— Баронесса Палмер, — ответила Жаклин, стараясь звучать дипломатично.
Однако же глаза ее чуть сузились, а в голове прозвучала скрытая злоба. Обернувшись, Борисов понял, почему. Баронесса... ну, можно сказать, что она была одета. Однако платье было таким облегающим, что не скрывало практически ничего, полностью повторяя формы тела.
— Госпожа Жаклин, — чуть присела и поклонилась баронесса. — Вы сегодня очаровательны, как никогда.
Дочь Наместника еще сильнее прищурилась и сжала зубы. Еще бы, ловким маневром приветствия, баронесса Палмер попутно явила Борисову потрясающий вид на свое декольте. Сам Борисов, правда, больше пялился на миниатюрные рожки на голове баронессы, пытаясь понять, украшение это или баронесса отчасти минотавр? Или, с учетом платья, какой-нибудь сатир? Сатиресса?
— Скажите, баронесса, почему вы сегодня без мужа? — попыталась уязвить ее Жаклин.
— Сейчас он у стен Дафнии, служит Империи, — улыбнулась баронесса в ответ, — за что я его и люблю.
Улыбка ее была больше направлена на Борисова, и несла в себе откровенное приглашение, мол, люблю тех, кто служит Империи. Все это до известной степени озадачивало Борисова, ибо списать на обычное "друг Наместника — ищем его внимания" уже не получалось. Лицом Филч был далеко не красавец, голосом тоже не вышел, титулами и подавно. Ну да, герой Империи... с одним орденом, комендант нищей крепости на границе. Даже с учетом недавних доходов, собравшиеся к Наместнику превосходили его по знатности, влиянию, титулам и деньгам, однако же, это ничуть не остановило ни Жаклин, ни эту Палмер.
— Вот и любите своего мужа! — чуть топнула ногой Жаклин. — А мне Аргус обещал танец!
Уже Аргус, подумал Борисов отстраненно.
— Простите, госпожа Жаклин, но вы сами сказали, что цверги ценят прямоту и искренность, и я прямо и искренне скажу вам, что не обещал вам никакого танца.
Хватит и того, что первый танец он топтался с ней посреди зала, под внимательными взглядами собравшихся. Борисов еще попутно изображал неуклюжего старого вояку, не умеющего танцевать... и похоже ошибся, никого это не отпугнуло.
Жаклин чуть покраснела, наклонила голову и удалилась торопливо.
— Так вы ее сердце не завоюете, — с блядской улыбкой на губах, заявила баронесса.
— Я старый солдат, и я не знаю слов любви, — ввернул подходящую цитату Борисов.
— Вы и правда прямы и искренни, словно цверг! — засмеялась баронесса.
Смех, разумеется, был умелым, заставляющим чуть колыхаться выдающуюся грудь.
— У вас не было в предках цвергов?
— Нет, — немного озадаченно ответил Борисов. — Только люди.
Музыка в зале сменилась, зазвучало что-то быстрое и легкое, и платье баронессы изменилось в такт, сменило цвет и стало чуть короче.
— Чистокровный человек? Это такая редкость в наше время в Империи, — промурлыкала баронесса, придвигаясь ближе. — Моя бабушка была человеком, и вы знаете, что с ней случилось?
— Что?
— Ее изнасиловал Демон Бездны, во время одного из их вторжений.
— Ох уж эти демоны, — пробормотал Борисов. — Часто вторгаются?
— Бывает. С тех пор у меня вот эти рожки, потрогайте, потрогайте, смелее!
Борисов потрогал, размышляя о том, что будет, если он поимеет баронессу. Обидится ли Наместник? Его дочь? Будут ли последствия с ее мужем? Как тут смотрят и относятся к супружеским изменам? Это только, кажется, что можно сделать все незаметно — на самом деле тут полно глаз и свидетелей, и косвенных намеков будет более чем достаточно.
— И с тех пор меня восхищают военные, дающие отпор врагам, вбивающие демонам их зубы в глотку.
— Да, как-то раз мы их побили, — неосторожно признался Борисов.
Баронесса немедленно оказалась рядом, вжалась грудью в Борисова, а рука ее скользнула ниже, в интимную зону.
— Может быть, вы не знаете слов любви, но их знаю я! — горячо прошептала баронесса.
Надо бы спросить ее имя, подумал Борисов, но вслух сказал другое.
— Здесь полно народу.
— И вы знаете, как это заводит? — прошептала Палмер в ухо Борисову.
— Что будет, если нас увидят?
— Никто не увидит.
Она потянула Борисова в сторону, к стене, и он увидел, что их точные копии остались стоять на балконе, словно бы о чем-то беседуя.
— Нас не увидят и не услышат, ну же, команданте, расскажите мне о победе над демонами и займитесь любовью, усладите меня и сверху и снизу!
— А как же ваш муж, баронесса? — спросил Борисов.
Говорить про то, что мужу, наверное, нелегко с такой блядовитой женой, он не стал.
— Для вас я просто Эмили, и муж поимел меня на этом самом балконе, перегнув через перила и придерживая только за ноги, было просто потрясающе!
Она уже, не стесняясь, раздевала Борисова, и платье ее укорачивалось прямо на глазах, демонстрируя то, что Эмили не носит ни лифчика, ни трусов.
— Я немного нага, — прошептала она.
Борисов хотел сказать, что и так это видит, но тут же сообразил, что речь идет о змеелюдях, нагах, а вовсе не о степени обнаженности баронессы.
— И платье как вторая кожа, должно облегать, и должно быть второй кожей, которую всегда можно сбросить.
Бездействие Борисова ее, казалось, ничуть не смущало. Организм Филча уже выдал нужную реакцию, и Эмили ловко насадилась разгоряченным телом, охватила Борисова ногами сзади и уперлась спиной в стенку, задвигалась, чуть постанывая, и требовательно скомандовала.
— Рассказывайте же! Рассказывайте, мой герой, и в подробностях!
Глава 22
Инцидент с баронессой не имел никаких последствий, в основном потому, что Борисов не потерял головы и постарался закончить все быстро. Эмили, в свою очередь, тоже управилась быстро, как раз благодаря потере этой самой головы. В финале она одной из рожек даже выщербила камень стены. Но к возвращению Жаклин они уже скользнули на место призраков, и потом Борисову все же пришлось танцевать с дочкой Наместника.
От повторного сеанса секса, уже с Жаклин, его спасло только то, что торжество было посвящено ей, и просто так исчезнуть она не могла. От остальных дамочек, явно также полыхавших ниже пояса, Борисов тоже сумел ускользнуть, осознав опасность после "общения" с Эмили Палмер. В первопричинах подобного поведения еще предстояло разобраться, а пока что Борисов остановился на простой формуле: реже появляться на подобного рода празднествах.
Эмили прислала страстную записку, с приглашением в гости, но Борисов не собирался навещать ее в замке Палмеров. Вот артефакт, создающий иллюзорных двойников, и обеспечивающий невидимость и подавление звука, он с удовольствием бы купил, но, увы, это оказалась какая-то редкая вещь, да еще именная, привезенная бароном Палмером из его военных поездок. Баронесса намекала в разговоре, мол, приезжайте, дорогой комендант, попользуемся вместе, и даже прислала потом вышеупомянутую записку, но все это было не слишком интересно Борисову.
— В Сойле имеются какие-нибудь магазины, где можно купить артефакты? — спросил Борисов у управляющего дворцом Наместника.
Гоблин Фыырдук, зашедший к Борисову сообщить, что Наместник Тарлин приглашает его на обед, дабы обсудить дела, замер на секунду.
— В отделении Гильдии магов есть артефакторы, также достопочтенный Карам-ар-Рахим держит магазин артефактов, и еще в Шахтах есть лавка, но там все дешевое и соответствующего направления.
Борисов, уточнив, что у него еще есть три часа до обеда, попросил провожатого, знающего город, и тут же получил его. К огорчению молодого паренька Квальво, низенького, разбитного и босого, с ногами, покрытыми шерстью, брать открытую карету или лошадей с конюшни Наместника Борисов не стал. Равно как и всяких летающих созданий.
Не потому, что Фёдор Михайлович не умел на них ездить, нет, просто ему хотелось пройти по Сойлю своими ногами, посмотреть на горожан, ощутить, чем дышит столица провинции, оценить, насколько тут зажиточные люди. Империю населяло множество рас, да и те же дети богов отличались многообразием (хотя людей среди них явно было больше, чем в Империи), но Борисову проще было мысленно называть их всех людьми, чем долго и занудно перечислять кто есть кто.
— А вот это проспект победы при Пайдейо, — указал Квальво, — самая главная улица в городе!
Он словоохотливо сыпал названиями, именами, указаниями, но полезной информации там было не слишком много.
— Победа при Пайдейо? — переспросил Борисов.
В ответ на изумленный взгляд Квальво — который оказался полуполуросликом — Борисов усмехнулся и предложил:
— Представь себе, что я ничего не знаю об Империи, и рассказывай соответственно.
— А, испытание! — непонятно, но радостно отозвался Квальво, и затараторил. — Победа при Пайдейо стала поворотным моментом в истории Второй войны с Ограми, а также самой Империи, стоявшей в тот момент на краю гибели.
— Это когда было? — насторожился Борисов.
— Почти тысячу лет назад! Кварон Первый, во второй войне с Ограми, разгромил их орды наголову при Пайдейо, и расширил пределы Империи после этого в пять раз. Также он получил почетный титул Победитель Огров! После блистательной победы Темные Эльфы лесов Диалона отказались от нейтралитета и заключили с Империей союз, к которому примкнули цверги и гномы горного массива Аль-Тау. Этот тройственный союз позволил Империи выстоять в годы бедствия Белых Волков, и затем завоевать весь север Кварики.
— Понятно, — отозвался Борисов.
Пожалуй, на Империю следовало взглянуть по-другому. Тысяча лет преемственности истории... хотя нет, на ходу размышлял Борисов, кидая взгляды по сторонам. Победа при Пайдейо может оказаться аналогом какого-нибудь Чудского озера или похода на Царьград с прибиванием щитов и врагов к воротам. Но все равно, Империя и тысяча лет постоянного развития — это внушало. Или, наоборот, Империя одряхлела за эти года, и теперь молодые хищники в лице детей богов осмелели и начали рвать куски?
— А это здание Гильдии Магов, одно из старейших в Сойле! — указал Квальво.
Больше всего здание напоминало, как ни странно, уменьшенный Хогвартс со спецэффектами. Средневековая архитектура, башенки, переходы, вспышки магии. У входа в Гильдию стоял — висел в воздухе молодой джинн, сложивший руки на груди. Безрукавка, мини-шапочка на голове, и какое-то подобие шаровар с одной штаниной прикрывали его тело. Джинн поклонился двум подошедшим девушкам и начал что-то им объяснять.
— Дежурный маг, — пояснил Квальво, с оттенком зависти в голосе.
— Хочешь быть магом? — спросил Борисов.
— Очень, — вздохнул Квальво, — только у меня способностей нет. А вы — маг?
— А к магии должны быть способности? — уточнил Борисов.
О своей магии Призыва ему рассказывать не хотелось, тем более, что и не пользовался он ей толком. Лобзик разве что вызывать, так это Фёдор Михайлович и без магии Призыва умел.
— Да, — вздохнул Квальво, — и если их нет, хоть сто лет учись — ничего не выйдет.
Борисов припомнил детей богов, и мысленно почесал в затылке. То ли они все рождались со способностями к магии, то ли им делалось исключение, в силу божественного происхождения.
— Разве маги не создают эти, как их, свитки? — спросил Борисов.
Маг переносил заклинание на свиток, напитывал его маной, после чего добавлял активатор. В результате любой мог просто развернуть свиток и применить запечатанное в нем заклинание, любой, даже не владеющий магией и не имеющий маны. Но со свитками получалось, как с зельями — удобно, но дорого, деньги, время, ингредиенты, не говоря уже о работе магов — не каждый мог запечатывать заклинания. Продажа свитков шла отдельной статьей доходов Гильдии Магов, и Борисов неожиданно сообразил, что надо бы прикупить парочку таких полезных штук, раз уж оказался рядом.
— И артефакты, и рунные круги, — чуть шмыгнул носом Квальво, — но это же не сделает меня магом! Мне самому хотелось...
— Швыряться огненными шарами, бить молниями и разить врагов, героически попирая их тела, — закончил за него Борисов.
— Даааа, а откуда вы знаете? — рот полуполурослика приоткрылся, а сам он восхищенно смотрел на Борисова снизу вверх.
Борисов не стал занудствовать насчет преимуществ возраста и опыта, лишь подтолкнул Квальво в сторону Гильдии и сказал.
— Пойдем, зайдем.
Квальво рванул вперед, благо шерсть на его ногах не скользила по брусчатке мостовой, а Борисов спокойно зашагал следом, небезуспешно изображая из себя простого горожанина, вышедшего на прогулку. В голове его лениво вращался ряд вопросов без ответа.
Полурослики, цверги, гоблины — намеренно ли Наместник окружал себя помощниками и слугами схожего роста? Магия Призыва — стоило бы ее освоить и расширить, но когда и зачем? Договор с Тарлином, не потребует ли он в уплату помолвки со своей дочкой? Хотя нет, наверняка потребует, подумал Борисов, тут не отвертеться.
— Приветствую вас, уважаемые, — поклонился маг-джинн у входа. — Чем я могу вам помочь?
— Я хотел бы посмотреть артефакты на продажу и проверить своего помощника, — Борисов указал на Квальво, — на способности к магии.
Тот вздрогнул и почему-то прикрыл уши руками.
— Прошу прощения, но сейчас в Гильдии нет артефактов и свитков на продажу, так как все они выкуплены по приказу Императора, да живет он вечно, канцелярией достопочтенного Наместника Тарлина, — витиевато, с легким придыханием ответил джинн и опять поклонился. — Что же касается оценки способностей, то могучий Рыкфор сейчас отсутствует в городе, странствуя по делам Гильдии, но когда он вернется, я обязательно сообщу ему о вашей просьбе достопочтенный Аргус Филч.
Борисов легонько хрюкнул, подумав иронично, что его теперь знает каждая собака. И джинн.
— И стоимость проверки?
— Бесплатно, как и всегда, достопочтенный, — опять поклонился джинн. — Могу ли я еще чем-то помочь вам? Советом? Магией?
— Нет, спасибо, — поклонился в ответ Борисов.
Они отправились дальше, и Борисов заметил виноватый взгляд Квальво.
— Я же говорил, — шмыгнул тот, — что нет способностей.
— Извини, я не знал, — искренне ответил Борисов. — А что, этот джинн всем помогает?
— Каждый день ставят дежурного мага, — пояснил Квальво, — тот помогает девяти из десяти желающих посетить Гильдию, и тем самым бережет покой магов внутри здания.
— Толково, — хмыкнул Борисов, оценив задумку. — Ну что, к купцу или в Шахты, кстати, почему шахты?
Они шли по краю широкой улицы, по которой то и дело проносились кареты и повозки, всадники на конях и других животных. Прохожие торопливо шагали куда-то, и в общем, обстановка была деловито-столичной, что понравилось Борисову. Тут можно было делать дела и крутить бизнес.
— Там нанимали рабочих в шахты.
Затем из Квальво полился новый словесный поток, а Борисов обогатил свои познания о провинции Рахаад. Вокруг провинции хватало горных хребтов, заключавших ее в этакое полукружье, и Троллий Хребет на границе был лишь частью всех этих скальных массивов. Помимо мягкого климата, озер и рек, и плодородной почвы, Рахаад славился еще и шахтами, расположенными в этих самых хребтах. Масса полезных ископаемых, руд и прочего, дававших работу многим и многим жителям Империи.
