— А этот парень, — поняла ты, — он считает своей одеждой весь этот мир?
— Каждый из них считает именно так, — кивок в исполнении снежного вихря сдул твой капюшон. Вместо того чтобы поднять его рукой, ты тренировки ради ещё раз повернулась вокруг своей оси, ревоплощая одежду. Или лучше думать "себя-одежду"?
— Лучше, — холодное, полное колючих снежинок одобрение. — Надежда стирает грань между "я" и "реальностью", как и между "реальностью" и "нереальностью". Ты не чувствуешь этого и не видишь, но аспекта Надежды вокруг так много, а противолежащей Ярости так мало, что становится возможно всё — и всё теряет смысл. Сон Абраксаса даёт возможности, но забирает волю. Без воли, без Ярости, без настоящего стремления пленники сна путаются в грёзовороте, как мухи в паутине, и уже не желают для себя другой судьбы. Тебе, как и остальным, не хватает того, что в моей вселенной называли тэу — стержня личности, силы воли, опоры и основы, способности и желания идти и держать удар. У тебя было веэре, гармония и синергия личности, но теперь её не будет — ты взрослеешь и прежняя гармония уже не подойдёт. Я будут твоим тэу и твоим веэре, твоей Яростью и твоей гармонией — если разрешишь. Ты всё ещё можешь просить Аранию Серкет раскрыть твою личность искусственно. Это даст тебе и тэу, и веэре...
— Но чужие, — оборвала ты. — Не те, которые я выбрала б сама.
— Многие считают, что победа стоит свободы, стоит жизни, стоит "я", — теперь сама Мэрэди стала мерцающим иллюзорным светом — и окутала тебя, точно вторая одежда. — Возможно, прошлая ты легко пожертвовала бы "я" ради друзей... Ты так мало ценила себя!
— Это плохо?
— Это никак, — её раздражение вновь кольнуло тебя хладом. — Плохо или хорошо — это оценка. Индивидуальность не может быть оценена так обще. Это просто было — и этого уже нет. Я думаю, ты по-прежнему сможешь пожертвовать собой — но не так слепо, как раньше. А теперь, когда мы немного разобрались с тобой, я предлагаю разобраться с этими мирками. Что ты хочешь сделать? Мы можем и просто пройти мимо — свою роль в твоём становлении они уже сыграли.
— Пройти мимо? — ужаснулась ты.
— Почему нет? — равнодушно отозвалась Мэрэди. — Магу Надежды важно выискивать возможности, но не менее важно отступаться, если возможностей нет. Нет смысла бороться в безнадёжной битве, особенно если эта битва — не твоя. Твоя ли это битва? Безнадёжна ли она? Решай сама.
Это было так на неё похоже! Ты начала понимать Мэрэди, её отношение к тебе и ко всему вообще. Мэрэди не любила решать за других. Она только предлагала выбор. Ей были безразличны все эти застрявшие в маленьких мирах люди — не потому, что она не сочувствовала, а потому что она уважала их выбор. Или даже потому что не считала их взрослыми, способными свой выбор совершать, а поэтому они были ей безразличны?
— Но они не безразличны тебе, — прохладным ветерком шепнула Мэрэди. — Даже Арания видит в них лишь инструмент и задачу, а не людей — ты единственная, кому они не безразличны, а значит, одна имеешь право их судьбу вершить.
— Да! — резко кивнула ты, удивляясь собственной решимости. — А как это хотела сделать Арания?
— Она облетела всех их — всех до единого, — сообщила Мэрэди. — Она оставила в каждом из них отпечаток тебя, твоего образа и света твоей души. Теперь ты можешь соединить их, стать тем общим, кто объединит их и выведет из пузырей личной реальности. Ты хочешь использовать эту возможность?
— А без Арании... можно? — аккуратно спросила ты, подозревая отрицательный ответ. И удивилась:
— Можно. Но без Арании некому будет раскрыть запертым глаза на их проблемы, те, из-за которых они и заперты.
— А ты? — улыбнулась снежному вихрю. — Ты сможешь рассказать?
— Я? — кажется, тебе удалось удивить саму Мэрэди! — Пожалуй, мне это под силу.
— Вот видишь? — улыбнулась ещё шире. — У каждого свой вклад, мы помогаем друг другу, как настоящие дру... союзники.
— Взросление не обязательно меняет характер, — отрешённо сказала Мэрэди — не то тебе, не то себе. — Я должна помнить об этом.
— Ты не должна — хочешь ли ты? — и рассмеялась, стряхивая с себя странное оцепенение.
— Порой незнание порождает юмор, — бесстрастно ответствовала Мэрэди, вновь заставляя тебя рассмеяться. — Мне действительно под силу соединить микрореальности через отпечаток твоего образа — но что дальше? Эти люди добровольно или под давлением обстоятельств, но выбрали одиночество. Будь на моём месте Арания, и она не смогла бы раскрыть всем глаза — ей и не требовалось. Даже единичное соединение она бы засчитала за пройдённое испытание, решённую задачу, разрушенный барьер, не задумываясь о том, что будет дальше; ей эти люди не так важны, но они важны тебе и ты приняла ответственность за них. Что дальше?
— А их можно будет просто всех... взять? — не сразу нашлась ты. Наверное, звучала ты жутко беспомощно — точно так же, как себя чувствовала! — Взять с собой и... может быть, где-нибудь поселить?
— И предоставить самим себе, — кивнул светящийся силуэт. — Спасти и отпустить. Это возможно, Луна. Но сумеешь ли ты?
— Взять? — ты представила себе, что "делаешь своей одеждой" стольких людей... Это невозможно! Или возможно?
— Отпустить, — с мягкой прохладой в голосе поправила Мэрэди. — Способ взять их с собой есть, и не один, но сможешь ли ты их отпустить? Сможешь ли сбросить с себя ответственность, освободить их и принять то, что дела у многих пойдут гораздо хуже, чем было здесь? Они не приспособлены для плотной реальности. Многие сгинут в ней. А ты одна, и тебе не уследить за всеми.
— А ты?
— А я не хочу, — просто ответила Мэрэди. — Мне это неважно и скучно. Я участвовала в возвышении целых миров, я видела рассветы и закаты цивилизаций, я была той, кто вершит судьбы множества миров — и лишь проводником власти гораздо большей, чем ты можешь себе представить. Почему мне должны быть интересны судьбы такого мизерного количества психотравмированных людей?
— Пожалуйста? — а что ещё ты могла сказать?
— Если ты просишь... — медленно сказала она. — Я могу согласиться. Но лучший ли это выход? Почему я? Почему ты считаешь, что кроме меня и тебя нет больше никого? За пределами девяти кругов, Края Весенних Холодов, лежит бесконечно разнообразное мироздание. Я хочу, чтобы ты задумалась над судьбами этих людей — но не обязательно решать прямо сейчас; некоторые решения могут быть отложены.
— А с ними ничего не случится? — ты почувствовала себя дурой, что не подумала о том, что девять кругов — это вообще-то не всё. Ты ведь и вправду откуда-то сюда попала и стремишься выбраться наружу! И это "наружу" должно быть очень интересным местом, раз уж ты-прошлая хотела туда попасть и ради него даже рискнула войти в девять кругов... Хотя она вроде и не знала, что тут так сложно, но всё равно знала, что сложно будет!
— Можно устроить, чтобы с ними ничего не случилось, — торжественно кивнула Мэрэди, становясь более реальной и осязаемой — как будто "огонь сияния" остывал и становился "углём плоти". "Плотная" Мэрэди была голубоглазой, черновласой красавицей с бледной кожей. Длинные, струящиеся, будто жидкий мрак, волосы украшала серебряная диадема, напоминающая королевский венец. У тебя перехватило дыхание от её облика!
— Давай устроим! — тебе было тяжело улыбнуться этой красоте — казалось, будто твоя улыбка будет выглядеть не к месту. И тогда Мэрэди улыбнулась сама — озарила тебя улыбкой, иначе и не скажешь!
— Для этого тебе придётся заново научиться пользоваться капчалогом. Лети за мной!
И устремилась вверх, в хмурые небеса, навстречу свежему ветру, прочь из этого мирка! А ты полетела следом, с удивлением обнаружив, что летать в человеческом теле не хуже, чем лучом или иллюзией.
Вы летите сквозь серую пелену первого круга, и ветер со светом несётся за вами, и образ твой ярок и велик. Так странно ощущать себя богиней! Принятый тобою лик разгоняет тучи и зовёт за собой одним только присутствием, и вместе с ним тебя переполняет торжество, осознание собственной мощи и бесконечного величия. Теперь ты понимаешь, что имеет в виду Мэрэди, когда говорила об ответственности. Нет, не понимаешь — чувствуешь, ощущаешь всем телом, всем ликом, всей душой! Ты — это Свет, ты — это Солнце, ты — Луна и ты — бесконечное небо. Твои руки-лучи разгоняют тучи, твой взгляд распыляет преграды, твоя воля не знает пределов.
— Это иллюзия, — холодно одёргивает Мэрэди.
Она тоже летит. И как летит! О, она — ветер, она — тучи, она — дождь и снег, она — сама погода во плоти, она — пространство и, кажется, время — это тоже она. Мэрэди бесплотна и вместе с тем плоть её, одежда её души — сама ткань первого круга, в которую она кутается, будто в платье. Ты знала, что Мэрэди могущественна, но после этого холодного замечания осознаёшь, насколько твой лик слабее, меньше, поверхностей, чем её! Если ты богиня, то она — само Небо, на котором властвуют скоротечные боги и которое пережило их больше, чем представимо смертному.
Ты мыслишь не как Луна-человек. И тебе нравится мыслить как богиня. Это лишь приближение, лишь иллюзия, но сила и гордыня бога переполняют тебя. Твой образ проникает в каждый мирок, твой свет разгоняет всякие тени, и те, кто спрятались в них, с робкой надеждой поднимают головы вверх. И ты смотришь на них, и ты улыбаешься им, и твой образ в их душах и твой образ с небес становятся единым целым. А они? А они чувствуют друг друга через тебя, они находят друг друга, и их вечное одиночество приходит к концу. Их миры устремляются друг к другу, тысячи тысяч твоих образов соединяют столько же небес в одни. Генеральное схождение.
А потом Мэрэди тянется через установленную тобою связь, тянется мягко и неотвратимо, как и положено той-кто-выше-бога. Она не может исцелить, подобно Арании, но она может исцелить, подобно себе самой — мастерица иллюзий, неверена, владычица душ и мотивов человеческих — в её силах каждого понять и любому объяснить. Тем более отталкиваясь от такого якоря, как ты в образе богини солнечного света!
Руками-лучами, телом-светом охватываешь уже общий мир этих узников и капчалогируешь его. Для тебя капчалогирование — это акт веры, и нет ничего проще, чем богу верить в свои силы. Но стоило ли это делать? Возможно, тебе следовало остаться в небесах нового мира и окончательно растопить лёд человеческих душ? Тебе это под силу. В честь тебя возводили бы восхитительные храмы, полные прохлады и вечного света, каждое утро они встречали бы с твоим именем на устах и провожали с ним же, вспоминали бы Мэрэди, когда на них смотрело бы мириадой глаз-звёзд ночное небо...
— Иллюзия! — ледяной тон вырывает тебя из мечтаний, а последующее действо — из оболочки бога, обращая обратно, в человеческий лик.
— Прости, — беспомощно улыбаешься ты небу, строго смотрящему на тебя мириадой звёздоглаз. — Я увлеклась.
— Это простительная ошибка — ошибка новичка, — смягчается небо, уменьшаясь, реформируясь в Мэрэди. — Этот образ слишком сильный — сильней самой тебя. Тебе пока рано принимать такой лик, но у нас не было выхода. Сосредоточься. Нас ждёт следующий круг.
— Не так быстро, — этот ледяной тон — холодней любого тона Мэрэди!
Ты оборачиваешься. Это и есть Арания Серкет! Она кажется странной бабочкой здесь, в бесконечном кружении серого и голубого, но прищуренные жёлтые глаза выражают решимость и готовность идти до конца. Ты чувствуешь её силу — силу, под которой любые иллюзии и лики тают, исчезают, становятся ничем. Твоё тело... тоже? Твои ладони уже растаяли!
— В мой круг порывом ветра! — резко командует Мэрэди.
Прежде чем исчезнуть, раствориться в бесконечном небе, стать его частицей, струящейся среди других таких же по просторам облаков, ты успеваешь заметить, как Мэрэди обращается плотной тканью, обматывает Аранию собой, а та резкими взмахами клинка разрезает ткань, отбрасывает тающие, испаряющиеся обрывки во все стороны. А в следующий миг ты вновь познаёшь свободу ветра. Остаётся только свежесть, петляющее стремление и ласка других ветров, потом сливающихся с тобой в бодрящих завихрениях...
Триггер срабатывает, когда ты струишься вдоль странного предела, в котором ветра умирают. Ты умирать не желаешь, а поэтому мечешься вдоль границы, пока не осознаёшь себя человеком. Оборачиваешься. За твоей спиной лишь облака в сияющей голубизне — ни следа Мэрэди! А в твоём капчалоге — ты чувствуешь это! — целый мир. Так странно...
Вновь обращаешься ко второму кругу. Тьма. Бесконечная плоскость тьмы. Человеческое зрение не работает в защите круга вечного покоя. В нём умирают ветра, в нём гаснут эмоции, в нём останавливается сердце и холодеет кровь. Люди, ветра и всё прочее, что можно хоть отдалённо назвать активным и живым, здесь останавливалось и впадало в вечный сон. Если вмешивалась Мэрэди или её союзницы, сон этот был светлым и приятным, если нет — чёрным и беспробудным.
Помедлив, ты сбрасываешь свой лик, человеческую оболочку, и остаёшься голой, душой и разумом без якоря и облика. Это опасно, но ты не знаешь, как перетечь в нужное обличье из другого. Ты смещаешься — полётом это не назвать! — во второй круг. Сквозь тебя устремляются печаль, сонливость и усталость. Будь ты человеком — сразу же заснула бы, будь ветром — стихла навсегда. Любой обычный лик здесь — уязвимость. Поэтому тебе нужен лик необычный! Лик неактивный, но в то же время способный противостоять этому покою.
Ты проявляешься. Ты не ощущаешь ничего нового — у этого лика нет ощущений. Этот лик — чистый цвет, картина и рисунок. Ты видна, но не светишься, ты явлена, но не меняешься, существуешь, но не мыслишь в привычным смысле слова. Ты просто воплощаешься. Будучи человеком, ты не смогла бы объяснить, как это — "просто воплощаться". Для этого нет слов. Для этого есть только чувства.
Ты естественно течёшь. Ты есть. Ты движешься, но не в физическом смысле. Ты идеально спокойна. Мысли, страсти и желания? Этого нет. Есть только проявление, воплощение, и ты проявляешься и воплощаешься меж потоков печали, между вихрей засыпания, по долинам вечного сна и вершинам безмерного покоя. Ты не действуешь и не выбираешь. Нет никакого выбора и действия, есть только естественное, идеально спокойное состояние сознания-души, ведущее тебя вдаль. Не нужно хотеть, не нужно мечтать, не нужно стремиться и мысли тоже не нужны — зачем? Ведь достаточно просто быть. Бытие — это поток бесконечного воплощения сине-зелёного цвета, разливающегося дальше и дальше, дальше и дальше, дальше и дальше...
Ты не знаешь, когда "пришла в себя". Время и пространство прекратили для тебя существовать. Второй круг остался позади, ты замерла в человеческом обличье за его границей, но всё ещё не могла оторвать глаз от бесконечной тьмы, которую украсила струйка сине-зелёного цвета, не святящаяся, но странным образом видная. Это... ты? Ты была ей? Или она была тобой? Цвет не рассеивается. Он просто замер. Может быть, тебе хватило ровно мгновения, чтобы "покрасить" собой второй круг от края до края? Или прошли года, века, тысячелетия? У тебя не получалось принять этот лик полностью во время тренировок, но угроза Арании заставила рискнуть.
