Проблема заключалась в том, что на каждую победу приходилось десять поражений.
— Дети богов добрались до колонны беженцев, сражаются с каким-то сборным отрядом. Часть детей просто режет отступающих, еще крупный отряд отрезал вход в ущелье, — прошелестело сбоку.
— Королевский штандарт Далиуса, — сообщили с другого бока.
Борисов чуть прищурился. Да, дети богов резали его подданных, но такой шанс! Пока они заняты резней, ударить, опрокинуть отряд войск Далиуса, захватить саму королеву! Принудить к миру или через Далиус ударить в тыл Мосайку и Пронансу. Но сколько беженцев успеют перерезать за это время дети богов? Удастся ли ускользнуть вместе с Валанко, если не нейтрализовать детей богов? Хотя, им-то с чего вписываться за Далиус?
Но все же эти бляди резали его подданных!
— Бутка, — подозвал он орка, — тебе доверяю самую главную задачу. Хомяк рассечет оборону, пробейся внутрь, захвати королеву Валанко! Я отвлеку детей богов.
Бутка лишь кивнул хмуро, стукнул себя в грудь.
— Тяжело будет без Хомяка, — заметил Архин.
— Королева важнее, — дернул щекой Борисов.
Одной из причин того, почему он мотался по границе, вместо того, чтобы важно главнокомандовать и руководить, был как раз фактор детей богов. При виде Борисова они теряли волю и лезли вперед, стремясь поразить "принесшего скверну" и тем самым заслужить благословение своего бога. У Борисова не было времени рыться в книгах и слушать лекции, но короткое пояснение от "своих" детей богов он получил, хотя и не до конца его понял, из-за обилия жаргона. Но суть примерно уловил — сразивший Филча получил бы такую награду, что стал бы всемирно известным, если не сильнейшим из детей богов, встал бы вровень с некоторыми королями, из числа захудалых, конечно.
Собственно, обратить такое в тактику было легко. Смертельно опасно, но легко.
— Не жри королеву, понял? — скомандовал Борисов и вскинул руку, указывая Хомяку на войско Далиуса, после чего скомандовал: — Кусь-кусь!
Хомяк прыгнул с места, словно кузнечик какой, приземлился с грохотом и помчался вниз по склону, набирая разгон. Камни по дороге он сносил или пожирал, мчался шерстистой ракетой. Следом, широко прыгая и стараясь не упасть, уже мчались орки Бутки. Молча, быстро, не доставая оружия, ибо до войска Далиуса было еще далеко.
Риск, повсюду смертельный риск.
— Команданте! — крикнул Архин.
Звон металла о металл, Борисов пригнулся, кинжал пролетел выше. Выстрелил не глядя, по ощущениям Лобзика и еще отшатнулся. Кривой клинок стукнул о броню, отдался болью в уставшем теле. Еще выстрел, убийца отпрыгнул, растворяясь в воздухе.
— Око Тавоса! — бессильно выкрикнул один из магов охраны.
Но нет, бог не отозвался, не пришел на помощь помогающим "Осквернителю". Архин поднырнул под саблю, боднул остроконечным шлемом в живот и тут же вскинул голову, дополнительно вспарывая грудину врагу. Правая рука его уже очертила топором круг, левая метнула какой-то вонючей дряни, из уст гнома полились шипящие, щелкающие звуки.
— Быстрее! — не удержался Борисов.
Лобзик выстрелил еще два раза, но тщетно, убийцы отпрыгивали выше, уходили с линии выстрела, наглядно демонстрируя, что трюки Федор Михайловича изучены и против них придуманы контрприемы.
— Спасайтесь, мой король! — маг охраны прыгнул на убийцу, ухватил, получив клинок в живот.
Сам маг вспыхнул, сжигая себя и невидимого убийцу. Рядом шла такая же резня, с разменом один к одному в лучшем случае. Как они сумели устроить тут засаду? Неистовая догадка вспыхнула в голове Борисова и он развернулся, кидая взгляд в сторону войска Далиуса.
Строй там развернулся и расступился, раскрывая Хомяку проход.
Прямо в ловушку.
Священные знаки какого-то очередного бога из Высшего Пантеона вспыхнули в воздухе, земля вокруг Хомяка замерцала и Борисов, едва не взвыв, поспешно отменил призыв. Королевский штандарт Далиуса упал, вместо него взлетело знамя Морании, и вперед рванула конница.
Мало того, откуда-то из задних рядов полетели заклинания, прямо в группу Бутки, вспыхнули порталы, вздыбилась земля, выпуская засаду. Борисов выстрелил еще и еще, рванул было на выручку своим, но его перехватил Архин.
— Стой, команданте! — рявкнул гном.
Он слегка светился и скалы вокруг сияли, подсвечивая убийц-невидимок. От группы охраны осталась лишь треть, по большей части раненых, и мало того, к скалам стремительно приближались дети богов.
— ВО ИМЯ АЛЬБИОНА! — взревел Борисов, активируя "Король в опасности" и "Благословение Короля". — НЕ ДАДИМ ПОГИБНУТЬ НАШИМ БРАТЬЯМ!
Охрана ринулась в атаку, успела зацепить троих убийц, но остальные сбежали. Группу Бутки вместе с ним самим уже захлестнули враги и воздух вокруг мерцал от божественных знаков. Внутри Борисова все зудело и орало — выпускай Хомяка — но он понимал, что это ловушка, многоуровневая ловушка лично против него.
— Открывайте портал! — гаркнул Архин, не сдерживая голоса.
— Магия перемещений блокирована!
Радуга заклинаний ринулась с небес, уцелевшие маги охраны синхронно выставили купол, но он продержался лишь секунду, потом лопнул. Борисова сбило с ног, откинуло. Один из охранников закрыл его собой, вспыхнул и рассыпался пеплом. Что-то орал в ухо Архин, Борисов все же крикнул
— Явись, Хомяк! — и тот явился, сожрал заклинания.
Хомяк словно бы вздулся, всасывая в себя воздух и магию, и Борисов сорвал с шеи кулон, швырнул его оземь. Вспыхнул портал и задница Хомяка дернулась, словно собираясь его сожрать.
— Бегом! — скомандовал Борисов, кое-как удерживая Хомяка, всей кожей ощущая, как приближается новая опасность.
Жрецы и священники и правда приближались с несусветной прытью, но внезапно уменьшившаяся численность сыграла на руку. Охрана Борисова нырнула в портал, сам он отменил призыв Хомяка и нырнул в схлопывающийся овал, когда враги были уже метрах в десяти. Бежавший впереди, огромный жрец, в мантии-кольчуге, с булавой в руках, выкрикнул то ли молитву, то ли заклинание, успел ударить.
Борисов, прыгающий в портал, никак не мог уклониться и принял на грудь светящийся знак.
Выкатился в Хогвартсе и заорал от жгучей боли, разъедающей грудь и живот.
— Скорее! Король в опасности! — услышал он перед тем, как потерял сознание.
Глава 5
В себя Борисов пришел от щекочущего ощущения в носу, запаха дыма и грубого писка Ханнали:
— Ну и дурак же ты, твое величество! В твоем возрасте надо жопой на теплом троне сидеть, со специальной противогеморройной подушечкой, а ты скачешь, как молодой... барашек.
— Если бы кто-то омолодил мне тело, — проворчал Борисов, открывая глаза.
Как ни странно, ощущал он себя вполне неплохо. Находился он во дворце, в одной из своих спален. Ханнали, уже оправившаяся от подвигов, вполне бодро махала крыльями, накручивая круги над головой и попыхивая здоровенной самокруткой. Рядом с кроватью стояла Мариэтта, радостно улыбаясь.
— Если бы кто-то не схлопотал метки проклятого! — огрызнулась Ханнали.
Затем опустилась на столбик в ногах кровати, выдохнула струю дыма, словно окуривая ноги Борисова от злых духов.
— Бутка? — спросил он.
Темная Фея лишь покачала головой.
— Мэр Бертан прислал сообщение, Бодрск еще держится, но все предгорья наполнены войсками Морании, Далиуса и детей богов, провести спасательную операцию не было никакой возможности, — добавила Мариэтта.
Борисов выдохнул зло, собрался с силами и сел, откинул одеяло, обнаружив, что он лежал полностью голый.
— Ты бы с силами собрался, твое величество, прежде чем причиндалами трясти, — посоветовала Ханнали.
— Ты вначале женой моей стань, — огрызнулся Борисов, принимая одежду от Мариэтты, — прежде чем рассуждать насчет причиндалов!
— А что, королева Ханнали, мне нравится, — мечтательно отозвался фея. — Наши точно себе все крылья от зависти оборвут, когда я вернусь.
Борисов лишь покосился в ее сторону, но промолчал. За что ее изгнали из племени, Ханнали и сама уже не помнила, столько лет прошло с того момента. Но неизменным оставалось ее желание как-нибудь вернуться и всем показать. Что именно показать, Ханнали и сама не представляла, но в целом все сводилось к формуле "утереть всем нос, чтобы они пожалели, что меня выгнали и плакали от зависти и осознания собственного ничтожества". Выражая словесно это желание, на деле Ханнали никуда не рвалась и просто плыла по течению жизни, мол, однажды ее шанс сам ее найдет.
— Королева, — вздохнул себе под нос Борисов.
Тут с этими тремя не знаешь, что делать, к чему ему еще четвертая?
— Ладно, чем меня так приложило?
— Божественным проклятием Мирра, бога зеркал и отражений, — невозмутимо отозвалась Ханнали.
— Божественным? — встревожился Борисов, ощупывая грудь.
— Да на месте все, на месте, — усмехнулась Ханнали. — Везунчик ты, твое величество. Мы тебя уже хоронить собрались.
— Хоронить?
Борисов закончил одеваться, кивнул благодарно Мариэтте, та поклонилась в ответ.
— Ну да, божественные проклятия обычно божественными же благословениями снимают, а они тебя не берут, — сообщила Ханнали, затягиваясь, и повторила. — Но ты везунчик. Как раз в столицу прикатил обратно Левозуб, храм твоему Богу закладывать. Тут же разгавкался, явился этот твой слюнявый Хомяк, сожрал тебе живот и грудь, вместе с проклятием. Так что вы теперь, ха-ха-ха-ха, можно сказать, кровные братья!
Фея аж покатилась со смеху, упала со столбика, но тут же взмыла в воздух.
— Храм? Ах да, храм, — припомнил Борисов.
Словно не несколько дней, а сотню лет назад отправлял Левозуба лечиться.
— В поднявшейся суматохе убийцы проникли и зарезали Ллеонила, мэра Хогвартса, — с еще одним поклоном сообщила Мариэтта.
— И сделали попытку взять дворец штурмом, — добавила фея.
— Это были дети богов.
— А, убийцы, дети богов, один хер, здоровый такой, как у нашего короля, — отмахнулась Ханнали.
— И чем все закончилось?
— После сообщения, что вы при смерти, поднялась суматоха, воспользовавшись которой, убийцы подобрались к мэру Ллеонилу. И эта же суматоха подняла горожан, которые толпой и растерзали тех, кто пытался нападать на дворец. Разумеется, гвардия и городская стража им помогли.
— Откуда они вообще тут взялись? — нахмурился Борисов.
Вопрос, впрочем, был глупым, чего уж там. Никакое мастерство М не помогло помочь в условиях, когда агентов нет или они убиты, в городе отсутствует часть стены, а армии врагов маршируют с севера и юга. Проклятье! Борисову хотелось рвать на себе волосы — только в столице ему еще проблем не хватало!
— Ладно, и что, Левозуб меня благословил?
— Нет, только убрал проклятие, — ответила Ханнали. — Лежал ты, твое величество, куском сырого мяса, но так как ты везунчик, в этот момент во дворец приперлась целительница из детей богов, все, как ты любишь, сиськи, жопа, даже прозвище такое же "Ебать ее об ель"
— Имбаниэль?
— Во-во, об ель, — гнусно ухмыльнулась Ханнали. — Вроде как ты ей тоже местечко королевы предлагал.
— И вы поверили ей на слово?
Он припомнил, что Имбаниэль была в одном из кланов, из числа тех 17, что предали его. Неужели Ханнали ее забыла? Или просто издевалась из общей вредности?
— Проверили, в клане она не состояла, Живой поклялась, во время работы я за ней наблюдала, никакой гадости девчонка не творила. Чистое лечение и благодаря ей ты выкарабкался. Не просто выкарабкался, а быстро полностью выздоровел без последствий! Потом ей, конечно, пня под оттопыренную сраку выдали, сейчас она где-то в городе ей трясет.
Борисов лишь покачал головой, но промолчал, так как понял, что фея за грубостью скрывает свои переживания за него, выражает чувства, так как просто наорать и побить жезлом по голове не может.
— И сколько я провалялся?
— Двое суток.
Видимо, что-то такое отразилось на лице Борисова, так как Мариэтта быстро добавила.
— Дела плохи, но не так плохи, как могли бы быть. Кланы цвергов захватили всю горную гряду, включая те части, что достались Империи, нависли над флангами имперского войска. Сейчас там бушует сражение, но цверги держатся. Дворянское ополчение Альпаски вторглось на территорию Империи, помогло удержать проходы, благо цверги им возвели укрепления. Главнокомандующий Венсан нанес контрудар по Хмидии и замедлил продвижение врага к Хогвартсу.
— Замедлил?
— Они в полудне пути или часе полета самого ленивого из грифонов, — объяснила Ханнали.
— Вы бросили клич, ваше величество, и многие откликнулись на него, — добавила Мариэтта. — Желающих начать жизнь заново, искупить преступления кровью, оказалось столько, что набралось небольшое войско, и герцог Алуасский возглавил его, беспокоит врагов набегами.
— Да, могло быть и хуже, — неохотно признал Борисов. — Что дети богов из числа дружественных кланов?
— Они сражаются вместе со всеми, стоят на стенах, ходят в набеги, заходят врагам в тыл, но как мне кажется, силы их на исходе, — сообщила Мариэтта.
— Надо полагать, с таким-то перевесом сил, — проворчал Борисов. — Стены Хогвартса восстановили?
— Нет, даже не начинали.
Борисов посмотрел на Мариэтту, но вмешалась Ханнали.
— Левозуб загнал всех на постройку храма, — объяснила она.
— Какого еще, в пизду, храма? — не выдержав, гаркнул Борисов.
— Богу Жадности, конечно! В честь твоего чюююююдесного, — фея сложила губки бантиком, поэтому у вышло как "ююююю", — спасения.
Далеко телепортироваться не пришлось. Дворец возвышался над Хогвартсом, храм возвышался над дворцом.
— Что это? — спросил Борисов, ощущая, как у него подергивается глаз.
Венчала храм статуя Хомяка, высотой в полсотни метров, блестящая так, что глазам делалось больно. Даже если это была всего лишь позолота, с учетом общего объема, выходило очень много.
— И как они построили все так быстро?!
— Во имя чуда и веры в Бога, верующие сами готовы совершать чудеса! — провозгласил появившийся перед ними Левозуб.
Выглядел он помолодевшим, здоровым, пафосным, в каком-то сверкающем золотом, под стать статуе, одеянии.
— Город стоит без стены! — воскликнул Борисов зло. — А ты тут маяки золотые строишь!
Взгляд Левозуба неожиданно остекленел, он застыл с раскрытой пастью. А затем заговорил, отлично знакомым Борисову голосом.
— ХРАМ ОСТАНЕТСЯ. ПОДАЙ ПРИМЕР, ПОМОЛИСЬ МНЕ, И Я ДАРУЮ ТЕБЕ ЗАЩИТУ ОТ ПРОКЛЯТИЙ!
— Извини, но что-то не верю, — ответил Борисов спокойно. — Не ты ли говорил, что слаб против других богов?
— ТОГДА В ТВОИХ ИНТЕРЕСАХ СДЕЛАТЬ МЕНЯ СИЛЬНЕЕ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ!
— Эй, не жадничай, — усмехнулся Борисов, — у нас тут война, вообще-то идет, если ты не заметил.
Он уже понял, куда опять будет гнуть бог жадности. Стань аватарой, получи две защиты по цене одной, и все остальное. Обойдется.
— Так что строители и маги вернутся к возведению стены, — продолжил Борисов, — три четверти из них. И если твоя защита так хороша, то Хомяку нечего опасаться проклятий и ловушек?
