— Отинг, миленькая. Не дёргайся, а послушай меня спокойно. И не плачь, я этого не люблю. Я не сразу поняла, что с тобой. Извини, я поняла, что сделала неправильно. Больше этого не повторится. Беспокоить тебя больше не стану. Но и ссориться с тобой тоже не хочу. Пошли, посидим как раньше.
Перевернувшись в воде, разноглазая удаляется. Она и плавать научилась величаво.
Марина подплывает к Отинг. Ничего умнее не придумывается, чем сказать:
— С ней всегда вот так. Привыкай! Хочет одного, чуть не получается совсем другое, чего она сама намеренно бы делать не стала.
Отинг шмыгает носом.
— Странно с ней. С тобой ещё страньше.
— Странно... Относительно Эр ты, пожалуй права. Но её словам, особенно таким, всегда можно верить. В состоянии понять, что не всегда широта её взглядов полностью разделяется. Что тут происходило — можешь смело забыть. Она тоже будет делать вид, будто ничего не было. И запомни, Эр может думать всё, что хочет, но учти — ты не со мной, во всяком случае, не в её любимом смысле, ибо какие-либо другие она воспринимать не в состоянии... Ладно, поплыли. Эр нас уже зовёт.
Вылезли и вытерлись, лежать под Луной не захотелось никому. Пошли обратно. Разноглазая — как и была, Марина в пику ей полностью завернулась в полотенце и замотав голову другим, хотя волос почти не намочила. Отинг только бёдра замотала.
Эр, как обычно, легко выкидывает из головы всё неприятное, напустив обычной беззаботности.
Островитянка сидит с бокалом, прикрыв рукой груди, хотя ей никто не запрещал, раз смущается, одеться полностью. Хоть в своё, хоть в что угодно из почти бесконечного гардероба Эр. Марина потягивает 'Двойной кофейный' отличающийся от обычного крепостью. Размышляя о силе стайного чувства, пересилившего неловкость Отинг, и вспоминая шуточки Сордара про соотношение толщины учебника 'Логика' с раз в двадцать превосходящей 'Женская логика. Том 1'.
— М-да, — серьёзно замечает Эр, — кажется, я поняла, почему говорят, что серьёзные вещи надо делать только с нормальной головой.
— С ненормальной знаешь сколько статей кодексов может получиться? — 'мило' улыбаясь подсказывает Марина, — Плюс сама эта ненормальность — сильно отягчающий вину фактор.
— Марин, ты как всегда! — своим обычным тоном вздыхает разноглазая.
— Если что-то планируешь, то хотя бы намекай! Твои сюрпризы не всегда приятны и далеко не всем нравятся.
— Я нисколечко не обиделась, — торопливо встревает Отинг, — мне просто было очень сильно не до того.
Кажется, от Эриды островитянка набралась куда больше, чем хотелось бы. Не исключено, что приторно-сладким ядом Эриды натурально отравилась. С другой стороны, Отинг умна, и понимает, что попытки высказать в открытую какие-то претензии человеку уровня Эриды для неё могут очень плохо кончится. Это Эр милая и добрая, у Первого Соправителя совершенно определённая слава. Матёрый хищник ещё тот, не таких, как Отинг, проглатывал, даже не замечая. Хорошо хоть сама разноглазая совершенно неконфликтный человек. Будь на её месте кто-то с задатками хотя бы Марины, не говоря уж о Софи, и имей такую же, почти не используемую разноглазой способность управлять отцом — много кого уже бы не существовало. К счастью, все на своих местах. Император куда более выдержан, чем верный соратник, несколько скептически относится ко всем своим детям, и не находится под их влиянием, а у соправителя есть только Эр, и если со стороны ей и могла от кого-то, кроме южан угрожать опасность, то только от увальня Пушка. В теории взбеситься может совершенно любой зверь.
— Мне бы тоже очень-очень хотелось, чтобы никто-никто никогда-никогда на меня не обижался. Особенно так, как чуть не обиделась ты. Признаю...
Что именно разноглазое чудо хотела признать, осталось неизвестным. Марина грохнула кулаком по подлокотнику:
— Хватит! Сказано уже было — ничего не было! Всё и всеми забыто! Продолжим в себе копаться — обязательно кого-нибудь зароем. Себя — ещё ладно, ну, а если другую? — с прищуром смотрит на Эр. Прицельно бьёт по самому уязвимому месту — даже случайно послужить причиной чьей-либо смерти или серьёзного увечья. Особенно забавно, что речь идёт о человеке, разбирающемся во взрывчатых веществах чуть ли не лучше самой Марины.
— Правда ничего не было?
Разноглазая испуганно переводит взгляд с островитянки на принцессу и обратно.
— Правда-правда, — передразнивает Херктерент.
Отинг кивает. Пытается улыбаться. В общем, даже получается.
Что-то слишком часто в последнее время Эр стала совершать довольно серьёзные ошибки. Неужели до такой степени опьянела от вседозволенности и удивительная мудрость стала давать сбои? Не хотелось бы, но в жизни всегда надо быть готовым к наихудшему варианту развития событий. Тем более, в случае с человеком, у кого и так мозги устроены, как у разноглазой...
Но Эр не может уняться. Всё-таки чувство вины ей известно. Шепчет.
— Отти, тебе что-нибудь нужно от меня? Может хочешь, чтобы я что-нибудь необычное тебе сделала?
Разноглазая весьма красноречиво и недвусмысленно поворачивается в сторону Отинг. Та мотает головой, но на Эр всё-таки посматривает. Сказывается проведённое вместе время.
Марина снова стучит кулаком.
— Эр ты слишком всё через определённые виды взаимодействия рассматриваешь. И хорошее, и плохое. Если собираетесь в цветущие розы играть — то без меня. Дайте мне уйти.
— А ты с нами не хочешь? Это ведь так здорово и весело будет.
Марина щурится:
— Мой ответ на подобные предложения ты прекрасно знаешь. Это тебе вечно кого-то хочется. Но как-то ты саму Отинг о её желаниях спросить забыла. Сегодня — уже второй раз. Как-то не очень хорошо...
Островитянка смотрит на Херктерент с благодарностью. Кажется, рада что Марина хотя бы пытается разноглазую хоть в какие-то рамки загонять, ибо невоздержанность и назойливость Эр скоро в поговорки попадут. Почему-то уверена, что её желания совпадают с желаниями если не всех, то большинства. Да и близкое взаимодействие чуть ли не лучшее средство абсолютно от всего.
Впрочем, способности включать мозги Эр ещё не утратила. Во всяком случае, пока.
— Ой, Отти, извини, я не подумала! — словно забыла, что было совсем недавно. Впрочем, 'забыть' сказала как раз Марина. Вот одна из мерзейших отговорок, какая только есть по мнению Херктерент — 'не подумала' — употребляется всё чаще и чаще. Хорошо хоть, по-настоящему негативных последствий удаётся избегать. Во всяком случае, пока.
— Да всё нормально, — бросает островитянка, — ничего такого мне сейчас не хочется. А так у меня всё-всё есть, спасибо тебе.
Всё-таки материальную составляющую из отношений выкинуть крайне сложно, особенно, при крайне специфическом отношении Эр у ценностям. Кажется, Отинг опасается, что всё полученное теперь придётся вернуть. Плохо всё-таки она Эриду знает, при всех своих недостатках вещи Эр дарит только навсегда.
Эр снова поворачивается, на этот раз к Марине. Херктерент не удерживается от кривого смешка. Выдающиеся познания Эр в изобразительном искусстве играют с ней злую шутку. Невольно, а может, наоборот, совершенно сознательно почти всё время, когда на неё смотрят, притом неважно кто, стремится принимать позы героинь известных картин и скульптур. Тем более, состояние тела у неё близко к идеальному, не идеальное только потому, что стопроцентных величин не существует. Замечают многие. На кого только впечатление произвести хочет? Другая подобная знаток живописи старается держаться от Эр на максимально возможном расстоянии. Хотя, сама частенько ведёт себя аналогично. Правда подражает, как правило, героиням гораздо менее откровенных полотен.
— Правда-правда? — почему-то оживляется разноглазая.
— Разумеется! — вместо островитянки отвечает Марина, Отинг смотрит на неё, как мирренки с картин на изображение бога или святого. Взгляд — ну просто один к одному, только сложенных в молитвенном жесте рук для полного сходства не хватает. — Ничего кроме правды. Эр, посиди немного спокойно. 'Кофейного' вон попей.
Почему-то Эр воспринимает предложение как команду, наполняет бокал и изрядно отпивает. Марина вредно рассматривает стол, рассчитывая найти 'Чёрный корабль' или его аналоги. Впрочем, местные ликёрчики тоже неплохо. Славятся тем, что почти не влияют на способность рассуждать и здраво соображать, но зато, серьёзно влияют на подвижность ног и способность стоять вертикально. Так что, чем дольше разноглазая будет сидеть, тем лучше, во всяком случае, Марине точно будет спокойнее. Такую, как Отинг, 'Кофейным' с ног не свалишь. Хотя, перенервничав, даже весьма устойчивый к выпивке человек может, как говорится, 'пойти вразнос' от одной рюмки.
Впрочем, тут играет роль, что Марина куда сильнее островитянки, и уж тем более разноглазой. Впрочем, рацию глазами на всякий случай находит. Излишняя предосторожность никогда не помешает, тем более, здесь и сейчас именно она в наибольшей степени с мозгами дружит. Что Эр может придумать, только самой разноглазой и ведомо. Островитянка может, и рада бы отключиться. Да не получается — нервное напряжение злую шутку сыграло, спиртное почти не действует.
Нехорошие мысли в голову закрадываются: неужели внешне безобидная Эрида может до такой степени напугать? Хотя собственный опыт подсказывает — может вполне, при этом приложив минимум усилий. Как обычно, ничего такого не хотела, но результат вышел обратный.
Марина уже решила наврать соправителю, как она опасается за здоровье Эриды. Что смущает в первую очередь голова, конечно, не скажет. Постарается панику вызвать, чтобы он Эр на обследование положил. Всяко там все специалисты будут. Самой Эр даже врать почти не придётся. Выглядит блестяще, но сложностей со здоровьем достаточно. Тем более Эр ещё в детстве придумала, что Марина каким-то образом ухитрилась унаследовать от жившей столетия назад Дины II часть её беспрецедентных медицинских способностей. Что гораздо важнее, верит до сих пор. Чем Марина иногда пользуется. Сегодняшняя ситуация — вполне себе повод.
Хотя на ту же Эр будет не лишним завтра, точнее формально попозже сегодня повнимательнее посмотреть. Посмотрим, что она говорить, а главное, делать будет. Давно ведь известно: 'твои дела говорят о тебе так громко, что я не слышу, что именно ты говоришь'. Но когда происходит вторая ошибка, к тому же, того же порядка, что и первая — есть повод призадуматься. Начиная от самого безвредного — на Эриду так подействовало непривычно большое количество 'Кофейного', заканчивая самым страшным, о чём по-настоящему даже думать не хочется, но возможность исключать такую возможность нельзя. Мозги потихоньку начинают эту хорошенькую головку покидать. Ум ведь редко уходит сразу, куда чаще — постепенно, бывает, процесс занимает десятилетия. Кстати, Соправитель такую возможность относительно Эриды вполне себе учитывает. Сам же шутит, что к старости настолько хорошо стал в медицине разбираться, что может сдать на врача почти любой специальности. Причина — разумеется, разноглазая, только технологии и специалисты другого мира ей жизни сохранили. Ну и влияние Марины тоже добавило сколько-то процентов. Всё-таки просьбу дочери, касающуюся здоровья Эр, Император не только выслушал, но и согласился с её аргументами. Сумел бы Саргона только соправитель убедить — оба варианта не исключены. Естественно, вклад Императора в то, что Эр в соседнем кресле возлежит, намного выше, чем у Принцессы Империи. Но камушком, стронувшим лавину, была именно она. Разноглазая знает о роли подруги в её судьбе. Неоднократно пыталась отблагодарить. Самыми разными способами.
Почему всякие сложные вопросы имеют скверную привычку вылезать в самый неподходящий момент? Причём как раз именно те, что требуют решения в самое ближайшее время. Чтобы там Эр ни казалось, медицинских способностей Дины у Марины нет. Зато своих собственных, предостаточно.
— Отти! — окликает Эрида. Марина от голоса чуть не дёргается. Излишне в свои мысли погружаться тоже ничего полезного не приносит.
Херктерент подносит палец к губам.
— Тихо ты! Она заснула.
— Ну, тогда не будем ей мешать! Нам больше достанется, — нетипично жадненько бросает разноглазая. Впрочем, Марине сейчас в каждом слове признаки надвигающегося безумия мерещатся.
Пытается приподняться — безуспешно. Снова — опять не выходит. Страдальчески смотрит на бутылки. Потом вскидывает на Марину свой удивительный взгляд. Херктерент сохраняет вертикальное положение с минимальными усилиями.
Эр глазами на бутылку показывает. Шепчет.
— Мариночка, миленькая, встать не могу, но мне вот этого ещё хочется.
'Миленькую' при таком состоянии Эр можно и мимо ушей пропустить. Издеваться без причины Марина не любит совершено. В общем, наливает обеим. Бокал поднять Эр пока в состоянии.
Дзинь!
Глава 95
Софи и Хейс ушли одними из последних. Всё-таки ощущение общности среди людей, подобных Сордару, значительно сильнее, чем доводилось испытывать в других местах, включая школу. Видимо, общее на всех чувство опасности добавляет что-то, отсутствующее в мирной жизни.
Софи и Хейс были одним из центров внимания, Софи — как было запланировано, Хейс из-за выдающихся внешних данных и блестящего новенького ордена. Некоторых, определённо, смутила своими мозгами. И тем, что они есть, и гораздо больше, поразили тем,что мозги технического склада.
Обратно решили именно пойти. Прогуляться по ночному городу. Тем более, если устанут, у Хейс рация, а охрана где-то недалеко.
Софи вопрос Марины всё не оставляет.
— Как думаешь, она с этой Отинг сейчас или как?
Хейс смотрит на светящийся циферблат. Время подходящее не столько для прогулок под луной, сколько для того, что за ними следует, если события развиваются надлежащим образом.
— Я думаю — 'или как'!
Софи смотрит крайне скептически.
— Ты уверена?
— Интуиция и здравый смысл меня, как правило, не подводят. Впрочем, — Хейс хлопает по чехлу с рацией, — ты легко можешь удовлетворить любопытство, даже с этого места не сходя. Возьми прибор да свяжись с внутренней охраной. Они обязаны тебе доложить, кто в каком помещении находится. Выводы, думаю, и сама прекрасно сделаешь.
Софи протягивает руку за рацией. Возвращает с крайне озадаченным выражением.
— Что-то случилось?
— Подвели тебя здравый смысл с интуицией. Марина с Отинг не только вместе, но ещё и у разноглазой, — ехидно добавляет, — выводы, думаю, и сама прекрасно сделаешь!
Хейс начинает совершенно невозмутимо. Софи давно уже заметила — с умением удивляться у любимой примерно, как у сестрёнки. То есть, никак. Или наоборот, у сестрёнки, как у любимой.
— Хотя при таком окружении, я не вижу в этом ничего удивительного, уверена, они как-то иначе время проводят, а не любовью втроём занимаются.
— Опять твоя логика!
— Нет, моя интуиция, — не слишком весело усмехается Хейс, — насколько я знаю функции этого прибора, ты можешь непосредственно с Мариной связаться, и самая её обо всём расспросить!
— Либо наврёт, либо нагрубит! — пожимает плечами Софи, — Очень мне это надо?
