— Избавьтесь от этого, как его... Филча, да еще и с дробовиком, что это такое вообще?! Огнестрельное оружие в мире меча и магии?! Как нас еще не засудили и не раздели до трусов, не понимаю!
— Просто накладки, магический артефакт огня какой-нибудь.
— Избавьтесь!
— Простите, что вмешиваюсь, господа, но вот доклад от пиар-отдела, что внезапные исчезновения персонажей — исправление ошибок — плохо влияют на репутацию игры и отношение игроков.
— Хорошо, хорошо, замаскируйте исчезновение, пусть там его, не знаю, вышестоящее начальство вызовет к себе, осудит на казнь, посадит в тюрьму, что угодно, но разберитесь с этим инцидентом!
Глава 20
Они появились в полдень, когда Борисов уже собирался отобедать и обсудить ряд вопросов с лидером клана "Дети Гондора" Арагорном Вторым. Стражник загородил было путь, но цверг, шагавший вперед, показал ему какую-то бляху и рявкнул:
— Дело Наместника! — и стражник отскочил, словно его ударило током.
Затем цверг вскинул руку и громко крикнул
— Арестуйте этого человека! — указывая на Борисова.
Три мага за его спиной вскинули руки, начавшие светиться. Перед носом Борисова внезапно оказалась спина Мариэтты, заслонившей его собой. Борисов отодвинул ее, обнаружив, что диспозиция сил изменилась. Аврэль держал под прицелом лука трех магов, и стрела на тетиве светилась не хуже, чем руки этих самых магов. Дуболом, покрывшись корой, надвигался на цверга, который выставив перед собой бляху, верещал:
— Дело Наместника!
Арагорн Второй с задумчиво — ошарашенным видом смотрел на все это, не спеша, впрочем, вмешиваться. Тут Борисов его не осуждал — с чего бы главе клана лезть в имперские разборки, но в то же время отметил, что Арагорн мог бы и вступиться за союзника. Другой комендант ему вряд ли гостевые визы будет продавать.
— Постойте, — поднялся Борисов. — Отставить драку.
Преданность команды — это хорошо, думал он, но если дойдет до драки — куда потом бежать? К детям богов? Кому он там нужен, без денег и крепости? За Ветреную и статус коменданта следовало сразиться хотя бы затем, чтобы не начинать все сначала, с нуля. Если уж ему суждено провести здесь остаток жизни, то стоило начать карабкаться наверх не с позиции бедняка и изгоя.
— За что же меня хотят арестовать? — поинтересовался Борисов спокойным тоном.
— Связи с врагами, — взгляд цверга вильнул в сторону Арагорна, — помощь им в проникновении в Империю, незаконные доходы и их сокрытие, ослабление обороноспособности Империи, пренебрежение своими обязанностями, нарушения устава, создание угрозы жизни подданным Империи...
Это он о купцах говорит, сообразил Борисов, и немного удивился про себя. За двукратную прибыль имперские купцы готовы были его на руках носить, сами выбили какие-то там нужные разрешения, и торговали так, что камень на дорогах дымился от интенсивности провоза грузов туда-обратно. И тут вдруг создание угрозы!
— Аврэль, опусти лук, — негромко скомандовал Борисов, не отрывая взгляда от цверга.
Тот, казалось, смущался и не знал, куда девать руки, отводил взгляд, перекладывал бляху из кармана в карман. В общем, ничуть не напоминал самого себя минутной давности, и это наводило на подозрения.
— Команданте! — сквозь стиснутые зубы прошипел Аврэль, даже не думая опускать лук.
— Любезный, — обратился Борисов к цвергу, и тут же услышал подсказку от Мариэтты, — Марлин, прикажите, пожалуйста, вашим магам опустить руки. Зачем нам драка, когда мы можем поговорить и договориться как два цивилизованных жители Империи, да простоит она вечность?
Цверг моргнул, еще раз, и потом нехотя повел рукой. Маги, в темных мантиях и балахонах, опять напомнившие Борисову Британию и Хогвартс, встали полукругом за спиной Марлина. Напряжение в зале спало, хотя и не до конца. Арагорн, казалось, пожирал глазами сцену и вид у него был скорее ошарашенный, нежели задумчивый.
— Вы же знаете, Марлин, что Наместник Тарлин лично прилетал сюда, чтобы наградить меня вот этим орденом? — Мариэтта подала орден, и Борисов смутно подивился, зачем она вообще его таскала с собой. — За героическую оборону крепости от врагов. Наместник Тарлин называл меня другом и призывал и дальше делать все, что в моих силах.
Марлин лишь моргал, словно загипнотизированный видом надвигающегося на него Борисова. Раньше вид старого тела Филча так не влиял на "горных коротышек", к коим Борисов относил всех чохом: и цвергов, и гномов, и карликов, и прочих мелких обитателей горных глубин, но раньше и арестовывать никто не приезжал.
Борисов нарочито говорил плавно и медленно, параллельно обдумывая ситуацию. Судя по растерянности Марлина, а также скудости сил, Наместник был не в курсе происходящего. "Наезд" кого-то из конкурентов, желающих заполучить хлебное местечко, ставшее хлебным исключительно стараниями Борисова. Но конкуренты — наверняка какая-нибудь крыса из канцелярии или прихлебатель Наместника — о том могли и не знать, оценивая все по внешним проявлениям: стояла никому не нужная крепость, а потом бац! Деньги, деньги, деньги, торговля, еще деньги и минимум смертей.
Тут Борисову захотелось скривиться — не учел такого риска, не учел.
— И теперь, по чьему-то доносу — кстати, чьему?
— Мне это неведомо, — медленно покачал головой Марлин.
— Вы прилетаете сюда, собираетесь арестовать меня, друга Наместника и героя обороны крепости, в эту трудную для Империи минуту помогающего своей стране деньгами и снаряжением? — продолжил атаку Борисов.
Арагорн внимательно слушал, и по-хорошему следовало бы вначале его убрать из помещения, но Борисов плюнул на это дело. Потом, все потом, лишь бы оно было, это потом.
— У меня есть приказ, — тягуче медленно сказал цверг.
— А вам не кажется, друг мой, что приказ этот отдали подлинные враги Империи, приписав мне все то, чем они сами занимаются? Подрыв обороноспособности, воровство и прочие вещи? А вас просто использовали втемную?
Марлин молчал, и Борисов добавил многозначительно:
— И не только вас, но и Наместника Тарлина.
Это сработало, цверг вышел из ступора и начал стремительно багроветь. При его невысоком росте и полуквадратных размерах тела выглядело все так, словно его сейчас удар хватит. А Борисов подумал, что схожесть имен, наверное, неспроста — возможно, Марлин и Тарлин, даже, родственники. Это отчасти объясняло бы все эти эмоции на ровном месте, ведь, в самом деле, что такого страшного Борисов сказал? Ну, решил кто-то подсидеть Борисова, прикрывшись именем Наместника, вполне обычная интрига, особенно здесь, где большие деньги замешаны. И то, "подсидеть" — это лишь придумка самого Борисова, а если сейчас окажется, что сам Тарлин и подписал приказ, то все, останется только выхватить Лобзик и бежать.
— НАМЕСТНИКА?!! — неожиданно заорал Марлин, выйдя из багрового ступора. — КТО ПОСМЕЛ?!!
Борисов облегченно выдохнул, выкрик явно показывал, что Тарлин не подписывал приказа, и продолжил наступление.
— А вот это, друг мой, нам и предстоит выяснить! — многозначительно сказал он Марлину. — Мы разыграем мой арест, и вы проводите меня к Наместнику, где он лично подтвердит мою невиновность.
На самом деле, Борисов не знал, так ли оно будет, но это, сейчас, пожалуй, не имело никакого значения. Раз уж так выпали карты, следовало блефовать до конца — и встретиться с Наместником, конечно. Вдруг Фёдор Михайлович попал в точку с тем, что кто-то желает отжать у него прибыльный бизнес? Тогда можно будет и недоброжелателя прижучить, и контакт с Наместником наладить, и подумать над расширением операций. Крепость усилить, ущелья перестроить, выдвинуться вначале на холмы, затем в степь и дальше к мертвым равнинам, образовать целый приграничный округ, увеличив территорию Империи.
— А затем мы выясним, кто это решил опорочить честное имя Наместника, возьмем его за жабры...
— Думаете, это кто-то из русалов? — оживился Марлин, сбив Борисова с мысли.
— Ммм, это образное выражение, я даже не знаю, кто там из ближнего круга у Наместника есть.
— Пара русалов есть, — задумчиво закивал Марлин.
Видимо, тут что-то личное, решил Борисов, то ли в детстве рыболюди чуть не утопили, то ли просто Марлин воду не любил.
— Вот и выясним, кто есть кто! А если что вы, Марлин, совершенно не виноваты — вам приказали арестовать, вы меня и привели!
Цверг окончательно просиял, и тут же сказал нетерпеливо
— Тогда давайте отправимся в путь!
Борисов кивнул, шагнул к Аврэлю и сказал тихо:
— Шума не поднимать, из комнаты никого не выпускать.
Аврэль указал глазами на Арагорна, Борисов в ответ покривился, мол, хрен с ним, с дитем богов, но остальных зажать и информацию наружу не выпускать. Говорить про то, что делать, если он не вернется, Борисов не стал, и вовсе не из-за суеверий. Просто, если он не вернется — какая разница, что будет в Ветреной? Жили как-то без него все эти годы, проживут и дальше.
— В путь, — сказал Борисов, делая приглашающий жест.
Наместник Тарлин тоже обедал, но, услышав нарочитое громкое (по подсказке Борисова) объявление, мол, "комендант крепости Ветреная Аргус Филч арестован и доставлен по вашему приказанию", тут же извинился и покинул обеденный стол.
— Друг мой! — снова закричал он, и Борисов незаметно перевел дух. — Кто посмел? Немедленно развязать его!
— Это видимость, — успокоил его Борисов, тут же освобождая руки от фальшивых оков.
— Друг мой, прошу к столу, — тут же попробовал утащить его Тарлин.
— Постойте, Наместник, — остановил его Борисов.
Коротко и быстро он объяснил суть дела, вбросил насчет недоброжелателей и завистников, оттуда перешел к причинам их зависти, и подал дело так, словно он думал только об Империи и сбережении людей. Закатил пробный шар, ведь все равно объяснять про деньги и прочее пришлось бы, но, возможно, уже не в такой благоприятной обстановке.
— Друг мой, вы просто золото! — заорал Тарлин. — Если бы у меня был с десяток таких, как вы, эта провинция просто расцвела бы!
Наместник тут же прямолинейно переключился и спросил в лоб.
— Скажите, вы знакомы с моей дочерью?
— Не имел такой чести, — чуть поклонился Борисов.
— Зря, друг мой, зря, я понимаю, вы трудитесь во славу Империи и Императора...
Борисов стукнул себя кулаком в грудь.
— ... но вам следует чаще бывать в Сойле, ох, чаще. Уверен, ваши таланты найдут применение и здесь! Кстати, друг мой, завтра будет благотворительный бал, в честь совершеннолетия моей дочери, я просто настаиваю, чтобы вы там появились!
Борисов, разумеется, не стал возражать.
Глава 21
Борисов стоял на балконе, с бокалом какого-то местного вина в руке, и, не опираясь на балюстраду, разглядывал Сойль, распростершийся внизу. Столица провинции Рахаад представляла собой довольно-таки крупный город, даже по земным меркам, и дворец Наместника возвышался над ним, расположившись на очевидно искусственно созданном скальном холме.
Магия.
Магия освещала город, магия возводила скалы, магия обеспечивала дворец Наместника защитой и водой, и связью, и всем остальным, что потребуется. Магия, позволявшая подавать сигналы тревоги легиону в Фаэло и отправлять отчеты в канцелярию, годилась и для связи с Ветреной, и Борисов вчера так и сделал. Попутно опять всплыла проблема отсутствия заместителя и секретаря, но Борисов просто приказал собрать всех своих помощников, и разом отдал распоряжения общего характера.
За спиной Борисова сверкал огнями, грохотал музыкой и топотом множества ног в танце, огромный бальный зал. Празднование совершеннолетия дочери Наместника, по имени Жаклин, было в самом разгаре, и Борисову достался первый танец с именинницей. К тому же еще перед началом бала Тарлин протащил его по гостям, представляя Борисова как героя Империи и своего лучшего друга, что в итоге открывало грандиозные перспективы.
А также делало Борисова мишенью для новых интриг, зависти и прочего, но это его не слишком волновало. Прямой удар с арестом и попыткой отобрать крепость провалился, теперь надо было только упрочить положение и связь с Тарлином, и сам Наместник, в общем-то, открытым текстом намекнул, как это можно сделать.
— Вот вы где! — раздался чуть запыхавшийся голос за спиной.
Борисов развернулся, чуть поклонился Жаклин, сказал дипломатично.
— Простите старику эту минутку слабости, я уже не могу плясать всю ночь напролет.
— О, ну что вы! — мило зарделась Жаклин и смущенно потупила глазки.
Собственно, вот он выход, стоял перед Борисовым. Наместник Тарлин открытым текстом сватал свою дочь Борисову, сама Жаклин явно была не прочь отдаться ему прямо здесь, на балконе, и проблема заключалась в самом Борисове.
Внешность Жаклин тут была наименьшей из проблем, ну да, ростом по живот Борисову, носата — волосата, как и прочие цверги, но правильная поза и способность тела Филча обеспечивать каменный стояк в любое время, легко нивелировали эти недостатки. Преимущества, казалось, были вполне очевидны: породнись с Наместником, поднимись в иерархии, помоги улучшить Рахаад и Тарлин представит тебя Императору. Титулы, деньги, еще подъем по социальной лестнице, легко и просто, не забывай только управлять умело, и усиливать Империю.
Но подводные камни такого решения! Опять семья, и неясно, как там, у цвергов с многоженством. Намертво связать свою судьбу с Тарлином, а ведь и Наместника могут подсидеть. Зависть и злоба всех тех, кто сам нацеливался на Жаклин, и значит новый виток подводной войны. Появление слабого места, по которому могут ударить дети богов, война с которыми оценивалась Борисовым как неизбежная.
— Вы еще полны сил, вон как вы отлично защищали крепость на границе! — горячо воскликнула Жаклин. — И наверняка дадите фору молодым, уж в области ума так точно!
— Вы мне льстите, — чуть улыбнулся Борисов.
Как назло балкон был пуст (собственно, поэтому Борисов сюда и вышел), и ощущение, что сейчас его изнасилуют прямо здесь, усиливалось с каждой секундой. При этом он не мог просто послать по маме и по папе, особенно по папе, саму Жаклин или предложить ей поработать ртом в ином ключе, благо рост как раз был подходящим.
— Ничуть, у нас, цвергов, ценятся прямота и искренность!
— Вот видите, как мало я знаю о цвергах.
Бокал с вином в руке оставался последней линией обороны (если не считать прыжка с балкона, разумеется). Едва Жаклин приблизится, облить ее, извиниться горячо, потом избежать риска присутствия при переодевании — тут должно быть легко, не настолько тут распущенные нравы — и пока Жаклин меняет платье, улизнуть с бала или найти себе кампанию, желательно таких же стариков, хотя это, скорее всего, будет слабым прикрытием. Едва Жаклин скажет, что похищает Борисова, как его сразу отпустят и даже обижаться не будут, чтобы угодить дочери Наместника.
Мысли эти пронеслись в голове Борисова, и он приготовился действовать.
— Это потому, дорогой мой Аргус Филч, что вы сражались с врагами Империи и учились их побеждать, — промурлыкал, почти буквально, сзади голос, — вместо того, чтобы учиться этикету.
