— Ты этих любительниц больше моего должна знать. Поспрашивай. Сколько ни борешься с мирренским влиянием — оно всё лезет и лезет. Какова твоя версия, почему именно?
— По-моему, тут всё очень просто. Миреннское общество очень чётко разделено по социальным, расовым и конфессиональным слоям. Очень чётко видно, кто высшие, кто низшие. И на некоторые вещи тем, кто внизу просто не приходит в голову претендовать. У нас же границы между слоями размыты, переходы особых сложностей не представляют. Вот многим и не нравится, что им статус зачастую ничего не даёт, особенно, если денег нет.
— На юге определяющим тоже деньги являются. Хотя всеми силами пытаются утверждать обратное.
— Не скажи, у них не всё деньгами определяется. К примеру, у них, как и у нас полно темнокожих солдат. Только для нас они южные грэды, а для них — черномазые. Есть у них хоть один чёрный генерал или адмирал? Насколько я знаю, их даже в полноценные офицерские чины не производят, только в замещающие.
— За рекой живут чудовища. Знаешь эту поговорку наших экваториалов?
— Конечно, — кивает Софи, — Они особенно люто ненавидят чёрных мирренских солдат. В плен не берут. Называют их 'двуногими собаками'. Человеком мало родиться, им ещё надо стать. А те, что из-за реки предпочли стать не людьми, а сторожевыми псами. На собак человеческие законы не действуют. Неужели ненависть живёт так долго?
— Если её ещё пропагандой грамотно подогревать, — Саргон криво усмехается, — то жить может и вовсе вечно. Но там этого не требуется. С последними бывшими рабами мне встречаться доводилось. Вскоре после присоединения этих земель там этнографические экспедиции работали. Таких материалом насобирали — некоторые до сих пор секретны, такие там зверства описаны. Чудовищами заречных прозвали не просто так. Притом, у них тогда даже язык ещё почти одинаковый был. Но вот разошлись пути...
— Вроде как у наших мирренов и коренных южан, — замечает Софи.
— Примерно. Сиюминутная жажда наживы сделала из одного народа два. Мы тоже не застрахованы от подобного.
— При большом желании народ и вовсе с нуля создать можно.
— Только чаще стараются отделить часть от целого, опять же зачастую ради сиюминутных выгод, — Саргон мрачно усмехается. — Не забыла самое страшное проклятье, с твоими предками связанное?
— 'Чтоб ты жил при войне Верховных' — разве можно забыть?
— Да вот, многие стараются.
Софи хмурится. Как на её недовольство сверстники реагируют, Саргон прекрасно представляет. Дочь редкая красавица, и прекрасно свои способности применять умеет.
— Может, вспомним что-нибудь повеселее?
— Я разве запрещаю? Вспоминай!
Софи трёт подбородок.
— Награждение персональное будет, или у него так совпало?
— Так совпало. Несколько сот человек будет. В основном, вторая-третья 'золотая звезда'. У некоторых — с особыми отличиями.
— Не любишь ты старые награды...
— Только сейчас заметила? Да, не люблю, но ни одной не отменил. Пребывают в спящем состоянии. 'Чёрными Звёздами' после Победы награждать будем.
— То есть, тоже почти никогда.
— Отставить пораженчество, — смеётся Император — Память, у тебя, похоже, на самом деле, девичья. Забыла, за Залив 'Чёрную Звезду' получил Сордар?
— И ещё пятьдесят три человека! — с вызовом бросает Софи. — В том числе два полных адмирала и двенадцать матросов. Из награждённых пятнадцать получили звёзды посмертно. Я и поимённый список прочитать могу.
— Извини. Признаю, насчёт памяти была неудачная шутка.
— На этом награждении сколько посмертных будет?
— Ни одного. Решили эти церемонии проводить в разное время.
— В общем-то, правильно, — соглашается Софи.
— Если кто-то погибнет между составлением списка и датой, в другой список переносить не будут. Но на вчерашний день таких не было.
— Судя по тому, что я про похождения Сордара знаю, — замечает принцесса, — очень многие отпуск в столицу воспринимают чуть ли не большей наградой, чем собственно награду.
— Без наградных за 'звезду' отпуск будет гораздо более скучным, — хмыкает Император, — Насчёт Сордара у тебя информация устаревшая. При последних визитах он устраивал не загулы, а вполне мирно общался с младшей сестрёнкой.
— Подозреваю, через несколько лет это станет гораздо более разрушительным, нежели всё, бывавшее с ним раньше, — усмехается принцесса, — слишком уж я хорошо характерец этой сестрёнки знаю, да и братца заодно.
— Любовницу лучше бы себе завёл, хотя бы ту высоченную, что у него живёт. Я устал уже намекать, что меня устроит его брачный договор с женщиной любого социального статуса. Тем более, согласно действующему законодательству, при браке лиц разного социального статуса более высокий статус сообщается более низкому. То есть, его жена станет принцессой, кем бы она ни была изначально. Точно так же и твой избранник после брака станет принцем. Да и с точки зрения пропаганды подобный брак был бы крайне выгоден. Принц и девушка из народа. Её предки прослеживаются вплоть до первой переписи Чёрной Змеи. Никогда ни одному Великому Дому не служили. Из самых глубин, или как в другом месте говорили, 'соль земли'.
— Разве это так важно?
— Они-то из глубин, самые чистокровные грэды. Зато я не очень-то глубинный. Это иногда вспоминают.
— Сордар как бы ещё меньше, чем ты.
— У него статус и воспитание перекрывают кровь. Тем более, он достаточно умён, чтобы быть грэдом. Хотя иногда вспоминают, что он миррен.
— Подозреваю, — качает головой Софи, — нам с тобой на его свадьбе гулять не придётся. Кстати, ты ведь можешь приказать ему заключить брак, и он Волю Императора выполнит. Сомневаюсь, что с тобой не пытались договориться по этому вопросу.
— Женская интуиция у тебя уже пробудилась, — хмыкает Саргон. — Есть множество вещей, что я в состоянии сделать. Но которые я не сделаю никогда. Одно из самых неприятных воспоминания за последнюю четверть века. Это как родня самым натуральным образом фактически хотела продать мне Кэретту в качестве невесты для Сордара. Я давненько не видел настолько низких людей, включая её собственную мать. О самой Кэретте я тогда знал только то, что такой человек существует, она формальный лидер крупной финансово-промышленной группы, где её родня не играет никакой роли, и она очень красива. Точнее, больше всего её родню интересовало, какой кусок Еггтовского имущества им отвалится в случае такого брака. Я даже с полным дерьмом могу быть вежливым. Но степень низости меня поразила. Я даже ударить по ним хотел, вблизи больших денег какую-нибудь грязь найти можно с лёгкостью. Но юная Еггта ударила первой, — Саргон улыбается приятным воспоминаниям. — Девочка меня тогда поразила по-настоящему.
— Люди крайне негативно реагируют, когда что-то, касающееся непосредственно тебя, пытаются решать совершенно без твоего участия.
— Если без тебя начинают твои деньги делить, — посмеивается Саргон. — То вообще ужас что начинается. Чему я тогда был и свидетелем, и непосредственным участником.
— Ты думаешь, её только деньги волновали?
— Лиза, не пытайся на жалость давить. Я прекрасно знаю — это чувство у тебя напрочь отсутствует, а мне оно по должности не положено. Факт есть факт — по деньгам родне она врезала главным калибром, точнее собственно их денег она и вовсе не тронула, просто напрочь обрубила им доступ к своим. Кстати, на аудиенции она первым делом подняла вопрос, что именно я хочу получить в качестве императорской доли.
— И что ты потребовал? — интонация Софи очень уж непонятная.
— Я ценю в людях смелость. Уважаю гордость. Девочка тогда всё это проявила. Завладела своим как военной добычей, а я уважаю древние кодексы. Из принципа взял с неё тысячу золотых ведьм старой чеканки. Уже потом их на коронационное ожерелье переплавили. Просто для смеха.
— Смотрю, Марина чувство юмора от тебя унаследовала.
Саргон криво усмехается:
— Будь я молодым, за такой подарочек я бы этой Рэдой точно воспользовался. Тем более, она и сама была бы не против. Ожерелье это на ней словно приклеенное.
— Не зря говорят, мужчины в любом возрасте только об одном постоянно думать способны, — с философски-издевательским тоном вздыхает Софи.
Саргон не удерживается от смешка.
— Зря смеёшься! — светло-карие глаза совершенно злые. — Подарок-то тот с формальной точки зрения от тебя. Мог и воспользоваться Рэдой совсем недавно. Она бы не отказала!
Саргон присвистнул.
— Говорят, да и сам вижу, Марина злюка маленькая. Но ты пару сотен очков форы дать можешь. За что ты эту Рэду так ненавидишь? Хотя, о чём я спрашиваю? Девчоночья грызня только со стороны может миленько выглядеть. Признаться, не предполагал, что в определённом возрасте определённый вопрос так сильно туманит мозги. Даже тебе.
— Она старше Марины, — буркнула Софи. — Совершеннолетняя.
— По древним кодексам, а не по ныне действующему. Древние на неё не распространяются.
— Тебя только это остановило?
— Иногда я жалею, что телесные наказания у нас давно отменены.
— Не думала, будто сказала что-то оскорбительное, — врать с самым честным лицом Софи умеет примерно с тех же времён, что и говорить.
— Иногда мне кажется, что мы от некоторых видов собакоголовых обезьян отличаемся куда меньше, нежели считается. Статус самца расширяет круг доступных для спаривания самок. Но мы всё-таки люди, Софи.
— Я помню об этом.
— Иногда возникают сомнения.
Софи хмурится.
— На меня такой взгляд уже не действует. Я слишком давно молодым был. С возрастом пришла разборчивость. Меня не интересуют настолько молодые, чего бы там в затуманенной головке не привиделось. Не меряй всех по сверстникам. Опыт тоже, знаешь ли, играет огромную роль. Только его у тебя маловато, а вот самоуверенности с наглостью — хоть отбавляй.
— Хочешь жить...
Саргон поднятой рукой прерывает Софи.
— Я множество концовок этой шутки знаю. От тебя любая неуместна, ибо у твоего высочества всегда было всё.
— Это так плохо?
— Не всем так хорошо, как тебе.
— Я, вообще-то, имею некоторые представления о стоимости денег, и не злоупотребляю доступными мне привилегиями.
— Тут не поспоришь, хотя люди твоего рода деятельности очень часто считают крайне плохо.
Софи упирает руки в бока.
— Вообще-то, у меня по высшей математике высший балл.
— Марина всё равно считает быстрее!
Софи тяжело вздыхает. Что Саргон, что Сордар не утратили способности дразниться временами, как мальчишки. Тем более младшая всегда была их любимицей.
— Херенокту ты тоже на договор намекать устал?
Саргон усмехается.
— Он моложе, гулять можно ещё, хотя и о будущем подумать не мешает... Кажется, и его такие мысли начали посещать, во всяком случае нынешняя подруга — первая с кем он полноценные отношения возобновил после весьма громкого разрыва. Морской Ангел её зовут. Ты с ней знакома.
— Удивительно, что с ней знаком ты.
— Желающих занять офицерскую должность в Крепостных полках всегда значительно больше нежели должностей. Можно представлять какие угодно документы или рекомендации, но только я окончательно решаю, кого брать на службу. Решение принимаю только после личной встречи. Не спорю, её рекомендовал именно Херенокт. Послужной список меня впечатлил. На аудиенции мне понравилось, что это человек, который вовсе не жаждет заполучить эту должность любой ценой. Так, старый друг подсказал местечко, где могут заинтересоваться её талантами. Если подходит — всё замечательно, не подходит — тоже не пропадёт.
— Так собирается Херенокт со Смертью договор подписывать или нет? — вспоминает Софи прозвище наёмницы.
Саргон усмехается.
— В этом случае уже не я, а он на всякое разное намекает. Словно развлекается в своём излюбленном стиле. В Столице это брак воспримут скорее положительно. Народное единство и всё такое, тем более большинство Великих Домов совсем не консервативны. У Дома твоей любимицы вообще мало что осталось, кроме титула.
— Ты же говорил, что с ними не ссорился, — хитро щурится Софи.
— И сейчас подтверждаю. Только сама знаешь, люди там совершенно невыдающиеся в хорошем смысле слова. Амбиций не проявляли, даже когда дочка Императрицей стала. У меня ещё тогда сложилось мнение — энергия, предназначенная нескольким десяткам человек ,досталась ей одной.
— Сыну тоже по наследству немало досталось, — хихикает Софи, — скоростные машины он очень любит...
— Но, к счастью, их проектированием не занимается, — подхватывает Император.
— То есть, я правильно понимаю, против такой родственницы, как Смерть ты возражать не будешь? — меняет тему разговора принцесса. — Маришка её уже обожает.
— Нет, не буду, но что-то гложут меня сомнения, что эта свадьба состоится...
— Ну, не будем забывать, в нашей семье как раз Херенокт самый непредсказуемый.
— Это сейчас мне дела нет, на ком Сордар или Херенокт женятся. Раньше всё было по-другому. В случае Сордара очень тщательно надо было подходить к выбору невесты, чтобы не создавать лишних сложностей с тем концом материка. Рассматривать следовало только кого-то уровня Кэретты, никак не меньше. Кстати, если бы такой брак состоялся, у южан головных болей стало бы больше ровно настолько, сколько бы в этом браке детей родилось. Тиму только лишних родственников на этой стороне материка не хватало. Он ведь Сордара никаких прав не лишил, следовательно, его дети с рождения будут иметь ряд мирренских титулов. При условии равного брака, разумеется.
— Со статусом Херенокта какие сложности? — интересуется Софи. Забавно наблюдать, в какого знатока хитровывернутых отношений домов превратился человек, когда-то ненавидевший аристократию как таковую. Время властно над всеми.
— У него проблемы со статусом только в глазах самых помешавшихся на старине Великих Домах. Кэретта вот носик от него подворачивала в своё время. Но она изначально была умнее многих, и быстро разобралась, какие вещи лучше при себе придерживать. Основательница их Дома, по странной традиции Еггтовских соратников, безродная сирота. Карьеру сделала при Дине III, хотя на деле её ещё Маришкина любимица стала вперёд продвигать, а Третья просто не стала отменять распоряжений Второй, не касавшихся её лично. Вот и получились худшие из лучших, Второй и более низкие разряды.
— Думаешь, я этого не знаю? Я до Эрии его предков перечислить могу, — горделиво вскидывает голову Софи. Саргон с трудом удерживается от мальчишеского желания щёлкнуть красавицу по носу.
— Чуть ли не единственная из них, за несколько столетий, кому в жизни по-настоящему повезло. Умерла от старости, окружённая детьми и внуками. Вот с деньгами у них никогда не ладилось. Как только титул не утратили?
— Были не слишком умными, но слишком гордыми. Так, кажется, про таких говорят?
— Может быть, я большую часть их только на свадебных торжествах и видел. И после. На похоронах.
Софи смотрит пристально.
— Я уже давно поняла — она была единственной женщиной, кого ты по-настоящему любил.
— Я тогда снова поверил, что это чувство существует. Притом обоюдное. Чем дальше, тем ярче свет. По статусу Императрица, по сути — настоящая Принцесса Империи. Юная и прекрасная. Живой символ надежд на лучшее будущее уставшей от войны страны. Символ всего светлого и нового.
