— Нас именно из-за танцев в резиденцию пригласили, — тёзка столь откровенно задирает нос, что Марина по нему чуть не щёлкнула. — Именно нас, а не тебя. Думаешь, я не знаю, как ты рьяную поборницу строгих нравов из себя изображала. Хотела, чтобы меня не пускали. Мол, в резиденции обычно зовут девушек очень нехороших.
А отец тебе сказал: 'Понимаю, на что ты намекаешь, но там сейчас принцессы гостят, а не принц'. Кстати, как раз про таких как ты, только мужского пола, есть злая шутка 'чем мягче член, тем твёрже моральные принципы'.
— Твой отец Эриду не знает, — хмыкает Марина.
— Я вот не пойму, ты с ней не то дружишь, не то осуждаешь её, — замечает Кроэн, пропустившая колкость сестры мимо ушей.
— Дружу. Просто не касаюсь определённых вопросов. Так и мне, и ей проще. Плюс я ей просто не нравлюсь в определённом плане. Вот ты, вроде бы, с точностью до наоборот.
— Нравлюсь я ей. Ну и что? Не сильнее всех остальных, между прочим. Второй раз во Дворце оказалась, при этом исключительно из-за внешности. Ничего плохого я в этом не вижу, — подобный здравый смысл одобряется далеко не всем, но что одной, что другой Марине наплевать.
— Насчёт внешности — после поговорим. Но насчёт дворцов — насколько я знаю, большая часть островной резиденции доступна для посещения в любое время года. Или у меня информация неверная?
— Да нет, Марина. Тебе всё верно сказали. В парке можно гулять. Дворец доступен для посещения организованными группами. Я в нём раньше была. Так забавно, когда самой можно те двери открыть, куда проходить было нельзя.
— В парке и мне гулять нравится, — замечает Кроэн.
— Ха! Потому что там тени много, а она обгореть боится. Парк и резиденцию на моей памяти третий раз для посещения закрыли. Причём это самый долгий срок был.
— Гулять так гулять! — хмыкает Херктерент. — Раз уж тебя сюда занесло, запомни всё как следует. В 'Сказке' только гости Эриды бывают. Этот парк закрытым числится. Так же, как и наш.
— Здесь сказка на самом деле! — Кроэн не заискивает — искренность Марина умеет отличать. — Твой Загородный, уж не обижайся, Марина даже сейчас куда больше похож на военный объект, нежели на дворец.
— Решат миррены тоже самое — возьмут да и спалить попробуют, — зевает Марина. — Загородный за дело, а 'Сказке' просто до кучи достанется. Убежище высшего класса защиты у нас есть, здесь тоже, кстати, бомбоубежище имеется.
— Я не видела, — старшая островитянка словно обижается.
— Не уверена, что разноглазая знает, — пожимает плечами Херктерент. — Это я очень любопытная, мне всё показывали. Под землёй оформлено почти всё, как в помещения на земле. Даже окна фальшивые есть. За некоторыми даже пейзаж изображён. Как раз то, что из настоящих видно.
— У нас убежища в основном в скалах расположены, — другая Марина становится серьёзной, — Налётов не было. Но пару раз береговое командование всеобщие учения по гражданской обороне проводило. Нас тогда с уроков сняли. Помнишь, Кро?
— Помню. Я тогда испугалась очень сильно. Подумала, что будет — приду, а дома нет.
— Я же говорила, что ты трусишка!
Херктерент показывает тёзке кулак уже не шутя.
— С тех пор, как меня саму чуть не убило бомбой, я стала как-то серьёзнее относится к подобным страхам. Родственники некоторых известных мне людей погибли под бомбёжками. 'Владыка морей' был серьёзно повреждён в ходе налёта.
— А! — беззаботно машет рукой тёзка. — У нас тоже кое-кто из знакомых и дальней родни с моря не вернулись. Говорят, война народная — теперь вижу: так и есть. Всех коснулось. Домой приеду — побью кой-кого за длинный язык да пустую голову.
Кроэн хихикает.
— Я даже знаю, кого именно. Когда-то твоя подруга была.
— Была, да вышла. Я врагам некоторых вещей говорить не стану, что мне сказали вроде как по дружбе. И ещё делала вид, будто не понимала, за что я на неё обиделась.
— Милый девичий змеятник! — усмехается Херктерент. — Как я посмотрю, везде всё одинаково. У вас ещё и градус ядовитости повышен.
— Это ещё почему? — хором удивляются сёстры.
— Так мы змеи сухопутные, ядовиты далеко не все, а вы — змейки морские, там ядовитость поголовная.
— Есть такое! — хмыкает Кроэн. — Тут откровенно потише, чем дома. Грызни меньше.
— Срез общества шире, — в тон ей хмыкает Марина, — почти воплощённая в жизни идея перемешать все слои общества в один. В школьных стенах почти получилось.
— Это да! — ухмыляется старшая островитянка. — У нас сплошь и рядом верхние и нижние даже не разговаривают друг с другом, хотя годами вместе учатся.
— Разве такое бывает? Мне казалось, наверху большинство в негосударственные школы идёт.
— Знаешь ли, наверху, как это ни странно, далеко не все богаты, а внизу — далеко не у всех достаток небольшой, — Марина-другая тоже порассуждать любит. — К тому же, школьные округа здесь нарезаны 'дольками', как у нас говорят. В одну школу ходят и верхние, и нижние, хотя многие куда ближе к другой школе живут. Специально так сделано, чтобы народ перемешивать. Честно говоря, так себе вышло.
— Это уж точно, даже в 'Кошачьей' лучше получилось. Это только на песке все равны.
— А разве туда верхние ходят драться? — удивляется Кроэн. — Я думала, только смотреть.
Обе Марины смеются.
— Я вот там была, хотя, более верхнюю придумать сложно.
— Это не так, Марина, — тезка становится необычно серьёзной, — Ты и сестра не верхняя, и не нижняя. Вы одни такие. Вас любые бы приняли с радостью. Тебя знаешь, как уважать после песка стали! А Софи и так все любят.
— Цена этой любви знаешь какова? — вечно Сонька ухитряется пролезть куда надо и нет. — Она только на расстоянии хороша.
— Но Софи на самом деле, могла бы лучшей у нас быть. А ты на песке и так одной из лучших была, — тёзка совершенно искренна.
— У меня копия награды за песок, маленький вариант для повседневного ношения.
— А посмотреть можно?
— Ты точно совсем глупая! — смеётся Кроэн — На купальниках награды не носят, а этот Марина вообще здесь надела.
Разноглазая словно ждала Марину в гости. Среди прочего и любимый чёрный с серебром был.
— Кро, ты значки у меня на пиджаке видела?
— Да. Ты их всё время носишь. Я внимания просто не обратила.
— Так там этот знак вполне присутствует.
Островитянка слишком уж выразительно косится в сторону одежды Марины.
— Иди, смотри. Разрешаю. Можешь даже померить.
Сразу надевать не стала, села рассматривать. Взглянула — и очень осторожно на место кладёт.
— Что не так?
— Извини, Марина. Я не знала, что у тебя и боевая медаль есть. Чужие государственные награды носить нельзя.
Сама Херктерент об этом пункте 'Правил ношения' позабыла.
— Есть. Только присвоено за технику. Хорошо в моторах разбираюсь. Да ты не бойся, надевай. Это же не сама медаль, а только знак, её изображающий.
— Всё равно. Боязно как-то, — ёжится островитянка.
— Была бы там только песчаная награда, надела бы?
— А ещё говоришь — я трусишка! — дразнится Кроэн.
Пиджак одной Марины на другой смотрится не очень. Коротковато. Висит мешком. Островитянка выше, руки длиннее, Херктерент куда шире в плечах. Всё равно, идёт к зеркалу и поворачивается несколько раз.
— Не думала, что так близко буду к этому знаку.
— Так в чём дело? Вышла бы сама. Может, и настоящий бы домой унесла.
— Я пробовала в прошлом году. Очень быстро выбили. Поняла — не моё это. А ты для такого просто создана.
— Ага! Мне предлагали в боях на другом уровне поучаствовать. Вроде бы легальных. Но такие занятия — всегда на грани закона. У вас не слишком давно бои до смерти бывали. Наша знакомая Смерть их даже самым краешком зацепила.
— Ты сама тогда на смерть походила, — кивает Марина-другая. — Я видела, как после боя с тобой уносили.
— Так не на костёр вроде?
— Смертельных случаев давно не было.
— К вопросу о песчаном единстве, — Марина кое-что вспоминает. — Я точно вырубила двоих верхних. Зря вы их не любите. Боевитых девочек там предостаточно.
— Все они какие-то противные, — морщит нос тёзка.
Марина только хмыкает; 'противный' в данном случае слово, обозначающее весь спектр негативных эмоций девушек по отношению друг у другу. Наверняка и девушка из района вилл про таких, как эти сёстры, тоже ограничилась бы этой фразой.
— Надутая ты тогда пришла, когда тебе настучали! — откровенно злорадствует Кроэн. — Помню, какая ты утром уходила, и какая вечером вернулась. Это жалко, что тебе никто вроде Марины не попался. Увезли бы до флотского центрального, полежала бы, подумала. Под себя бы делала.
— Тебе бы всё злобствовать, мелочь.
— Ничего бы с ней не случилось! Я по правилам дерусь. Даже руки смотрели, слишком уж быстро от моих ударов валились.
— Так я и не говорю, будто ты правила нарушаешь. Все говорят, какая ты честная. Но ты слишком сильная. И не всегда за этим следишь. — Кажется, Марина начинает понимать сестру Кроэн. Мелкую иногда на самом деле стукнуть хочется.
— Не так уж часто я в школе и дралась. Неужто до сих пор обсуждают?
— Именно! Ты ведь почти все разы с мальчиками дралась. Притом старше себя.
Тёзка смотрит крайне заинтересованно.
— Отец говорил, у него кто-то был из области, где какой-то знаменитый силач того мира родился. Видать, и у него в родне наследил. Смеялся, не особенно удивлялся, что сын сильный, но когда от ударов дочки парни валятся... Точно не так что-то. С Сордаром, когда он в школе был, один на один не дрались. Минимум вдвоём против него выходили, и все вокруг, считая его самого, полагали это очень честным. Потом я, такая маленькая, да удаленькая получилась.
— Марин, ты меньше её слушай. Она, хотя и выглядит книжной девочкой, на деле злючка ещё там. Всем подряд исключительно зла желает. Точно переживает, что тебя на песке не побили. Не потому что она тебя не любит. Просто она очкастая злючка. Как змея.
— Теперь ты, Кро, её не слушай. Я сравнение со змеёй как похвальбу воспринимаю. Самой ядовитой быть совсем неплохо.
— Только зубки для повышенной ядовитости не выросли, — не удерживается от колкости старшая островитянка.
Кроэн совсем по-детски только язык в ответ показывает.
Херктерент усмехается. Опять в голову мысль забрела, способная к неоднозначным последствиям, как с ожерельем Рэды.
— Марин, а кроме тебя ещё есть, кто на песок ходили?
— Раз-другой многие бывали, так чтобы с претензией на что-то серьёзное — Эшбад не позволяла. Сложение для этих дел разное нужно. Придумала что?
— Да так... Эрида любит, когда ей что-то необычное устраивают. Покажите ей такой бой, благо есть песчаный участок. На тебя во все глаза смотреть будет. Ей нравится, когда человек телосложением вроде Софи как-то необычно двигается.
— Она мне говорила, не любит, когда дерутся, — в глазах островитянки играют заговорщические искорки.
— А вы скажите, что это не драка, а боевое искусство островов. Наплети что-нибудь про разновидность танцев.
— Она же ничего такого не умеет.
— Неверная информация. Мечи её видела? Они совсем не для красоты.
— Она разве умеет?
— Превосходно, особенно если вспомнить её клинки.
— А почему никому не показывает? — недоумевает Кроэн, — Этим же многие занимаются.
— Стесняется она. Вы же обе её знаете.
Сёстры переглядываются и кивают. Эр специфически оценивает людей. Но делает это очень быстро. Она решила: сёстры хорошие — и эти всё сказано. Единственный человек, известный Херктерент, не умеющий испытывать ни к кому неприязни. А уж умение упиваться злом и ненавистью, притом чаще всего на пустом месте, чему подвержено абсолютное большинство — вовсе неизвестное разноглазой чувство.
Эрида совершенно не умеет ненавидеть, Чем дальше, чем больше Херктерент убеждается, насколько это уникальная способность. Самой Марине больше 'везёт' на тех, кто совершенно не умеют любить. Начиная с собственной матери. Хотя, говорят, подобное чувство врождённое. Видимо, не у всех.
Впрочем, хватит себя жалеть. У Эриды с материнской любовью не задалось от слова совсем. Но Эр почему-то добрая, а вот Марина — не особенно, с состоянием чем дальше, тем сильнее переходящим в озлобленность.
Когда люди виноваты в чём-то просто по факту своего существования. Ведь абсолютно про каждого можно найти, за что его стоит ненавидеть. Впрочем, Марина тоже пока не научилась получать удовольствие от злобствования над другими.
— Ты будешь в этом участвовать? — уж очень странные огоньки в глазах островитянки. Кажется, идея Херктерент на нужную почву попала.
— Можно подумать, все остальные уже согласились.
— Я умею быть очень убедительной. Тем более, основам режиссуры нас всех учили.
— Если Эшбад постановки организовывать умеет, совсем не обязательно, будто у тебя всё получится, — хмыкает Марина, впрочем, ничего ещё не решив.
— Она же учила верить в свои силы.
— Крайне небесполезное умение, — соглашается Марина.
— Так будешь участвовать?
— У вас просто нет времени, чтобы как следует организовать постановку. Тем более, ты себя мнишь в главной роли.
Островитянка самодовольно кивает.
— Придётся драться почти по-настоящему, а это не слишком хорошо, — вслух рассуждает Херктерент. — Я, даже напоказ, не люблю проигрывать. Тебя я сильнее, всех остальных, подозреваю, тоже. Нет уж, веселитесь без меня.
— А мы тебя судьёй позовём!
Марина криво усмехается. Опять это 'мы' бесконечное. Хотя участниц пока ровно одна, а знающих — трое, из которых Кроэн точно предпочтёт где-то в сторонке посидеть. Причём как можно дальше от сестрицы родной.
— Как связаться с Загородным — знает любой из персонала. Разумеется, знает и сама Эр. Звоните.
— Мы думали, вы сегодня здесь останетесь.
Опять это мы бесконечное.
— Сейчас Марина скажет свою любимую фразу: 'как вредно думать за других!' — посмеивается Кроэн.
— Считай, уже сказала. Жаль, Рэду недавно сильно побили, а то ещё и её можно было бы позвать.
— Только не говори, будто рябой ты по мозгам настучала!
— Нет, не я. Моё высочество ей только ногу сломала когда-то, во всяком случае, все считали именно так.
— Жёстко ты с ней! — качает головой другая Марина. — Я же помню, какой у неё шрам на бедре.
— Ты вообще слушаешь, что я говорю? — Херктерент машет ей рукой перед носом. — Не я ей ногу сломала, а все вокруг считали, будто это я сделала. Разницу улавливаешь?
— Но раз все именно так подумали, значит уверены были, что можешь! А что там говорила эта рябая, никого не волновало.
— Она и я говорили чистую правду, только это никого не интересовало.
'Рэда, значит, у них рябая. Точно надо будет Хорт заставить себе пару пластических операций сделать. Как шрамчики от ветрянки не замазывает, всё равно глазастые змейки двуногие всё подмечают. Сама, впрочем, не лучше'.
— Но сейчас вы вроде не в ссоре, — замечает Кроэн.
— Ага. Нейтралитет полнейший. Пока ни в какую сторону перетекать не собирающийся.
— Так я пойду договариваться? — направляется к дверям старшая островитянка.
