— Ты не должна её видеть в плохом состоянии. Она так считает. В её части Резиденции ты не бываешь. А я там ночевала... Она очень плохо спит... Ночами разговариваем... Я не думала, что человек может так влюбиться! Крионо, или девочка, что до неё была, на тебя похожая, обо мне и говорить нечего, это так... Нервное напряжение сбросить. Тебе буквально поклоняется, словно южанка божеству. Таких сильных чувств не видела никогда. И, как мне кажется, они изнутри очень медленно начинают её сжигать. Та же Крионо, Марина, я или кто-то другая только тормозим этот процесс, но не можем совсем-совсем его остановить. Это только в твоих силах и больше — ничьих.

— Я сама предпочитаю решать, на кого и как собственные силы тратить.

— С этим никто и не спорит, — замечает островитянка, — но все люди как-то связаны между собой, пусть эти связи и не всегда очевидны.

— Меня не устраивают слишком обширные её связи...

— Которые Эрида готова в любой момент разорвать, если тебе так нужно.

— Пусть лучше не мечтает о недостижимом, а повнимательнее присматривается к Крионо, тебе или ещё кому.

— Ты — объект её самого большого желания.

— А для меня привлекает только та, кто рядом со мной, и мне не нужна другая или другой! Знаешь ли, любовь одних может выглядеть жестокостью по отношению к другим. В этом смысле я жестока по отношения к Эр, и такой и останусь. Я постоянна в своих привязанностях.

— Эр так не кажется. Она думает, что вы разбежитесь рано или поздно, хотя и сохраните дружеские отношения.

— Пусть помечтает, — Софи изрядно отпивает. Отинг и Хейс подносят к губам стаканы явно за компанию, а не потому что так уж выпить хочется.

Островитянка вздыхает:

— Будь сейчас мирное время — уехала бы в 'Сказку'. Чтобы просто быть с ней рядом. Она, кстати пригласила, когда всё кончится. И я согласилась, хотя и думаю, что этого не будет.

— Почему?

— Либо меня убьют, либо она меня забудет.

Софи качает головой:

— За первое никто гарантии не даст, но насчёт второго — у Эр уникальная память. Она никого не забывает из тех, кого изобразила хотя бы один раз.

— Старой я к тому времени буду, даже если доживу.

— Так ведь и Эрида не помолодеет.

— Самая неумная вещь сейчас — строить долгосрочные планы. Совсем недавно я вовсе не знала Эриды, а теперь не представляю, как раньше жила без неё.

— Может, хватит о разноглазой? — цедит сквозь зубы Софи.

— Ну, не мужчин же обсуждать? — озорно усмехается Отинг.

Смеются все трое.

— По-моему, ты с ними близко общалась, — замечает Хейс.

— Ха! А чем моряку ещё заниматься на берегу, особенно при ненулевой перспективе потонуть? Жизнью наслаждаться. Во всех проявлениях. Чем мы и занимались. Не понимала, почему некоторые воздерживались. Теперь поняла. Чувства — конечная величина, и надо думать, на кого их тратить... Хотя, я не уверена, что сдерживаться буду...

— От матроса на войне никто и не ждёт пресловутой верности.

— Эр мне так и сказала, — пожимает плечами Отинг, — вам обеим тоже бы не помешало проще относится к определённым вещам. Это не она, это уже я говорю.

— Советница урождённой принцессы советует Принцессе Империи, — усмехается Софи, — Кстати, Отниг, я уже обратила внимание. Ты слишком умная для матроса. Не думаешь пойти на офицера учиться? Подай рапорт, людей с боевым опытом и наградами мимо офицерских курсов глупо пропускать. Кораблей новых строят много, офицеры нужны.

— К тому же людей известных Соправителю не так уж много, — усмехается Отинг, только глаза серьёзные, — знаешь, Софи, а ты права, не задумывалась о такой возможности. Если была мощёная дорожка, и все знаки расставлены, то по ней и шла, не замечая, что другая есть. Может, даже, получше. Подам рапорт. Думаю, удовлетворят. Всяко целее буду... Хотя, что рубки, что башен на таких кораблях броня противоосколочная. Это не монитор, что тоже кораблями поддержки числятся, и где броня и орудия — линкоровские... Но хоть ещё несколько месяцев побуду вдали от всего... Может, и сны меньше сниться станут. Да и Эр будет спокойнее. Подам рапорт, такие быстро рассматривают.

— Выпьем за твои погоны и офицерский меч!

Дзинь!

— В школе Крионо вечно всё срисовывала у меня. Нет, сначала всё честно пыталась сделать сама. Но выходило плохо. Сама, наверное, часто видела таких подруг — одна — красивая, а вторая — умная.

— Тебе тоже, вроде, не стоит на внешность жаловаться, — замечает Хейс.

Островитянка вызывающе окидывает взглядом её фигуру. Сглатывает. Говорит хрипло.

— Сказала ходячий повод для зависти абсолютно к любым местам... Я фоне Крионо смотрюсь так себе. Такие вещи очень остро чувствуются.

— Ты уже давно не школьница. Да и той же Крионо ты понравилась в своё время.

Отинг хмыкает.

— Она как-то раз после дешёвого аналога 'Приморской розочки' и предложила попробовать. Совсем по-серьёзному, а не баловство в горячих. Ну и... Обеим понравилось. Решили, что обойдёмся без мальчиков.

Софи косится на бутылки.

— Какая полезная вещь оказывается! Как храбрости способствует. Не зря в боевых частях выдают.

Отинг смеётся:

— Меня теперь куда больше волнует, что приличный процент связей различной степени успешности начался с совместного распития спиртных напитков.

— С Эридой тоже?

— Нет. Когда познакомились, не пили ничего. Только мороженное ели. Потом да... Но, сама понимаешь, приглашение в горячие от едва знакомых, но настолько статусных девушек подразумевает определённое развитие событий. Ну и развилось, — Отинг глуповато хихикает, — крайне удачно, особенно для Крионо... Ну, и мне жаловаться не на что. Конечно, план Дины в отношении твоей сестры не осуществился, ну так и я очень сильно не Дина.

Отинг наполняет стаканчик. Софи поднимает свой.

— Самой интересно, кто тем человеком окажется, кому Младшая позволит к себе приблизится. Как ни странно, мне только Эр на ум приходит, при этом я точно знаю, что этот вариант следует отбросить.

— Ага! — кивает Отинг, — Эр к Марине относится как к самому близкому человеку, но с кем лучше не переходить определённых границ в общении. Хотя она постоянно и пытается.

— И ты ещё спрашиваешь, — вздыхает Софи, — чем мне разноглазая не нравится!

— Она говорит, что отношения как у неё со всеми в будущем будут основными между людьми.

— Честно говоря, не знаю, хорошо это или плохо. Хотя признаю, Эр со всеми своими странностями, словно не из этого времени. Не знай я разноглазую с раннего детства, могла бы подумать, что и не из этого мира. Хотя, как раз в другом мире люди от тех, что здесь, не очень-то сильно отличаются.

— Если он один, другой мир этот, — очень тихо говори Отинг, — а если их несколько, или вовсе бесчисленное множество?

— Ещё один есть, это непреложный факт. Имеются ли ещё какие... Прямо скажем, не мой уровень доступа. В данном случае, меньше знаешь — крепче спишь. В имеющимся мире гораздо более точное и дальнобойное оружие, нежели у нас. Притом, в первую очередь, как раз авиационное. Они тоже очень любят чужие богатства, но к счастью для нас — абсолютные нули в межпространственной физике, и мы делаем всё, чтобы они такими нулями и оставались. И это не секретная информация. Ещё в нашу пользу — в планетарном масштабе они гораздо более разобщены. Хотя, нечего пинять на кого-то, самые жестокие войны, что у нас, что у южан были между собой. Хотя бы иномирное вторжение нам не угрожает.

— Эр говорила немного об искусстве того мира. Картинки показывала. От неё я узнала чуть ли не больше, чем в школе.

— Ты изучала историю другого мира? — Софи на самом деле слегка издевается. Школьная программа по всей Империи — едина, различаются только факультативные дисциплины, ну и уровень преподавания.

— Формально — да, а фактически — разве можно впихнуть несколько тысячелетней истории, причём со всеми аспектами человеческой жизни в программу полугода? Хотя, учебник мне понравился, очень хорошо иллюстрирован. Но из искусства — не отложилось ничего. Тем более, акцент был сделан на войнах и сменах социальных формаций. В общем — не впечатлило. Из всей их литературы отложился в памяти только кусок какого-то стихотворения о человек, уехавшем за море, там это гораздо проще, чем здесь. Приехал, рассчитывая на чудесный мир, а увидел 'тут героев — как везде, что алмазов в борозде'. Люди, в общем-то, везде одинаковые. Мир, как таковой, меня не впечатлил. Ещё один Юг, куда я смогу попасть, только как следует вскопав снарядами их побережье. Однако, Эр нашла в том мире столько прекрасного... Ну да, в основном, на свою любимую тематику, но инстинкты у людей всюду одинаковы. Ещё говорила, что она многим тому миру обязана... Думаю, речь не только о линзах идёт, тем более, я тогда о них не знала, и думала она своей волей цвет глаз меняет.

— Она жива только благодаря медицинским технологиям того мира. У нас такие операции на сердце только учатся делать. Сами бы освоили, но потребовались бы годы. Эриде надо было сейчас. Теперь освоят технологии быстрее. Специалисты, делавшие Эр операции, ведь здесь не по своей воле оказались. Прямо были похищены. Вместе с оборудованием. Оно, как по мне, так важнее людей.

— И что с ними стало? Океан большой? — кровожадно усмехается Отинг. Софи понятна её мрачная ирония. 'Большой океан' — местная поговорка, означающее бесследное исчезновение человека при невыясненных обстоятельствах.

— Ничего не стало, — пожимает плечами Софи, — работают по прямой специальности. Не следует недооценивать степень материальной заинтересованности и человеческого честолюбия. Там был одним из многих — здесь один из основателей нового направления медицины. Притом уже при жизни признанный.

— Не знаю, что и сказать, — хмыкает Отинг, — о чём-то говорить сложно. Только тем, кто на колючки ядовитой рыбы наступал, стоит об этом друг с другом разговаривать. Но военных моряков, думаю, в обоих мирах предостаточно.

— Они не владеют технологиями межмировых переходов. Более того, им скорее всего, вовсе неизвестно про нас. Во всяком случае, основной массе населения. У нас любой школьник, не прогуливающий уроки, знает кто такие Цезарь, Наполеон, Ленин и Гитлер. Но там никому не известно, кто такие Чёрные Дины или Тим I.

— Эти имена даже я знаю, — хмыкает Отинг, — более того, из школьной программы только их и запомнила.

— Не скажу, что такой уж плохой выбор.

— Всё и всегда повторяется, — вздыхает островитянка, — пока ты не спросила, сразу скажу, по философии я была лучшей в выпуске. Но награды за окончание не дали. Я ведь хорошо училась только по тем предметам, что мне нравились. А я... Читать люблю, а предмет 'Литература' ненавижу. Притом не только из-за конфликтов с преподавателем. Мне там минимально допустимое нарисовали, ибо из выпускного класса за неуспеваемость не выгоняют.

— Ты о философии сказать что-то хотела?

— Только том, как миры похожи... Кто-то похожий на Гитлера у южан сейчас министр колоний, обезьяночеловек у них термин не научный, как вымерших видах говорят, а социальный. К ныне живущим людям относится. Аналоги можно и всем остальным подобрать... Где-то очень хорошо, как мне кажется, — Отинг довольно злобно усмехается, — что у нас не возникнет межмировой фронт.

— Не уверена, что у нас, или у них не рассматривают такой возможности.

— Генштаб для того и создан, чтобы все возможные варианты конфликтов разрабатывать, — пожимает плечами островитянка. С мозгами дружу вроде, вполне могу и в МГШ оказаться.

— Ещё рапорта не подавала, а уже задатки здорового карьеризма проявляешь! — смеётся Софи.

Отинг неожиданно вскакивает. Как ни странно, координация движений нормальная. Почти.

Встаёт в позе Чёрной Змеи с известного памятника.

— Перефразируя великую воительницу, адмиральская звезда лежит в мешке каждого матроса. Может, и в моём где-то завалялась!

Тут даже Хейс рассмеялась. Рослая красавица вскидывает стаканчик.

— Ты знаешь, Отти, я тоже рассчитываю аналогичный предмет найти. Правда, по другому ведомству.

— Это хорошо, что вы амбициозные такие, — глуповато хлопает глазками Соф, — а мне не подскажите, по какому ведомству эти знаки искать?

— А ты разве уже не нашла, восходящая звезда грэдской живописи? — Хейс совершенно серьёзна, — Созданное тобой переживёт любые твои успехи в кабине истребителя.

— Но этих побед ещё нет!

— Но они будут! Я слишком хорошо тебя знаю.

— И они должны быть, ибо в противном случае может исчезнуть всё то, что я на земле создала!

— Ты правда умеешь самолётом управлять? — Отинг смотрит и спрашивает совершенно, как маленький ребёнок.

— Имею гражданскую квалификацию пилота. Есть лётная книжка с часами налёта и даже боевым вылетом. Причём даже был контакт с противником... — насладившись квадратными глазами Отинг, вкрадчиво добавляет, — визуальный.

Впрочем, на состояние островитянки последнее слово совершенно не влияет. Софи подходит вплотную. Проводит рукой перед лицом Отинг. Обращается к Хейс.

— Моргает. Зрачки реагируют. Некоторым мозги отшибает в вертикальном положении. Может, поможешь аккуратно её на кровать уронить, а мы пойдём?

Хейс решительно направляется к ним.

Отинг вскидывает руки.

— Ой, девочки! Не надо меня никуда ронять! Я нормальная, и спать не хочу! Давайте ещё посидим!

— Нормальная, говоришь... Посидеть ей хочется, — цедит сквозь зубы Софи, без особых намерений делать что-либо. — Ну так сиди. Только теперь вон в том кресле, — показывает кресло на другой стороне стола, максимально удалённое от текущего местоположения островитянки.

Отинг — человек честный, свои силы оценивает здраво, до указанного места благополучно добирается, сохраняя почти вертикальное положение. Впрочем, амплитуда покачивания примерно в пять градусов, с точки зрения Софи, является вполне допустимой. Отинг сначала хотела с ногами в кресло забраться, но, сообразив, в такой позе гораздо проще заснуть, что в текущий момент времени не является желательным остаётся сидеть даже с прямой спиной. Интересно, сколько продержится? Софи у себя дома, поэтому может вести себя, как ей нравится. В кресло с ногами забирается. От желания устроится в любимой позе сестрёнки — поперёк кресла — всё-таки удерживается. Самой за бутылкой тянуться лень, Хейс понимающе наполняет ей стаканчик.

— За что теперь пьём? — язвительно осведомляется принцесса. — Поводы, вроде бы, перебрали уже все. Я могу, конечно, ещё что-нибудь выдумать, но сейчас мне просто лениво. Ну так предлагайте!

Хейс саркастически усмехается:

— Не стану оригинальничать. По-моему, нам всем уже настолько хорошо, что единственный вменяемый повод, что приходит на ум, — вскидывает полный стаканчик, — За всё хорошее!

— Жизнь прекрасна! — изрекает островитянка.