— Для расчистки дороги потребуется время, — почтительно заметил один из магов, — если хотите, Ваше Величество, я запрошу Гильдию...
— Нет, — дернул головой Борисов. — Внутрь пойдем вдвоем. Я и Архин.
Стоило бы взять магов, но их Борисов не знал. Люди Мариуса — да, хотя и не совсем люди, конечно, но неважно. Вся эта история с меткой и проклятием богов могла привести к чему угодно, так что, пожалуй, не стоило рисковать непроверенными людьми.
— Свяжитесь с Гильдией, — бросил Борисов, прежде чем его начали уверять в готовности идти за ним в огонь и воду. — Осмотрите окрестности. Подготовьте отчет.
— Построить стационарный портал в Хогвартс, Ваше Величество?
Борисов обжег его взглядом, и маг заткнулся, стушевался. Кто знает, что там в храме? Вылезет какая-нибудь древняя гадость, через портал выползет прямо в столицу, да еще и сожрет всех детей богов, то-то радости всем будет! Так-то, конечно, плевать, пусть сожрет, но только после победы над Империей.
Завал преодолели достаточно легко, камни лежали плотно, не шатались под ногами, не было риска провалиться в трещину. Архин крутил в руке маленький топорик, часто втягивал ноздрями воздух, словно хотел унюхать проклятия.
— Броню бы вам хорошую, гномскую, команданте, — заметил он разок.
— Все будет, — проворчал Борисов, — не видишь, живем, как на вулкане.
Обнажилась, собственно, только верхняя часть храма, и Борисов задумался — как же так? Если здесь раньше было здание, то, как оно целиком оказалось внутри скал? Если храм вырубили в скале, то почему его не снесло оползнем? И почему, глядя на эти огрызки, он твердо уверен, что перед ним храм?
— Так, через ворота не зайдем, — заметил Архин глубокомысленно.
Гном приложил руки к скале, задвигал ими нежно по камню, словно лаская его.
— Туда! — указал он вверх.
Прямого входа в здание не было, но гном не растерялся, применил проклятие Мягкого Камня, проложившее им дорогу к одному из верхних окон.
— Почему твоя магия не проделала нам проход? — пропыхтел Борисов, протискиваясь в щель.
Да, в броне он здесь не прошел бы точно.
— Божественный храм, — ответил Архин, прищурившись. — Давно заброшенный, но все равно, что-то еще да осталось. Но уверен, если ударить во всю силу, да комбинацией трех проклятий...
— Стой! — заорал Борисов, жалея, что не может перехватить занесенную руку гнома.
Не хватало еще ответного удара, тут, пожалуй, одной проклятой меткой не отделались бы. Пожалуй, становилось понятно, почему Ханнали наотрез отказалась сюда ехать.
— Хорошо, команданте, — пожал плечами гном, опуская руку.
Затем начал снимать с себя броню.
Воздух в храме был затхлым и безжизненным, настолько, что, казалось, можно умереть от одного вдоха. Архин скрестил пальцы, пробормотал формулу, и воздух вокруг посвежел.
— Обратное проклятие воздуха, — шепнул он тихо, — помогает против гнили.
Борисов хотел сказать, что может не стоит использовать магию внутри храма, но опоздал. Здание тихо вздрогнуло, мимо пронеслась пара камешков с купола. Борисов ощутил чье-то присутствие, не враждебное, но всеобъемлющее, незримое.
— Ты пришел просить моей помощи, прОклятый? — прошелестело в воздухе.
— Кто ты? — крикнул в ответ Борисов.
— Ты пришел в мой храм, прОклятый богами, но не знаешь, кто я? Я — Бог Жадности.
Борисов нахмурился, посмотрел на Архина, тот пожал плечами.
— Сколько же я... а, понятно, — изрек голос. — Я был среди тех, кто помогал Творцу, входил в первый Высший Пантеон, и прошло столько времени, что меня уже просто забыли.
— Помогал Творцу? — жадно спросил Архин.
— Чтобы удержать что-то, нужна жадность, — тихо усмехнулся голос, — но не думаю, что вам интересны истории такой древности.
— Мне, мне интересны! — гном подпрыгивал, едва не выскальзывая из брони.
— Ты жаден до знаний, это хорошо, — ответил голос, — но твой попутчик подходит мне больше.
Борисов покривился. Себя он предпочитал считать не жадным, а хозяйственным.
— О, он мог бы стать моей аватарой хоть прямо сейчас!
— Эй, даже не пробуй! — встревожился Борисов.
— Не волнуйся, без твоего добровольного и осознанного согласия ничего не выйдет. По крайней мере, пока я настолько слаб.
— Откуда же ты тогда все знаешь? — подозрительность и паранойя в Борисове росли, как на дрожжах.
— Я бог, пускай и ослабевший за все эти эоны.
— Ты что-то говорил о помощи мне?
— Ты проклят всеми богами мира Триэма, всеми, кто находился в мире в момент получения тобой метки, — прошептал голос.
Борисов неожиданно понял. Равно как и то, что выход все же есть — убить всех богов, раз уж бессмертных среди них нет. Убить всех, кто сейчас правил Триэмом. Убить и метка исчезнет или новые боги не будут обращать на нее внимания. Но сколько времени и сил потребуется на такой геноцид богов? По силам ли оно одному Борисову?
— Я помогу тебе, — продолжал голос, — за это меня когда-то и свергли, за то, что я был жаден до власти, хотел убрать всех остальных богов и сам стать Творцом.
— У меня тут намечается большая война, — деловито ответил Борисов. — Поможешь?
— Мне нужно набраться сил, — отозвался голос. — Храмы, паства, жертвоприношения, много жертвоприношений!
— Человеческих? — насторожился Борисов.
— Любых! Я бог Жадности, мне все сойдет! Я даже готов отдавать немного взамен!
— Что это значит — даже готов немного отдавать? — тихо спросил Борисов у Архина.
Тот лишь пожал плечами, в который уже раз.
— Я был жаден, лишь брал у своих поклонников, но ничего не отдавал, — отозвался голос. — В день битвы богов они не поддержали меня. Я осознал свои ошибки и готов отдавать взамен. Немного.
Голос неожиданно взмыл в темноте храма.
— Стань моим аватарой, и я смогу возродиться быстрее! Смогу помочь тебе!
Архин хотел что-то сказать, но Борисов уже отвечал, быстро, не раздумывая.
— Вот уж нахрен!
Аватара это все же не бог, раз, Борисов и сам тут был вселенцем, в этом теле, никаких гарантий, что дух Жадности не отвесит ему пинка, как он сам в свое время переебал настоящего Филча лопатой, два. И три, даже не касаясь слабости бога, завхозу, королю, правителю, неважно, требовалось уметь не только брать, но и отдавать. А этот божок, похоже, умел только брать.
— Хорошо, — согласился голос, — есть и другой способ.
За их спинами раздался писк, и Борисов, обернувшись, увидел, что в окно лезет какой-то комочек.
— Детеныш скального хомяка, — пояснил голос, — он слаб, как и я.
— И что с ним делать? — озадаченно спросил Борисов. — Поклоняться?
— Кормить! Кормить и он станет сильнее, выше, быстрее, а вместе с ним стану сильнее и я!
— Кормить — это можно, — согласился Борисов, беря хомячка на руки. — Особенно, если он ест все подряд. Откормлю и вернусь.
Храм еще раз содрогнулся, словно в знак согласия.
Глава 5
— Да, об этом я не подумал, — признал Борисов, глядя на пылающий внизу Сойль.
Граница Альбиона прошла ровно по центру города, и дети богов не стали медлить. Клан "Алые Орлы" штурмовал ту часть, что осталась на стороне Темной Империи, и город горел уже в полусотне мест. Бежали горожане, что-то колдовали маги, пытались справиться с нарушителями стражники. Тщетно. Стен в столице провинции практически не было, а те, что были — давно пришли в негодность за ненадобностью. Жирное, откормленное подбрюшье Империи внезапно лишилось защитного панциря, и хищники впились в него.
— Да что ж ты делаешь, блок, отвод, а потом сверху!
Архин дернул рукой, словно помогая сражающимся. Борисов не стал уточнять, кому из них, посмотрел на остальных спутников. Два мага Мариуса стояли молча, сложив руки на груди, словно подражая джинну. Ханнали играла с хомяком, который носился за ней и пытался ухватить, а заодно и грыз камни, мрамор, гранит, черепицу, все, что попадалось в развалинах бывшего дворца губернатора. Кто развалил дворец и почему в развалинах не роются мародеры, Борисов не знал.
— Ханнали! — позвал он. — Что тут случилось?
— Да известно что, — отозвалась Темная Фея.
Она тоже изменилась — крылья ее снова стали интенсивно-черными, и прибавилось два новых крыла, а морщины на лице разгладились. Также вылезли клыки, словно Ханнали мутировала в фею-вампира. Ханнали увесисто плюхнулась на плечо Борисову, достала самокруточку и задымила. Хомяк, ничуть не растерявшись, начал прогрызать туннель в огромном камне, устремляясь куда-то вниз.
— Твое величество взял принадлежащее ему по праву, включая земли вокруг, — начала объяснять Ханнали, — а ведь давно известен первый закон сохранения территории Темной Империи: если где-то чего-то убыло, то и у губернатора, значит, тоже убыло.
А значит, убыло и у Империи, подумал Борисов. Значит, Ангабор Первый жаден до территории.
— То есть, дворец свои же и развалили?
— Магия, — бросила Ханнали. — Тарлин потерял половину Рахаада, а Сойль перестал быть столицей провинции. Скорее всего, его уже вызвали в столицу и сделали секир-башка, вот так.
Фея провела миниатюрным пальчиком — ногти на которых стали острыми коготками — по горлу.
— Дворец и развалился, — закончила Ханнали и сделала новую затяжку.
— Плохо, — искренне огорчился Борисов.
Посреди провинции оборону не построишь, разве что... партизанская война. Портальная сеть в Рахааде, скорее всего, тоже сломалась, когда "сломалась" столица, ничем иным отсутствие легионов под стенами Хогвартса объяснить не получалось. Значит, легионам придется топать через весь Рахаад, да, тут можно было развернуться. Борисов, прищурившись, смотрел на развалины дворца и горящий Сойль, лихорадочно обдумывая и прикидывая варианты.
— Для нас хорошо, — заметила Ханнали, — пока нового губернатора не пришлют, в провинции будет хаос и беспорядок, бери — не хочу.
— Что? — развернулся к ней Борисов.
Мысли его переключились в новом направлении. А ведь и правда, открытость границы — это не только минус, но и плюс. Дети богов хотели грабить Темную Империю? Он даст им эту возможность! Переброс порталами прямо от границы Альбиона на другую границу, оплата по минимуму, с небольшой прибылью, разумеется, и вперед! Вот она — Империя, открытая вам, делайте там, что хотите. Легионы, конечно, всю эту шушеру стопчут — в прямом столкновении, но дети богов не дураки, в прямой бой там не полезут. Вот она — партизанская война на добровольных началах и с минимумом усилий. Более того, те, кто проскочит за спину легионам — обнаружат перед собой новые, богатые земли и будут грабить их.
В общем, хаос в тылах, стычки, обходы, необходимость растягиваться и прочесывать местность, все то, что требуется, дабы потянуть время. И противников не жалко, ни детей богов, ни темноимперцев. Провинцию же Рахаад, ту часть, что отошла к Альбиону... да, ее, пожалуй, придется сдать. Размен территории на противника, ослабление, подготовка к решающему сражению. Столица, да. Возможно, Хогвартс тоже придется разменять, и затем перенести столицу на этом основании за Троллий Хребет.
— Говорю, имперцы сильны твердой рукой и грамотным управлением, — ответила Ханнали.
Это подкрепляло мысли Борисова. Противопоставить порядку хаос, высокопарно выражаясь. Парадоксально, но он рассчитывал в вопросе обороны на Тарлина, "отжать" с его помощью всю провинцию, устроить оборону в горах, только тех, что окружали Рахаад. Парадокс же заключался в том, что останься Тарлин на посту, Борисову и Альбиону пришлось бы намного хуже, тогда как его отсутствие, наоборот, открывало перспективы, давало шанс на спасение.
— Это хорошо, — согласился Борисов.
В целом получалось, что не зря съездили. Скорее всего, ему бы доложили, и об анархии в Рахааде, и о разграбленном Сойле, но пришли бы тогда ему в голову мысли о партизанской войне и швырянии детей богов навстречу имперцам? Кто знает?
— Да вы что творите, косорукие невежды?! — заорал Архин, потрясая топором. — Клином, клином стройтесь! И магией по зданию, чтобы угол завалился!
— Энтузиаст, — хмыкнула Ханнали, выпуская клуб черного дыма.
— Слушай, ты же у нас теперь министр здравоохранения? — неожиданно сообразил Борисов.
Даже голову повернул, посмотрел в упор на клыкастый оскал.
— Чавооо?
— Главная по лечению над всем королевством?
— Ну, типа того, — неохотно признала Ханнали. — Только я одна заебусь всех лечить.
— Зачем одна? — удивился Борисов. — Ты же главная! Помощники, госпитали, деньги, лекарства, все твое, только делай и родина в моем лице тебя не забудет.
— Хочу быть королевой фей! — тут же, не задумываясь, выдала Ханнали.
— Х-хорошо, — почесал подбородок Борисов, — будешь, если, конечно, мне по силам будет сдержать это обещание.
— Ничего, — оскалилась Ханнали, — я помогу.
Борисов кивнул, собираясь вернуться мыслями к Архину и поданной им идее. Городская война! Не то, чтобы Борисов был в ней специалистом, но не ему же сражаться? Превратить Хогвартс в огромную ловушку, ударить детьми богов, которые как раз мастера в подобном, да своих войск добавить, из числа тех, кто умеет. Разумеется, и имперцы умеют, не могут не уметь брать города, но опять, слова Ханнали о порядке и управлении. Навязать бой в Хогвартсе, создать хаос, оборвать управление, порубать в капусту как можно больше войск — чтобы в Империи хотя бы задумались над тем, чтобы вступить в диалог с Альбионом.
И не только в Хогвартсе, если подумать, продолжал разматывать мысль Борисов. Если сдавать половину провинции, то надо и в городах в ней обеспечить полноценные ловушки. Проблема ровно та же, что и со всем остальным — где взять опытные войска? Где взять систему подготовки тех, кто придет на замену убитым? Эх, будь у него хотя бы год, нет полгода! Впрочем, о таком можно было поразмыслить и в Хогвартсе.
Борисов развернулся к магам Мариуса, собираясь приказать отправить его в ближайший город Альбиона. Хогвартс Хогвартсом, но портал для детей богов нужен как можно ближе к границе. Возможно, даже в доставшейся ему половинке Сойля — горевшей и чадившей не меньше имперской. Похоже, что вначале имперские войска вторглись в альбионский Сойль, раз уж Император Ангабор де-факто объявил войну, а потом явились дети богов и занялись охраной своих владений.
Поставить портал не во владениях детей богов, но как можно ближе к границе, решил Борисов.
— Так...
— ...гите, — донеслось сдавленно-жалобное и не совсем понятное.
Словно ветер завывал в трубе. Борисов оглянулся.
— Это из дыры, которую прогрыз твой хомяк, — подсказала Ханнали.
— Он не мой, — мрачно ответил Борисов.
Зачем он взял хомяка, Борисов отлично представлял — не стоило портить отношения с тем, кто хотя бы готов был с ним как-то работать. Но что дальше делать с животным, Борисов не знал. Знал он пока что только одно, в его покоях эта все грызущая фигня жить точно не будет. Пожалуй, стоило отдать ее Мариэтте, чтобы пристроила куда-нибудь — слуг во дворце много.
