— Как только, так сразу, — машет рукой наёмница, — сказала Херенокту. Он посмеялся, обещал принести кое-что, ибо про меня знает больше, чем я сама. Но пока — глухо.

Марина качает головой.

— Вместо того, чтобы самой что-то писать только других от написания отвлекаешь.

— Не других, а другого, между прочим, почти моего мужа, — как девочка обижается Смерть, — уж ты-то должна знать, если он что-то пообещает — то это выполнит.

Херктерент смеётся.

— Ты тоже обещала.

— Хм... Но я же не сказала, что буду книгу писать непременно сама. Я её тебе предоставить обещала. И это будет выполнено. Может, даже чиркну пару строчек. Знаешь, это тоже важное умение — переваливать на других то, что поручили тебе сделать.

— Им в совершенстве владеет большинство школьных девчонок, и как подозреваю, многие эшбадовки. Ты слишком давно была подростком и успела позабыть кое-что.

— Телом своим я пользоваться не разучилась, — беззаботно хмыкает Принцесса Империи, — мне в те времена было куда проще, чем многим. По причине высочайшей эффектности моей внешности.

— А так же совершенно потрясающей скромности! — язвительно добавляет Марина.

Смерть только смеётся в ответ.

— Херенокт-то куда подевался? Договор заключить не успел , как сразу сбежал?

— В таком случае, я бы вряд ли достала его этой рацией, — логично замечает Смерть.

Марина тут же выдвигает новую версию.

— Решил лично проконтролировать размещение артиллерии для салюта? Ибо после участия в одном-единственном артиллерийском бою сам великим артиллеристом себя возомнил.

Смерть невесело усмехается.

— Он в артиллерийском бою линкоров один раз участвовал. Кстати, у многих подобные сражения бывают единственный раз в жизни. Так что тут он совсем не исключение. Кстати, гаубицами он вполне умеет пользоваться. В остальном же его боевой опыт вполне сопоставим с моим. А меня же, сама знаешь, Чёрной Смертью зовут, так что можешь сравнить с опытом своего брата.

— Знаю, видела его ордена.

— У меня куда меньше, — вздыхает бывалая наёмница, — я больше деньгами интересовалась, нежели признанием заслуг. Да и статусы у меня обычно бывали куда менее официальными.

— Херенокт в итоге на все сразу и наплевал.

— Точнее, ему позволили наплевать. Будь хоть малейшие сомнения в моих репродуктивных функциях — ничего из происходящего сейчас просто не было. Я бы ещё несколько лет была бы на этой должности. Даже ты на Императора не сумела бы повлиять.

— На него бы — сумела, — зевает Марина, — помнится, в реальности мне пришлось влиять в основном на вас двоих, и навлияла, а то неизвестно, сколько бы вы ещё друг от друга бегали. Кстати, раз уж об этом всё равно разговор зашёл, то мне немного странно, что пока не намечается изменения количества членов Императорского дома. Или вы какие-то интриги плетёте, благо братец это очень любит?

— Он меня любит, — буднично отвечает Смерть, — и ту, которой ещё нет. Вот мы и решили, чтобы к ней в будущем не возникло лишних вопросов, между заключением договора и её рождением должен пройти срок больший обычного срока беременности. Больший, а не меньший.

— Понятно, — кивает Марина, — думала, эти мирренские предрассудки мертвы давным-давно, а оказывается, живут ещё.

— На юге они совсем прекрасно себя чувствуют. А в привычной для меня до недавнего времени среде, предрассудок на предрассудке сидит и предрассудком погоняет.

Крайне нелюбимый Херктерент вопрос, и Марина не слишком ловко съезжает на другое.

— Сколько здесь вообще артиллерии?

— Три полка плюс учебный.

Марина присвистнула.

— Красиво жить не запретишь. Хорошо Императором быть!

— Батареям оборудованы позиции по всему острову. Все полки включены в систему береговой обороны.

— Я уж подумала, Херенокт решил расслабиться без твоего общества напоследок. Или ты без него решила тем же заняться. Но раз ты до него добиваешь, то в этом радиусе ничьих вилл нет, а в лесу, пусть и оборудованном для прогулок, не очень удобно. Тебя же я банально пред собой вижу. Помешала подготовке? Или пригласить некого? Если что, я очень много видела, и чем-либо меня удивить крайне сложно.

— Почему? Есть кого. Хоть всю женскую часть персонала и гарнизона Резиденции. 'Ведьмочкам' только свисти — они ещё полгорода сюда притащат, хотя там многие их убить мечтают. Они у кого мальчика, у кого девочку увели.

— Бывает, — фыркает от смеха Марина.

— Вот только фантазия у 'Ведьмочек' — прихрамывает, а энергичности, наоборот, больше всех. Знаю, что они придумают. Только у меня нет желания пить, равно как и общаться с мускулистым мальчиком, перевязанным ленточками, равно как и с девочкой в аналогичной упаковке, тем более капитан 'Ведьмочек' знает мои предпочтения.

— Ну, с мальчиками да девочками по звонку без меня разберёшься. Хотя, как таковые они ничуть меня не смущают. Но ты же раньше нормально к спиртному относилась...

— Я и сейчас так же отношусь, — усмехается Смерть, — решила вот немного о будущем подумать. Поэтому и ограничила сама себя. Знаю я, до чего на этих предсвадебных гулянках временами допиваются. Бывает, что и договор заключается не с тем, с кем изначально планировался. Притом, и той, и другой стороной сразу. Бывает, и костёр погребальный вместо свадьбы разгорается.

Марина хихикает.

— Ну, о таких 'мелочах' как появление у жениха или невесты новых близких друзей, притом не всегда противоположного пола я лучше промолчу.

— Равно как и о рождении спустя некоторое время незапланированных детей, — в тон одной Принцессе Империи поддакивает другая, — правда, такое, как по мне может быть только по очень большой глупости.

— Или очень большой хитрости.

— Что уж тут хитрого?

— Видишь ли, Марина, содержимое известного резинового изделия продолжает оставаться функционирующим после завершения процесса. И вполне может быть применено по прямому так скать, назначению. Некоторые дуры почему-то хотят потомства от привлекательных мужчин. Другие хотят рождением таких детей шантажировать.

Марина зло бросает.

— На месте всех статусных, кроме упаковки этих самых изделий, я бы всегда носила с собой бутылочку самого острого соуса. И подливала бы в эти изделия перед тем как выкинуть. Чтобы до жадных дур через одно место доходило, какими вещами заниматься не стоит, раз человеческим языком не понимают. Интересно, слизистую таким методом сильно можно повредить?

— Как по-доброму! Вполне в Еггтовском стиле! — озорно смеётся Смерть, — но спешу тебя разочаровать. Некоторые красавчики, притом не являющиеся твоими родственниками до такого уже додумались. Мне известны прецеденты с пострадавшими.

— Сколько хороших продуктов испортили! Это я про соусы, если что. Хотя, кислоты в это место залить — было бы куда эффективнее.

— Кислоту сложнее транспортировать. Да и разъедают они каучук. — зевает Смерть, — Да и законы полезно почитывать. Туда кислотой -почти гарантированное нанесение тяжкого вреда здоровью. Зачем себе жизнь усложнять? Да и не все такие сообразительные и вредные, как ты.

Марина самодовольно ухмыляется.

— Я достаточно видела и знаю людей, родившихся исключительно из желания их родителей получить определённые льготы. Понимаю, государственные интересы и всё такое. Но в итоге становится больше несчастных людей.

— Ты их, что ли осчастливливать собралась? — наёмница определённо, сердита.

— Нет. Не люблю несправедливость, а когда она тебя с рождения преследует...

— Всем хорошо никогда не было и не будет. Не очень умно чего-то ждать. Иногда проще и легче самой взять.

— 'Скромно' на себя намекаешь?

— Хотя бы. Десятки, если не сотни миллионов дур о Херенокте мечтали. Они мечтали, а я боролась. Результат ты знаешь. Да и большинство страдалиц этих способны были только ножки раздвинуть. Уровень самки человекоподобной обезьяны. Презрение Херенокта к людям во многом именно этим объяснимо.

— Говори, что хочешь, но на столичную охотницу за состояниями ты совершенно не похожа. Может, здесь есть местные разновидности, но не думаю что они как-то сильно отличаются. Не бегали бы вы так друг от друга, будь ты хоть наполовину охотницей.

— Почуяв мой интерес, все сами разбежались, — хмыкает Смерть.

— Если учесть, что вы по разным Архипелагам болтались, да и виделись только время от времени, мне кажется, ты несколько преувеличиваешь свою грозную славу.

— Пусть так! — не стала спорить Смерть. — Я достигла с ним определённых договорённостей. Одна из них — не копаться в прошлом друг друга. И я всё собираюсь соблюдать.

— Смотрю, не такой уж прочный у вас мир, как мне вначале показалось.

— Любой мир лучше войны. А я именно мира хочу. Болят, знаешь ли старые раны. Болят и у него, и у меня. На одну, ну две полноценных кампании меня ещё хватит. И всё трещина уже есть, сама не пройдёт. Надеюсь, скоро появится ещё один смысл жизни. А не как у этих безголовых 'ведьмочек'.

— Они-то тебе чем плохи?

— Всем хороши, — пожимает плечами Чёрная, — кроме одного, как уже сказала, они совершенно безголовые. Даже капитан эта их...

— Она-то тебе чем не угодила? Как по мне, весьма похожа на Соньку, какой та будет лет через десять-пятнадцать. Только у сестрёнки звание будет повыше.

— Её один раз разжаловали, чуть вовсе статуса военнослужащей не лишили. Гордая слишком была. Думали всё, избавились от строптивой, да не на ту напали. Выбралась, снова высоко поднялась, только по другой системе. С Хереноктом познакомилась даже раньше меня. Ей на земле никто не нужен, если и веселилась с кем, то исключительно от скуки. Но твоего брата впечатлило, как она летает. Меня тоже. Он и рекомендовал её Императору. А тому на её 'Личное дело' было плевать. Увидел её в небе... Ну вот теперь она та, кто есть...

— Хоть с ней у тебя соперничества нет...

— Чего нет, того нет. Кой-что другое имеется. Знаешь как тут многие 'ведьмочек' называют?

— 'Дети-убийцы'... Только не пойму, почему именно так. Юного возраста там... Теперь Эорен есть, но раньше никого не было.

— Дети — по общему отношению к жизни, живут одним днём, не ценят ничего, множество вещей ломают, обожают всё-всё яркое и блестящее, уверены, что они бессмертны. К вещам отношение — совершенно детское. Радист 'Акулы' ко мне не так давно приходила. Они всю наличность, что была вместе прогуляли. Капитан со счёта снять не позволила, у них один счёт на всех. Знала, у меня деньги всегда есть. Кольцо с брильянтом приволокла. Предложила купить. Причём примерно за одну двадцать пятую стоимости. Честно призналась. Она кольцо вместе с пальцем трупу отрезала. Будто это его стоимость снижает. И будто на кухне ей бы опохмелиться не дали. Но ей хотелось определённого. Притом продающегося чуть не в одном месте в городе. Как она машину не разбила, пьянь! Но только крыло помяла и рожу о руль разбила, неудачно затормозив.

— Купила колечко-то? — ехидно щурится Марина.

— Я скотина, но не до такой степени. Тем более пользоваться таким состоянием человека, как по мне, хуже, чем у детей отбирать конфеты. А уж попытки нажиться на своих особенно омерзительны. Дала денег, кольцо оставила у себя как залог, что деньги вернёт. Ну и что не потеряет его. Деньги вернула уже. Естественно, кольцо снова у неё. Если опять не пропила, или не потеряла. Хотя, за деньгами она скорее, к одной из вас придёт. Хорошо тогда она с мирренкой приходила и та весь разговор слышала. Не то это умница крашенная так бы и не вспомнила, где её кольцо.

— Капитан-то здесь причём?

— Ни-при-чём! — раздельно цедит Смерть, — Мозги, положенные на всех 'ведьмочек' оказались поделены на две равные части. Одна досталась капитану, другая — всем остальным. У капитана в голове много всего, у всех остальных у каждой чего-то не хватает. Притом обязательно самого важного именно для неё.

— Что-то не пойму, нравится она тебе или нет?

— Знаешь, кого она мне напоминает? — странно щурится Смерть.

— Извини, мысли читать не обучена.

— Я много где была, и много с чем сталкивалась. Так вот, в паре мест мне попадались отряды из несовершеннолетних. Причём на обеих сторонах. Очень злые и жестокие. Зачастую воющие за наркотики. Или из мести. То, чего в этом мире быть не должно. И она вроде них, одного из командиров таких отрядов. Существо не из этого мира. И ты вынуждена с одними такими взаимодействовать, а других таких уничтожать — пленных там не бывает. Не сдаются, да и берут. Вроде обычные мальчики и девочки. Некоторые даже младше Актинии или Вьюнка. Только с оружием. Слова 'жалость' не знающие. И капитан эта — словно одна из них. Такая же полусумасшедшая. Вроде меня в прошлом. Или тебя в будущем.

— Вот сказанула. В них не так юный возраст, злоупотребление наркотиками. А в капитане что не так?

— Всё остальное. Понимаешь, это сложно объяснить, проще прочувствовать. Но когда видишь себя со стороны, то становится страшно. Особенно от осознания, что ты много про них не знаешь. Но зато прекрасно знаешь себя. Ты ведь любишь играть с оружием. Для них же это средство выживания. Кстати, тебя там оценили. Не за красивые глазки, а за умение танком управлять, и насколько я знаю, ещё и чинить. Такие умения там на вес золота. Война заставляет быстро учится, но большинство не успевает. Ты уже готовый комбат по их меркам, да и по возрасту старше многих. И не наркоманка, как большинство из них. Хотя в этой среде такое ненадолго.

— Пророчица из тебя ещё та... Помнится, южане таких сжигали.

— Примерно в твоём возрасте я и представить не могла, что вскоре окажусь весьма далеко от всего этого местного комфорта, в грязи, укушенная змеёй и с пулемётом против людей, не знающих что такое страх и боль. К счастью для меня, иного способа подавить пулемёт кроме как завалить его мясом они не знали. Я, в общем-то тоже знала в основном то, что в уставах писано про кочующие огневые точки, но я хотя бы умела соотносить писанное в книгах с реальностью. И единственный раз в жизни ПАТРОНОВ БЫЛО МНОГО! — Смерть неожиданно решительно машет рукой, — Что это со мной? Всё о грустном, да о грустном... Это ведь у меня свадьба намечается. Я почти стала Принцессой Империи, а всё в отходах всяких тянет порыться, как какой-то свинье. Подписание брачного договора скоро, а не очередной поход в задницу мира. Кстати к вопросу о задницах. Знаешь до чего местные додумались? Иди взгляни вон те платья. Как говорят, у твоего возраста весьма популярны. И стоят немало.

— Это как бы очевидно, — хмыкает Марина, — в противном случае их бы тут не было.

— Ты всё равно, взгляни, — загадочно усмехается Смерть, — не уверена, что ты такое видела даже в Столице.

Платьев три. Все три длинные, одно белое покроя в стиле позапрошлого века. Со всеми этими кружевами, оборочками да жемчугом. Хорошо хоть без корсета с кринолином. Второе — красное, современного покроя, совершенно без украшений, но зато подчёркивающее все достоинства фигуры. Третье — серебристое, напоминающее попытку скрестить первое со вторым, притом довольно удачную.