— Напомнить, где тут ближайшее зеркало? Лучший портрет Софи Саргон в состоянии исполнить только Софи Саргон, и никто меня в этом не разубедит. Та же Эр слишком увлекается передачей чувственности. Допускаю, кому-то такое вполне нравится, но не мне. Я много чего ещё могу, кроме как желания вызывать. Эр же слишком увлечена именно этой моей составляющей.

— Откуда ты знаешь? Не видела же её работ последнего времени.

— Мне хватает того, что видела. Вон, видишь?

— Но ведь это местная Марина.

— Только она лежит на моей школьной кровати. Странным не кажется? И таких странностей тут куда больше, чем кажется. Если хоть какая-то вещь изображена — то это, скорее всего, моя вещь.

— У самой-то всё это её творчество никаких фантазий не вызывает?

— Если честно, то есть такое. Слишком уж Осень совершенна во всём, правда, она слишком юна, но это ведь только пока. Тем более, контакты с ними были и раньше, останутся и в дальнейшем.

— Смотри, если Эр не успеет раньше. Девочке может и понравиться её тяга к разнообразию.

Софи кулак показывает:

— Смотри у меня! Не думала, что ты так спокойно скажешь!

Хейс пожимает плечами:

— Мир на мне явно не заклинен. Определённая среда определённые вещи порождает. Насколько я знаю, увлечения Эр в определённой среде считаются, практически, общепринятыми. И никак никем не осуждаются. Плюс от того, что про женщин-Еггтов говорят, тоже никуда не деться, особенно с учётом, что всё полностью соответствует твоим собственным взглядам. Всё-таки, не следует забывать, в дальнейшим мы будем вращаться в несколько разных средах. Где прочные личностные контакты — не самое распространённое явление. Тем более, я и сама считаю — если гармония в отношениях начинает уходить, то надо не мучить друг друга, пытаясь восстановить то, что уже рушится, а разбежаться в разные стороны и искать другую или другого. В вечные чувства я не очень-то верю. В лучшем случае, перерастают в привычку, когда рядом просто удобнее жить. Человек — та ещё скотина, но скотина, безусловно социальная, не может без общения с себе подобными... Притом, общение необходимо самой разной степени близости.

— Какая ты у меня логичная... Уверена, что сама сможешь эти теории на практике применить?

— Уверенной ни в чём быть нельзя. Ещё не слишком давно я только в самых смелых фантазиях мечтала, будто что-то может быть с тобой. Фантазии стали реальностью... Как началось, так может и кончиться. Сама говоришь, у тебя самой новые фантазии уже появились... Как быстро захочется их реализовать, особенно при том, что вы обе к одной среде относитесь и всяко будете контачить друг с другом?.. Всё-таки о будущем надо задумываться.

— Однако, инициативу разрыва ты предпочитаешь оставить мне.

— В любом случае, твоя среда более насыщена, чем основная моя. Да и взгляды среди столичных деятелей искусства более свободные. Невозможно жить в обществе и быть от него свободным. Кое-что человек вполне в состоянии предвидеть. Влюблённость до безумия — всё-таки не про тебя и не про меня. Тем более, это именно ты столкнёшься с определённым влиянием, связанным с необходимостью появления следующего поколения Еггтов. Медицина в нашем мире ещё не дошла до таких высот. Для воспроизведения человека необходимы двое. Впрочем, заключение брачного договора исключительно для воспроизведения ребёнка, все обязанности по воспитанию которого потом юридически накладываются только на одного из родителей, довольно распространено среди лиц практически всех статусов.

Тем более, некоторым лицам фактически полагается иметь внестатусных детей. И никого это особенно не волнует, тем более, содержание внестатусного ребёнка доступно очень широкому кругу лиц.

— Цинично, но довольно логично. Я знаю о существовании внестатусных детей Императора. С их матерями давным-давно договора были заключены, какое содержание их детям и им самим положено до определённого возраста. На что они могут претендовать, на что — нет. Насколько я знаю, договоры подобного уровня стороны соблюдали неукоснительно.

— Тебе-то о чём вообще волноваться? — усмехается Хейс. — У тебя же важно, по сути, только происхождение исключительно по твоей линии. Кто там биологический производитель — совершенно не важно, да ты пока и сама об этом не думаешь. Я тоже, уверена, если столкнусь с подобной потребностью — тоже кого-то быстро себе найду. Особенно для разовой акции без дальнейших последствий.

— Какая ты у меня современная и расчётливая, — бросает Софи без особого выражения.

— Что поделать, в красивые сказки про принцев и принцесс даже Эр уже совершенно не верит. Я же изначально была значительно более приземлённой. Много раз говорила уже — я слишком высоко забралась. Надо какие-либо действия предпринимать, пока меня не скинули. И хорошо, если не с высоты об бетон.

— Насколько я знаю, какого-либо давления на моих братьев относительно брачных договоров не оказывалось. Хотя в теории, Младший Еггт могла заключить договор даже с Сордаром — они ведь одного поколения.

— Не находишь, с тобой или Мариной ситуация несколько иная. Ещё один Безгривый Лев мог противоречить каким-либо далекоидущим политическим расчётам. С другой стороны, лиц по статусу близких к матери младшего Принца Империи в стране довольно много. Соответственно, и он о статусе супруги может не задумываться, что он и сделал. С Еггтами — ситуация несколько иная...

— Как раз именно нам и надо меньше всех о чьём-либо статусе волноваться. Только своего собственного целиком и полностью достаточно.

— По этому поводу планы могут быть не только у вас двоих. Равно, как и о том, что может эти планам помешать. Мы все живём в реальном, а не вымышленном мире.

Софи крайне опасно щурится:

— Старательно намекаешь, что против тебя могут быть предприняты какие-то враждебные действия со стороны... Ну, допустим, МИДв.

— Можно и так сказать, — пожимает плечами Хейс, — простейший способ прекратить нежелательную связь сейчас эффективен точно так же, как и тысячелетия назад.

— Я понимаю, кого ты опасаешься, и могу заявить о беспочвенности твоих страхов. Отец... Он к нашей связи относится весьма иронично. К тому же, банально слишком любит красивых женщин, чтобы им какой-то вред наносить. К тому же, так же банально просто любит меня, и какого-либо зла мне не сделает ни при каких обстоятельствах. Кэретта уже сказала, что крайне резко будет возражать про перспективы моего брачного договора с кем-либо из Безгривых. За другими — не признаёт равного статуса, так что ей, по большому счёту и дела нет, с кем я поддерживаю отношения. Причём, как раз такие, что в общем-то обычны в среде, принадлежащей к которой она считает и себя. С этих сторон как-кого либо вреда для себя можешь не опасаться. Ты лучше опасайся своих, Сордар говорил, в этой среде нравы мягкостью тоже не отличаются. Некоторые смерти крайне подозрительны. Особенно, когда речь шла о очень больших деньгах, а ты имеешь некоторые представления, какие суммы крутятся вокруг некоторых, особо сложных, проектов.

— Знаю! — усмехается Хейс. — Но тут я пока ещё не на тех уровнях вращаюсь. Хотя, как говорится, кой-какие меры предосторожности тоже предпринимаю. Ну и фактор моей известности многим высокопоставленным лицам, уверена, крайне положительно на моей безопасности сказывается. Всё-таки, мир — он очень маленький, и некоторые вещи люди вполне в состоянии заметить. Тем более, ты буквально только что предоставила мне дополнительные гарантии безопасности. Притом с тех направлений, что мне внушали наибольшие опасения.

— Подтверждаю! — кивает Софи. — С этих сторон тебе опасаться нечего. С какого-то момента определённая слава начинает играть против тебя самой. Более того, это становиться в какой-то степени неизбежным. Древняя слава — она такая, вещь крайне коварная. Хотя, временами и крайне полезная.

— Ладно, вроде разобралась с тем, что волновало. Не хочется больше рассуждать о чём-то тяжёлом.

Софи гладит любимую по руке. Мурлыкает:

— Знаешь, лучшее средство от чего-то неприятного только одно. Ты прекрасно знаешь, какое именно...

Хейс понимающе улыбается. На какое-то время снова можно забыть обо всём...

Смеются глаза в глаза. Хейс шепчет:

— Что на тебя сегодня нашло? Редко бывает так хорошо...

Софи трётся о щёку.

— Наверное, лёгкое чувство страха энергии добавляет. Ты и себя, и меня перепугала.

— Я не хотела...

— Ладно. Главное, что потом нам обеим хорошо было.

— Лишь бы страх не настоящим был, а тем, с каким можно словами разобраться.

— Зато, после, наоборот обостряются эмоции...

— Сегодня их предостаточно было... Может, к нам пойдём? Ночь и так уже скоро кончится?

— Хм? А зачем куда-то уходить? Здесь такой же мой, или если хочешь, наш дом. Как и там. Всё равно наглости сюда войти хватит только у Маришки, Херенокт и Смерть слишком умны для этого. Да и годы для пустого любопытства уже не те...

— Ты Сордара не упомянула.

— У него мирренские завихрения в мозгах. Резиденция — дом его отца, а не его. Ему в молодости были разрешены определённые вещи, но он не в праве мешать всем остальным. Ибо у нас — совершенно равные статусы. Его дом — на соседнем Острове, и я абсолютно уверена, там никогда не бывали гостьи из тех, кого он сюда приглашал. Для эшбадовок и им подобных — чуть ли не основная подработка — обеспечивать отдых статусных лиц. Думаю, они долго этим летом хвастаться будут — лучшее сочетание затраченных усилий и полученных материальных благ. Наша Кроэн явно завидует полученному сестрёнкой за её род деятельности. Сама аналогичным образом действовать не в состоянии.

— Почему? По-моему, она вполне привлекательная и весьма неглупая. Внешний вид несколько своеобразный, но по-моему, Эриде как раз своеобразие особенно сильно нравится.

— Она недостаточно смелая, — хмыкает Софи, — это тоже немаловажное качество даже при общении с Эридой. Ну и главное — Марина запретила Эр проявлять определённый интерес к этим школьным девчонкам, а так же к её личным гостям. Хотя, некоторые и были бы не против, но, представляешь, разноглазая знает значение слова 'приказ', а Марина — чуть ли не единственная, кто может Эр приказывать, и что интересно, разноглазая станет это выполнять.

Хейс задумчиво обхватывает подбородок:

— Знаешь, как по мне, это отдаёт тайной влюблённостью Эр в Марину.

Софи символически стукает кулачком любимую:

— Миленькая, по-моему, Эр способна воздействовать на людей с некоторого расстояния, и ты под это воздействие как раз и попала. Начинаешь видеть чувства там, где их нет, и в принципе не может быть.

— Хотелось бы ошибаться, — качает головой Хейс, — но я привыкла доверять своей интуиции.

— Равно, как и я — своей, — решительно пожимает плечами Софи.

— Одна из нас ошибётся в любом случае, не привело бы это к чему-то нехорошему.

— Профессиональных медиков предостаточно и здесь, и в школе, и в 'Сказке'. Лично у меня нет претензий к качеству исполнения ими своих обязанностей. Я следить за здоровьем Эр совсем не обязана, мне своё и твоё гораздо дороже.

— Жестковато...

— Жизнь у каждой почему-то всего одна. Меня сейчас гораздо больше волнует, как именно Херенокт со Смертью здесь обустраиваются.

— Что не так? Разве это теперь не их дом?

— К наёмнице-то у меня вопросов нет — для неё дом всюду, где можно бросить её вещмешок. Вот Херенокт...

— Что он не так сделал, что это не устроило саму тебя?

— Не говори так, мне это не нравится.

— Мне тоже не нравятся внутрисемейные конфликты, тем более подобного уровня. Что он сделал?

— Со своей точки зрения — ничего. Они решили жить именно в той части именно в той части Резиденции, где бывала Императрица. Толком пожить здесь она не успела.

— Сын решил жить в доме своей матери. Не вижу здесь ничего необычного. Тем более, сама говоришь, она здесь практически не жила.

— Место частично для неё создавалось, но так её и не дождалось. Теперь они живут в созданных для неё залах.

— Насколько я знаю, памятный статус никаким помещениям здесь не присваивался, такие есть в Столице. Что удивительного, что пустые пространства снова стали жилыми?

— Мне туда ходить нравилось. Казалось, что она где-то тут. Рядом, вышла ненадолго. Словно вот-вот — и она снова засмеётся. Но теперь этой удивительной атмосферы больше нет... Эти двое — слишком живые и настоящие.

— Мне казалось, ты не склонна воспоминаниями о прошлом жить... Тем более, ты даже в другую эпоху родилась. Видеть могла только на картинках и на экране. Смысл грустить о том, что не увидишь никогда? Ты можешь подражать её стилю в одежде. Водить те же машины, летать на тех же самолётах, в строю ещё много кораблей, на чьи палубы она ступала. Но ты ей никогда не сможешь стать. Прежде всего, для себя самой. Не заигрывайся, как та же Эр, периодически подражающая своим фантазиям. Херенокт понятия не имеет, что эта обстановка для тебя что-то значит. Выражаясь с претензией на поэтичность — там, где правила смерть, теперь снова будет властвовать жизнь. Дочь Смерти, вполне возможно, будет похожа на Императрицу. Это и будет лучшей памятью о ней. Незачем в умерших играть.

— Скорее всего ты, как обычно, права. Но, знаешь, что-то неуловимое ушло из этого места...

Хейс касается лица Софи:

— Зато скоро кто-то иной, в чём-то похожая на ушедшую, а в чём-то совершенно иная, сюда придёт. Жизнь должна продолжаться. Вопреки всему. Трагедиям — в первую очередь. Ведь живи Императрица и дальше — не существовало бы ни тебя, ни Марины. Мы бы не встретились... Да ещё многого не было. Император решил жить дальше. Даже из памяти погибшей не устроил особого культа. Вот ты этого чуть не сделала, а Херенокт ничего не заметив, мимоходом разрушил. И я считаю — правильно поступил. Люди должны смотреть вперёд, а не назад. Такие, как ты — в особенности. В прошлое не вернёшься, каким бы прекрасным оно не казалось. Надо строить что-то новое и лучшее. Собственно говоря, и ты, и я, и Смерть с Хереноктом этим занимаемся. Каждый по-своему — но мы делаем мир лучше. Пусть временами и путём уничтожения кого-то. В мире многого должно стать гораздо меньше, что-то должно быть и вовсе уничтожено. В том числе и нашими усилиями. Ведь твоя любимица стремилась к новому и совершенному. Ведь даже её гибель улучшила жизнь другим — провели расследование, поняли причину. Узлы и агрегаты машин стали прочнее и надёжнее. Сколько-то жизней было спасено. Пусть платой за это и стала её жизнь.

— Слишком скорость любила... Как и я...

— Только ты скоростные машины не любишь, а пользоваться самолётами в качестве пилота тебе сам ЕИВ запретил. Слишком хорошо видел, кому столь старательно ты подражаешь. Не хочет повторения подобного, при этом прекрасно видя — взлёт Еггты удержать невозможно. Тем более, прекрасно знает — ещё Марина в наличии имеется. И она тоже будет неудержима. Точно так же, как и ты. После вас мир точно станет иным, нежели он до вас был. Будет лучше, чище и светлее. Ничего не поделаешь — когда-нибудь мы все уйдём... Но думать надо о том, что останется после нас. Люди — это в первую очередь те, кто стремятся сделать мир более совершенным. Пусть иногда и ценой собственной жизни. Но мы все должны стремиться оставить тем, кто сменит нас нечто лучшее, чем бывшее до нас. Смотреть надо вперёд, поменьше оглядываясь назад.