От разноглазой Марина в итоге просто сбежала. Притом они обе знали — именно этим и кончится. Сначала действительно плавали. Втроём. Вот только Эр считает, что в воде допустимы более откровенные прикосновения, чем на суше. Касается всех людей, то есть, в первую очередь, Марины. Остальные, кто тут плавают, и так не против. В других местах уже Эр сдерживается. Из истории с Динни разноглазая выводы сделала. Впрочем, установленных ей самой границ Эр и раньше не нарушала.

Попытки прикосновений почти сразу начали превосходить обычные при играх в воде. Надо отдать должное Крионо — дистанцию с Мариной соблюдала строго. Прикосновения к Марине носили случайный характер, спровоцированные неуёмной активностью разноглазой.

Эрида пытается втянуть подругу в любовную игру. Крионо не уклоняется. В конце концов, её именно за этим сюда и позвали. Марина играть не хочет, островитянка понимает, как может, уворачивается. Разноглазая словно ни о чём не догадывается.

Ожидаемо заканчивается побегом Марины. А эти двое — пусть играют сколько им хочется. Выйдя, поинтересовалась, какие даны распоряжения относительно других посетителей. Эр себе верна, сказано в любое время пропускать только её и Софи. Хотя они и так могут перемещаться, где им вздумается. Впрочем, доступ к себе Гостей Императора равного и более низких рангов Эрида на самом деле имеет право ограничивать.

Софи же и так сюда не пойдёт.

Запросила, кто где. Софи с Хейс, ожидаемо, у себя. Динка с Коаэ и Вьюнком, да ещё и Актинией, как ни странно, у Эорен и мирренки. Как-то смогли наладить отношения. Кроэн с Динни в библиотеке, кто бы сомневался. Эшбадовки кто на берегу, кто у бассейна, там же распределились и подруги Оэлен вместе с ней самой. Судя по тому, что Оэлен и Звезда в разных местах, пока всё мирно. Ещё четверо Эшбадовок у Рэды и Осени. Видимо, в качестве приложений к какой-либо игре, где вдвоём играть скучновато.

Отинг бродит в одиночестве, очевидно, ревнуя Крионо к Эр, или наоборот. Даже странно, что никто не отправился в город, или родителей посетить, хотя никаких запретов на покидание Резиденции никогда не было. Опять работа коллективного разума?

Остаются только девочка-картинка Инри и школьная Динни. Как ни странно, вместе у Инри. У Марины включаются определённые мысли насчёт этих двоих. Насчёт Инри Марина так окончательно не поняла, нарушила ли разноглазая самой же и установленную границу в отношениях, или, как и со всеми остальными, ограничились позированием. Вот этим островитянка занималась точно больше других. Правда, и результат уровня шедевра мирового значения.

С Динни сложность в другом. Она, как и все тёмненькие островитянки, отличаются повышенной живостью. И слишком ранним, даже по меркам Архипелага, развитием. Повзрослевшие тоже славятся. Херенокт как-то раз сказал:

'Если бы я жену выбирал только по постельным умениям, то я бы без разговоров женился бы на тёмненькой с Архипелага. Они совершенно ненасытные. И голова у них никогда не болит'.

'Что же ты Ангелочка такого выбрал?' — попыталась съязвить Марина.

Брат только усмехнулся тогда.

'Мне Смерть нравится ещё и примесью этой крови. В ней столько кровей намешано, и от каждой ей досталось самое лучшее. Именно эти умения — от тёмненьких... Впрочем, непомерная ревность — оттуда же'

М-да, кажется ночка у разноглазой негативно влияет на способность соображать. Динни, может, и проявляла излишнюю заинтересованность. Но сейчас развлекаются Инри и Динни в полном соответствии с возрастом — сладости с газировкой трескают. Причём судя по докладу, сколько им отправили, засели капитально. Марина вспоминает — вроде бы, главному кондитеру Резиденции дала рекомендации старший повар 'Сказки'. Хотя, проще бы было на лето нанять её саму, в 'Сказке' нет Эр, а соправитель не любит сладкого. Но за найм персонала не Марина отвечает.

Динни живая. Почти как Кошмар. Как и Динка, всюду влезает, но в отличии от неё ничего не ломает и никого не роняет. Всеми нейтрально воспринимается, хотя особо близкой дружбы ни с кем не завела. Прилипалы Эр не в счёт. Часто отирается вблизи них, не прогоняют, но и дают понять, она вроде как с ними, но она не из них. Степенью отчаянности уступает только Оэлен. Но та, как говорится, с цепи сорвалась, а эта такой родилась. По меркам 'Сордаровки' во всём средняя, но значит, в прежней школе была одной из первых. Впрочем, задатков лидера у неё нет, ей главное, лишь бы вокруг постоянно что-то происходило, праздник или мордобой — никакой разницы, обязательно примет участие.

Инри как была девочкой-картинкой в глазах Марины, так и осталась. Причём таковой в школе её теперь все воспринимают, ибо Эрида её увековечила. И Эшбадовки, и подруги Оэлен Инри узнали, ибо они следят за новостями из 'Сордаровки', да и сама разноглазая не прочь похвастаться. Благо, её навыки как художника вопросов не вызывают. Личико у неё на самом деле такое, как на картине. Что может быть чревато, ибо именно Динни поклонница ярких цветов в одежде и такого же макияжа, зачастую напоминающего боевую раскраску темнокожих племён. Ладно, пока свои навыки к Инри не применяла ещё.

Или, может, дело в другом. Инри довольно много общалась с Эр. Разноглазая при всех своих недостатках, за лицом, телом и волосами ухаживает идеально. Причём, не скрывает, чем именно пользуется. Если спросить, охотно секретами поделится. Инри достаточно умна, и скорее станет слушать Эр, нежели Динни. Впрочем, курчавая островитянка тоже к Эр прислушивается, и за год её макияж стал гораздо менее вызывающим, приобретя своеобразное изящество.

Одевается по-прежнему ярко, но опять же, разноглазая сумела свой вкус привить.

Инри и Динни обосновались в гостиной девочки-картинки. Посторонний зайдёт — ничего не заметит. Марина же достаточно наблюдательна. Сразу же бросается в глаза — на стене за столиком, где обосновались эти сластёны, красуется вариант уже знаменитой 'Купальщицы'. Эр слово держит, сделала для Инри уменьшенную копию, по сути дела, ещё один вариант. Во всяком случае, Марина видела один. Вероятно, их больше, ибо один Инри домой хотела отвезти. Виденный Мариной вариант разноглазая дополнила в своём стиле — золочёной рамой с резьбой, оформленной в дворцовом стиле. Этот вариант на стене и красуется. В Императорской Резиденции смотрится вполне органично. Словно всегда тут висел. Неужели Эр предвидела, что островитянка окажется в Резиденции? Что Инри в картину буквально влюбилась, было видно с самого начала. Дурной пример Коатликуэ держать поблизости от себя понравившийся предмет искусства, оказывается, заразителен.

Стол ломится от всего излишне сладенького, нежненького и вкуснененького, приготовленного всеми возможными способами. Кажется, повар из 'Сказки' знала, кому давать рекомендацию. Даже выгляди всё крайне вкусно. Хотя, визуальное великолепие уже серьёзно подпорчено и продолжает разрушаться.

— Лопнуть от обжорства не боитесь? — 'любезно' осведомляется Марина.

— Нет! — смеётся Инри. Она в в жизни довольно пугливая, прямо как на картинке. Правда, Марины совершенно не боится. Хоть в чём-то разноглазая сумела повлиять положительно, вложив в эти большущие глазки собственный взгляд на Херктерент. Да той и самой не больно-то нравится пугать совершенно беззащитных людей. Вроде той же Эр.

Динни отправив в рот очередное крошечное пирожное, с показной грустью сообщает:

— В Резиденции столько воды! Могли бы где-нибудь и каток наморозить.

Ну правильно, чуть ли не впервые в жизни увидев снег и лёд не на картинках, островитянка в лыжи и коньки буквально влюбилась. Быстро освоила и на скорость стала показывать чуть ли не лучшие результаты в своей возрастной категории.

Кажется, больше всех расстроилась, когда зима кончилась. Эрида с ней на коньках тоже каталась. Та старых навыков не растеряла, и островитянка в неё буквально влюбилась. Хорошо хоть, пока по-детски и односторонне. Впрочем, разноглазая просто границу пока держит... Поглядим, что следующей зимой будет.

Хорошо, хоть Динни не видела, где на лыжах гоняет Сонька, а не то влюбилась бы ещё и в неё.

— Простите, не подготовились к визиту твоего высочества! Простите уж нам эту недоработку! — Марина даже кланяется по-мирренски.

Динни хихикает.

Марина, усевшись на свободное кресло, и закинув ногу на ногу, сообщает.

— В теории, каток под крышей наморозить не особо сложно. Но тут многое строилось для Императрицы, обожавшей местный климат. Сама знаешь, снег у вас тут не идёт.

— Было один раз, — надуто сообщает Динни, — шестьдесят пять лет назад.

Оглядевшись по сторонам, Марина чуть не ругнулась. На соседнем кресле сидят три куклы. Ладно хоть изображающие девушек, а не детей или розовеньких младенцев.

Впрочем, эти обе пока не в том возрасте, когда можно смеяться над детскими чертами в поведении. Обвинять же детей в том, что они дети — вообще не признак ума. В поле зрения ещё несколько мягких игрушек просматривается. Впрочем, по одной, по две есть и у многих практически взрослых.

— У тебя есть план Резиденции, ещё в школе могла бы заметить, никакого катка тут нет.

— Но помечтать-то можно?

У Марины в голове привычная мысль появляется: Динни в такой степени ещё ребёнок, или издевается? Тем более, точно знает — островитянка близко с Эр и её окружением собирается со дня на день пообщаться. Инри тоже приглашали, только она отказалась. Эр соблюдает границы, но если их решат с той стороны пересечь, то отказываться не будет. Как с той же Оэлен было. Впрочем, она и сейчас выглядит взрослее всех из прошлогоднего набора. Хорошо хоть тут не школа, и на фоне Эшбадовок Оэлен длиной своих юбок совершенно не выделяется.

— Знаешь, даже ругательство есть, обозначающее мечты на пустом месте. Сам ЕИВ такое употребляет!

— Это какое? — оживляются обе, хотя Марина точно знает, Динни блестяще владеет заборной лексикой, Инри — наоборот, смущается от бранных слов. Угу, знаем мы таких девочек-тихонь. То ещё пламя в большинстве скрывается.

— Маниловщина, — оскалясь, сообщает Марина по-русски. Эти двое не поняли, что на другом языке сказано.

— Ма-ни-лов-щи-на, — Инри зачем-то повторяет по слогам. Вероятно для лучшего запоминания, — Это очень плохое слово?

У Динни даже глаза смеются, определённо довольна, что видит как примерная девочка ругается. Да ещё такими словами, что она сама минуту назад не знала.

— Как и любое другое, в зависимости от ситуации, — ухмыляется Марина, — вроде как сучка про собаку уместно всегда, про человека — значительно реже, хотя некоторых двуногих описывает удивительно точно.

Динни кивает, так что голова чуть не отваливается:

— Точно! Встречаются двуногие сучки! Я даже нескольких таких знаю. Одной в старой школе ошейник с поводком подарила на День Рождения.

Марина одобрительно вскидывает палец.

— Злобно! Но надо было дарить намордник. Такие очень любят гавкать не по делу.

— А он там был в комплекте. Вроде как за поводок с ошейником платишь, а намордник в подарок.

— Не обманешь — не продашь, — хмыкает Марина, — к морде подошло?

— Не знаю, я убежала сразу как она коробку открыла. Я ещё на ошейнике 'сучка' написала, чтобы не ошиблась! Залаяла точно получше некоторых настоящих собак. Но вот бегать в отличии от них, из этих никто не умел.

— Коротконогие, видать, породы, — философски вздыхает Марина, — побить не пытались?

— Не-а! — довольно ухмыляется Динни. — Мальчики в девчоночьи драки не лезут, но у меня три двоюродных сестры — песчаные змейки. И из серьёзных школ. Я драться не очень люблю, зато быстро бегаю.

— Самый лучший вид единоборства, — хмыкает Марина, — это бег.

— Но ты же ни от кого не бегаешь.

— Потому что обычно при мне пистолет.

— Здорово! — Динни радуется искренне, очевидно для такой, как она обладание боевым оружием — самый главный признак взрослости, куда важнее любых других. Придирчиво Марину разглядывает. — Но с собой у тебя нет.

— Зачем мне оружие у себя дома?

— Логично, — замечает Инри, чем-то неуловимо напомнив Кроэн.

— Тоже верно, — соглашается Динни.

— Стрельбище, в отличие от катка, здесь есть!

— Ага, знаю, была. Но не очень выходит, с тобой не сравнить.

Марина косится на руки Динни. Та зачем-то прячет их за спину. Руки как руки, нормальные для девочки её возраста.

Марина сжимает кулак, поставив руку на локоть.

— Просто я очень сильная. И легко удержу любое оружие.

— Ага! Я видела. Ты тогда, как раз из штурмового пистолета стреляла. Мне одной рукой его даже держать тяжеловато. А ты... Бах! Бах! И всё по десяткам. Наследственность!

— Ты о чём? — не совсем понимает Марина.

— Так твой же предок сделала самую большую пушку своего времени!

— Такие вещи не наследуются, — хмыкает Марина.

— Ты всё равно здорово стреляешь.

— Я Еггт и Принцесса Империи, — пожимает плечами Марина, — обязана хорошо в оружии разбираться. Та же Дина изготавливала самое современное для своего времени оружие.

— Так и ты танком управлять умеешь! — Динни явно неумело пытается польстить. Впрочем, Марина умеет отличать искренность от притворства, белую зависть — от чёрной.

Надо бы о наболевшем спросить.

— С Эридой-то как? Новый шедевр не создаёт? — подмигивает Инри.

Та бросает слегка испуганный взгляд Динни. Но для той запретных тем в разговорах просто не существует.

— Не. Снимала она нас только вместе со всеми. Ну и звала, — крайне двусмысленно ухмыляется, — всякое разное посмотреть. Вживую, Инри не понравилось, а мне — наоборот.

— Обойдусь без подробностей, — хмыкает Марина.

— Ты не волнуйся, — почему-то с оттенком испуга бросает Динни, — она очень-очень хорошая, я ей всё-всё разрешу, — вздохнув, добавляет. — Только она об этом пока не знает.

— Сегодня, я думаю, не узнает точно!

Динни понимающе ухмыляется в ответ.

— У неё Крионо? Она её любит больше всех.

Спрашивается, чего Марина хотела? Тут Дворец, по-настоящему ничего не спрячешь, да ещё Архипелаг, известный ранним физическим развитием жителей.

Собственно, представители этого военного округа никогда не возражали против снижения призывного возраста. Против были центральноравнинные, поставляющие наибольший процент призывников. Столица как раз на Центральных Равнинах расположена.

— Собираешься не только посмотреть?

— Ага, собираюсь, — островитянка беззаботно пожимает плечами, — неизбежное в любой нормальной жизни, тем более, с людьми хорошими.

— С ума я тут с вами сойду! — вздыхает Марина.

— А ты не сходи, а тоже приходи! Эрида точно будет рада очень-преочень.

Снова непонятно, Динни искренна или издевается?

— Мне смотреть не понравилось, — тихо, но твёрдо говорит Инри.

— Не хочешь — не смотри! — бросает Марина. — Никто не заставляет. Если попытаются — можешь сразу мне жаловаться. Или Соньке, смотря кто из нас ближе будет. Мы к некоторым вещам относимся одинаково.

— Что ты, что ты, Марина! — девочка даже руки в скидывает. — Никто не заставлял. Они все такие хорошие-хорошие. Почти как Эр сама. Я сама пришла посмотреть, не понравилось — спокойно ушла, никто не держал.