— Хочешь сказать, подруг повышенной степени близости у неё сильно больше одной, и многим из них интересны исключительно материальные блага, что от неё можно получить?
— Всегда поражалась точности твоих формулировок!
Хейс усмехается.
— Всё повторяется. В школу возвращается старая слава.
— Ты о чём?
— Неужели не знаешь, в своё время школа пару лет чуть ли не официально называлась 'Цветочный дом имени Его Императорского Высочества'. Твой брат очень широко пользовался своими финансовыми возможностями для завоевания девичьей благосклонности. Да и внешностью его природа не обделила.
— Семейные и школьные легенды мне известны. Тебе бы предложил — отказалась?
— От суммы зависело бы, — Хейс, как маленькая, язык показывает. — Я не слыхала, чтобы ему отказывали. Школьные легенды такие живучие!
— Теперь я начинаю поражаться, что сюда Эр отпустили, знает же её отец все эти истории...
— Вообще сложностей не вижу, — хихикает Хейс. — Не думаю, что он стал бы ей препятствовать, даже вздумай разноглазая устроить 'цветочный дом' для себя, причём, без разницы, с девочками или мальчиками. С тобой так и вовсе всё просто. Ты своему отцу дочь, а не сын. Любая твоя связь с Эридой только укрепят союзнические отношения между вашими отцами. Чистая политика. На твоём месте я взяла бы, да попробовала... Так и предоставляю её совершенно счастливую рожицу... — Хейс довольно-предовольно щурится.
— Я слышала, что от отсутствия некоторых межличностных взаимодействий начинают потихоньку сходить с ума. Кажется, вижу первую стадию.
Хейс смотрит совершенно серьёзно. Точно такой же и тон голоса:
— Я думала, это Марина шуток не понимает. Ты, оказывается, тоже.
— Плесни-ка ещё!
Рюмку Софи опустошает залпом.
— Не думала, что ты станешь рассуждать подобным образом.
— Я же сказала, что пошутила!
— Я тоже сказала, у меня несколько нервная реакция от шуточек на подобную тематику.
Хейс косится на бутылку.
— Успокойся. Водички попей.
Софи кулак показывает.
— К чему ты меня склоняешь?
— Ни к чему из того, чего ты сама не делаешь. К тому же, у меня давно уже нет прав давать тебе какие-то указания.
— Зато начинаешь предлагать различные глупости, — усмехается Софи.
— Пока между двумя людьми что-то происходит добровольно, мне дела нет, чем они занимаются.
— Часть статьи из соответствующей части кодекса про неосведомлённость, зависимость или беспомощное состояние помнишь?
— И где в затронутом вопросе хоть один из пунктов этой статьи? Особенно относительно неосведомлённости? Раньше мне казалось, у тебя взгляды на определённый вопрос более современные.
— Какие были, такие и остались. Я, может быть, только строго определённого человека в таком свете не воспринимаю. Как аллергия.
— Ну, а других? — Хейс зачем-то нагибается над столом. Смотрит прямо в глаза Софи. Как-то неровно дышит. Хейс относится к редчайшему сорту людей, что держат прямой взгляд Еггта.
Никто взгляд не отводит.
— Не знаю. Давай-ка ещё по одной!
* * *
Софи просыпается.
Открыв глаза обнаруживает рядом с собой мирно спящую Хейс.
Дёрнувшись, стремительно садится.
Машинально отмечает живописность лежащей на животе фигуры. 'Красной кошке' Хейс продолжает отдавать дань. Словно в насмешку, бельё красного цвета. Как и на самой Софи. Только модели из разных коллекций.
Одежды у кровати маловато. Остальное обнаруживается по дороге к месту вчерашнего. Чулок Хейс находится висящим на люстре в коридоре. О собственные туфельки Софи спотыкается у входа. Как снимала, в голове всплывает. Даже ноги ныть начинают. Слишком уж каблуки длинные!
Одной бутылочкой они вчера точно не ограничились. Вот вторая. Под столом валяется третья. На столе стоит четвёртая. Ладно, хоть все меньше стандартного объёма. В промежутках между креслами не сразу разглядела ещё несколько. Как-то не хочется выяснять, начатые или нет.
Рядом с бутылкой — заполненная окурками пепельница. Возле лежит янтарный мундштук Софи с недокуренной сигаретой. На другой стороне стола — памятный пистолет-зажигалка Хейс.
Софи пытается вспомнить, где её сумочка. Оглядываясь по сторонам, обнаруживает, что здесь на светильнике уже её чулок висит. И второй у кресла змеится.
Сумочка мирно занимает третье кресло.
В общем, сейчас лучше всего принять душ.
Софи довольно долго стоит под струями воды, закрыв глаза. Почти физически ощущается, как становится легче.
Дверь открывается. Софи резко оборачивается. Хейс безо всего стоит, ногу над порогом занеся. Редчайшее зрелище — бессмысленный взгляд самой умной выпускницы десятилетия.
Глаза в глаза! Софи даже слегка пугается.
Дверь захлопывается. Из-за неё доносится.
— Извини! Я с утра всегда только на рефлексах. Ничего не соображаю.
'Да ещё спьяну!' Софи делает воду похолоднее.
Запахнувшись в халат, идёт на место вчерашних посиделок. Закуривает. Вскоре появляется кое-как завернувшаяся в полотенце, вытирающая голову Хейс. Сначала роняет полотенце. Потом плюхается в кресло.
— Оделась бы хоть!
Слегка обалдевший взгляд.
— Уф. Полегчало! Так ты мой халат забрала.
— У тебя он разве, один?
— Где-то ещё был. Но не там. Зачем? Гостей же не бывает. Я не люблю покупать лишние вещи.
— Не меняешься, — Софи выпускает в потолок струйку дыма.
Подруга разглядывает её одним глазом.
— Свеженько выглядишь.
Софи снова затягивается.
— У меня повышенная устойчивость к спиртному. И нет, голова не болит.
Хейс опять страдальчески откидывается на спинку кресла.
— Теперь верю. Вы спирт в организме разделяете на какие-то иные составляющие, чем другие люди.
— 'Вы' это кто?
— Еггты, кто же ещё?
— Тогда принимается, — соглашается Софи, успевшая навоображать себе всякого после 'вы'.
Хейс всё никак не может сил набраться, чтобы второй глаз открыть.
Софи подносит к губам недопитую вчера рюмку Хейс.
— Пошла бы, полежала.
— Э, нет! — глаз, наконец, распахнут. Даже лицо приобретает довольно знакомое выражение, — Сейчас посижу ещё — и пойду собираться.
— Куда?
— Проветрюсь куда-нибудь. В таком состоянии самое вредное — это лежать.
Софи промолчала. Собственные познания устранения последствий вчерашней гулянки ограничены прочтением нескольких медицинских и не очень, руководств. Совет 'подвигаться' там вполне присутствовал.
Хейс встаёт, точнее пытается, чуть не упав. Но всё-таки остаётся стоять. И держится довольно вертикально. Отстраняет Софи. Касается стены рукой. Тяжко вздохнув, смотрит в дверной проём. Зачем-то повторяет:
— Пойду собираться, — с такой интонацией идут с огнемётом на амбразуру.
— Дойдёшь?
— Сюда же дошла.
— Надеюсь вещей, особенно, чулок у тебя не один комплект? Сможешь сама достать? А то эти бы собирать в таком состоянии не стоит.
Хейс призадумывается. Свою одежду, по крайней мере визуально, Софи обнаружила всю. Не уверена, что состояние надлежащее, но на этот случай есть Пантера, и она тут недалеко. Всё, что может понадобиться, привезут быстро. Только сначала надо установить, что точно не подлежит дальнейшей эксплуатации. Что бы про Софи не говорили, но комплектов одежды у неё не больше, чем дней в году. Есть довольно много вещей, что надеваются сильно больше одного раза.
Хейс озирается по сторонам. Находит силы хихикнуть, разглядев, что красуется на светильнике.
— Неплохо погуляли вчера, — мило улыбается Софи, разглядывая нечто в коридоре.
Проследив за взглядом подруги, Хейс почему-то хватается за горло. Но ничего не происходит.
— Нечему уже больше выходить?
— Вредина!
— Ты хотела идти собираться, — напоминает Софи.
— А и пойду! Шкаф с одеждой у меня в спальне.
— Уже у меня? — Софи знает, сколь многие ненавидят её именно за язвительность. Старается сдерживаться. Получается не всегда. — К роли хозяйки примеряешься? Учти, Сордара перепить у тебя не получится.
У Хейс вполне достаточно сил для непристойного жеста в ответ. Впрочем, за стенку ей периодически держаться приходится.
Зеркал тут достаточно, косметичка имеется. Вскоре вид Софи возвращается к почти неотличимому от вчерашнего. Конечно, некоторые следы помятости в наличии, но их, если кто и разглядит, то Кэрдин или Марина. Уже за Кэретту Софи не уверена.
Чуть ли не боевым шагом для соблазнения собирается в спальню идти. Но Хейс появляется на пороге сама, притом тоже выглядит почти как вчера. Не иначе, смогла взять себя в руки и держится только на исключительной силе воли. Даже сумочку смогла найти.
Есть, правда, одно дополнение. На голове красуется чёрная кожаная шляпа с высокой тульёй и красной эмалированной эмблемой, похожей на латинскую букву 'I' с золотым черепом посередине.
Критически обозрев Хейс и не найдя, к чему придраться, Софи тыкает пальцем в шляпу:
— А это что?
— Не помню, — исключительно честно мотает головой, — купила в прошлый раз, когда примерно так же загуляла. Или отобрала. Даже не помню, где. Или у кого.
— Пойдёшь разыскивать?
— Пойду. Куда-нибудь. Тут подождёшь или в школу поедешь?
— Я не настолько вредная. И придерживаюсь принципа коллективной ответственности. С тобой пойду.
Плащ Хейс выдержан в стилистике шляпы, такой же чёрный и кожаный, но со странной алой подкладкой с золотыми линиями по кромке и какими-то вензелями вроде смутно знакомых цветков с тремя лепестками на углах.
Хейс замечает удивлённый взгляд Софи.
— Все спрашивают, где такое взяла. Честно отвечаю, что не помню, но никто не верит. Говорят, мне очень подходит. Откровенно завидуют.
— Рисовать, видимо, никто не умеет... Сделали бы набросок, сходили к Пантере, да заказали. Или сама ей идейку бы подкинула, она говорила, ты ей весьма интересна как вызов её профессионализму.
— У большинства на Ягр просто денег нет. Что до идейки — просто не хочу. Могу я себе позволить что-то, действительно, уникальное? Раз уж стали считать меня пусть полу, но всё-таки принцессой, то надо соответствовать, — Хейс пытается принять горделивую позу и чуть не падает. Исключительно разница в росте удерживает Софи от попытки дать подзатыльник. — Но всё-таки, неприятно осознавать, что не помню как эти вещи у меня появились. Я даже думала, что по пьяни какого-то разряженного 'павлина' ограбила.
Софи разглядывает подкладку. Говорит уверенно:
— Не армейский. И не какого-либо другого ведомства. В списке утверждённых образцов такого нет. Даже если ты кого-то ограбила, это точно было не нападение на государственного служащего...
— Что же тогда?
Софи пытается свести взгляд в одну точку. Всё-таки, чувствует себя гораздо хуже, чем выглядит.
— Пошлый вариант можно?
— Да хоть какой угодно. Раз уж начали разбираться, то надо закончить.
Софи задумчиво трёт подбородок.
— В столице множество всевозможных чудиков. Некоторые из них даже безопасные. Допустим, ты с одним из них познакомилась, сама же признаёшь, в тот день была хороша. Привела к себе, а он, поняв, чей это дом и испугавшись ревнивого принца, просто сбежал. И это его вещи.
Чуть качнувшись, Хейс мотает головой.
— Ис-клю-чено... Нет, допускаю, я могла с кем-то познакомиться. С благоразумием у меня бывают проблемы. Но плащ — однозначно женская вещь. Как на меня сшита. Вторую себя я бы не забыла. Раз чудиков полно, то наверняка хватает и мест, где они всякие вещи покупают.
— Это уж точно, — кивает Софи, вспомнив пиломеч сестры. — Сама могла бы догадаться, что павлинов не ощипывала. На шляпу свою глянь повнимательнее. Объяснить, на что она похожа. Или эта часть мозга у тебя уже успела включиться?
— На Юге в похожих изображают некоторых святых... — уставившись на Софи, Хейс пытается рассмеяться.
— Вот видишь. Подраться в Столице с мирренским проповедником... В таком случае, Кэрдин надо гнать за полное служебное несоответствие... Хотя для маскарада у нас можно купить всякое...
— Вот я где-то такое и приобрела. Тем более, денег у меня в итоге осталось куда меньше, чем я брала с собой.
Софи чуть не выругалась в стиле сестры. Это однозначно номер в неповторимом стиле разноглазой. Сложнейшая внешне проблема имеет простейшее решение, ибо это чудо, рассказывая о сложностях, забыла назвать некоторые условия, сводящие нечто сложное к нескольким простейшим действиям.
Пока Хейс натягивает сапоги на высоченном каблуке, Софи успевает мысленно ругнуться сама на себя. Когда собиралась, сменила зимние сапожки на туфли. Не собиралась же по улице ходить. Но вон что вышло. Будет холодновато. Что там говорят про 'дружбу' планов и противника? Даже мысль мелькнула спросить сапоги у Хейс, у неё размер совсем не такой большой, как можно было бы ожидать при её росте, но пересилила гордость.
— Что за знак у тебя на шляпе, знаешь?
— Вижу только латинскую букву и череп. Символика мне неизвестна. В доступных справочниках не нашла.
— У Кэрдин надо будет спросить, некоторые символы есть только в ведомственных...
— Ну, так спроси! Знаешь, где телефон.
— Не стану её от дел отрывать.
Солнце светит совсем не по-зимнему, но угрюмые подруги идут по теневой стороне.
— Софи...— Хейс явно не знает, с чего начать разговор, хотя вопросов у обеих в головах немало накопилось.
— Ты о вчерашнем?
Кивок в ответ. Некоторое время идут молча. Через некоторое Хейс всё-таки набирается смелости.
— Хоть что-то помнишь? До какой степени глупости у нас успело дойти?
— Если честно, то практически ничего. Но, исходя из того, что сегодня с утра на нас ещё оставалась какая-то одежда, до любимых игрищ разноглазой мы всё-таки не дошли. Спали вместе в одной постели исключительно в прямом смысле слова. Просто спали.
— Логично, — Хейс тяжко вздыхает, — жаль... Точнее хорошо.
— Жаль или хорошо, что не дошло? — Софи верна себе.
— Сама-то что думаешь?
— Не знаю.
— Вот и я тоже.
Хейс прижимает руки к вискам. Щурится, сжав зубы.
— Как голова болит.
Софи решает не копить в голове лишнего.
— Не уверена, что стоит говорить. Но сказать в данном случае легче, чем не сказать. Уже не вчера, сегодня утром. Мне страшно понравилось, как ты лежала. Было что-то вроде желания. Где-то я начинаю понимать разноглазую.
Хейс выцеживает.
— Так кто тебе мешал?
— Биология. И то, что ты ничем не могла в тот момент мне помочь. Для разрядки есть и другие способы...
— Понятно, почему ты так долго в душе была!
Софи усмехается.
— Мы обе большие девочки.
Хейс сжимает голову руками.
— Возможно, от одиночества я действительно начинаю дуреть. По мерка мест, откуда я родом, я уже не первой молодости. И до сих пор одна. Вот и начинает лезть всякое. Который уже раз моя задница приносит мне приключения!
— Ты в городе живёшь, — хмыкает Софи, — о молодости тут другие представления. Тут про тебя скорее, скажут 'совсем молодой договор подписала'. Да и к близкой дружбе девушек отношение спокойное.
— Ты на что-то намекаешь? — в голосе Хейс только мука, причин её вызвавших, сильно много, и не все из них можно в литрах измерить.
