Даже развлекалась Эр преимущественно с Крионо. Хотя и остальным внимание уделила. Как и они все друг другу. Воспоминания опять в голову лезут. Пусть и очень приятные.
Хотя, приятное вызывает мысли и не о самом веселом: ведь речь идёт про Эр. Она вполне может заявиться сюда. Понятно, зачем. Потянет на действия определённого рода. В том числе, и с Мариной. Вдвоём бы Марина отказываться не стала. Но тут зрительниц слишком много. И к таким играм Марина не готова. Если Эр идёт сюда, Херктерент крайне неоригинально сбежит.
Хватается за рацию. После доклада испытывает определённое облегчение. Эр, Крионо, Дюгонь, Рекар и остальные как были в гроте так и остались. Буквально полчаса назад дополнительно еды и напитков заказали. Судя по обилию сладкого, сладенького и не слишком крепкого, собираются продолжить наслаждаться жизнью и друг другом. Марина вспоминает, что рацию Эр с собой таскать не забывает. И технически грамотна разноглазая, любые чертежи и схемы читает с лёгкостью.
Ринн о чём-то догадывается.
— Эрида уже давно здесь не появляется.
— Я становлюсь предсказуемой...
— Несложно догадаться. Людей, чьё мнение для тебя важно, здесь не слишком много. Что-то важное у тебя недавно только с Эр было. Видимо, тебе не слишком понравилось, и продолжения тебе не хочется. Место прятаться — не самое удачное выбрано. Она, если захочет тебя найти, отсюда начнёт.
Марина фыркает.
— Она, если захочет меня найти, свяжется по прямому каналу. Или запросит охрану, и они доложат, где я. Если не приказано обратного, а я ничего не приказывала, ей доложат, что я тут нахожусь. Но, надеюсь, разноглазой сегодня не захочется со мной видеться.
— В Резиденции, по-моему, тебя видят только те, кому ты разрешаешь. Без разрешения с тобой только Софи может пересечься, это ведь и её дом
— Ценное наблюдение, — хмыкает Марина, — мне разноглазую не хочется обижать, а сейчас я ей вполне могу только гадостей наговорить.
— После всего, что было?
— Именно после всего. Даже устоявшиеся парочки, бывает, чуть ли не насмерть ссорятся, а мы все так... Летом сильно нечем заняться было, перед собой надо честной быть.
— Отинг знает?
— Догадывается. Понимает, что у таких отношений будущего нет... Но в иллюзиях жить так приятно. Я ведь тоже вот это всё потом как сказку буду вспоминать.
— Эр хорошего людям не забывает. Абсолютная память на лица. Ей и с художественной точки зрения на Архипелаге очень-очень нравится. Она будет здесь ещё появляться. Если проживёт ещё достаточно долго. Не спеши себе задницу отъедать, что бывает с многими, бросившими занятия, требовавшие поддержания тела в идеальном состоянии.
— Ты много тут жирных тёток видела? — обижается за всех островитянок Ринн.
— Чего не было, того не было, — кивает Марина, — наверное потому так, что столько морепродуктов едите. Начиная от тех же крабов, весьма поспособствовавших нашему знакомству.
Островитянка усмехается:
— Удачно крабиков половили, ничего не скажешь!
— Что-то больше этими не занимаетесь!
— Самое сильное человеческое качество — лень. И раньше ловля крабов была прелюдией к совместному распитию самых разных напитков и другим интересным занятиям. Не танцами же среди огней нам заниматься!
Теперь уже Марине смешно.
— Я уже тогда подозревала, что вы для меня импровизированный спектакль. А потом ещё для разноглазой добавили.
— Ну так она нас лучше всех оценила. Во всех смыслах. Всё-таки некоторыми рисунками и фото будут восторгаться спустя столетия. И будут знать, кто это такая. Эр всегда-всегда подписывает, как зовут изображённую, если об обратном не просят.
— Знаю. Я столько её работ видела. Ты там тоже по-всякому представлена...
— То я не знаю, там вообще все-все представлены. Как только время нашла? Ведь одних там существенно больше, чем других. Я знаю, сколько эти работы времени занимают. И сколько мы здесь времени провели. Когда только работать успевает. А она ведь ещё и очень активно личной жизнью занимается. Я бы такой темп не выдержала бы.
— Я тоже, — честно признаётся Марина, — а у Эриды сердце больное. Она словно сжигает орган, как мотор в форсажном режиме. Сжигает саму себя... Моторы портятся очень быстро. Сердца гораздо более выносливы. Причина такого поведения Эриды — Софи собственной персоной. Она столь же невероятно талантлива, как и Эр, но в отличии от разноглазой, Софи невероятно жестока. Ты шипишь на Дюгоня, она — на тебя, ну так это детские игры на фоне Софи и Эр. Причём вы-то зубастые обе, а Эр не в состоянии атаковать. Но погибнуть может из-за установленного для себя режима. Соправитель мне не верит, считает, что между всеми нами тремя непонятная девчоночья грызня. С непонятными для него мотивами. Когда он вмешается, будет уже слишком поздно.
Ринн присвистнула:
— Вот так, вроде бы простое оказывается немыслимо сложным.
— Как и всё в нашей жизни. У вечного праздника и обратная сторона есть.
— Знала, что у Эриды многое не так, не представляла, что до такое степени...
— Именно до такой. Разноглазая может умереть. И довольно скоро. Вот только никто ничего с этим сделать не в состоянии. Софи никогда не подчинит своей жизни чьим-либо чужим интересам. Слишком любит себя. Свою жизнь никогда никому не подчинит. Себя в жертву принести — не для неё.
— Некоторые считают это достоинством.
— Мы обе относимся к другим. Я достаточно злая и вредная. Тебе, да и другим надлежит знать, кого благодарить, если разноглазой в течении года-полутора не станет.
— Софи же тебе сестра...
— Эрида тоже, знаешь ли не чужая.
— Умеете вы в Столице создавать дикие многоугольники в отношениях.
— Так у вас ничуть не лучше. Притом мы обе про одно и тоже место с одними и теми же людьми говорим.
— Один-один! — невесело кивает островитянка.
Взгляд Марины снова за фигурку Оэрин зацепляется. Только на этот раз ничего из того, что разноглазая обычно видит, Херктерент не замечает, рассмотрела нечто другое. Кивает Ринн в сторону девочки.
— Слушай, я что-то не очень понимаю, почему она в одном браслете ходит? Вроде бы Эр как модель её не игнорировала, и золотишка у неё должно быть не меньше, чем у любой из вас, а тут что-то бедненько... Внутренним перераспределением ценностей занимаетесь? Учтите, я такое очень не люблю.
— Что ты, что, Марина, — испуганно закрывается руками Ринн, — у нас тоже определённые представления есть, что можно, а чего нельзя. На что ты намекаешь — под строжайшим запретом. Можешь хоть сейчас к ней подойти и попросить показать, что ей Эрида подарила. Там не меньше, чем у прочих. Это у Оэрин стиль такой, из ценностей — только браслет носить. С ним какая-то история связана. Они в прошлом относились к Домам II ранга, но давным-давно статус и богатство утратили. Браслет — чуть ли не единственное, оставшееся от тех времён. Потому в обычные дни и носится без других украшений. Её даже 'принцесской' пытались дразнить, но кулачки у неё тоже на месте. Сейчас всё это прошло уже. Эрида тоже самое, что и ты, заметила. То же самое спрашивала, причём именно у меня, как у главной.
Марина трёт подбородок. Выглядит правдоподобно. Но как люди умеют врать, и как ЕИВ выражается, 'прятать концы в воду', Херктерент слишком хорошо знает. Конкретно эшбадовки ещё и бить умеют так, чтобы синяков не оставалось. Кожа должна в идеальном состоянии быть. Грим не всегда может помочь. Впрочем, и сама Марина умеет бить, не оставляя следов. С учётом общей повышенной драчливости островитянок, пока больше шансов, что Ринн правду говорит... Врать Принцессе Империи в её доме — в безумие такой степени уже Херктерент не верит. Хотя с безумцами ничего точно знать нельзя. Здравомыслящими они частенько вполне удачно притворяются.
— Ладно, убедила! — хмыкает Марина, — После Эриды никаким вывертам мозгов я уже не удивляюсь. — 'Но Орени про ценности спрошу обязательно, причём именно сегодня или завтра, причём не только спрошу, но и попрошу показать, в зависимости от результата демонстрации и буду дальше действовать. Кстати, как раз про Эр в первую очередь и не надо забывать. Поговорить сперва с ней надо. У разноглазой абсолютная память на предмет того, что и кому она подарила. Вплоть до коробок конфет и заколок для волос. Если есть какие-то сомнения, всегда надо проверять. Чем меньше верить на слово, тем выше шансы помереть от старости в своей постели. А мне жить пока нравится! По многим причинам; в том числе и благодаря тебе Эр, и твоей красивой заднице, Оэрин!'
Вроде бы среди таких, как Оэрин, не слишком распространено придумывать себе биографии, а Ринн не страдает излишней доверчивостью. Хотя сценические биографии девочек из основного состава, включая саму Эшбад — весьма известное явление. Интересно было бы сравнить биографии той же Эшбад за разные года. Память у людей крайне коротка. Не помнят содержания старых афиш и объявлений, тем более что там изображение куда важнее текста. Особенно, когда кто-то вроде Эшбад изображена в полный рост, как правило, в минимуме одежды.
Судя по тому, что Ринн осталась с прежней степенью беззаботности, Херктерент недавно она сказала правду. Возможный разговор Марины и Орэни её нисколько не настораживает. Значит, ничего предосудительного Херктерент не узнает, обострённые представления о справедливости Принцессы Империи известны уже всем.
Звезда и Онит очень уж старательно рядом оттираются. Звезде явно с Херктерент пообщаться хочется, но стесняется очень уж назойливой быть. Марина интересуется с обычной бесцеремонностью:
— Установили социальный мир?
— Ага! — довольно ухмыляется Онит. — Обожаю боевитых девушек, таких как Звёздочка. Особенно — её саму.
Звезда грозит изуродованной рукой.
— Поговори мне тут!
Онит, как маленькая, язык показывает.
— Но ты ведь такая холоосенькая-холосенькая почти везде-везде, — дурачится как Эрида. Впрочем, они тут все каких-то черточек от разноглазой набрались. Марина даже в самой себе не уверена.
Звезда, скорчив капризную гримаску, прячет руку за спину.
— Слушайте, девочки, -фыркает Марина, — во всякие ваши игры давайте без меня.
— А нам и так только вдвоём больше всего нравится.
'Больше всего' Марина решает пропустить мимо ушей. Сама хороша! Хотя тут даже сильно спьяну её никто не станет осуждать.
— Звёздочка словно песчаница настоящая, — Херктерент понимает, какую интонацию называют 'медовой', Звезда, судя по расплывшейся в улыбке, рожице, так и вовсе просто обожает, — они мне всегда так нравились-нравились. А тут такая... Почти настоящая и рядышком. Всё, как я мечтала. Не влюбится было невозможно.
— Хорошо, я твоего внимания избежала, — хмыкает Марина, поправляя носимый на купальнике вместо эмблемы или украшения знак песчанницы — свои достижения Марина всегда стремится выставить напоказ, скромность Принцесса Империи достоинством не считает.
Онит закатывает глаза.
— О да, ты вообще мечта жизни. Живая песчаная змейка, да победительница. М-м-м! — весьма многообещающе стонет. — Так бы и облизала всю-всю, везде-везде!
Выразительно смотрит Марине прямо в глаза. — Если чего-то хочешь, мы со Звёздочкой на всё согласны. Правда, миленькая? — гладит Звезду по спине. Та кивает с глуповатой улыбкой. Видимо, тоже интерес к песку крайней многогранностью отличался.
— Я подумаю над вашим предложением, — с честной неопределённостью отвечает Марина.
Звезда снова глуповато хихикает. Похоже, атмосфера Резиденции на неё лучше всех подействовала. Совершенно другой человек, нежели при первой встрече. Напряжённость куда-то делась совершено. Что-то совершенно новое во взгляде. Мир, в общем-то, и раньше не только плохой стороной к Звезде поворачивался. Но столько хорошего сразу с ней не было никогда. Голова и закружилась. Может, даже и в прямом смысле.
Правда, остаётся вопрос, сможет ли островитянка из столь довольного жизнью состояния выйти. Во всяком случае, на предмет обследования по восстановлению кожного покрова, договорённость уже достигнута. Если через год или раньше (Звезда вроде бы определённый интерес разноглазой вызвала, в том числе и как натурщица) доведётся встретится, рука уже должна быть в нормальном состоянии. В центре восстанавливали и более серьёзные повреждения, причём вызванные огнём противника, а не бытовым зверством.
— Со Смертью драться больше не хочешь? — вредно осведомляется Марина.
— Нет... Вообще больше драться ни с кем не хочу. Тупо повзрослела за то время, что здесь провела.
— Вижу, — ехидно хмыкает Марина.
— Насколько немного, оказывается, человеку для счастья нужно...
— Всё от точки зрения зависит, — логично замечает Звезда. — Наши системы измерений довольно сильно отличаются.
Всё-таки, она не только рукопашному бою училась, но и другие предметы не игнорировала. Впрочем, Оэлен что-то такое про неё и говорила. А Эр толком своё мнение ещё не успела озвучить. Впрочем, с ним и так всё примерно ясно. Болезненная яркость — всё равно яркость. Эр умеет убеждать людей не замечать собственных недостатков, более того, начинать видеть в них достоинства. Той же Звезде изуродованная рука не мешает быть ловкой и сильной. А изрядная дерзость на язык у неё фактически врождённая. Оэлен несколько раз хорошо отзывалась о Звезде за помощь. Притом, это в школе происходило, сама Звезда тогда была далеко. Что человек, у которого в жизни был откровенный недобор положительных эмоций, попала под влияние излишне щедрой Эр — ничего удивительного. Тем более, установки разноглазой почти не отличались от собственных установок Звезды на предмет допустимости определённых вещей в отношениях. Тем более, Эр никогда не применяет каких-либо методов принуждения. Хотя и несколько преувеличивает роль денег в происходящем между людьми. Марине не слишком нравится, но пока никто не жалуется, она тоже вмешиваться не станет. Добровольное перераспределение материальных ценностей чем-то предосудительным не является. Особенно при перераспределении ценностей в пользу тех, у кого их недостаток. Пусть щедрость Эр временами и отдаёт патологией.
Хотя у Марины отношение к определённым вещам сместилось в сторону циничных, но весьма практичных взглядов островитянок. Тем более, принятое у них весьма напоминает то, что распространено в выпускных классах Сордаровки и ряда других школ. Сонька, если не врёт, неизбежную тягу к попыткам удовлетворить основной инстинкт даже в какие-то нормы пытается ввести. Вроде бы даже небезуспешно. Во всяком случае, о попытках заключить некоторые договорённости и Марине слышать доводилось. Произошедшее недавно поблизости от разноглазой начиная с минувшей зимы могло произойти в любой момент. Уж ту же Оэлен Эрида смогла бы привлечь с лёгкостью. Да плюс любую из стайки своих школьных прилипал. Может, и Сонька бы могла подсказать несколько имён. имён. Намёки, во всяком случае, были весьма откровенные. А с выражением 'Всё на свете имеет свою цену, только не все могут её озвучить, а тем более, заплатить' и сама Марина целиком и полностью согласна.
Мирренский культ сохранения девственности чуть ли не до подписания брачного договора популярен среди некоторых столичных прослоек и пользуется нулевым успехом на Архипелаге. Тем более, в любом деле, даже непосредственно завязанном на физиологию и биологию, крайне желательно наличие какого-никакого опыта. Островитянки, как правило такой опыт имеют, вот в Столице встречаются подобные уникумы, правда до уровня мирренской дурости даже они не дотягивают. Да и сама Марина считает полученный опыт считает в целом, положительным.
