— Я не собирался вас никуда втягивать, — нейтрально ответил Борисов. — Но когда прекрасная королева Анабель (та приосанилась и улыбнулась, отчего подбородки заколыхались) прислала мне ноту, я подумал — почему бы не обсудить наши разногласия? Признаться честно, я немного удивлен стремительностью решений и прибытия, но также и восхищен вашей скоростью. Теперь я не сомневаюсь, что мы сумеем быстро решить все вопросы и расстанемся добрыми друзьями.
Немного лести, проверки реакций. Знают про легионы под стенами Хогвартса, ну тут трудно было бы не заметить, пожалуй. Лесть съели, Анабель стреляет глазками. Представив секс с этой жирной тушей, Борисов мысленно содрогнулся. Тоже, конечно, выход, переспать во имя Альбиона, потереть жабры Валанко, уже двое из пяти, с Альбего договориться, сунув кусок земли и куш, а Пронансу и Людо дать понюхать бронированного кулака, затянутого в перчатку.
Но как-то не хотелось Борисову прибегать к такому решению.
— Заключать соглашения с тем, кто вскоре падет под мощью Империи? — прорычал Людо.
— Вы можете остаться и посмотреть, как я разгромлю Империю, — растянул губы в улыбке Борисов.
Он не врал, и часть правителей это ощутила, не магией, конечно, дипломатическим чутьем, опытом и интуицией. Дочь Анабель что-то быстро писала, подсовывала маме листы.
— Ведь ради этого же все, правда? — выстрелил наугад Борисов и ощутил, что попал. — Посмотреть, в каком состоянии Альбион, урвать куски, когда Империя уничтожит меня и мое королевство?
— Враг Императора — это серьезно, — подал голос Альбего, не слишком громкий, но уверенный. — Империи тысяча лет, и за ее историю немало противников становились личными Врагами Императоров. Ни один из них не выжил. Они были убиты, земли их преданы разорению или разграблены соседями, как это случилось с Беркией, и память осталась только в исторических хрониках. Если вам дороги ваши поданные, то отдайте свои земли нам и они выживут. Империя восстановит границу по Тролльему Хребту и прекратит кровавое нашествие.
Подданные Борисову были дороги, но именно в качестве его подданных, а не чьих-то чужих. В то же время, окончательно стала понятна поспешность сбора соседних правителей — с Империей не особо договоришься, но в то же время не-Врагов Ангабор трогать не будет.
— Мы даже можем предоставить вам убежище, — колыхнула телесами Анабель, — разумеется, втайне, чтобы Империя не прознала.
Борисову сразу представился комфортабельно обставленный подвал, где эта жирная туша будет иметь его и уходить. Он, конечно, ценил жизнь, очень ценил, и жаждал бессмертия превыше всего, но... сидение в подвале из милости Анабель точно не приблизило бы его к бессмертию и изрядно сократило жизнь.
— Предлагаю вам всем войти в состав Альбиона на очень выгодных условиях, — проявил ответную наглость Борисов. — Второй раз я такого предложения делать не буду.
Чего стесняться, если его уже поделили, как дичь на охоте, и приготовились разрезать и зажарить. Странно даже, что соседи к Императору на поклон не пошли. Или пошли? Или побоялись, что Ангабор прямо скажет, мол, Альбион мой, и тогда придется утереться и сидеть, молча в тряпочку?
— Да вы наглец! — воскликнула Валанко, причем непонятно было, возмущается она или восхищается.
— Беру пример с соседей, — ответил Борисов. — Я-то думал, у нас лишь мелкие пограничные разногласия, а вы уже Альбион на части поделили!
— Как король вы должны думать в первую очередь о королевстве и подданных! — твердо заявил Альбего. — Даже дети богов уже вас не спасут!
В его словах имелся резон, для внешних наблюдателей Альбион, пожалуй, выглядел обреченным. Борисов заколебался на мгновение — сказать, не сказать? — но затем решил не говорить. Слишком многое поставлено на карту, чтобы рисковать даже такой возможностью утечки информации.
— Причем тут дети богов?
— У вас даже охрана из них, — указал Альбего, — такое бывало уже неоднократно. Короли уповали на детей богов, их силу, им казалось, что бессмертные станут надежной защитой, но выходило все наоборот. Мы вынуждены мириться с детьми богов, но приближать их к себе опрометчиво и глупо. И король, совершивший такой поступок, пытается уверить нас, что способен разбить Империю?
— Способен! — прорычал Борисов. — Я еще не сдался, Альбион еще не разгромлен и Хогвартс не взят!
— Когда он будет взят, окажется уже поздно, — резонно указал Альбего, — наши войска должны стоять на землях Альбиона, чтобы Империя их не тронула.
— Да вы..., — но Борисов остановился, услышав какой-то шум снаружи.
Зал был зачарован, так что или звуки снаружи были очень громкими, или...
Дверь в зал рухнула, оглушающей волной прокатился звон мечей и грохот магии. Один из стражников повернулся, скалясь наполовину срубленным лицом, и выкрикнул отчаянно.
— Измена!
После чего упал мертвый, а в зал хлынули дети богов.
Глава 25
Сквозь волну нападающих Борисов увидел лежащую Мари, проткнутую в десяти местах, смятую магией, и волна ярости ударила ему в голову.
— Ко мне, гвардейцы!! — взревел он могучим басом, швыряя державу в нападающих.
Уклонился от молнии, амулеты поглотили еще один удар, Борисов запрыгнул прямо на стол.
— В атаку!! — заорал Борисов. — Живых не оставлять!
Скипетр опустился и размозжил голову ближайшему из детей богов, Лобзик выплюнул заряд картечи, отбросившей еще двоих. Борисов дернул было скипетр, но тот так и остался торчать, застрял в черепе. Скальпель очертил дугу, оказался отбит, два амулета на груди Борисова вспыхнули и сгорели, а его самого отбросило к стене.
— Прошу прощения, — прошелестела Мариэтта, подхватывая Борисова в полете.
Вид у нее был оглушенный, смятый, и Борисов скомандовал.
— Собраться! Все потом! Сейчас — спасайте остальных!
Дети богов уже рубили Анабель, кромсали ее на куски, словно разделывали лося и рвали с королевы украшения. Людо, выхватив огромный меч, рубил и махал, два мага его помогали, прикрывали щитами. Валанко что-то пищала в ультразвуковом диапазоне, Бергиненц прикрывал ее, энергично размахивая мечом. Его советник лежал, ухватившись за грудь, из которой торчало два арбалетных болта.
— А ну подходите, бляди! — заорал Борисов, прыгая вперед.
Хомяк был занят наиважнейшим делом, грыз туннели вокруг лагерей легионов, Квакушка здесь раздавила бы всех, так что Борисов применил единственный доступный ему актив — самого себя. Рванул вперед с ускорением, и залпы болтов и заклинаний промчались мимо, ударили куда-то в стену. Скальпель тут же вспорол бок ближайшему, разваливая кольчугу, словно бумагу, Лобзик разнес голову другому, забывшему закрыть забрало шлема.
Но этот прыжок вперед мог лишь отсрочить неизбежное, так как дети богов лезли и лезли в дверь, словно внезапно посреди дворца появился храм возрождения. Из дверей доносился грохот и треск, слышны были выкрики, проклятия и заклинания, визг и хохот.
— Ко мне, гвардейцы! — снова заорал Борисов. — Ко мне!
— Дайте места для драки! — раздался сбоку выкрик Архина. — Хверрщщазз арррррргаррррррикэн!
Голос в голове неожиданно шепнул Борисову, что это проклятие зрения, а жжение в груди — от сгоревшего амулета — подтвердило, что оно сработало. Борисов вскинул Лобзик, начал садить по площади, быстро оглянулся. Мариэтта уже собрала уцелевших — из королей и королев уцелели все, даже изрубленная Анабель, но Альбего, Бергиненц и Валанко оказались ранены, а их свита убита — в углу, прикрывала собой, то и дело стреляя из небольшого арбалета и кидая ножи.
Мари появилась снова, вместе с Ханнали.
— ПРЕДАВАТЬ СВОИХ?!! — разъярилась фея.
— Команданте, отходим, — потянул его Архин.
Несмотря на проклятие зрения, дети богов отмахивались, да еще как. Гнома уже задели несколько раз, подрубили руку и ногу, да и самого Борисова достали несколько раз магией, только броня и амулеты спасли. Ханнали выросла резко, рывком, до двух метров, и теперь ее красные глаза, когти и клыки действительно внушали ужас.
Проклятие спадало, и среди детей богов раздавались встревоженные возгласы.
— ВЗРЫВ ПЫЛЬЦЫ!!!
И Ханнали взорвалась, превратившись в облако пыльцы, которое молниеносно устремилось к детям богов, после чего взорвалось. На пол шмякнулось тельце, бьющееся в предсмертных судорогах, и Борисов торопливо подобрал его. Взрыв расширялся, выжигая все вокруг, и амулеты на груди Борисова лопались один за другим, не в силах остановить это расширение.
— Проклятие, Мариэтта, Мария — уносите всех отсюда! Это приказ! — гаркнул Борисов.
Спасти королей, самим сломать стену и тоже спастись, чем не план? Мариэтта и Мария поколебались мгновение, но выполнили приказ, и Борисов развернулся к Архину, собираясь предложить ему применить проклятие мягкого камня.
Не успел.
— Кровью своей, магией и жизнью, призываю защитника! — провозгласил Архин, роняя капли крови в круг.
В другое время Борисов восхитился бы, ведь гном на полу моментально, своими топорами, вычертил идеальный круг, с вписанным в него квадратом, еще кругом, треугольником и звездой. Круг вспыхнул и там появилась фигура, которую тут же захлестнуло огнем.
— Проклинай стену! — Борисов ухватил гнома за плечо, отдернул руку от раскалившейся кольчуги.
— Магия... на нуле..., — прохрипел Архин.
Его шатало и покачивало, все раны, словно раскрылись шире, начали кровоточить сильнее. Из пламени выскочили двое детей богов, огромных, в бронях и шлемах, с секирами в руках. Выстрел Лобзика оказался парирован, донесся гулкий смех, секира вспыхнула, парируя удар, и Скальпель сломался.
Борисов двинул телом, отпихивая Архина за спину и чуть наклонился, глядя исподлобья.
— Хо...
Но договорить он не успел. Из пламени вылетел кнут, захлестнул ближайшего гиганта за горло, и Борисов тут же рванул влево, вкладывая в движение всю магию скорости, какую только мог. Второй гигант как раз повернулся к собрату, затем назад, и проморгал начало движения. Борисов оказался у него за спиной, всадил двойной заряд из Лобзика в промежуток между броней и шеей, тут же ударил еще, сбивая шлем, и снова выстрелил, прямо в затылок, разнося череп.
— Ням, — облизнулась баронесса Палмер, появляясь из огня и слизывая кусочек мозга, прилетевший ей прямо на губы. — А ты знаешь, Арги, как порадовать женщину.
Кнут вспыхнул и второй гигант пал, тоже лишившись головы. Лишние детали одежды баронессы Палмер сгорели и сейчас она стояла в первозданной красоте, поигрывая кнутом. К красоте добавлялись маленькие рожки на голове, хвостик сзади, копытца на подошве.
— Ты точно вызывал защитника? — озадаченно спросил Борисов у Архина.
Тот не отвечал, так как пребывал без сознания.
— Еще какого, Арги, — ответила вместо него Палмер.
— Арги?!
— После того, что между нами было, почти что на глазах у твоей невесты, какие могут быть между нами церемонии? — баронесса облизнула полные губы, чуть выпятила грудь. — И да, он вызывал защитника.
— А явилась ты. Я должен был догадаться, — пробормотал Борисов, следя за Палмер.
Разврат, похоть и сладострастие. А муж ее, стало быть, пострадал за свои анти-демонические взгляды.
— Никто еще не догадался, а явилась я в таком виде, — последовал жест руками, очерчивающий тело, — дабы не тратить время на объяснения. Тебе нужен защитник, о да, Арги. Легионы штурмуют стены Хогвартса, дети богов грабят твою столицу, а окрестные короли мечтают поделить твои земли и готовят войска, чтобы ударить тебе в спину. Все Ордена Убийц охотятся за тобой.
— Я в курсе, — бросил Борисов.
Непонятно было, почему не возвращаются Мариэтта и Мария, и поэтому Борисов не отпускал Лобзика, продолжал следить за... полудемоницей?
— Скажи слово, подпиши контракт, открой дорогу, и орды демонов защитят тебя, сокрушат всех твоих врагов!
— А потом сожрут всех вокруг.
— Они сожрут твоих врагов.
Блудливая улыбка гуляла на губах Палмер, и она подходила, шажок за шажком, виляя бедрами. Копытца выступали в роли туфель на каблуке, удлиняли ноги визуально, хвостик якобы прикрывал промежность, на самом деле лишь привлекая к ней внимание.
— Детей богов, Империю, соседние королевства, всех, на кого ты укажешь, — продолжала Палмер свое соблазнение, — и тебе даже не придется за это платить!
— Почему это еще? — Борисов отодвинулся, не открывая взгляда от собеседницы.
— Ты и так проклят, зачем нам твоя душа, если мы не сможем ее утащить? А то, что за тебя заплатят другие... разве не так ты действовал всю свою жизнь? Ты и без того наш, ну же, Арги, давай, капля крови, одна подпись и все твои проблемы будут решены!
— И я останусь тут один посреди сожранного демонами мира? А когда вы его сожрете, то пропадет и моя метка, и вы и меня утащите?
— Даже Королю Демонов не под силу сожрать всех богов, — Палмер была уже близко.
От нее веяло жаром, страстью, похотью, готовностью отдаться. Готовностью служить, достаточно будет Борисову щелкнуть пальцами.
— Что же твой муж твоих рогов не заметил? — попытался он перевести тему.
— Заметил и тут же разорался, старый дурак, об опасности демонов, — хихикнула Палмер. — Они дали мне красоту, вечно юное тело, ну а рожки, знаешь, за них очень удобно держаться.
Она развернулась и нагнулась, встала в нужную позу, заодно демонстрируя Борисову влажную, манящую промежность. Налитые груди чуть качнулись, словно призывая их потискать. Действия свои Палмер явно подкрепляла какой-то магией, так как Борисов с трудом сдерживал позывы плоти, желание овладеть ей.
— Они выполнят и твои желания, а платить будут другие. Ты хочешь бессмертия? Оно будет!
Палмер придвинулась уже совсем близко, и Борисов вскинул руку с Лобзиком. Дробовик воткнулся в рот баронессе, кажется, даже сломал там пару зубов, но Палмер лишь застонала. Начала двигать ртом, засосала оба ствола, и до Борисова донеслось эхо возмущенного вопля Лобзика.
— Мы защитим тебя, не сомневайся, — каким-то чудом внятно произнесла Палмер, продолжая сосать дробовик.
Она опустилась на колени, руки ее тискали груди, щипали соски. Палмер призывно смотрела снизу вверх, молчаливо умоляя овладеть ей.
— Я буду твоей рабыней, — продолжала она, — можешь делать со мной все, что хочешь, это аванс перед заключением контракта.
— Всё, что хочу? — задумчиво переспросил Борисов.
— Да, всё, — страстно простонала Палмер. — Клянусь своим хвостом!
Борисов хотел разнести ей голову, но в последнюю секунду сдержался. Пускай демонам нет сюда хода, но кто знает? Убийство посла явно их разозлит, и в нынешнем положении точно не стоило плодить врагов.
— Тогда проваливай обратно к демонам!
Пол под Палмер раскалился, вспыхнул и она провалилась в него, едва не утянув ртом Лобзик.
— Надумаешь — позови, — донеслось напоследок, и по полу прокатился кристалл связи, в глубине которого светился багровый огонь.
Огонь впереди сразу же начал спадать, зашевелился и застонал Архин, а рядом с Борисовым появилась Мариэтта.
