— Равно как и сама Эр, и абсолютное большинство гостящих сейчас в Резиденции. Тем более, Эшбад более свободна в выборе, кого к себе, а уж Эрида выбирала уже после неё. Да и сестрёнка где-то там отметилась. Так что фильтры, что они прошли — с весьма мелкой сеткой.
— Никто не говорил, что золото легко добывается. Притом, с той же Крионо она совсем не специально встретилась.
— Чем дольше живу, — вздыхает Софи, — тем больше убеждаюсь, что вблизи личностей, подобных Эриде или же мне случайных встреч почти не бывает. Слишком многие вблизи нас играют в самые разные игры. Определённо рассчитывая каким-то образом использовать в них и нас. Меня-то — в особенности. Да и тебе стоит повнимательнее по сторонам смотреть.
— Не думаешь, что меня к тебе кто-то подослал?
— Только косвенно, — с искренним весельем смеётся Принцесса Империи, — и даже знаю кто — ЕИВ, у него много идей — и одна из них — создание человека нового типа, значительно более развитого во всех смыслах слова, нежели существующие. Вот в Сордаровке и отрабатывают разные методики подготовки таких. Пока идеально получилось только с обучением идеально верных ему самому людей. Есть определённые успехи и в некоторых других сферах. Так что, в каком-то смысле слова, подосланными ко мне и Марине, являются абсолютно все, кто одновременно с нами находились или находятся в стенах Школы. Включая в это число, разумеется, и тебя. Но самый удачный результат в создании этого нового человека пока к Сордаровке имеет только формальное отношение. Это — Осень. Интересно будет почитать всё что написали о воспитании её родители. И странно, что ЕИВ не позвал их возглавить Министерство Просвещения. Это как раз тот случай, когда можно было бы потерпеть на одной должности двух министров. Но чего нет — того нет, и скорее всего, никогда не будет. Может, это и хорошо. Для страны увеличение таких — в целом, результат положительный. Но для таких, как мы с тобой, Маришка или даже, разноглазая, то есть, у появившихся более естественным путём, в целом — не слишком. Они будут превосходить нас во всех сферах, создавать то, что нам не под силам. Тупо занимать все возможные перспективные места. Мы не сможем с ними соревноваться, ибо уступаем им интеллектуально. Слабоватое утешение — возможно, Осень — разовый успех непризнанных гениев. Но, как говорится, то что смог сделать один человек — рано или поздно сделает другой. Да и люди — весьма злобные создания, особенно, в тех случаях, когда некто претендует на то, что ты считаешь своим. Нелюбовь к выскочкам — как бы не старше Империи Островов.
— В случае с Осенью — это никакая не выскочка, а готовый юный гений. Притом, сознательно созданный.
— И именно поэтому вызывающая особенно сильную неприязнь, у тех, кто сама всего добилась. Ладно, хотя я не настолько зла, чтобы с детьми воевать. Но за Маришку, или даже тебя, уже не поручусь... Как там древние говорили 'в чужих головах — непроглядная тьма...'
— Люди всегда недолюбливали слишком выделяющихся. Тебе ли это не знать? Хотя, с другой стороны, за ней, как за тобой, высочайший статус. По крайней мере, в первое время с ней все-все дружить захотят. Дальше — как получится, рыбки-прилипалы водились у многих статусных. Сомневаюсь, что этот тип живых существ когда-либо вымрет. У Эриды даже не самая многочисленная свита из виденных мной.
— И кто же успела больше насобирать?
— Насобирал, — поправляет Хейс, называя имя, — выпустился весной, прямо перед твоим преступлением. Не отличался особой щедростью, зато отличался редкостной красотой. Даже не думала, что столького можно добиться только полагаясь только на личные данные. У меня самой к тому возрасту выработалась определённая разборчивость.
Софи крайне скептически качает головой.
— У статусных мальчиков с набором поклонниц обычно нет сложностей. Не все такие хитро устроенные, как мы. Да и ты говорила, что мальчики тебе были симпатичны...
— Равно как и тебе, — Хейс откровенно дразнится.
— Меня в значительной степени статус обязывал вести себя определённым образом. Наличие множества полумёртвых условностей иногда крайне полезно. Ибо люди определённого статуса их поголовно все знают, хотя и сами не очень могут понять, зачем нужно нечто совершенно неприменимое в настоящей жизни.
— Ты только что, объяснила, зачем это нужно. Притом, относительно лично себя. Кстати, ты ведь его наверняка знаешь. Как он теперь поживает?
— Знаю, конечно, как говорится, слой слишком тонок, — Софи хитро щурится, — неужели ожили старые чувства?
— Как могло ожить то, что изначально мертво было? — Хейс возмущается весьма искренне, — Всё-таки иногда интересно, как жизнь сложилась у людей, с кем несколько лет под одной крышей провела.
— Прекрасно всё у него сложилось, можно даже сказать типично, только я не стану говорить, будто заслуженно. Отец приткнул его в министерство, притом в отдел с самым высоким процентом молодого женского персонала. Он мог и не заметить, что школьная жизнь последнего года кончилось.
— Сложно этого за пять-то лет не заметить.
— Некоторые так до старости, точнее до начала определённых возрастных изменений так и не могут научиться думать той головой, что на плечах.
Хейс саркастически хмыкает:
— Как я слышала, сейчас есть препараты, весьма отодвигающие возраста начала этих самых изменений. Во всяком случае, у мужчин.
— Они не изменения отодвигают, этого делать пока толком не научились, кстати, у женщин в особенности, а кровоснабжение определённого органа на какое-то время значительно улучшается. Если учесть, что у некоторых этот орган является основным, препарат крайне полезен. Ибо недостаток кровоснабжения в определённый момент в определённом месте может впоследствии привести к серьёзным нарушениям в работе множества других органов, в том числе тех, что у человека являются основными с точки зрения физиологов, а не по распространённому мнению.
Хейс вздыхает:
— Это ты меня ещё в занудстве обвиняешь? На себя почаще смотри!
Софи показывает язык:
— Зеркало не способно записывать и передавать звук. Во всяком случае, без множества специальных и крайне сложных доработок.
— Всё время забываю старую истину, насколько непродуктивно спорить с Еггтами.
Принцесса-Еггт только смеётся.
— До чего универсальный страх у мужчин во всех социальных слоях, — крайне недобро усмехается Хейс, — потерять, как они выражаются, самое дорогое. Видимо, напряжённо с какими-либо другими ценностями.
Софи дурашливо мурлыкает:
— Очевидно, тебе только клинические пессимисты попадались, у кого, действительно, всё самое ценное утрачено по причине собственной дури, вроде заснул пьяным в сугробе, или более актуального для данной местности — в таком же состоянии переночевал в хлеву. Вот свинка и 'чик', — Софи крайне наглядно показывает 'ножницы'. Хейс почему-то зажимает рот от смешка — видимо, основные ассоциации с этим словом теперь совсем-совсем другие. Но и старые не позабыты. Софи, тоже явно о чём-то вспомнив, понижает голос почти до шепота, — откусила, — заканчивает обычным голосом, даже с насмешкой, — но это пессимисты, у оптимистов приходилось читать нечто иное, притом как раз, про данную утрату 'пока есть язык и пальцы, ничего в общении с женщинами ещё не потеряно! Есть даже некоторые преимущества в виде гарантированного отсутствия детей!'
— Где ты берёшь такую литературу, миленькая?
— Я давно уже взрослая девочка! — Софи показывает самый кончик языка.
Хейс хихикает совсем не по взрослому.
— Ну и при отсутствии самого важного какая вообще между мужчинами и женщинами разница? Тем более, аналоги этого органа для использования этого органа девочками притом не только в одиночку, прекрасно выпускаются. В нынешнее время ещё и повышенным спросом, наверное, пользуются.
— И мы обе прекрасно знаем, где такое в районе Дома на Набережной и 'Золотой Звезды' такое продаётся...
— И как совместно используется! — переглядываются с понятными только им двоим, усмешками.
— Рэде сейчас очень внимательно по сторонам внимательнее смотреть надо, — Софи умеет моментально переключать свой тон с игривого на совершенно серьёзный, — могут попытаться подвинуть с крайне выгодной должности имени себя самой и главной при Осени, — многозначительное молчание, — всеми возможными способами.
— Надо думать, — кивает Хейс, — Рэда мне степенью прямолинейности иногда напоминает Дину, а у той прямота...
— Как у рельса соответствующего профиля, — смеётся Софи, — вот только в отличии от Кошмара не уверена, что Осень знает о известных нам магазинах. Честно говоря, я не уверена, что о их существовании известно Рэде.
Софи пальцами щёлкает.
— Мне почему-то нравится замечать, когда и твои оценки людей неверны. В определённых вещах Хорт прекрасно разбирается, — в качестве дополнительного доказательства, сообщает понизив голос, — я видела у неё соответствующие изделия... Ну из пайков, только не пайкового выпуска, а те, что и в 'Звезде' продавать можно. И она просила воспользоваться 'Тайной страстью'... Я не жадная... — Софи загадочно замолкает.
— Кто этот счастливец? — Хейс достаточно любопытна, хотя и утверждает временами обратное. Кто этот счастливчик или счастливица? Я его или её или её знаю? Хотя, по логике времени, скорее нет, чем да, особенно, если у Рэды девушка.
— Вот тут ты, миленькая весьма и весьма ошибаешься, — Принцесса одаривает Любимую улыбкой из тех, что для Императорского приёма сберегаются, — Рэда разбирается, но не счастливицы, ни счастливца не было, более того Рэда мнения о них как о мелкой рогатой скотине.
— Все — козлы, как у нас говорят. Правда, иногда добавляют 'хряком назовут не каждого', тут это более лестное сравнение.
— Ну и кто же эта... Счастливица, -тоже уведомляется Хейс, уже догадываясь о смысле 'сюрприза' Софи. Единицы складывать довольно простая наука.
— Ты ожерелье Рэды видела?
— Застать их отдельно... В смысле, Рэду и ожерелье — нетривиальная задача. Во всяком случае, для меня раньше.
— Ничего и ни с кем у неё никогда не было. Ей кто-то на прошлые новогодние праздники нетривиальной стоимости ожерелье подарил. Да, да, это самое. Хорт почему-то решила, что это подарок, требующий определённого, столь любимого южанами, отдарка.
Хейс хмыкает. Она явно не знает чего-то о чувстве юмора Марины. С другой стороны, она ничего не знает о том, что младшей Херктерент присуще тоже, что и старшей.
Софи, самозабвенно продолжает.
— Ну, а отдаривалка у неё есть только известных тебе сортов. Без золота и платины. К тому же, она решила, что дарителем был либо мальчик... либо мальчик... и, ибо далеко не каждый Великий Дом может себе такое позволить. Вот вскладчину...
Хейс словно взвивается.
— Но теперь уже мне непонятно, что такого есть у Рэды, чего у меня в её возрасте не было. Ибо я от вещи такого уровня при гарантиях даже с животным при свидетелях не отказалась бы. Кто бы это не был, была моя цена названа, относись теперь как хочешь, но за такое бы... Я очень серьёзно подумала. С почти стопроцентной вероятностью на согласие. Делай теперь что хочешь. Но мне никто не предоставил такого выбора.
Софи весело смеётся.
— Мнение останется ровно таким, каким и было! О Рэде тоже останется прежним. Ничего не было и у тогдашней Марины в принципе быть не могло. Это она отгрузила Рэде вещь из Императорской сокровищницы. Ничего у ней с Рэдой быть не могло. Вредина наслаждалась полученным результатом. Возможно, и сейчас наслаждается. Развлечься решила. Получилось! Только за шутки подобного уровня надлежит убивать, возможно, с чрезмерной жестокостью.
— Тебе завидно, — жестоко бросает Хейс, — сама ни до чего подобного не додумалась.
— У меня и так уровень личных контактов — надлежащий. Надо если — вещь аналогичного уровня станет твоей через несколько дней.
— По-моему, ты что о Марине, что о других, излишне зла. Осень не пустят в такой магазин.
— Как раз именно её-то и пустят, — невесело усмехается Софи, — у неё есть удостоверение военнослужащего. Статус имеет преимущество пред возрастом, это в законах прописано. Равно как у меня, сестрёнки, Эр и Динки и ещё некоторых всё точно так же.. Вот с целью покупке товаров, не положенных по возрасту "удостоверение' только Осень может додуматься использовать. Некоторые вещи мне не особенно нужны были, а для покупки спиртного Маришка предпочитала использовать свою наглую рожу. Ну, а у меня был и есть МИДв, кто мне не станет поставлять только запрещённое для продажи всем категориям населения. Хотя, не знаю, не проверяла. Потребностей таких не возникало.
— Всегда тебя обожала за выдающуюся честность, — смеётся Хейс.
— По моему, теперь ты уже о Рэде и Осени плоховато думаешь...
— Что не так? — весело усмехается Софи, — Они обе — не мирренки, определённым вещам учить не надо.
— Некоторых — приходится, — хмыкает Хейс.
— Часом не запаздывающих в развитии?
— Можно и так сказать, — усмехается Хейс.
— Хм. Странно, мне казалось мирренские брошюры о вреде подобной привычки до этих мест доходить не должны. Их литературой вроде, торговали только в Столице, Приморьях и на Архипелаге.
— Если картинок нет — никто бы и смотреть не стал, — усмехается Хейс, — в школе некоторые стали язык южан учить. Не затем, чтобы с великой, — Хейс корчит гримасу, — литературой знакомится. Хотя её 'величие' мне кажется серьёзно преувеличенным, а чтобы их книги про армию и флот читать и не ждать очередных выпусков 'Армии'. Не спорю, соответствующую литературу миррены куда лучше нас иллюстриуют. Хотя теперь сборники 'Мирренская императорская' читать куда интереснее...во всяком случае, мне. Трофейные команды своё дело знают.
— Ещё бы им не знать! — резко фыркает Софи. — Оттуда вполне могут за некомпетентность в боевые части перевести, а там даже при самом грамотном командовании крайне пониженная выживаемость. Сордар говорил — ему предлагали должность командира первого отдельного корпуса морской пехоты. Но отказал, сказал, пехотную тактику знает в размерах курса училища, и в бою умеет ходить только по стали, а не по земле. Такие назначения утверждает только Император, а он сына слушает. Хотя трофейщикам надо должное отдать, они в колониальных войнах захватили один из новейших палубных истребителей южан, они проверить хотели, насколько он хорош на суше. А чёрные обезьяны, как они были уверены, ни в пилотаж, ни в зенитный огонь не умеют. Насчёт пилотажа я сама не уверена, в Авиации эту расу, мягко говоря, не очень любят. Но вот зенитками они вполне пользоваться умеют. Наша 'двадцатка' счетверённая — чуть ли не любимейшее их орудие, даже на герб признанного только Империей государства попала. Они и сейчас двадцатимиллитровые снаряды закупают в огромных количествах. Племенные войны, оказывается, можно вести с любым количеством современной техники. У них племена танки покупали с распределением танк — лояльной условному центру земледельческому, они почти не разводят скот, поселению. Ну вот наёмники южан, а может и они сами и не знали, что это племя зенитки не только покупает, но и своих представителей в наши училища посылает. С успеваемостью у них проблем нет. Даже выпускников пытаются переманить на нашу службу. Некоторые соглашаются. Всё-таки полноправное гражданство Империи дорогого стоит и не зависит от расы. Но эти предпочли уехать туда, где родились. Долг пред племенем был выше всего! Они в занимавшийся штурмовкой истребитель и попали. Надо признать, с вооружением, даже основным, у машины полный порядок, я в такой даже сидела, — откровенно хвастается Софи, Хейс, настроенная больше на ПВО только усмехается, — но ради лёгкости даже бронеспинки и бронестекла не поставили. Хотя прекрасно умеют такие вещи делать. В спину пилоту и попали, тем более огонь вели, защищая родное поселение, как там у классиков не помню, какого мира, 'они зверски обстреливали наши самолёты, когда те мирно бомбили их города'. Самолёт плюхнулся максимально удачно, насколько возможно при таких повреждениях. Пилота выпотрошило. Ну так не надо было золотую 'Ведьму' искать в тех краях, где местные занятия по зенитной стрельбе в наших училищах не прогуливали. На первой трофейной сам Император летал. Машина очень лёгкая даже сейчас, но дальность чудовищная. В теории с авианосца от Большой Дуги могут до Побережья достать. Не делают, ибо прекрасно знают — по дороге слишком много тех, кто метко стреляют. Некоторые — защищая свой дом.
