— Что-то другое, — сердито бросает Марина, — думал не головой, а чем в его возрасте обычно думают. Смотрел туда же, куда все в его возрасте смотрят. В результате и меня потерял, и её не приобрёл.
— Это такая, — Ринн делает рукой круг от груди, — Рэдрия зовут. Их видели несколько раз вместе.
— Тут у стен не только ухи растут, но ещё и глаза.
— Сильно он тебя оскорбил, что другую нашёл, — островитянка качает головой, — особенно учитывая, что прекрасно знал, кто ты такая.
— Ну, я так сказать, из несговорчивых. В голову бьёт не пойми что, вот мозг и поменялся местами с другим органом. Тем более, у Рэды действительно самые большие груди. Вот и решил, что доступ к ним высший приоритет... Приоритеты он тоже, оказывается, выбирать не умел, двух месяцев не прошло — рассорился с Рэдой насмерть. В прямом смысле, на клинках дрались. Я видела и поняла, почему у матери Рэды, которую она ненавидит было прозвище 'Бешеная'. Дочь вся в мать пошла, к отцовскому неудовольствию.
— Ну и кто кого? — в глазах Ринн мелькает хищный азарт.
— Никто никого, — хмыкает Херктерент, — довольно глупо идти с клинком против пистолета. Особенно, если оружие в руках меткого стрелка...
— Вроде тебя? — догадывается островитянка, — Все хоть живы остались?
— Именно, — зевает Марина, — Наставила пистолет, и велела детишкам не играть во взрослые игры. С Рэдой я даже помирилась...
— Но его не простила...
— Я — Еггта, прощать не умею. Головой думать надо было, а не другими частями тела! Пусть радуется, что вообще жив остался! Мне Императрица предлагала ему что-нибудь оторвать, а то и вовсе его целиком закопать. Возможно, даже живьём. Но в итоге мы обе решили, что для такого Чёрные Еггты слишком современные люди. Вот только прощать не умеем. В теории, какие-то чувства имели шанс появиться. Но сам сделал всё, от него зависящее, чтобы шансы испарились. Мозги включил. Только слишком поздно, вблизи него сейчас никто не крутится. Попытки были — провалились.
— Может, просто неспособный? — задумчиво изрекает Ринн. — Потому Рэда за клинок и схватилась, оскорблённой себя почувствовала.
— Всё там нормально, — скалится Марина, — ненормально в голове, но такое не лечится.
— Что поделать, — вздыхает Ринн, — множество глупостей делается только потому, что все мысли у мужчин только о том, что у нас между ног.
— В каком-то смысле верно и обратное. Биология! И ничего с этим не сделать. Мы как были видом обезьян, так навсегда им и останемся.
— Эр довольно много говорит о следующем этапе в развитии человеческих отношений.
— Скромно намекая при этом на себя любимую, — хмыкает Марина, — и ещё прямым текстом заявляя, что их разноглазие родилась слишком рано.
— Мы не можем выбирать эпохи, в какие нам жить.
— Иногда получается переделывать имеющиеся под свои требования...
Ринн ухмыляется.
— Теперь уже ты скромно намекаешь на своих предков.
— Но ведь у них получилось! Что один человек сделал, когда-нибудь сможет другой повторить.
Ринн ответить не успевает. Подходит Отинг. Кажется, самые перекошенные мозги сейчас у неё. Марина даже начинает подозревать, о комингс люка головой её приложило куда сильнее, чем было в 'заключении'. Тем более, почти всё, связанное с работой мозга изучено недостаточно. Определённо, не может видеть Марину где-то далеко от себя. Настораживается, когда она с другими разговаривает. Тем более, с теми, у кого достоинства внешности превосходят её собственные. Попахивает ревностью в чистом виде. Ведь прекрасно осознаёт, что степень привязанности Марины к ней в разы сильнее обратной. Наверное, примерно так разноглазая к Софи относится. Только у них отношения куда дальше зашли. Опять же, не без влияния той же самой разноглазой. Но сказки кончаются очень быстро. Отинг это даже понимает, но отказывается самой себе признать. Впрочем, глаза на месте, видит определённого интереса во взгляде Марины на Ринн не присутствует.
— Ой, девочки! Что такое интересное обсуждаете?
— Мою личную жизнь! — вредно буркает Марина в ответ.
Отинг смеётся. По крайней мере ещё в состоянии понимать, когда Херктерент шутит.
— Обожаю всякие тайны узнавать!
— Тебе может не понравится.
— Ты на мирренскую скромницу не похожа. Я тоже. Как бы очевидно, в прошлом всякое разное было.
— Ценное наблюдение, — хмыкает Марина.
Ринн приподнимается.
— Я лучше пойду...
— Сиди! — вскидывает руку принцесса. — Я совершенно не в настроении свидания устраивать, или ещё как близко взаимодействовать. А то, я смотрю, у вас с этим тут излишне просто всё...
— Но ты же ничего не запрещала! — логично замечает Ринн.
— И сейчас не собираюсь, — хмыкает Марина, кивает дёрнувшимся было друг от друга Звезде и Онит, — продолжайте заниматься, чем занимались. Мне вы совершенно не мешаете.
Видимо, кто-то рядом им совершено не помеха на самом деле, тут же возвращаются к прерванному занятию. К тому же, самой с собой честной надо быть — совсем недавно и не такое видела. Чьи-то губы на теле невольно вспоминаются, и воспоминания не назовёшь неприятными. Всё-таки, что слово 'нежность' означает, Эрида знает лучше всех, и смогла других научить, на всю голову больная разноглазая!
Впрочем, Марина уже привычную стенку выстраивает, снова отгораживаясь от всех. Эриде не желает уподобляться, на предмет расширения близких контактов. Сама разноглазая тоже ведь пошла на известное сокращение числа. По крайней мере, на какое-то время. Хе-хе! В школе поглядим, что будет. Очевидно, список опять резко расширится. В противном случае, Херктерент Эриду совершенно не знает.
Отинг понимает молчание по-своему.
— Ой, а не хотите втроём попробовать? — всё-таки с Эр она провела слишком много времени. С другой стороны, если первый день знакомства вспомнить. И происходившее между Эр, Крионо и Отинг тогда. Марина тогда видела достаточно. И не то, что не вызывало никаких эмоций. Скорее, механически фиксировала в памяти, как фотоаппарат на плёнку. В тот раз разноглазая в отношении Марины настойчивости не проявила. Потом было по-другому. Впрочем, если Эрида задастся какой-либо целью, поставленную задачу она выполнит. Любой ценой не считаясь с затраченными средствами. Хорошо, что она никогда не будет армиями командовать. Точно с потерями бы не считалась. Это её отец прославился бережным отношением к личному составу, насколько это было возможно в мясорубке Великой войны. Но страшные, как мирренские демоны штурмовики-окопники отношение представителя Ставки заметили.
Будь вместо генерала кто-то с некоторыми чертами характера его дочери — был бы самым ненавидимым окопниками персонажем. В первую очередь, своей граничащей с безумием целеустремлённостью. В конце концов, сама Херктерент не смогла противостоять разноглазому натиску. Хотя, на деле это между ними обеими на деле можно устраивать состязание в степени неправильности. У кого выше? Единственная сложность — как решать, что именно правильным считать?
В качестве ответа Отинг получает крайне оскорбительный жест. Эту разновидность языка Херктерент она уже освоила. И не обиделась. Вот Ринн предложение явно заинтересовало. Но мнение Херктерент приорететнее...
— Отти, — ядовито мурлыкает Марина, — ты степень моей озабоченности сильно переоцениваешь. Если что-то было, то совсем необязательно, что я быстро вновь окажусь в нужном состоянии. Но тебе я ничего не запрещаю, тем более и формального права такого не имею. Можешь договориться с кем-нибудь. Хоть прямо здесь и сейчас, тем более, я смотрю, Ринн заинтересовалась...
В общем-то, возможные реакции Отинг вполне просчитываются. Последовавшая относилась к числу наименее вероятных. Островитянка сплетает руки.
— Нет. Без тебя я не хочу. Это так... Полушутка была.
— Шути осторожнее с такими вещами...
— Если захочешь только со мной... Или с кем-то ещё, я всегда-всегда согласна...
Не получив ответа Марины, спрашивает.
— Можно, я пойду, поплаваю?
— Я тебя вроде бы не держу...
Отинг разворачивается и убегает. Благо, недалеко.
Ринн качает головой, глядя ей вслед.
— Не, как во второй дивизии авианосцев выражаются, не взлетит у тебя с Отинг.
— Самой не очень надо.
— Ты со второй знаешь кого?
— Старшие братья двоюродные и по отцу, и по матери, все там. У всех — награды за Залив. Один там обгорел, когда 'Разрушительного' спасали. Мать надеялась, что демобилизуют, но его признали годным. Тем более, он сам этого хотел.
Марина задумчиво трёт подбородок.
— Хм. Мне казалось, есть запрет на службу близких родственников в одной части. Чтобы, случись что, не списало сразу всех.
Ринн кивает.
— Ты права, есть такой запрет. Но они все — крайне упорные. Сумели добиться перевода на один корабль. К тому же, все живы остались, хотя авианосец сильно горел.
— Авианосцы — самые пожароопасные корабли из имеющихся. В Заливе примерно треть экипажа 'Разрушительного' осталась...
— Я знаю, — невесело усмехается Ринн. — Тебя послушаешь — списать могут чуть ли не в центре Великого города.
— Сордар авианосников недолюбливает...
— У них к линейным примерно тоже самое.
— Где логика?
— Померла задолго до нашего рождения.
— Логично!
Ринн фыркает от смеха.
— А с другой кем? — хитро щурится Ринн. — У Дюгоня-то — сплошь красотки, не то, что мы.
— Рожи с фигурами вполне нормальные, — пожимает плечами Марина, — что у вас, что у них. Эр вас не различала, пока Крионо не появилась. А уж она-то ценительница девичьей красоты.
— Ты не ответила.
— Сама понимаешь, если с самой Эр не взлетело, хотя всю жизнь её знаю, то и у подруг Дюгоня, включая её саму, вовсе шансов не было на что-то большее одного раза со мной.
— Как раз то, что ты их мало знаешь могло бы способствовать развитию отношений. То, что Эр слишком хорошо знаешь — как раз препятствие, чтобы ты её в качестве возлюбленной восприняла.
— Только не надо мне трагическую историю её любви к моей сестре пересказывать. Ты забыла, что я свидетель этой истории с самого начала. Притом со стороны Эриды.
— Пострадавшую сторону она из себя она обожает изображать, — хмыкает Ринн, — хотя при её эмоциональности...
— Это-то и плохо. Слишком на Соньке заклинило. Думала, отстаёт, с вами общаясь. Но вижу, только всё вглубь загоняет. В столице избегать Софи будет гораздо сложнее.
— Но это же не завтра будет, вы обе обожаете говорить, что одним днём живёте.
— Ага! Только смыслы разные вкладываем.
— В любом случае, здесь её нет, а там, где она сейчас, ей явно неплохо, так что все сложности, с Эр связанные можно отложить на завтра.
— 'Подумаю об этом завтра', — хмыкает Марина, — где-то я это уже читала.
— Кто и где в книге, как я говорит?
— Не помню.
Ринн вздыхает с оттенком трагизма.
— Опять эту книг колекционерку вылавливать!
— Заодно узнаешь, где здесь библиотека находится,— хмыкает Марина.
-Разве тут тоже есть?
— Представь себе. Заодно и Динни найдёшь.
— Тот-то я её нигде не вижу, — Ринн задумчиво трёт подбородок, — равно как и сестрицу твоей тёзки.
Марина кивает, ухмыляясь до ушей.
— Представь себе, её ты тоже там сможешь найти. Но я уверена — в числе пайковых книг этой нет. В библиотеке книга есть. Но я не уверена, нашла ли её Динни. Сама можешь поисками заняться.
— Ты же знаешь название!
— Знаю, — не стала врать Марина,— но не скажу. Самую известную цитату сказала, её назовёшь — книгу найдут. Только не уверена, что у них есть вариант на грэдском.
— Я читаю на языке южан, — не слишком уверенно сообщает Ринн.
Марина вздыхает.
— На этом тоже может не быть...
— Как так? Всё, что в этом мире стоит читать, написано на одном из великих языков.
— Так-то оно так, — хмыкает Марина, -но мир-то не один. И там тоже великие народы живут...
— И как и здесь, насмерть рубятся... Знаю, читала.
— Раньше так и было, — кивает Марина, — а сейчас... В дерьме они в общем тонут сейчас большей частью шарика, притом, в дерьме собственном. Ну, в общем, так им и надо! Хороший нам пример, как самим уничтожить Империю почти без единого выстрела. Читаешь отчёты оттуда — зла не хватает, какое там вырождение и деградация. Причём у победителей не сильно лучше, чем у побеждённых.
— Как такое может быть?
— А вот попытайся представить. Мне и то кажется, про Родину отца я дурацкий сон вижу... Кажется, и он сам временами думает тоже самое... Только мы оба знаем — это не ночной кошмар, а самая реальная реальность. Учёные аж писают кипятком от восторга. Сколько технологий раздобыли совсем дёшево. Всё продаётся и всё покупается! Не Империя, а чудовищная помойка, с их всех щелей лезущим всем худшим, что только есть в людях, и религиозное ханжество мирренского образца. Там тоже пытались религиозною гадину задавить. Им не повезло, сейчас тварь оправилась от ударов и бьёт уже сама. Впрочем, люди сами те ещё тупицы. Даже там есть в сказках глупцы, что думают, будто деньги на деревьях растут, а прикосновение к тухлым костям болезни излечивает... — Марина резко машет рукой. — И всё! Не хочу об этом больше! На самом деле, просто не хватает зла!
Марина хмыкает. Истории аналогичного содержания она и от Сордара слышала. Легенды о страшном пьянстве моряков они сами поддерживают, притом в основном словом, а не делом. Околонулевой уровень любых правонарушений на Архипелаге — косвенное тому подтверждение. Как говорится, чисто не там, где метут, а там, где не сорят.
Разлили и выпили крепкого. Звезда и Онит друг от дружки отклеились, решив присоединится. Тёзка и Орэни тоже подошли. Видимо, более опытная и разговорчивая Марина порядком уши девочке нагрела. Та вся раскрасневшаяся, разрумянившаяся... Вроде из поля зрения надолго не пропадали. Хотя,может напридумывала себе всякого, фантазия богатая, теоретическая база хорошая, тёзка по-настоящему красива. Вот девочка и изнывает в предвкушении вечера, хотя прямо сейчас могли бы пойти поглубже в лабиринт. Впрочем, и прямо тут, вздумай заняться тем, для чего обычно уединяются, никто бы внимания не обратил бы. Тем более, Орэни как ходила, так и ходит в одном браслете.
Херктерент нет-нет, да на неё поглядывает. Даже мысль мелькнула, не попробовать ли с ней? Тем более, никто возражать не будет... Тем более, может оказаться первой... Хотя Марина не поклонница мирренского культа девственной плевы. Да и в правильности взглядов Эр теперь уже гораздо больше сомнений, чем несколько часов назад. Впрочем, фактор отсутствия разноглазой играет, скорее, положительную роль, по крайней мере определённых мыслей в голове значительно меньше. Хотя, не надо ответственность на других переваливать. Произошло только то, чего хотела сама Марина.
В общем, Орэни и тёзка пусть сами между собой разбираются. Марина вмешиваться не собирается. Как говорится, надеемся, девочка довольна останется. Тем более раньше Эрида очень уж тёзку нахваливала, на что-то крайне толсто Херктерент намекая. С учётом сходства тёзки с Сонькой всё выглядит не слишком симпатично. Впрочем, подобные мыслишки разноглазую головку покинули. Словам тоже было уделено достаточно времени.
