— Раньше ты была менее взрослой, — куда серьёзнее обычного тон Императрицы, — Мне были сделаны неприемлемые предложения относительно моих будущих семейных отношений... И главное, кем сделаны! Видимо, был расчёт, что воспитание в южном духе сделает своё дело. Но я оказалась слишком уж северянкой, уже успевшей уяснить — у нас в стране прав тот, у кого больше прав. А с этим у меня было гораздо лучше, чем у всех прочих.

Ты до этих протоколов, смотрю, ещё не добралась. Только я ведь и там сказала далеко не всё. О некоторых вещах лучше помалкивать.

Потому что, если бы другая сторона не придержала язык за зубами, конфликт из области гражданского права переместился бы в область уголовного.

— Ты ведь тоже о чём-то умолчала...

— Да! И очень о многом. Знаешь ли, грязь наружу вытаскивать не всегда выгодно. А чаще невыгодно вовсе. Причём невыгодно очень и очень многим. Думаю, тебе известно про ряд слухов, бродивших вокруг Великих Домов? — Кэретта откровенно распаляется. — Самый известный — лучшая подруга твоей сестры — не дочь своего отца, а результат кровосмесительной связи.

— Что-то мне совсем расхотелось копаться в событиях той эпохи, — Софи совершенно искренна.

— Там всё равно очень хорошо всё подчистили, — машет рукой Кэретта. — Кстати, одна из немногих вещей, к которой и я, и Кэрдин вместе руки приложили.

— Как, оказывается, у одного человека может быть много секретов от другого.

— Можешь мне поверить, ты ещё не с самым тяжким случаем столкнулась. Круг лиц, которым известно о наших изменённых функциях, слишком широк. И я не особенно уверена в лояльности многих. Прожить гораздо дольше, причём оставаясь здоровыми — мечта слишком многих. И если уже известно, что есть минимум два пути для достижения этого...

— Причём в текущий момент ни тот, ни другой не являются легко проходимыми... — Софи прекрасно знает — разговаривая полунамёками, можно выудить из собеседника куда больше интересующей информации.

— И это тоже. Потенциальная опасность есть ещё и с этого направления. Вы слишком привлекательны как носители неких способностей. Мне иногда просто страшно из-за вашего бесстрашия.

— Каковые способности, вероятнее всего, являются приобретёнными, а не врождёнными.

— Об этом люди начинают задумываться в последнюю очередь. Иногда подобное гораздо проще списать на кровосмесительную связь...

— Вот, значит, ещё из-за чего ты тогда взвилась... — трёт подбородок Софи.

— Ну да, ещё и из-за этого. Мирренские бредни о чистоте крови попали на самую неблагоприятную почву из возможных для девушки репродуктивного возраста.

— Но ты почему-то не поверила...

— Потому что я была больше похожа на биолога, чем они. И предпочитала читать совсем другие книги. Может, не такие красивые, но куда более логичные. Тем более, я окружающим не слишком доверяла, но ещё верила в закон.

В общем, — зло усмехается Кэретта, — выкрутилась из неприятной ситуации не только с минимальными потерями, но ещё и с прибылью.

— Некоторые считают — ты уничтожила Еггтов.

— Я предпочитаю думать — смогла родить первых настоящих за несколько поколений.

— Думала, Марина у нас самый тяжёлый в общении человек. Оказывается, ты тоже можешь мозги загружать.

Кэретта усмехается.

— Думаешь, кроме вас двоих мне больше не на ком практиковаться было?

— Знаешь, пойду-ка я поплаваю, — Софи сбрасывает халат, всё-таки сначала она именно в бассейн шла, — Надо бы в мозгах всё по полочкам разложить.

— Присоединиться?

— Возражать не буду.

Спускаясь по лестнице к воде, Кэретта замечает.

— Фото надо сделать, где наши лица рядом. Той же Марине показать. Интересно, определит, где кто?

— Ты слишком о ней плохо думаешь, — Софи плывёт на спине.

— Я куда больше вас двоих собственных изображений к публикации запретила. Жемчужина ваша на днях сильно кривилась. Точно не могла разобрать, где из нас кто.

— Ей просто ты сильно не нравишься. Основные ваши шпильки в адрес друг друга большая часть населения этого материка знают.

В ответ Кэретта только в воду прыгает. Софи некоторое время за ней наблюдает. С неудовольствием подмечает — Императрица тоже та ещё торпеда. Доведись на скорость соревноваться — счёт бы шёл на доли секунды.

Со стороны никто бы не догадался, сколько Кэретте лет. Только если в глаза вглядываться, поймёшь — перед тобой не юная девушка. Но достоинства фигуры заставляют вспоминать о глазах в последнюю очередь.

Софи выныривает рядом с Кэреттой. Всё-таки та явно не любит проводить много времени под водой.

— Забыла, что ты любишь морскую воду. Думала, здесь пресная.

— В прошлый раз так и было, — Кэретта совсем по-детски переворачивается в воде, — Тут солёность и температуру можно регулировать под любое море.

— Что, и лёд можно наморозить?

— Не интересовалась этим вопросом. С детства коньки не любила.

— А я вот обожаю.

— Забыла, — зажав нос, Кэретта окунается с головой, вынырнув, сообщает, — Я только охотится люблю. Причём на южную дичь, — добавляет с лёгкой хитринкой, — исключительно на ту, что с лапами и крыльями.

— Я только северных слонов била, — теперь уже Софи ныряет. Ещё из-под воды слышит.

— Мне не понравилось. Напоминает побоище. Нерациональное уничтожение животных. Ни в пищу, ни для удовольствия.

— Мы не виноваты, что эти звери настолько тупые. Да и народу там было много. Можно сказать, всё в пищу ушло.

— Детёныша на вертеле пробовала? — Кэретта лежит на спине, едва шевеля руками и ногами.

— Конечно, угощение для самого почётного гостя. Ну, и для меня заодно, — Софи устраивается в воде в такой же позе.

— Мне вот как-то не довелось. Не люблю Дальний Север.

— А мне там понравилось.

— Самая охота — на Юге. Считают, кто не бил зверей Южного материка — тот и не охотник вовсе.

Не била как раз Софи — очередная мелкая шпилька?

— Нынешние хозяева этих земель там частенько бьют людей. Тоже наверняка считают — кто дикарей не бил — тот не охотник.

— Зверобои не охотятся на людей — поговорка мирренских охотников. У них даже оскорбление есть, за которое убить могут — охотник за головами. У них при дворе такое не особо одобряют.

— Но вам же предлагали именно, как гостям Двора.

— Предлагали, но мы слишком умны, чтобы в такие примитивные ловушки, направленные на расчеловечение противника попадаться, — Кэретта теперь вертикально в воде, Софи — лицом к ней, опять не шуточные разговоры начались. — Представляешь, сколько фотографов самых известных изданий собралось бы, согласись мы?

— Из южной живности мне только крабов-воров ловить доводилось.

— Притом, они практически не едят орехов, в краже которых их постоянно обвиняют. Мне они нравятся. Мечтала в раннем детстве, как на картинке их пособирать.

— А вот мне довелось.

Кэретта усмехается, но ничего говорит. Только к телефону плывёт, выбирается на бортик, звонит и велит принести крабов, варёных в панцире по-южному. Софи ещё не надоело плескаться, как уже всё доставлено. К крабам приносят лёгкое островное вино и ножи для их потрошения. По размеру — совсем, как у южных девчонок, вот только серьёзно отличаются ценой и качеством исполнения.

Кэретта весьма ловко потрошит панцири. Софи не может отделаться от нереальности происходящего. Сидит у бассейна с Кэреттой в купальнике и крабов потрошит. Нет, по отдельности всё бывало, но чтобы все составляющие в одном месте собрались...

Сама Софи дары моря не особенно любит. Это Маришка всё беспозвоночное, в море обитающее, обожает трескать. Особенно нравится, когда содержимое миски ещё шевелится.

Смертельно ядовитых рыб-собак Софи есть доводилось. Главным образом, чтобы доказать Марине отсутствия страха. Но у сестрицы любовь к ядовитым обитателям моря временами патологию напоминает.

Слабоватое утешение — рекомендации для лакомящихся этой рыбой соблюдены, 'завещания' есть у обеих.

Софи трёт глаза. Это невозможно! Смертельно ядовитые узоры из ломтиков рыб-иглобрюхов несут Императрице. Судя по тому, как она ловко берётся за палочки, такое есть приходилось и раньше.

Софи и не знала, что мать, как она, сестра и отец тоже время от времени способна опасностью забавляться. Она ещё и подогретым рисовым запивает.

— Мама, вам не страшно?

— Что? — отвечает Кэретта с набитым ртом. — А, ты про это? Скальный иглобрюх, — пожимает плечами, — Иглобрюх, как иглобрюх. Вкусная рыбка, повар прямо с Архипелага.

— Но она же...

— Ядовитая. Что тут такого? У меня 'Завещание' тебя старше.

Софи трясёт головой. Что-то совсем не получается понимать происходящее. Тут никто не заболел? Впервые за очень долгое время Кэретта шутит. Не утончённо издевается над гостями какого-нибудь скучного сборища в своём неповторимом стиле. Не изумляет оригинальным внешним видом, как она в молодости умела, а просто по-человечески шутит с Софи.

Ничего не остаётся, как взять несколько кусочков.

— Правда, вкусно? — Кэретта ловко подбрасывает ломтик, поймав его ртом.

Софи кажется — ещё немного и её мозги безо всякого внешнего вмешательства попросту закипят.

Подменить взрослого человека невозможно. Это словно не Кэретта. Марина и Рэда так же глупостями занимались, поедая смертельно ядовитого иглобрюха на спор 'кто больше?'

Кэретта что, сейчас Софи на состязание вызывает? Да что в этом мире вообще происходит?

Рыбки становится всё меньше и меньше. Кэретта становится заметно веселее. Причём не из-за выпитого. А просто вот так, словно маленькой девочке, нравится дразнить Софи.

Софи залпом опустошает бокал. Хорошо, 'Островное' полагается пить ледяным. Ещё немного, и Софи сосуд для льда просто на голову себе надела бы.

Заслуги Марины, как самой ненормальной в семье, с каждой минутой тускнеют.

— Иногда я не понимаю, кто из нас на самом деле взрослая?

— А я вот обнаружила, что раз так похожа на девочку, то решила побыть ей немного на самом деле.

Софи не остаётся ничего другого, кроме как хорошенько разбежавшись, нырнуть поглубже.

Вылезать Софи не спешит, Кэретта тоже никуда не торопится, разве что рыбка кончилась. Нового пока ничего не принесено.

— Мне тут из 'Сказки' звонили.

Софи торопливо окунается с головой. Как это разноглазая ухитряется даже здесь до неё добираться? Недоумение дочери Кэретта понимает как-то по своему.

— Предлагали обсудить вопросы о продажи части Егттовской коллекции живописи Золотого века и ряда других работ. Новым владельцем должна стать Эрида.

— Что именно им надо?

— Они уже список прислали. Он длинный. Всего не помню.

— Основное что?

Кэретта называет несколько картин и имён. Софи нехорошо щурится. Эр себе верна. Преобладают различные 'купальщицы' да сюжеты из древней мифологии. Большинство изображённых девушек крайне юны, вплоть до детского возраста. Тот случай, когда тематика картин многое говорит о покупателе. Всё довольно известное для знатоков, но, насколько Софи помнит, сейчас ничто не экспонируется.

То, что не в хранилищах, висит исключительно в жилой части, где часто останавливается Император. Несмотря на излишнюю откровенность некоторых работ, он никогда не требовал что-либо снять или заменить.

— Что решила? — у самой Софи мнение по данному вопросу в голове как-то не складывается.

— Тебе что-то из этого нужно? 'Золотой век', насколько я помню, один из твоих любимых периодов. Нас всё-таки не так много, чтобы не учитывать мнение друг друга.

— Это не из основной коллекции, — Софи призадумывается — она предпочитает классическую живопись несколько иных жанров. — Сколько предлагали?

— Говорили о каталожной стоимости, но подчёркивали — уполномочены обсуждать стоимость каждого предмета отдельно.

— Если только по каталогу, то сколько получится?

Главный каталог — сама Кэретта, помнящая стоимость любой безделушки резиденции.

Сумма названа. Кэретта чуть усмехается.

— Не смотри на меня так. Ты не слишком интересно выглядишь, когда мокрая.

Софи снова окунается.

— Она совсем спятила?

— Ты не ответила. Тебе что-то нужно из этого? Мне продавать или нет?

— Я склонна считать, чтобы художественные коллекции только в полном составе владельца меняли. Да и в этом случае только пополнялись, а не дробились.

— На такое даже у них средств не хватит.

— Я только про эту часть коллекции. Сама бы продала?

— По-настоящему известных вещей тут четыре или пять, — с Кэреттой живопись обсуждать Софи совсем не часто доводилось. — Известны, в основном, своей скандальностью, причём исключительно в определённое время. С нынешней точки зрения там нет ничего такого. Именно скандальное — оставила бы. Всё остальное — и так, считай, обменный фонд музеефицированной части коллекции. Продала бы по каталожной. Последнее время я как-то стала куда больше живые деньги любить.

— Подозреваю, всё скандальное в первую очередь и хотели купить...

Софи снова окунается с головой. Мозги остыли ещё не до конца.

— Полагаешь, за них можно вытянуть гораздо больше их стоимости? — в лице Кэретты мелькает что-то хищное. Впрочем, почти все люди очень сильно меняются, стоит услышать о возможности заполучить большую сумму.

— Практически уверена в этом. Будешь продавать?

— Наши финансовые интересы ранее практически не пересекались... Мне как-то не особенно хочется прослыть обманщицей несовершеннолетних.

— А я бы вот денег побольше вытянула, — мечтательно-мстительно щурится Софи, — Она, когда ей что-то надо, напрочь утрачивает возможность соображать. И никто её не остановит.

— Она действительно заинтересована в этих картинах? — Кэретта совершенно серьёзна.

— Насколько я понимаю, степень заинтересованности высочайшая. Почти болезненная.

— Больных грабить — как-то не очень. Да и на подобные просьбы прямыми отказами отвечать невежливо. Приглашу-ка я её сюда. На месте и обсудим.

'О нет! Только не это! Я от разноглазой сюда отдыхать приехала, а она и тут ухитряется добраться'.

— Надеюсь, это будет не официальная аудиенция?

— Нет, частные переговоры. Ты хочешь её официально принять?

— Ни малейшего желания не испытываю.

— Кто-то ещё посмеивался, почему у меня к Кэрдин такая высокая степень неприязни...

— Это не я была. И в данном случае причина совершенно другая.

— Как на знаменитых 'Подругах'? Кто-то совершенно не хочет оказаться на месте одной из изображённых, а кто-то другой строго определённых лиц в этих ролях видит? — умеет Императрица в иронию, оказывается.

Софи чуть не ругнулась, как Сордар. Сама в старую ловушку попалась, позабыв, насколько Кэретта умна. Да ещё и весьма широких взглядов придерживается.

— Сама как-нибудь с этим разберусь!

— Софи, частенько приходится делать не только то, что хочется. Особенно в данных вопросах. Не трясись особенно над определёнными вещами, как не слишком умные мирренки. Подобный способ держать вблизи себя человека — один из самых эффективных. К тому же, в перспективе есть возможность ещё и к её деньгам получить доступ. Тело — тоже оружие, так к нему и относись.