Легко, но это было бы просто тактикой, да и победой, достойной твоей любви, я бы такое не назвала. Так, легкое развлечение. Если же они сдадутся добровольно, это будет уже стратегия, завоевание Кварики можно будет ускорить вдвое!
Ладно, но все же не в жены, проворчал Борисов.
Ему вспомнилась Пинки и как он пытался обуздать ее порывы при помощи Манько, а также мысли о том, что жены — в первую очередь помощницы и поддержка всей империи. Желание Пинки послужить послом тоже было, что называется, лыком в строку.
— Моя жена, меч Империи, Арнэль Победоносная считает, что мирная сдача Замбонии будет лучше отвечать интересам государства, — сообщил Филч посланнику. — Однако есть один нюанс. Каждая из моих нынешних жен успела послужить Империи, доказать словом и делом преданность мне и стране. Поэтому отныне.
Он сделал жест и Квальво тут же оказался рядом, готовый записывать. А ведь еще недавно бегал голожопым сиротой по столице провинции, подумал Борисов снисходительно, а тут смотри, герцог, земли, богатства, почти что две жены и лучшие иноземные красавицы. Он посмотрел на Мариэтту, та кивнула, дескать, за Квальво отдельно наблюдают и если кто попробует все же перевербовать его прелестями, то сразу попадется.
— Любая претендентка на место моей жены и, стало быть, императрицы, — заговорил Борисов, облекая мысли в слова.
Квальво подберет официальные формулировки, экономя время самому Борисову.
— Должна быть готова послужить своей будущей семье и стране и доказать эту готовность делами. Каждая из претенденток должна побыть в услужении у каждой из моих жен-императриц, а те в свою очередь дадут отзывы о претендентках.
Конечно, скорее всего, тогда пролезли бы самые льстивые, умеющие втереться в доверие, но тут у Борисова имелся козырь. Связь с женами, ну и в целом их стремление послужить империи, по крайней мере, у Жаклин и Арнэль. Ханнали была достаточно стара, чтобы руководствоваться только интересами дела. Манько может и подкупят, будет компенсация детям богов за их верность, ну а Пинки много не надо. Заодно будет кому ей жопу и спину плеткой и рогами чесать. Или еще чем, если идея пойдет в массы. Главное, сама идея служения должна отпугнуть претенденток, а если и найдется кто дурная, то пока еще она всех жен пройдет!
— Передайте королеве Замбонии...
— Она согласна, Ваше Вечное Величество, — поклонился посланник, едва не царапнув рогами паркет.
Борисов ощутил, как у него подергивается левый глаз. Опять происки врагов? Тайный заговор, только вместо ассасинов Каоры жены, готовые засадить ему, пока он засаживает им, так сказать? Пожалуй, тут стоило привлечь специалистов.
— Хорошо, — сказал он, — тогда я принимаю сдачу Замбонии, а королева может приступать к своему служению, для начала императрице Арнэль.
Что тут еще можно было сказать? Не отказываться же теперь?
Жена, я нашел тебе рогатую подружку, сообщил он весело Арнэль.
А я тебе еще желающих сдаться!
Борисов ощутил, как у него снова дергается левый глаз.
— Глава 11
— Что хорошо в тебе, Ханнали, — сказал Борисов, подкуривая сигару, — помимо возраста, цинизма и умения резать правду в глаза, так это то, что тебя на секс не тянет!
— Вообще-то тянет, — задумчиво отозвалась феечка, затягиваясь своим травяным сбором, — хотя вроде и брак уже консумировали и забеременела. Странно все это и попахивает извращениями.
Она затянулась еще раз, а Борисов порадовался, что оставил Пинки на дне морском, то есть океаническом. Повышение его собственного либидо еще можно было списать на последствия ритуала в Фонтане Юности, но у окружающих его женщин? Нет, тут определенно все дурно попахивало, так что, пожалуй, стоило удвоить осторожность, а спать только с женами... нет, только с Арианной.
Хотя в глубине души Борисов знал — не выйдет у него ничего и придется спать с кем попало.
— Надо будет помолиться Тавали, как доберусь до ее святилища в наших землях, — задумчиво рассуждала Ханнали. — Я же должна там появляться, как Императрица фей?
— Должна, — согласился Борисов. — Расскажи, что там у нас в целительской сфере, сдай дела какой-нибудь помощнице, да езжай, покажись подданным.
Темные феечки, несмотря на малые размеры, представляли собой грозную силу, так как все умели колдовать. Достаточно было посмотреть на ту же Ханнали, чтобы понять, насколько они могут быть опасны. Добавить к этому то, что феечки стояли у истоков Темной Империи, а Тавали, в отличие от Тавоса не пала, и легко можно было вывести, что благополучие Ханнали и ее подданных в интересах самого Борисова.
— Да ну их, — махнула крылом Ханнали, — я императрица или нет? Пусть они ко мне ездят!
— Ты же вроде мечтала явиться и утереть там всем нос, — вспомнил Борисов.
— Мечтала, — ответили Ханнали, выпуская стрелу из дыма. — Мечта сбылась. Теперь вот буду мечтать что-нибудь другое.
— Например?
— Не знаю пока. Сбудется промежуточная мечта, рожу, гм, меня как-то странно тянет покормить нашу будущую дочку грудью. А нет, уже прошло. Наверное, подхватила чью-то чужую мечту, Манько или там Арнэль.
Борисов озадаченно поскреб подбородок. Общаться мысленно с женами он мог, призывать к себе и отсылать тоже. Могли ли они через него обмениваться своими мечтами, мыслями и потаенными желаниями? Не подхватит ли он от них чего-нибудь не того? Или того хлеще, не заразится ли от Хомяка обжорством?
— Надо мечтать о чем-нибудь несбыточном, — продолжала рассуждать Ханнали, покачиваясь в маленьком гамаке, растянутом между рожками канделябра. — Хотя на любую несбыточную мечту есть артефакт Творца, конечно, эх.
— Что есть? — переспросил Борисов.
— Артефакт Творца, ну знаешь, того парня, который весь этот мир и еще кучу других сотворил, потом посадил Пожирателя в клетку и со словами "я устал", удалился прочь, чтобы как следует пыхнуть божественного травяного сбора?
— Чего?
— А ты не знал? Творец, он в душе фея. Фей. Поэтому мы, феи, светлые и темные, его любимые дети, созданные по его образу и подобию. Нас он творил в самом конце, когда мир уже...
— Нет, я про артефакт, — перебил ее Борисов.
— А, — словно бы потухла Ханнали. — Есть где-то артефакт Творца, якобы способный выполнить любое твое желание.
— Любое? Даже бессмертие?
— Вот, ты прямо в точку попал, Аргус, — ответила Ханнали, извлекая новый мешочек.
— Ты не многовато куришь?
— Есть такое, все никак все сборы из твоих хранилищ не перепробую. Все такое вкусное! Стоило бы поручить задачу своим подданным, императрица я или нет, в конце концов, но чувствую, наши вкусы разойдутся. Вот если бы ты, Аргус, мог стать феем, вот твоему вкусу я бы доверилась.
Борисов опять озадаченно поскреб подбородок. Ханнали могла вырастать и уменьшаться обратно, сбрасывая боль на Пинки, ну или принимая на себя, по желанию. Особое благословение Тавали для императрицы фей. Сам Борисов носил титул возлюбленного оной императрицы, а также обладал особой связью с женами. Означало ли это, что он действительно сможет превратиться в фея? Фею? Феечку? Не то, чтобы Федор Михайловича тянуло на такие мелкие размеры, но всегда полезно иметь козырную фею в рукаве, мало ли когда пригодится?
— Попросить что ли Тавали об отдельном благословении для тебя?
— Думаешь, не откажет?
— Конечно, не откажет, ведь мы, феечки, любимые творения Творца, а Тавали в каком-то смысле его внучка. У них даже имена похожи, вот вслушайся, Творец и Тавали. Тавос.
— Они представляли темное начало творения? — предположил Борисов. — А есть еще и светлое, и ему поклоняются светлые феечки?
— Вроде того, — отмахнулась Ханнали и тут же встревожилась. — Эй, ты же не думаешь изменять моему нектару с их светлым?
— Нет, ты что, и в мыслях не было, — искренне ответил Борисов. — Слушай, если Тавали — внучка Творца, может, тогда ты ее расспросишь об этом артефакте, который может даровать бессмертие?
— Я этого не говорила, — возразила Ханнали.
— То есть он не может даровать бессмертие? А как же тогда любое желание?
— Я и сказала, что ты попал в точку, — снова хохотнула Ханнали. — В Триэме невозможно бессмертие! Но артефакт Творца выполняет любое желание. А Творец творил иные миры. Ну? Дошло?
— Будет сотворен новый мир? Серьезно? — неподдельно изумился Борисов.
Мысли его, конечно же, понеслись в этом направлении, как целый табун мамонтов.
— Если бы там был сам Творец, то, конечно, сам понимаешь, творить — это к нему. Обычному же смертному, вроде тебя или меня, силенок не хватит сотворить новый мир, — пояснила Ханнали.
— Странно, что ты раньше мне об этом не рассказывала, — заметил Борисов.
— Да только вспомнила, зацепилась мысль за Тавали и пошло-полетело. В прошлый раз тоже как-то не до этого было, святилище, стражи, консумация брака, хм-м-м-м, похоже я эманации Пинки улавливаю. Хочется превратиться и чтобы все болело-болело! Ужас какой.
Тут взгляд феечки обратился на Борисова.
— Тебе надо учиться управлять своей магией!
— Надо, — согласился Борисов. — А империей кто править будет? Ты?
— Постоянно сидеть в делах, без возможности покурить и расслабиться? — ужаснулась Ханнали. — Не надо!
— А разве ты не сидишь постоянно в целительских делах?
— Неа, уже все сделано и я свободна, словно фея в полете! Хорошие у тебя ... да и у меня тоже подданые, Аргус, — чуть не прослезилась Ханнали. — Стоило только обрисовать задачу, как сразу начали суетиться и делать!
Это хорошо, подумал Борисов, это очень хорошо. Разговор, конечно, вилял из стороны в сторону, но он все же добился от Ханнали нужного ответа. Теперь сомкнуть их всех, если еще не сомкнулись, с жрецами Живы, и медкорпус, считай, готов. Армия за Арнэль, стало быть, можно обратить внимание в сторону остальных частей: разведки, логистики, снабжения армии.
— Так что там с артефактом Творца? — спросил Борисов. — Он исполняет любое желание, только обычному смертному не хватит сил сотворить новый мир?
— Обычному смертному вообще вредно трогать артефакты Творца, — задумчиво отозвалась Ханнали, созерцая струйки дыма, — легко и помереть можно, в поисках бессмертия, а-ха-ха-ха-ха!! В общем, чтобы кто подряд не лапал артефакты и не убивал мир исполнением желаний, там, вроде бы, ограничения стоят, не помню уж какие. Скорее всего, нужно сразу иметь крепкое тело и личную мощь, дабы иметь возможность взять в руки артефакт.
— И тогда желание исполнится? Как?
— М-м-м, — Ханнали почесала живот, что-то разглядывая там. — Слушай, тебе не кажется, что при беременности живот должен увеличиваться?
— Слушай, пару дней всего прошло! Ну неделя, максимум, какой еще живот? Или у фей беременность месяц длится?
— А в самом деле? — задумалась Ханнали. — У нас же вроде все по-другому происходит?
— Только не говори, что надо обмениваться молоками и икрой?
— Нектаром и пыльцой, вообще-то, а ребеночек вроде должен в цветке появляться? — неуверенно спросила Ханнали.
— Тебе точно надо меньше курить, — покачал головой Борисов. — И съездить к своим подданным, хотя бы поинтересоваться, как у них все обычно происходит!
— Да-а-а-а?
— Да. Заодно можешь помолиться Тавали, спросить у нее, как править феечками и где искать артефакт творца, который как-то там исполняет желания?
— Ну, ты должен быть лично могуч, чтобы взять в руки и чтобы желание осуществилось, а если оно невозможно, то должен сотвориться новый мир, где оно возможно. А если тебе не хватает мощи, то артефакт отправит тебя в другой мир, наиболее отвечающий твоим потаенным, искренним, внутренним желаниям.
— Чего? — снова нахмурился Борисов. — А если внутренне хочу орех?
— То тебя отправит в мир с орехами? Или хотя бы в ближайшую ореховую рощу? Слушай, ты не ту фею спрашиваешь, честно! Я только один раз слышала эту легенду, по большой накурке со старыми феями, которые слышали ее еще от кого, а тем вроде бы рассказала сама Тавали.
— Тем более, тогда тебе точно нужно съездить в святилище Тавали, помолиться ей, побеседовать, спросить, вдруг ей чего нужно от Империи или она там предложить может чего Империи, а то и вступить в союз с Жадностью?
Шансы мизерные, но вдруг? Благословила же она Борисова на царство через своих представителей?
— Да-а-а-а? — снова повторила Ханнали. — Мне вроде и тут неплохо.
— Так никто и не говорит, что тебе надо месяц туда лететь самостоятельно! Закинем сразу на место, расспросишь, про беременность и правление, помолишься, да мысленно ко мне воззовешь, сразу выдерну обратно. Помощницу только ко мне подошли или указания ей дай, чтобы весь этот проект с целителями не повис в пустоте.
— Ладно, — отозвалась Ханнали, хотя в голосе ее слышались большие сомнения и нежелание всем этим заниматься. — Дам указания.
— Глава 12
— Ваше Императорское Величество, подобает ли вам лично вникать в такие дела? — прозвучал голос придворного.
То ли герцог, то ли граф, управитель чего-то там, по гражданской части. Можно было усилить связь, понять, но Борисову было лениво. Резко разросшаяся Империя и количество всяких придворных (включая бездельников) вокруг, так и норовящих зализать ему зад, начинало немного раздражать.
— Мое величество само решит, что подобает, а что нет, — отмахнулся Борисов.
Придворный поклонился, отступил в толпу других, жмущихся друг к другу, то ли в страхе, то ли затем, чтобы не забрызгали и испортили одежду. Экскурсия, устроенная цвергами, шла по одной из центральных долин бывшего Троллиного Хребта. Там, где Борисова еще недавно встречали бросками валунов, теперь кипела хозяйственная жизнь.
Куча хозяйственных коротышек и не только, разных рас и видов, пилила, копала, строгала, долбила камень, колдовала и возводила заводы и шахты. Основы будущего индустриального центра Кварики, а то и всего мира, были уже заложены и стремительно улучшались, с каждым часом. Хребет, ранее закрытый для всех, из-за троллей, оказался необычайно богат различными рудами и полезными ископаемыми, включая золото, которое тролли обычно использовали как приправу к еде.
По другую сторону Аквариуса тоже высились горы и их тоже уже брали в оборот, искали, копали, возводили и развивали индустрию. Руководили всем, конечно же, цверги, получившие все преференции за то, что первыми поддержали Борисова. Отец Жаклин, казалось, удвоил в длине носа и волосатости, а также важности и пышности одеяний.
— Я так рада, что ты приехал, Аргус, — прошептала Жаклин, прижимаясь к руке Борисова.
Словно и не виделись буквально вчера, но в чем-то Борисов ее понимал. Влияние цвергов, особенно клана Жаклин, стремительно повышалось, перед ними уже начинали заискивать другие, гнуть спину придворные. Вроде бы даже шли переговоры о свадьбах и Борисов только тихо ухмылялся, представляя семейную жизнь этих несчастных.
— А вот здесь у нас будет оружейный завод, — вещал отец Жаклин, бывший губернатор провинции Темной Империи, Тарлин. — Чуть дальше еще сталелитейный возведем, и аккурат между ними сверху, вот в этой скале, алхимические лаборатории обустроим. Склады снизу, лаборатории сверху, как раз ветрами продувает и в сторону сносит.
