— Это не счастливчик. Счастливица. И я, и она. Хорошо-то как было! И-и-и! — взвизгнув, как Эрида, бросается с объятьями. Кружится вместе с Мариной. Хватка куда сильнее, не больно-то вырвешься, хотя это тот случай, когда вырываться не стоит.

— Пусти меня, а то задушишь. Я её знаю?

Отпрыгнув, Софи только язык показывает.

— Догадаешься?

Марина плечами пожимает.

— Из твоих столичных, кого мне пристрелить не хочется, только Хейс напрашивается. Она?

Взвизгнув, Софи подскакивает, целуя сестру в лоб.

— Маленькая! Я всем и всегда говорила, какая ты сообразительная. Даже когда никто не верил.

— Как это вас угораздило? Судя твоему виду, можно только приносить поздравления. Только непонятно, с чем?

Софи ловко щёлкает Марину по лбу.

— Поговорим, когда сама... — делает многозначительную паузу весело заканчивает. — Всё поймёшь.

— Всё-таки, пытаюсь понять, как это у вас получилось? Нет, я конечно, знаю, что лётчицы в большинстве своём по девочкам. Но ты же в чувства не веришь, да и у неё в этой сфере не особо блестяще.

— А вот просто взяло и получилось! — Софи снова примеряется щёлкнуть, но Марина ловко уклоняется.

— Оставь мой лоб в покое! Своим по дереву постучи, может, что и утрясётся.

— Там всё очень хорошо, и просто замечательно. Словно что-то во мне ещё открылось. Такое хорошее!

— Не будем уточнять, что именно. Тем более, насколько я помню, у тебя с одной частью тела ситуация такая же, как у меня.

Софи снова смеётся.

Марина голову склонив, сообщает:

— Не стану врать, но это очень здорово, Лиза, когда ты весёлая.

— Вот видишь. Я же говорила! Это так здорово!

— Да я вижу! Только всё равно, не пойму, как это получилось? В то, что ты так резко в неё влюбилась, в жизни не поверю. Равно, как и в обратное.

— Думаю, мой ответ тебе понравится, — манит сестру пальцем, словно намереваясь пошептаться. Когда Марина нагибается, выпаливает во всю силу лёгких:

— Пить меньше надо!

Марина трёт уши. Недоверчиво осведомляется:

— Что, серьёзно?

— Во многом, да. Мы изрядно выпили. Как отключились тормоза. Но, если бы человек мне не нравилась, ничего бы и не произошло. Всегда была к ней какая-то тяга.

— Ну вот и притянулась! Ты так и не сказала — действительно влюбилась?

— Знаешь, наверное, всё-таки нет. Просто очень хорошо было вместе.

— Если так хорошо было, то чего же ты от разноглазой нос воротишь?

Софи улыбается знаменитой змеиной улыбкой.

— Тот же самый вопрос могу задать.

Марина пожимает плечами.

— Могу и ответить. Я совершенно не испытываю физического влечения к людям. Без различия пола.

— Тогда тебе очень сильно в жизни не повезло... Но я сегодня не хочу рассуждать о грустном.

Марина оглядывается по сторонам, словно что-то разыскивая.

— Что потеряла?

— Да вот, смотрю, куда ты баллон с веселящим газом запихала. Такое впечатление, что ты только им и дышишь.

— Мне просто очень хорошо, — веселится Софи, только усиливая подозрения сестры, — что до Эриды... Помнишь шуточку про ключик и замок?

— Часть про ключик к тебе не может относиться. В силу банальных биологических причин.

— Я в переносном смысле — если ключ открывает множество разных замков, то это очень хороший ключ. Если же замок открывается большим количеством разных ключей — то качество этого замка вызывает серьёзные сомнения. Я понятно выразилась? — весело скалится во все тридцать два.

— Предельно понятно, — гримасничает в ответ Марина. — Она мне тоже говорила что-то на тему, как вместе им хорошо. Прям, как и ты.

— Только я не злоупотребляю доступом к моему телу.

— А! — Марина махнула рукой, — Всё с тобой понятно.

— Понятно что именно?

— Красавицы крайне плохо уживаются друг с другом. Одна всегда найдёт, в чём обвинить соперницу. При этом степень обоснованности обвинений будет хромать на все тридцать четыре лапы. Тебе просто крупно повезло, что во всей извращённости Эр нет ни капли злобности. В противном случае, было бы плохо уже тебе.

— Знаешь на кого ты сейчас похожа? — осведомляется Софи.

— Уж просвети!

— На девушку, которая защищает свою возлюбленную от злой старшей сестры. Бе-е-е! — снова показывает язык.

— Я не настолько злая, чтобы говорить гадости абсолютно счастливому человеку, — усмехается Марина, — пусть и такой вредине, как ты. Это тебя приятные воспоминания подтолкнули, чтобы творчеством заняться с утра пораньше?

— Именно они, — Софи становится совершенно серьёзной. — Хочется запечатлеть то, что только я видела. Пока всё свежо, пока не остыло в памяти. Это должно жить дольше тех мгновений, хотя мы много раз ещё встретимся вновь. Подойди и посмотри.

Портрет Хейс. Незавершённый. Рот полуоткрыт в счастливой улыбке. Огромные глаза словно в дымке. Волосы в беспорядке. Марине доводилось видеть Хейс счастливой. Только она никогда не вглядывалась ей в глаза с такого расстояния и при таких обстоятельствах, как смотрела Софи.

Увиденное вот здесь смотрит на зрителя и куда-то мимо. Прямо в те светло-карие глаза, что видит только она. Марина задумчиво трёт подбородок. В глазах почему-то щиплет.

Софи дышит прямо в ухо.

— Что скажешь?

Марина говорит очень медленно, тщательно выверяя каждое слово.

— Это Хейс. На листе. Влюблена. Влюблена в тебя. Вы обе пьяны друг другом. Вы обе влюблены. Тут и её чувства. И отражения твоих. Не знаю, как долго они продлятся. Но на этом листе они есть. И будут ещё долго жить.

Софи неожиданно целует Марину прямо в губы. На глазах — слёзы. Марина не отстраняется. Понимает: сейчас поцелуй — это высшая степень благодарности, на какую только способна сестра. Ничего, кроме благодарности в этом поцелуе нет. Но так Софи целовала только Хейс.

— Знала бы, как ты сейчас выглядишь, — пытается быть серьёзной, но глаза у Софи откровенно смеются.

Марина пытается оглядеть себя, прекрасно понимая — все возможные изменения сосредоточены сейчас у неё на лице. У кого-то тут фотографическая память. Хорошо хоть, губы у сестрёнки не накрашены. Не вся её помада не оставляет следов.

— Что со мной не так?

— Да так всё! — Софи совсем не обидно хихикает. — Просто я не помню, чтобы твоё личико было таким.

— Личико! Скажешь тоже... Чуть ли не впервые. Мне такие слова раньше только Сордар говорил.

— Это-то и плохо...

— Что 'плохо'? — тут же взвивается Марина.

— То и плохо, что кроме брата и сестры тебе таких слов никто не говорил.

— Ладно! Принимается отговорка, — чем-то напоминает шарик, откуда воздух выпустили. — Таких словечек знаешь сколько пишется в книжонках вроде 'Десять незабываемых свиданий. Практическое руководство'?

— Не думала, что ты читаешь подобное.

— Это как 'Руководство службы' к мирренскому пулемёту. Не нравится, но знание просто необходимое для выживания.

— Может, чуть менее злобно на людей посмотришь?

— Что ты там про мой внешний вид говорила? — уходит с неприятной темы Марина.

— Я знаю, какой будет моя следующая работа. Даже название придумала. 'После первого поцелуя'.

— Не смей!

— И не подумаю! Единственное, что могу обещать — если тебе не понравится, то кроме нас двоих этого никто больше не увидит. Очень уж ты запоминающейся была!

— А с этим что сделаешь? — интересуется Марина, хотя ответ довольно очевиден.

— Хейс подарю. Только сначала для себя вариант сделаю, чтобы лицо почаще видеть.

— Любой, кто такое увидит, сразу же обо всём догадается. Два и два большинство в состоянии сложит.

— Я человек из тех, кому лучше не задавать лишних вопросов, — Софи впервые за этот день отвечает с привычной ядовитостью.

В ответ — обычный ядовитый прищур Марины.

— Знаешь ли, тут не только я такая наблюдательная!

— У Еггты есть близкая подруга. Кого этим можно удивить?

— Просто подруга близкая?

— Жизнь — штука очень длинная.

— Быстро же с тебя слетело это странное утреннее состояние.

— Кто тебе это сказала, маленькая?

— Ты сама буквально только что.

— Неправда твоя, — Софи опять словно маленькая язык показывает, — хотя следует признать, общение с тобой не способно добавлять положительных эмоций. Но так как, кроме тебя, я сегодня ещё ни с кем не виделась, то настроение мне ещё не испортили. Хотя я неплохо знаю, как люди устроены, и прекрасно понимаю, сколько гадостей, причём совершенно не со зла, мне сегодня наговорят исключительно из-за того, что я счастлива. Очень у многих внутри что-то переворачивается, когда они кого-то счастливым видят. Просто жизненной потребностью становится — убрать человеку с лица это выражение.

— Вот завернула! — хмыкает Марина. — И я по-твоему за этим же пришла?

— Ты — нет. Ты изначально недобрая, хотя скорее, колючая. Этакий надутый маленький ёжик.

Марина, усмехнувшись, демонстрирует кулак.

Софи, посмеиваясь, руки на груди скрещивает:

— Твоя широко известная в узких кругах фляжка с собой?

— Можно подумать, у тебя нигде нет ничего, аналогичного её содержимому.

— Представь себе, всё кончилось, а запасов вещей, какими я длительное время не пользуюсь, просто не делаю.

— Понятно, почему ты Эр не любишь, даже в этом с ней несхожа, — усмехается Марина, — у неё всё что угодно можно найти. Включая фляжки.

— И часто с ней... совместным поиском фляжек занимаетесь? — осведомляется Софи, как-то странно сестру разглядывая.

— Это ей интересно перевести совместное распитие спиртных напитков в несколько иную плоскость. Она упряма, но сама знаешь, по данному пункту у меня значительное превосходство. Надежда умирает последней. Как ты там картинку с моей рожей называть собираешься?

— Понимаю... Но ты про фляжку не сказала...

— Да вот она! — Марина предъявляет искомый предмет и тут же прячет руку за спину, — Но с тобой пить я теперь поостерегусь. Сама сказала, до чего с тобой допиться можно.

Софи горделиво задирает подбородок:

— Во-первых, такие, как ты меня совершенно не привлекают, хотя признаю, своеобразия в тебе хоть отбавляй, этим ты даже на Хейс похожа...

— Мама! — Марина закрывается руками, так и не убрав фляжку. Слегка пятится в сторону двери.

Софи от смеха даже сгибается.

— Ну и шуточки у тебя.

— Это во-вторых. Мы же всё-таки сёстры... Хотя подобные контакты особо и не осуждаются.

Марина, хмыкнув, усаживается прямо на стол.

— Ты мне тоже не особенно нравишься в физическом смысле, — сообщает лекторским тоном, — к сожалению, ты из тех, кто не следит за стандартами красоты, а сама их определяет.

Софи, покачивая бёдрами, подходит к столу.

— Наливай! Мне взбодриться надо. Я всю ночь не спала.

Марина от смеха хрюкает.

— Хейс точно талант в той сфере, что я не подозревала. При своём отсутствии тебе ночами спать не даёт. Что же вы вместе вытворяете? Посмотреть можно будет?

Держась за горло, Софи слегка стукает Марину. Говорит чуть хрипло:

— Быстро же тебе в голову дало, раз такие мысли в голову лезут. Мне точно не понравится, если кто-то смотреть будет.

— Как же узнаешь, если не пробовала? — хитро прищурившись осведомляется Марина. — Вдруг от новых ощущений ещё больше понравится?

— Шла бы туда, откуда мы все пришли!

— Воровать нехорошо! — надувает губы Марина.

— Ты вообще о чём? — искренне удивляется Софи.

— Эту шутку вообще-то я придумала. Обычно посылают в направлении другого органа.

— Скорее, ты первой была, кто так высказался в этих стенах. Люди не настолько глупы, как кажется.

— Почему ты такая зануда?

— Обычно это про тебя говорят, — хмыкает Софи, — плесни-как ещё.

— Не окосеешь? С утра-то.

— Плевать! — задорно усмехается Софи. — У меня сейчас такое состояние — спиртное идёт как вода. Хотя нет, как форсажная смесь в двигатель.

— Зато потом совсем невесело будет. Так посмотреть вашу следующую близкую встречу можно будет?

Софи кладёт ладонь сестре на лоб. Задумчиво смотри на ладонь.

— Вроде не горячая. Пила не больше моего, так что же такие глупости нести начала?

— Я, вообще-то, после вчерашнего. Не думала, что разноглазая может так набраться.

Софи качает головой:

— Тебе её не жалко? Не самая здоровая девушка.

— Все умрём когда-нибудь, — философски пожимает плечами Марина. — Я к ней утром забегала, живая и даже в сознании. Ты мне так и не ответила.

— У меня тоже вчерашний день не до конца из головы выветрился, — мечтательно прикрывает глаза на несколько секунд, сперва улыбается, но потом энергично мотает головой, — Разумеется, мой ответ — нет. Есть вещи, только двоих касающиеся.

— А зря, — мечтательно закатывает глаза Марина. — Я бы и разноглазую позвала. С фотоаппаратом. Она мне говорила — ты с ней не хочешь, так хотя бы увидит, кому это так сильно повезёт.

— Знала, что она больная, — совершенно серьёзным тоном заявляет Софи. — Не знала, что до такой степени.

— Она уже большая девочка, — хмыкает Марина. — Существуют вполне легальные места, где можно на подобные вещи посмотреть. В справочнике 'Вся Столица' телефоны есть и адреса. Раздел 'Досуг для взрослых'.

Софи чуть скашивает глаза. Марина смотрит в ту же сторону. Указанный справочник находится чуть ли не у неё под задницей.

— Ну вот и своди её туда на экскурсию!

— Сомневаюсь, что Эр чем-то там можно будет удивить, — пожимает плечами Марина, — у неё имеется весьма обширная коллекция фото, где очень много разных видов взаимодействия между людьми. Заметь, исключительно все нам знакомы. Некоторые очень даже кичились своей недоступностью. Как оказалось, все стеснялись исключительно напоказ. А на деле вытворяли та-а-акое... Причём почти все знали, что за ними наблюдают. Я очень внимательно эту коллекцию изучила.

— Попробовать захотелось? Думаю, разноглазая с радостью бы согласилась.

— Нет. Просто запомнить, у кого какие размеры или где имеется родинка. Информация — тоже оружие. Пригодится для вбивания в краску или зверского убийства чьего-то самолюбия.

Софи, не спрашивая, хватает фляжку и до дна её опустошает.

— Меня окружают одни извращенцы! Где, вообще, я нахожусь?

— Ну а сама как думаешь? Совсем не я придумала, что наш мир безумен.

— Да не безумен он. У всех всем известные возрастные проблемы. Вот и решают их... В меру способностей.

— Ага! — энергично кивает Марина, — аппараты с резиновыми изделиями довольно часто перезаряжать приходится.

Софи хитро щурится:

— Ты, вроде бы, ещё до школы знала множество способов их использования, кроме основного.

— Представляешь, сейчас я ещё больше знаю! И совершенно не вижу ничего плохого в том, в каком возрасте я обрела эти знания. Они спасают от множества проблем в будущем, южане не дадут соврать.

— Понимаю куда ты гнёшь, зануда, — кивает Софи, — статистические сборники я тоже почитываю иногда. Ты про те статьи, где про процент беременностей в зависимости от возраста рожениц. И что у нас процент беременностей до пятнадцати лет ноль целых ноль сотых, и дальше совсем уж какие-то микроскопические числа. А на юге это процент довольно значителен, в основном из-за безграмотности подростков в определённых вопросах.