочу задиком постоять. У тебя там самое красивенькое. На фоне грудок постоишь. Пойдём! — схватив за руку тащит за собой, — У меня уже фон готов, только для твоей фигурки место оставлено.
Уменьшенная копия части с грудками Эридой выполнена безупречно. Оставлено место.
— Ты сколько таких делать собралась?
— Желательно, со всеми. Но кто-то будет только в школе, а с местными мне не успеть. Много их.
— Сколько уже заготовок сделала?
— Пять. Ты, Крионо, Марина, Осень и Вьюнок.
— Рэда тебе голову оторвёт.
— Она в следующей пятёрке. Там она, Отинг, Хейс, Динни-наша и Динни-местная. Она правда-правда очень-очень красивая везде!
Марина вскидывает к носу разноглазой кулак.
Эр вскидывает руки:
— Марина, я всё-всё поняла. Я просто сказала. Она и правда красавица!
— Тут тебе не откажешь в объективности.
— Она тебе нравиться начала?
Марина протягивает руки к шее Эр в удушающем жесте.
Разноглазая игриво отстраняется. Прекрасно знает: последнее в жизни, что сделает Марина, это какой-либо вред ей нанесёт.
— Давай я тебя сейчас напишу. Ты ведь говорила, никаких дел сегодня нет.
Как надо стоять при позировании, Марина прекрасно знает. Вообще, сомнительно, что хоть кому-то из общающихся с Эр это неизвестно. Понятно, что Эр не столько работает, сколько пялится на Марину.
— Всё. Можешь смотреть.
Марина делает шаг к одежде.
— Подожди! Пока ты здесь — походи так.
Что Марина теряет? В процессе творчества разноглазая избавилась от трусиков. Естественно, фигурка Марины в пустое пространство вписана безупречно.
-Так люблю, когда мы голенькие! — шепчет разноглазая
— То-то тебя из горячих было не выгнать, да и эшбадовки почти безо всего расхаживают.
— Так ведь жарко, — логично замечает Эр, — горячие и вовсе другое
— Если бы только в жаре было дело, — хмыкает Марина, — ты же слишком смотреть любишь.
— Люблю, — улыбается Эр, — особенно, когда без одежды там, где одетой быть полагается.
— Ну, раз ты закончила, то я пойду.
— Подожди, Мариночка, я поиграть с тобой хотела.
— Во что?
— Только обещай, что согласишься!
Марина настораживается.
— Постельные игры или что-то из горячих можешь не предлагать. Сразу нет, ты мне друг, а не возлюбленная.
Разочарование Эр уже привычно. Вздыхает.
— Мне правда-правда этого очень-очень хочется. Но я знаю, ты откажешься. Действительно, с тобой тоже хочется. Сейчас не так сильно, и не так как с Софи.
— Помечтай!
— Сейчас не так сильно хочется, потому что есть Крионо, с ней мне так хорошо-хорошо, что даже не знаю как. Так обещай, что поиграешь?
— Во что?
— Секрет. Могу сказать только то, это никак не связано с прикосновениями друг к другу... Ну, если только ты сама не захочешь потрогать.
— Обещаю, — отмахивается Марина, — чувствую, это не 'Генералы', и я об этом ещё пожалею.
— Давай как бы на свидание сходим? Не по настоящему...
Марина с рычанием разворачивается к одежде.
— Ты же обещала! — чуть не плачет разноглазая.
Марина разворачивается, уперев руки в бока.
— Я и не отказываюсь, но не в таком же виде куда-то идти.
— Никуда идти и не надо. Прямо здесь поиграем, — сквозь слёзы улыбается Эрида, — именно в нагом виде. У меня уже стол в соседнем зале стол приготовлен и музыкальная машина настроена.
— Только не говори, что и свечи горят, — бурчит Марина.
— Нет, но они там есть.
— Луны нет на небе, — фыркает Херктерент.
— Если хочешь, приходи вечером, только такой же как сейчас. Я специально сделала, чтобы ты разделась вроде как для дела.
— Больной на всю голову стратег!
Эрида улыбается довольно, словно её похвалили.
— Ну так пойдём?
— Ага! — Марина разворачивается в сторону дверей.
— Подожди!
— Что ещё?
— Я обещала тебя не трогать, но за ручку взяться можно?
С кислой ухмылкой Марина протягивает ладонь.
Стол роскошен. Ещё и блюда на тележках под колпаками в наличии. Накормить можно примерно пол-резиденции, притом, что Марина, что Эр совсем не обжоры. Свечи и цветочки приличествуют. Вид на парк великолепный, хотя тут заслуга не Эр, а архитектора. Марина помнит, какой из этих окон вид вечерами. Эр торопливо подбегает к столу.
— Вот! Ту все-все бутылочки, что ты раньше пила. Я всё-всё запомнила!
— Хорошо! — хмыкает Марина, уже решившая, что увлекаться спиртным сегодня не стоит, чтобы в одной постели с разноглазой не проснуться. Конечно, Эр будет счастлива, вот только сама Марина — не очень, — Только пить будем одно и то же.
— Конечно-конечно! — торопливо соглашается разноглазая.
Марина настораживается, не будем забывать, что это чудо чудовищное не только художник, но ещё и химик, притом прекрасно разбирающаяся в свойствах множества лекарств. Если уж у Кошмара хватило ума таблетки подсыпать, вроде как для веселья, то чего от разноглазой ждать? Она ведь гораздо умнее Дины... Хорошо хоть, слишком жизнь любит, и ничем по настоящему опасным баловаться не станет.
— Свечи может зажжёшь? — ехидно предлагает Марина, зажигалки в руках у Эр нет, а сумочкой она не озаботилась. Тем более, Эр не курит, и даже при наличии сумочки, сомнительно, что там нашёлся бы данный предмет. Хотя, как знать, как знать, Сонька ведь курит. Её привычки разноглазая не забыла.
Уже не в первый раз, Эр оказывается куда мудрее ожидаемого. Зажигалка есть на столе. Свечи горят.
Эр снова касается руки Марины.
— Ну, что, садимся?
Остаётся только кивнуть.
До чего же разноглазая заботлива! Рядом с местом Марины лежит пачка сигарет из тех, что Херктерент употребляет, и ещё одна зажигалка.
Эр руки на локти поставила. Голова между ладоней. Такой взгляд иначе, чем 'влюблённым' не назовёшь. Марине это надо?
— Позвала, так начинай что-то делать, — хмыкает Марина.
— Обычно сначала пьют 'Приморскую розу'. Её так и называют — 'вино влюблённых'.
— Но мы же нет...
— Но мы ведь играем...
— Ну, тогда да...
Эрида наполняет бокалы.
Дзинь!
— Как там твоя Крионо поживает? — язвительно осведомляется Марина.
Эрида дуется.
— Марина. У нас же вроде как свидание.
— Где написано о запрете спрашивать про других, особенно когда точно знаешь про их существование? На сколько отпуск продлён? До конца лета?
— Согласилась только на десять дней, как в 'Уставе' прописано, — дуется Эрида, — сказала, 'особых заслуг' у неё нет, чтобы так нагло от войны бегать. Хотя папа был согласен оформить ей перевод в охрану 'Сказки'. Формально они воинская часть. Но она не захотела. Гордая. И глупенькая. Она же и так в Береговом командовании. Почти не надо жизнью рисковать... Она же... Другая, чем все остальные... Не смогу долго без неё... Хотя, она часто-часто писать обещала. Сказала, пройдёт войну, как все.
— А Отинг? Ей не предлагала?
— Предлагала тоже. Но она ещё принципиальнее. Крионо еле уговорила её на продление отпуска. Сказала, — Эр шмыгает носом, — опять на корабли пойдёт. Довоёвывать. Правда, ей не сказала пока — документы на её медаль нашлись. Пока не вручили, но к медали ещё десять дней отпуска полагается.
— Знаю, — хмыкает Марина, — Отти тоже принципиальная. Значит, считает, рёбра железные.
— Она тебе совсем-совсем не понравилась?
— Я сама собираюсь воевать. Соответственно, и прятать от войны никого не собираюсь. Фактор привязанности роли не играет.
Эрида вздыхает. И тут же оживляется:
— Раз мы в свидание играем, давай о чём-нибудь приятненьком поговорим!
— Давай! — хмыкает Марина. — Придумывай!
Эр снова вздыхает.
— Не могу! Опять Крионо вспоминается. И как её могут...
— Она в Береговом Командовании. Угроза её жизни минимальна.
— Но на Юге могут придумать что-то очень-очень плохое. И Остров будет одной из первых целей для удара.
— Столица — первее, — хмыкает Марина, — не забывай, Соньку и меня именно там чуть не убили.
— Но тут море... Проще незаметно подойти...
Если Эр включает логику, то она безупречна.
— Так ведь и мы можем придумать что-то плохое... И им станет не до наших морей.
— Надеюсь, мы будем первыми, — вздыхает Эр, — мне теперь есть, кроме папы, о ком беспокоится.
— Об остальных, включая ту же Марину, теперь, значит, беспокоиться не стоит?
— Почему? Стоит и о них. Только ведь не смогу обо всех одинаково, — разноглазая тяжко вздыхает, — да и время у них ещё есть. Это ведь Крионо раньше пошла, а она с Отинг тут самые старшие. Может, всё кончится и так успеет.
— Не уверена, что это всё ещё на два-три года. Чисто технически, нужен куда больший срок. Люди не железные, и когда они начнут уставать — крайне сложнопросчитываемая величина.
— Давай не будет о сложном? Мы же вроде как играем...
Марина на кресле откидывается:
— Давай! Только одно плохо — мы слишком хорошо друг друга знаем.
— Может, стоит узнать получше? — бросает многозначительный взгляд разноглазая.
— Эр, сколько раз говорила — не начинай. Это ведь игра, а не по-настоящему.
— Так и я о том же говорю. Получать удовольствие и любить — не совсем одно и тоже. Да и любить можно по-разному разных людей, к Крионо — одно, к Софи — другое, к тебе — третье. В первую очередь, хочу, чтобы любой из вас было хорошо-хорошо.
— Так нам и так совсем неплохо, на жизнь жаловаться не стоит, всякие наши сложности по большей части находятся в твоих фантазиях.
Эрида щурится довольно-довольно:
— Ты видела некоторые из них на рисунках. Там, где лица не проработаны...
— Знаю! Либо кто-то абстрактный, либо одна из нас, в анатомии я достаточно разбираюсь.
— Иногда я просто придумываю, никого определённых не имея ввиду. Как хорошо, когда всё-всё можно попробовать...
— Озабоченная!
— Да! Ну и что? Я ведь не делаю никому ничего плохого... По крайней мере очень-очень стараюсь так не поступать.
Марина только хмыкает:
— Надеюсь, в школе не найдётся ещё одной Динни, у кого поблизости не окажется меня. Знаешь ли, принуждение ко всему тому, что ты так сильно любишь, может весьма скверно закончится. Ладно, у Динни ночёвкой в медчасти всё обошлось... А если бы был кто-то более эмоциональная. Не все так спокойно относятся к доступу к различным частям тела, как ты.
