— Эрида этими местами не интересовалась? — 'Кто меня за язык тянет?' — Софи злится сама на себя, — 'Сама же хотела, чтобы она куда-нибудь делась. Связалась бы не с местными девочками, а любителями совсем необычного. Там хоть и добровольно... Но сердце слабое, может и не выдержать... Что я несу, или в кого превращаюсь?'

— Нет-нет, о чём это ты? — Отинг настолько уверенно головой мотает, кажется, вот-вот отвалится, — ей всё такое совсем-совсем не нравится.

'Можно подумать, я этого не знаю!'

Марина изучает холодильник, явно производя какие-то подсчёты.

Осведомляется:

— И за какое время ты планировала всё это употребить? У меня исследовательский интерес. Я тоже немало могу за единицу времени. Меня вот только смущает, что я не знаю размера твоей единицы.

— Его не существует, — хихикает Отинг, — точнее, стремится к бесконечности.

Марина качает головой:

— Я, конечно, знаю, подросткам свойственно хвастаться объёмами выпитого... Значит, ошибалась, мне казалось, ты значительно взрослее.

— Так не существует, правда-правда. Мне не объём важен. Мне надо, чтобы никогда не кончалось. Чтобы всегда полно было. Просто берёшь — а оно не кончается.

— Хм... — трёт подбородок Марина, если не ошибаюсь, тут железная дорога есть, вокруг острова между основными батареями с ответвлением к Резиденции. Вагоны-рефрижераторы там точно есть, отогнали бы поближе к жилым строениями, подключили бы электроснабжение. Вообще видно бы не было, убывает там или нет.

— Не... Тут знаешь, гораздо лучше смотрится!

— Как знаешь! — Марина достаёт очередную бутылку. Развалилась в кресле.

Софи покачивает пустой бутылкой. Хейс и Отинг некоторое время в гляделки играют, словно стараясь пересмотреть одна другую, кому за бутылками идти. В итоге повреждает Хейс, Отинг притаскивает следующую партию.

— Ну, и как ощущения от бесконечности янтарного? — зевает Марина, — Ванну в нём принять не надумала?

— Нет, бессмысленное смывание в канализацию достаточно ценного ресурса, — островитянка весьма точно воспроизводит характерную интонацию Марины, — гораздо полезнее употреблять их внутрь.

Софи и Хейс со смешками переглядываются. Они обе косметическим сортами пива вполне совместно пользовались. И сорта вина для ванн тоже существуют. Марина чуть щурится. Кажется, опять с вызовом.

— Как по мне, этот ресурс тоже больше подходит для для внутреннего употребления.

Отинг обмена уколами даже не замечает. Видимо, её представления о сказочности не распространяются на подобные безумства.

— Ещё я узнала в Резиденции, что наш Остров, на самом деле, большое земледельческое поселение. Земледелием в обычном смысле здесь мало занимаются, но весь Остров — словно одно огромное земледельческое поселение, как в книжках, где все всех знают. Даже не думала, что у меня во Дворце знакомые найдутся. Причём, как среди гостей, так и среди персонала. С одной — в школе училась, другая — дочь маминой подруги, третья — вовсе дальняя родственница отца. До чего у нас Остров маленький!

— Шарик как бы не меньше, — хмыкает Марина, — но ты не права, самое большое земледельческое поселение у нас в стране — это Город Кэретты, Кэреттоград, в противоречии именуемый также Столицей. Там знакомые — буквально, на каждом углу попадаются.

Отинг несколько секунд непонимающе хлопает глазами, только потом начинает хихикать, сообразив о каком населённом пункте идёт речь.

Софи и Хейс тоже усмехается. Они обе считанные разы в жизни использовали официальное название Столицы в разговорной речи. Марина это делала не чаще, а Отинг, кажется, ни разу не доводилось. Одно дела — страница учебника, и что там написано, совсем другое — как все вокруг говорят, включая тех, кто в Столице постоянно бывают. Столица и Столица, Город и Город, звучит именно так, какая разница, что пишется иначе?

— Кто-то считает, лучше место страны и мира, кто-то считает — пылающее жерло вулкана, уничтожающая всё лучше, что в стране есть, в первую очередь — лучших людей. Причём оба мнения на одном языке высказаны... — нагнетать пафос Принцесса Империи прекрасно умеет, но Марина не в настроении разглагольствования сестры выслушивать. С Хейс под одеялом или в горячих пусть лучше шепчется носик к носику.

— Ты во 'Дворце Грёз' или ещё где этот бред слышала? Кажется, я узнаю, чьё именно авторство. Как там искали способ решить проблему избыточной концентрации населения в городах, и как следствие, остроту социальных проблем, путем ликвидации больших городов и распределения людей по населённым пунктам не свыше пятидесяти-ста тысяч человек. 'Жерло вулкана' — как раз из тех теорий. Иногда о человеке очень многое можно сказать по одной фразе. Автору надо южный орден 'Господа милосердного' давать, ибо лучший способ уничтожить нашу промышленность сложно. Есть предприятия, где работает много больше ста тысяч человек, а у них ещё и семьи есть. И какие-то потребности в отдыхе и развлечениях. Для этого тоже люди требуются. Их всех надо кормить, лечить, учить, да за порядком следить — это тоже люди, люди и снова люди. Вот так многомиллионные города и набираются. Притом людей временами, уже начинает не хватать. Естественно, поддерживать приемлемый уровень жизни — задача не простая, волнений не всегда удаётся избежать.

— Ага! — кивает Отинг. — За счёт кораблестроения да огромного гарнизона Архипелаг совсем неплохо живёт, кто чем-то недоволен — просто зажрались. Отчасти потому и пошла — меня вполне устраивала жизнь, что я вела, вернувшись хотелось жить ещё лучше. Не рассчитывала, что настолько серьёзно всё будет... Но тут уж много людей поумнее меня, ошиблись. Третий заводской район, откуда я родом — там и то больше ста пятидесяти тысяч человек живёт, притом он ещё не самый большой на Острове. Как его разделишь? У нас на Острове тупо нет столько земли. А у многих — всё нажитое в этом районе. Квартиры, машины — всё здесь. Как это всё заново начинать? Я бы такого умника самого... — Отинг пальцы щёлкает, подбирая кару.

— В жерло вулкана?

— Ага. Только действующего. Вечно названия путаю, потому в связисты и не пошла. Ящики со снарядами таскать тупо, но зато, намного проще и не менее нужно. Забыла, какой тут действующий вулкан ближайший.

Софи, Марина и Хейс прекрасно помнят название, но решают промолчать, чтобы не смущать островитянку. Тем более, янтарный напиток не способствует хорошей памяти. Забыть можно куда более важные вещи, чем вулканы действующие. Маршрут-то Отинг правильный указала, куда передового экономиста надо отправить.

Марина изрекает, открывая очередную бутылку:

— Не зря говорят: хорошая мысль приходит последней. Моя версия вашей миленькой пьянки, к сожалению, не сработала. Но зачем-то вы все собрались, хотя ты с окружением Эр уже давно стараешься контактов избегать.

— Это они нам на глаза стараются не попадаться, — фыркает Софи, — кроме, разве что, Вьюнка.

— Мастерство не пропьёшь, — Марина кивает Хейс, — и не пролюбишь... Как была для детишек Страх-И-Ужасом, так и осталась!

— При отчасти вынужденном скоплении в одном месте лиц из не больно-то симпатизирующих друг другу социальных слоёв конфликты неизбежны, — манера речи Хейс памятна по школе. — Кто-то должен их разрешать.

— Зануда ты! — Марина покачивает кулаком в воздухе. — Намекаешь, что я опять во всём виновата, раз подруг Оэлен пригласила?

— Ты вполне умеешь последствия своих действий просчитывать. Сама думай!

— Не будем ссорится! — бросает Софи. — Отинг предложила свою медаль обмыть. Мы согласились. Сама знаешь, на таких мероприятиях пьют... Ну, ты видишь, как.

— Не по-девчоночьи! — гримасничает Марина. — Вручили тебе Отти, медаль... Поздравляю... Что ты такая кислая? Пиво не туда пошло?

— Сама знаешь, без Эриды этой медали не было.

— Знаю, конечно. Как раз и водила её в центр связи. Она и сделала запрос... Говорила же, всё очень быстро разрешится....

— Вот и разрешилось! — Отинг откровенно сердита. — Как там иногда про награды женщинам говорят? Насосала! Ну вот и я, получается, нализала... Как-то не очень ощущения, что получено таким путём. Это ведь не украшения... Другие кровь проливали... А я удовольствие доставляла...

— Ты тоже проливала. Рёбра больше не болят? Империя — слишком большая машина, медленно работает. Эр всего лишь ускорила вращение. Тебе не за что себе винить и что-то там придумывать. Ты заслуженно награждена нашей страной за боевые заслуги. Эрида же тебя отблагодарила несколько иначе...

У Отинг дрожь по всему телу пробегает:

— Эрида... Как о ней подумаю про всё-забываю... Знали бы, до какого состояния она может девушку довести... Это... это... Слов не подобрать, так хорошо было...

— Вот и считай Эр дополнительным поощрением к награде, — хмыкает Марина, — дополнительным стимулом для тебя, чтобы вернуться. Жизнь тебя наградила за твои личные качества... Ну и за красивую задницу!

Отинг руками отмахивается, хотя Марина сидит от неё далеко. Смеётся и плачет одновременно:

— Жизнь наградила... Наверное, так будет правильнее всего... Зря вы все Эриду избегаете... С ней же так хорошо...

— Она тебе точно ещё приплатила, — фыркает Софи, — в дополнение ко всем наградам, чтобы ты её нахваливала при первой возможности, как близко ко мне окажешься?

— Нет! — Отинг смеётся, и, как кажется даже въедливой Софи, вполне искренне, — Просто приятное вспоминается. С ней так хорошо, как никогда в жизни не было...

— Слышь, Отти, — буркнула Марина, — ещё слово — и я сблевану. Честно-честно, как Эр выражается.

— Хорошо, не буду. Эр говорит, ты её хоть немного любишь, в отличии от тебя, Софи. Она плачет от этого...

Софи злобно скрещивает руки:

— Я слёзы только себе умею вытирать. Притом, сама с этим справлялась и справляюсь. Не нуждаюсь в дополнительных людях, как наша разноглазая.

— Радует, что она для тебя хотя бы по-прежнему своя.

Софи кулак островитянке показывает.

— Давайте больше не будем обсуждать чьи-либо отношения, — логично предлагает Хейс, — всё равно, для нормального развития лучше не навязываться.

— Тем более, как раз ты, Отинг больше всех склонна их обсуждать, — замечает Марина.

— А ты за чужими подсматривать! — тут же находится островитянка. — Будто тебе кто-то откажет, если чего-то захочется. Нет, надо зачем-то в щёлочку подсмотреть.

— Тут замки такие — не образуют сквозной щели! — выпаливает Марина.

— Хм! — вздыхает Софи. — Мне казалось, ты достаточно разбираешься в оптике, чтобы опускаться до такого...

— Тут есть оптические прицелы на все винтовки и даже станковые пулемёты...

— Раз так рассуждать начали, — цокает языком Хейс, — значит, точно не подерётесь!

Отинг от смеха на кровать валится. Правда, сперва поставив бутылку.

— Эй, Отти! — окликает Софи островитянку. — Не многовато тебе наград от жизни. Может, прервёшься, а то пиво на тебя уж что-то больно сильно действует.

Отинг садится нормально. Рот ладонью вытирает.

— Нет, я ещё буду! Эта марка — очень лёгкая, её больше всего выпить можно. Потому ей тут всё и заполнено.

Марина разглядывает остатки вчерашнего пиршества.

— Отти, тут крепкое ещё осталось... Подлей в пиво... Отличный напиток получится. Добавит в жизни радости...

Островитянка скалится во все тридцать два:

— Марина, ты с моряками так не шути, если сама не пила, то и другим не советуй. Таким часто шутят над молодыми, чтобы плохо стало. Думаешь, не сталкивалась?

— Это Сордар тебе такого насоветовал?

— И без него хватает о флотских нравах пишущих, — огрызается Марина.

— Вроде бы договорились не ссорится, — напоминает Хейс.

— А что я? Это она! — одновременно выпаливают сёстры.

— Словно в прошлое вернулась, — смеётся рослая красавица.

В непонятной ситуации одним из выходов рекомендуется — выпить! Что и сделано.

Марина зачем-то рацию снимает.

— Случилось что? — настораживается Софи.

— Что-то слишком тихо, — Марина перещёлкивает тумблеры, поднеся к уху говорит, — Раз! Раз! Проверка! Происшествия?

Результат похоже, полностью удовлетворяет, прибор на своё место возвращается.

— Показалось, что сломалась, раз вызовов нет.

Хейс тоже свою рацию в руках вертит. История учит — раз Еггта насторожилась, не мешает сделать тоже самое.

— И кого же ты подозревала на предмет происшествий? Вблизи Эорен Кошмар относительно спокойна, а твои девчонки вроде примирились с Эридиными.

— По крайней мере, я пила вместе и теми и с другими...

— У тебя, как и у Эр, всё через один процесс, только процесс другой — совместное злоупотребление спиртным.

— Процесс частенько является к началу множества других процессов, — скучно сообщает Хейс, потягивая пиво.

— Ну, мальчиков здесь нет, — замечает Отинг, — а даже если были бы, то сомнительно, что даже самая младшая в Резиденции не знает для чего резиновые изделия используются. Я их возрасте точно знала. Конечно, допускаю, что в столице девочки менее развитые... Во всех смыслах, — крайне вызывающе проводит языком по губам.

— Ах ты, плохая девочка! — грозит пальцем Софи.

— Ну, сама понимаешь, знать для чего используется и использовать по прямому назначению — две огромных разницы, — не растерялась островитянка.

— Тем более, — хмыкает Марина, — при раннем начале половой жизни и практическом полном отсутствии беременностей среди несовершеннолетних, в этом вопросе тут все отлично разбираются.

— Не думала, что статистика собирается и по этим вопросам, — хмыкает Отинг.

— Осмотры в школе вспомни. И какие врачи там были, — напоминает Хейс, — да и картиночки из учебников припомни.

— Неинтересно было, — смеётся Отинг, — большинство уже всё познало на практике. Сами понимаете, это гораздо интереснее. Ну, а грамотность у нас уже не первую сотню лет стопроцентная. Так что, все всё знали и умели задолго до окончания школы. Да и вообще, не только эти, — всё-таки оттенка презрения пополам с завистью островитянка сдержать не может, понятно что о эшбадовках речь идёт, — а многие девушки первый раз пробуют друг с другом, да и у мальчиков такое встречается...

— Ты это Еггте говоришь? — усмехается Софи. — Про нас уже не первую сотню лет говорят, Еггту что мужчина, что женщина — без разницы. Пол самого Еггта тоже значения не имеет. Даже легенду сочинили, у нас потому и родятся почти одни девочки — это вроде заболевания такого, возникшего из-за излишней любви к девушкам. Южане бы и вовсе сказали — проклятье высших сил, ибо для них отсутствие сыновей — настоящее наказание. Естественно, первопричина всего — деньги, дочери полноценно даже сейчас сложно состояние завещать. А у нас — нормально. Говорила уже, это у нас Кэретта была богатейшей наследницей, притом, что неизвестно, кто её отец. На Юге в своём Доме только из-за этого факта она была нижайшей из низших, без каких-либо прав. Если бы вовсе в колыбели не придавили во избежание позора!