Белое вино к ракам подали. Хейс только сейчас собралась наполнить бокал.
— Давай, как всегда, за нас! Чтобы и дальше всё было так же, как и сейчас!
— Чудеса не бывают вечными, — грустно вздыхает Софи, — но если тебе так хочется!
Дзинь!
Софи уже улыбается весьма хитренько:
— Представляешь, что будет, если сюда вдруг Марина с Отинг заявятся?
— Во первых, если они на само деле соберутся сюда, меня, то есть, тебя предупредят обязательно. Во-вторых, это место общественное, закрываться для индивидуального обслуживания ты не просила. В третьих, что Марина увидит такого, чего не видела раньше? Притом, заметь, в нашем же исполнении. В четвёртых, насколько я знаю, Марина сторонница постоянных и крепких связей. Из-за любви к разнообразию, она и фыркает на разноглазую. В-пятых, ты очень любишь, когда я занимаюсь перечислением... Неважно, чего.
Софи довольно хлопает в ладоши:
— На самом деле, очень-очень люблю, когда ты так говоришь. Так солидно и значительно звучит.
Хейс усмехается. Прекрасно видит — Любимая старается развеять все мрачные мысли, невольно повисшие в воздухе.
— Это притом, что ораторскому искусству тебя начали учить намного раньше меня.
— Но у тебя уже 'отлично', а я ещё не сдавала этого экзамена.
— Не прибедняйся. Во-первых, это тебе совершенно не идёт, а во-вторых, ты мне говорила уже, тебя этому искусству начали учить ещё до того, как ты толком научилась говорить. Из этого следует, в-третьих, у тебя практика и опыт значительно больше моего. Ну и разумеется, есть и прекрасно тебе известное в-четвёртых -оценки и уровень знаний далеко не всегда вещи связанные между собой.
Софи только весело смеётся в ответ. Хейс ничего с собой поделать не может. Искренний смех Принцессы Империи — вещь сто процентов заразная. И сама Хейс этой заразе точно подвержена. Любимая откровенно веселится.
— Давай сами к Марине и Отинг в гости заглянем. Посмотрим, всё ли у них хорошо. Теоретически, там для всех Членов Дома спальни оборудованы, хотя дворец и маленький?
— Тебе сестру хочется подразнить? Я же прекрасно знаю, она совершенно не любит выставлять чувства напоказ. Возможно, именно поэтому туда и уехали. Она не Эорен, всем кому надо и не надо демонстрирующая, как ей с мирренкой хорошо. Утренней Звезде крупно повезло, что теперь её отсюда только ЕИВ может выгнать, а он этого делать не станет, в ближайшие несколько лет — так уж точно. Да и мне лично совершенно не хочется наблюдать, как Марина злится, или как вы по-настоящему ссоритесь. Того раза мне было более чем достаточно, равно как и всем остальным, видевшим ваш конфликт. Ни к чему провокациями заниматься совершенно на пустом месте. Да и такое любопытство характерно для более младших возрастов. Марина с Эридой дружит, а её влияние — вещь крайне въедливая. Не исключено, что и на тебя сработало. Только совсем не так, как этого хотелось разноглазой.
Софи смеётся:
— Даже разозлиться на тебя хотела, но совсем-совсем не получается. По мне, не спорю, могло попасть. Тем более, она научилась вызовы бросать. Как с тем платьем. Тебя-то разноглазая зацепить не могла.
— Я решила, что скрывать желания — не самая умная идея. Тем более, чувства у нас в тот момент были примерно одинаковые. Так бывает — довольно редко. Тем более, мы два совершенства, правда, в несколько разных областях...
Не переставая смеяться, Софи показывает язык.
— Всё-таки, замечательно, что мне захотелось тогда к тебе съездить. Увидав полную дуру, захотелось увидеть кого-то, из одних мозгов сделанную. Как оказалось, у тебя всё хорошо не только с ними...
— Благодарю! — Хейс церемониально кулак к сердцу прижимает.
Принцесса Империи повторяет жест Любимой.
— Тоже самое могу про тебя сказать. Сумели сделать друг друга абсолютно счастливыми. Эти эмоции и эти чувства между нами останутся в памяти навсегда...
— Пойди ты тогда по другой дорожке парка и не столкнись, с кем столкнулась, — скептически улыбается Хейс, — не обязательно, что тебе захотелось бы меня увидеть. Тогда бы и вовсе ничего не было.
— Может, и так, — пожимает плечами Софи, — дуры, даже не осознавая этого, тоже могут быть крайне полезными. К тебе бы я тогда не поехала, но сюда бы пригласила в любом случае. И всё бы было всё равно, только чуть попозже. К тебе меня всегда тянуло.
— Равно как и меня к тебе. Сколько раз уже всё это обсуждали!
— Только мне это всё равно не надоедает. О прекрасном можно вечно разговаривать...
— Только человеческая красота приходит на какое-то время... Потом время всё стирает...
Софи беззаботно машет рукой:
— В твоём возрасте ещё рано о таких сложностях думать!
— Не забывай, я много контачу со взрывчатыми и горючими веществами. А они одинаково рвут на куски и превращают в угольки всех, без различия возраста и опыта.
Софи совершенно некстати вспоминается Кэретта, и то, что она совершенно не изменилась с того времени, как стала Императрицей. Ни о каких Еггтовских секретах поддержания молодости и красоты Императрица ничего не сказала, хотя Принцесса Империи и спрашивала. 'Я ничего такого не знаю' — и чем дальше, тем больше, Софи уверена в искренности Кэретты.
Принцесса хихикает, как маленькая:
— Чувствую, когда будем уходить, мое изображение тут для истории останется.
Хейс смотрит на Любимую через бокал:
— Думаешь, узнали?
— Уверена абсолютно. В главном зале заметила уже — портреты некоторых девушек — это не сколько-нибудь известные, а просто красивые. Тем же адмиралам на такое смотреть нравится. Тем более, многие заходили прямо с пляжа.
— Совершенно не обратила внимание.
— У меня профессиональная деформация личности, повсюду замечаю любые произведения.
— Знакомо! Аналогично замечаю определённые технические устройства.
— Какие? — кокетливо щурится?
— Давала подписку. Кроме лиц, имеющих определённое удостоверение, лицам без удостоверений обязана только ЕИВ докладывать.
Софи шутя качает головой:
— Каков уровень секретности! Даже Сордар не осведомлён.
— Почему? Как раз осведомлён. Даже привлекал меня для консультаций.
— Тебя? — Софи не играет, удивлена на самом деле. — Ты же ещё не закончила.
Хейс смеётся:
— Именно меня. Работу над разработкой мне в этом году засчитали за курсовой проект. С отличием, между прочим, как и все остальные. Но этот — первый настоящий. В случае успешных испытаний — все привлечённым с отличием засчитают итоговые проекты.
— Сколько тебе лет? — качает головой принцесса. — Неужели уже и здесь нехватка кадров началась?
— С кадрами полный порядок! — смеётся Хейс. — Это направление молодёжь двигает, у нас генеральному двадцать девять, так мы его 'дедом' зовём, я ещё не самая младшая. Сордар с генеральным знаком. Там я с ним последний раз и виделась. Вот и вызвал, всё-таки до Столицы 'Стрелу' гонять — несколько дольше, чем машину до Резиденции. Я ведь не только теоретик, у меня ещё и руки из нужного места, — Хейс самодовольно усмехается, — вместо министерской комиссии справились наличными силами, плюс консультант, одна штука, благо у меня все допуски в наличии. Плюс я одна из разработчиков.
— То есть, не было бы меня, ты бы всё равно приехала бы на Архипелаг?
— Не факт. Без тебя бы я бы месяц спала. К концу предварительных испытаний я была нежно зелёного цвета с синевой под глазами. Кстати, так и не поблагодарила за пилотские таблеточки. Без них бы — не выдержала.
— Я думала, ты от меня так устаёшь. Столько раз жаловалась.
Хейс смеётся со слегка болезненными нотками:
— На все двести жила в эти месяцы. Ты, расчёты, испытания, грызня, расчёты, ты, испытания и снова грызня. Плюс таблетки и спиртное. Не знаю, как выдержала. Наверное, всё-таки, тебя стоит благодарить. Ибо есть усталость, дающая новые силы. Генеральный приказом отправил меня на каникулы. Сказал 'Пусть отдыхает. Ещё месяц-полтора в таком режиме -и осенью работать будет некому. Её либо в морг, либо в дурку отвезут. Как безумная работает и столь же до безумия влюблена... Пусть трахается в спокойной обстановке, лишь бы глаза не вылезли. Осенью от неё только толку больше будет! Ведь если сработает — ставить будем не на один линкор, а все, сколько их есть. Как бы не с 'Дикобраза' начиная...'
— Умеешь ты скрытной быть! — замечает Софи. — Извини, я не задумывалась, почему ты так устаёшь.
— Не за что извиняться! Прежде всего я сама хотела, чтобы ты именно так думала.
— Подводит иногда наблюдательность...
Хейс не слишком весело усмехается:
— Люди склонны видеть только то, что им хочется.
— И не говори. Не думала, что ты специалист такого уровня.
— Комиссии, где Сордар состоял, я доклад делала. Сама понимаешь, у меня самое удачное сочетание знаний и внешних данных.
Софи усмехается:
— Сама говорила, и с руками полный порядок. Впрочем, я это и сама лучше всех знаю.
— Навыки несколько разные нужны. Сордар уже отправил в Институт официальную 'благодарность' на моё имя с занесением. От его имени есть 'За боевые заслуги'.
— Ты не говорила.
— Мне не совсем настоящими кажется. Хотя есть номер и удостоверение.
— У него есть такое право, как у Принца Империи медалями награждать, только он впервые им вот так прямо воспользовался. До того, утверждали все представления, что он подписывал. Там более высокого ранга награды. Знала бы — прогнала бы тебя надеть, когда с Отинг сидели. Обе бы и обмыли. Носить можешь смело, награда совершенно полноценная, включена во все списки.
— У тебя тоже такое право есть?
— Будет, когда военную присягу приму. Правда, есть небольшое ограничение — распространяется только на тех, кто младше меня по званию. Я ведь далеко не Маршал Империи.
— Если такой целью задашься...
— Точно не моё. Как всё кончится — на следующий день в отставку подам. Скорее ты генеральным конструктором станешь. Кстати, на важных направлениях генеральные, не имеющие званий, считаются приравненными к генерал-полковнику.
— У нашего генерального звания нет, — хмыкает Хейс, — вернусь — порадую, хотя он по-моему, о таких вещах не задумывается. Я, правда, куда более честолюбива. Сордар сказал, общим порядком представил меня к ордену.
— Тем, где награждения только Ставка утверждает?
— Да.
— Первый раз на моей памяти, когда он девушку к награде представляет. Этот отдел очень странно работает. Можешь несколько лет прождать. А может, получишь уже завтра.
— Всё в жизни бывает первый раз, — философски констатирует Хейс, — куда важнее, что женщина занималась наладкой оборудования на его корабле.
— Тут ты не первая, — хмыкает Хейс, — на верфях ещё с Великой войны довольно много женщин работает. Наверняка кто-то участвовала в постройке 'Владыки'.
— Это он сам сказал, что я — первая. Наверняка затем, чтобы другие слышали. Слой людей, кто с этим работает, крайне тонок, все всех знают...
— Или он лично к тебе таким хитровывернутым способом решил интерес проявить.
— Мне так не показалось. Специалист нужной квалификации, случайно поблизости оказавшийся. Тем более, со сложностью я справилась.
— Умничка моя! — улыбается Софи. — Вот и ещё одна причина держать тебя как можно ближе к себе. Приятное лучше всего с полезным сочетается.
— Я и так давно уже вся-вся твоя, со всеми своими способностями.
— Как здорово вместе с тобой просыпаться! — весело бросает Софи.
Неожиданно пискнула рация. Хейс отвечает. Почти ничего не говорит, только поддакивает. Заканчивает вполне уставным 'будет исполнено'.
— Что-то произошло? — Софи чуть настораживается, обычно ей сразу передают рацию.
— Нет. Это как раз со мной связывались. Удачно ты напророчила про наградной отдел Ставки. Наградили меня орденом. Приглашают в Штаб Объединённого Флота на вручение. Завтра в полдень.
— Я с тобой пойду! — выдаёт с такой интонацией, с какой наверное, на мостике линкора брат распоряжается, или в Ставке отец, захочешь — не возразишь, — тем более у меня есть право ношения парадной формы любого рода вооружённых сил.
— Именно формы? На картинках я тебя видела только в мундирных платьях.
Софи решительно пожимает плечами:
— Я больше не девочка маленькая, сама решать в состоянии. Дай-ка рацию, пусть охрана с Резиденцией свяжется. Пусть мне форму Флота подготовят, вариант с юбкой Сордару женщины в брюках сильно не нравятся, исключение — только Кэрдин и Марина. Заодно, скажу, пусть известят, что я намереваюсь присутствовать на награждении не среди официальных лиц. В зале буду сидеть рядом с тобой.
— Может, ты лучше с официальными лицами будешь? Чтобы торжественность момента подчеркнуть?
Вернув рацию, Софи смотрит пристально.
— Я тебе говорила уже. Могу повторить: где-либо и неважно перед кем и при каких обстоятельствах, я тебя стесняться не собираюсь. Тем более на торжественном событии такого уровня. Если совсем серьёзно, — принцесса озорно подмигивает, — то потом должен быть приём для награждённых от имени Императора. Если бы он здесь присутствовал — прибыл бы обязательно. Я же на любых таких приёмах могу присутствовать по определению. Уж на этом-то буду обязательно, миленькая.
— Будешь красоваться? Учти, я буду в строгом, решила уже. Не в праздничном.
— Имеешь полное право во всём, допустимом при дворе. Разумеется, кроме траурного — оно самое строгое, что у тебя есть.
— Не очень понимаю, зачем ты такое мне купила. Себе зачем-то тоже. Надеюсь, этим летом такие платья нам носить не придётся. Может, это где и написано, но я не люблю изучать связанное со смертью. Как-никак, я не Змеедевочка.
— Прямо скажу, не в восторге от её творчества, слишком уж оно мрачное и пугающее. Но как по мне, каждый имеет право на самовыражение во всяком случае, до тех пор пока не нарушает действующее законодательство. Изображает ужасы — пусть хоть кровью пишет. Только своей или легально приобретённой скотской или донорской. Попытается у кого-то изъять — наживёт кучу неприятностей. Благодаря Кэрдин, причём при полной поддержке отца, по малолетству теперь дают максимально возможные срока. Если по статье предусмотрена высшая мера, несовершеннолетний её поручит с гарантией. Слышала и от Императора, и от Министра 'если скотина взбесилась, её пристреливают, а не ждут пока она перекусает многих'. Так как именно я её заметила, то значит в какой-то степени несу ответственность за её действия.
— Логика в твоих словах есть, но по отношению к Коатликуэ ты слишком сурова. Да, она очень своеобразная. Но того, что ты сказала она никогда делать не станет. Расспрашивала меня, какие эмоции и чувства испытывала, рубя курицам головы. Будто я помню, аспект хозяйственной деятельности, такой же как и любой другой. Хорошо не рассказала, как свинье в голову стреляла. У городских девочек и девочек с земли зачастую довольно искажённые представления о жизни друг друга, что для одних диковинки и ужасы, для других банальная повседневность. Отец часовых снимал, дядя вместе с экипажем, отправил на дно многие сотни. Но за всю войну южанина вблизи видел один раз. Когда уже последний раз ранен был, к ним привезли обгоревшего стрелка со сбитого в этой местности дирижабля. При этом у него, кроме ожогов были ещё обморожения! Так все ходячие раненые отправились на него посмотреть — надо же, живой миррен, да ещё и ранен так чудно! Обморожения в тропическом поясе! Вроде он даже не умер, подозреваю врачи неоригинально выпросили себе подопытную мышку для испытания на нём новых способов лечения ожогов и обморожений сразу. Всё равно, в лагере военнопленных нормально не поэкспериментируешь. А это мало того, что тяжёлый, так ещё и весь экипаж корабля погиб, да и он, как тогда думали, повредился умом. Как оказалось, нет, пытался сбежать. В итоге был отправлен в обычный лагерь, так толком и не дочиненный. Дядька сказал 'чем меньше таких на кораблях, тем нам лучше'. Хотя и знал прекрасно, ему вместе в выпиской будет приказ о демобилизации... Ты так и не сказала, зачем нам траурные платья.
