Да, теперь ты веришь, что он — настоящий Игнотус Певерелл из первых иномагов. Только первые иномаги были такими жуткими, что Тёмная Луна — душка на их фоне. Поколение учеников, столь многого достигших, — так говорил тебе Николас Фламель. Он не принадлежал этому поколению, был намного младше, возвысился самостоятельно — мог сравнивать тех и других. Ученики: Тёмная Луна, Эбби Катастрофа, Эшер Противоречист, Сивилла "Сердце" Трелони, Лорд Аист и многие другие — были вам, "обычным" иномагам как-то да близки. Учителя же все до одного коснулись того, что невозможно постичь со стороны, совершили с собой или с миром такое, что нельзя понять, оставшись человеком. Открыватель листа, создатель Тихого Дома, вернувшаяся посвящённая Забвения, пророк индустриалов, творец эссенции и волшебства, создательница Авалона... Скромная на их фоне фигура Игнотуса Певерелла сравнима, а местами затмевает.
Глупо сравнивать, на самом деле. Это бездарности похожи и сравнимы, гении же — уникальны, и ты невольно думаешь, смог ли б встать вровень хотя б с "учениками". Никогда не хотел быть заметным, знаменитым, а вот великим... Шляпа предлагала выбор между Гриффиндором и Слизерином. На одном из факультетов, по её словам, тебя ждала блистательная слава, а другой мог спрятать, скрыть — выбрал, не раздумывая. Игнотус (какое же говорящее имя) Певерелл стал великим, но отнюдь не знаменитым — так, упоминание в детских сказках, тонко намекающее на подлинные достижения. Хотел ли бы быть, как он? "Тёмная" твоя часть желает этого, но не будет ли жертвой та самая свобода?
Игнотус Певерелл предлагает перенести вас дальше. Не просто за пределы барьера, а сократить путь, насколько захотите. Ты уверен, что Лилит ждёт вас у центральной энергомагистрали, и перемещаться прямо туда, пытать удачу, не поставила ли она ловушек, не ждёт ли вас засада — так себе идея. Вполне довольный сделкой, Игнотус нащупывает границы влияния Лилит и перемещает на их край, сокращая дни пути. Второй "прыжок сквозь ничто" вы переносите чуть лучше, а Певерелл исчезает, растворяется, точно мираж, и сама память о (не)случившемся норовит поблекнуть, как ни прокручивай события в голове. Такова сила Мантии, опирающейся на то, что противоположно — Тверди
* * *
? И какой бы великой она ни была, касаться повторно нет ни малейшего желания. Есть вещи, которых следует держаться дальше, вещи, которых боишься и своей "персоной", и своею "тенью".
Вы поднимаетесь по широкой длинной лестнице с малыми ступенями, выбивающимися из архитектуры Зел-Нага. Ты чувствуешь едва заметные отпечатки внимания, чуждого Храму, знакомого лишь мелком, издали. Лилит. Грэм кое-что знал о ней, и ты, как было время, подробно расспросил. Самозваная Царица Ночи, Лилит была известна странными шутками и буквально наплевательским отношением к прочим божествам. Независимая, одинокая, никогда не требовавшая поклонения, редко предлагающая дары, и дары те чаще с подвохом, вторым дном...
С другой стороны — Лилит Обитатель. О ней ты расспрашивал у Эллы. Обитателем Лилит была не менее странным и очень редким. Лишь вторичные аспекты, Страх и Риск, Ложь и Правда, реже Оружие и Символ интересовали её. Однако гораздо чаще игроков Страха и Риска испытывала Гемера, Символа и Правды — Маат, Оружия — Гефест, Иллюзии — Абраксас. Никто не знал принципа, по которому Лилит оказывалась или не оказывалась Обитателем. Загадка. Поговаривали, однажды Лилит была Обитателем для игрока Пространства, несколько раз — Ярости и даже Света, но это были слухи, неподтверждённые ничем. Одно ясно: Лилит была одной из хитрейших Обитателей, вместо грубой силы предпочитающей ловушки и загадки, а сеанс с ней всегда особенен.
И, наконец, было то, что Лилит сделала в сеансе. Помогала продвижению Эллы и Грэма в Ковчеге, а после — Элрику, оставшись, однако, на своей стороне, действуя в собственных интересах. Она добровольно вышла из числа восьми Обитателей-богов, но согласилась отыграть здесь, в Храме, свою роль. Лилит сложно было воспринимать как ещё один элемент Игры, её инструмент — нет, эта богиня с самого начала показала, что самостоятельна и стремится к независимости, а не ожившая функция вроде Маат и Гемеры. Ты понимаешь, что это наивно, но надеешься, что с Лилит удастся обойтись без "квеста" и лишних испытаний. Зачем ей это? Сам Храм — это одно большое испытание, бесы — мелочь, а она оставила кристалл вам на Платформе.
Когда большие врата распахнулись перед вами, ты понял, что квест, не квест, а испытаний, по мнению Лилит, с вас пока не хватит. Вы оказались на огромном балконе, с которого вбок шли две лестницы, а вид вниз ограждало "стекло", знакомое по тому переходу-между-звёзд. За стеклом, с большой круглой площадки прямо на вас смотрел по-настоящему большой конструкт, больше всех, с которыми встречались. Меж камнями конструкта струились сине-белые молнии, центральный камень попросту отсутствовал, вместо него — десяток хаотически кружащихся иссиня-чёрных кристаллов. Конструкт дрогнул. "Головной" камень сверкнул, белый, настолько яркий, что вы непроизвольно зажмурились, луч беззвучно ударил в балкон. Ты уже было попрощался с жизнью, рефлекторно отшатнулся, словно бы уберегло...
Ничего не случилось. Когда зайчики в глазах, наконец, перестали плясать, первое, что увидел — это медленно гаснущий узор сиреневых линий внутри загадочного материала, совсем не напоминающий трещины. Приложил руку к "стеклу" — не просто целое, монолитное, а ледяное. Конструкт по ту сторону тоже понял, что стрелять бесполезно, вместо этого подвинулся ближе, изучая мелких блошек, по недоразумению выживших после хлопка ладонью.
— И что нам с этим делать? — вырвалось у тебя.
— Аватара формы, — молвил Теромос. — Она упоминалась в записях как творение, которое должно было на равных сражаться со Вторыми, блокировать их псионные атаки, откатывать манипуляции реальностью и наносить удары, гасящие звёзды. Аватара не может сражаться внутри Храма в полную силу.
— Это утешает, — слабый смешок от Ханны. — Чем можно её пронять? У неё есть слабые места?
— Никаких слабых мест, — вздох от Теромоса, не отводящего ярко-зелёных глаз от титанического конструкта. — Я не знаю многого, но аватара — не страж, не охранник. Это воин, совершенное оружие в руках богов. Боюсь, Кольцо не тронет его энергию. И, — ухватил он твою мысль, — я не рекомендую рассчитывать на невидимость. Вторые умели скрываться не хуже тебя. Аватара формы обучена всему, что знают о боевой псионике Зел-Нага. Мне неведомо, — качнул головой, — как её побеждать.
Слова появились перед вами. Соткались в воздухе размашистым почерком, присущим творческим людям:
Она неуязвима
— Лилит? — ты огляделся. Никого. После Певерелла это только настораживало.
Я жду у магистрали
Вам требуется помощь
Испытания — меньшая цена
— Меньшая цена? — повторил ты. — Она не может помочь так просто? Какое-то ограничение Обитателей?
— Или богов. У меня тоже нет идей, как это убить, — Ханна обернулась к аватаре.
Втроём вы изучили титанический конструкт. По мнению Теромоса, управляющая "программа" была привязана к быстро вращающимся тёмно-синим кристаллам, которые легко уклонялись от атаки, прятались по любую сторону от тела. Твоё внимание привлёк сам зал. Аватара охраняла врата, с которыми был уже знаком: они открывались не мгновенно, нужно было направить пси-импульс поочерёдно в левый и правый кристаллы. Эта... арена была продумана. Но обязательно ли вам вообще сражаться?
— Обходной путь есть, — в голосе Теромоса, изучившего письмена Зел-Нага, привычно для них вписанные в пол и стены, не было удовлетворения. Только усталость — похоже, вымотался даже такой невозмутимый горный массив, как старый протосс. — Двое суток пути.
— И не факт, что Лилит не приготовит такую же встречу в другом месте, — закончил ты. — Если Лилит — богиня обмана, значит, мы должны как-то обмануть этого голема?
— Он вообще настоящий? — уточнила Ханна. — Если она создаёт иллюзии...
— Настоящий, — поморщился ты. — Или внутри псионный излучатель с силой настоящей аватары формы, — присутствие конструкта подавляло, заставляло дрожать тебя-Шарас от величия этого существа: на порядок более могучий, чем гибриды протосса и зерга! А с теми, между прочим, и лучшие из протоссов не справлялись в одиночку!
— Предлагаю исследовать аватару и зал издали, не вступая в бой, — взял слово Теромос. — Лилит незачем нас губить, её задача имеет решение, а всякое решение начинается с изучения условий.
> Покуда Энтони, Теромос и Ханна пробуют заклятья и техники управления Пустоты на страже одного из уязвимейших мест Храма, отправимся на многие тысячи миль назад, в самый центр Храма, к его живой оси, бьющемуся инфосердцу. Отправимся туда, где разместила я кристалл для Энтони, использовав изощрённый трюк. Конечно, у меня, богини "страхов и иллюзий", много трюков. Например, вот этот трюк, которым я (прости, милый Осси, но разве ты не ждал чего-нибудь подобного?) взяла повествование под свой контроль. Время покажет, найдёт ли наш Принц способ всё вернуть (забавно наблюдать, как он хватает предельной волей пустоту, а та не схватывается да не схватывается!); меня же больше волнует то, что происходит с Эллой Мэйдж.
Давайте избавимся от назойливого знака ">" и курсива. Далее я буду писать без них, как и сам Осси. В конце концов, теперь это моё повествование, и исправить можно будет лишь формулировку. Я уверена, что будущий редактор поменяет самую малость, и я догадываюсь, кто им будет... но вам пока рассказывать об этом рано. Определённо, это существо большего масштаба и большей глубины, нежели я или Осси, существо, с которым мы уже сталкивались, — может быть, Хранящая Время? Или Модрон? Хватит задаваться глупыми вопросами! Давайте посмотрим, как задаётся вопросами другое существо — или, может, сущность? С вашего позволения использую не кавычки, как Осси, а более уместное тире:
— Нет. Прежде вы должны будете объясниться, люди, — голос этот полон не высокомерия, нет, хотя высокомерия и снисходительности у Храма больше, чем у сотни-другой Маат. Храм не понимает, Храм задаётся вопросами, поэтому сдержан, осторожен, пусть и считает объект своей реплики (до субъекта "люди" не дотягивают) чем-то средним между камушком в ботинке и назойливо жужжащей мухой, мешающей спокойно спать. Что же, не первым он недооценивает Эллу — будет не последним.
— Прошу прощения? — ответный посыл Мага отнюдь не извинителен. Она ощущает потенциальное могущество собеседника и со свойственной дочери Хранящей бесцеремонностью (определённо семейное!) его игнорирует.
— Это не было включено в хронику, — подоплёка вопроса прочитана с лёгкостью, какой обладает виртуозный телепат, шлифующий свои способности эоны. — Ты понимаешь, почему. Твоя догадка ограниченно верна. В этом месте для меня нет преград, но я не желаю ломать вас так быстро. Откройтесь. Откройтесь мне полностью, люди.
Он не угрожает. Нет нужды декларировать угрозу, если она настолько очевидна. Он требует — требует как хозяин дома, обнаруживший незваных гостей, похожих на воров. Он желает ответов. И ответы даются. Элла распахивает сознание и бросает Храму переплетение инфопакетов, обрисовывающее её-и-Хранящей замысел. Да, пожалуй, Осси в чём-то прав, но исключительно потому, что Элла слишком независима, чтобы следовать намеченному духовной матерью пути. У неё есть собственные идеи, мысли и мечты. Иначе и не была бы выбрана на роль композитора "песни" или, лучше сказать, симфонии.
Пусть я готова вмешаться в любой момент, это не потребовалось. Храм понимает величину замысла и не может устоять перед шансом его реализовать. Он не говорит это прямо, но принципиально соглашается в тот момент, как сознаёт замысел до конца. Это в его природе — служить инструментом Творения. И Храм посылает ответный поток. Элла, Мойлин и Северус узнают, что некогда, ещё на заре своего сотворения, Храм стал слишком велик, чтобы кто-нибудь из Зел-Нага мог служить его архитектором, проектировщиком, кем-то, кто мыслит его в цельности, как мыслила единым целым другой Храм, Краеугольный Камень, сама Мэйдж. И в тот момент ученик Великого Третьего вложил в инфосеть Храма своей отпечаток, создал свою копию, быстро разошедшуюся с оригиналом — наследие, о котором некогда забыли.
Разум Храма не обладает полной властью над ним, как человек не обладает полной властью над своим организмом. Немалую часть того, что меняется из Консоли, Храм не сделает самостоятельно. Главный Узел трансформаций, в свою очередь, всегда находился вне его ведения, служа независимой точкой контроля. Осведомлённый Зел-Нага мог бы и отключить разум через Узел, но об этой функции давно забыли, как и о самом разуме, отнюдь не спешившем о себе напоминать. Он лишь наблюдал да помогал в Творении, остальное время проводя в подобии сна, изредка активируя защиту в ответ на вторжения из Пустоты.
— Лишь Зел-Нага и приглашённые творцы имеют право активировать Консоль, — говорит Храм вслух. В его посыле есть капля недоговорённости — тот факт, что Элла уже её активировала, а он ещё не стёр её в порошок. Это результат предусмотрительности Ученика — как в роли Храма, так и в роли разработчика ограничений его разума. — Вы не Зел-Нага, и это существо — не один из нас.
— Тогда я буду приглашённым творцом, — предлагает Элла, частью сознания разбираясь, где вообще находится собеседник и как такое чудо повторить.
— Я дам приглашение, — мыслесогласие с точно отмеренной долей сомнения. — Докажи, что достойна статуса творца! Я проведу тебя в Мастерские Зел-Нага, и ты должна будешь создать то, чего не создавали до тебя, нечто великое, ведь мы — созидатели, инженеры реальности, имеем право пустить к Консоли только себе равных.
— Тогда веди, — Элла вскидывает голову, и нетерпение её, всё ещё держащей в хватке разума Кристалл Сердца, заставляет реальность подрагивать. — Надеюсь, в Мастерских осталось рабочее оборудование?
— Мастерские в целости и сохранности, — намёк на оскорблённые чувства. — Пользуйся любым из рабочих мест — их владельцы, к сожалению, мертвы, — с этими словами шестеро пси-стражей вылетают откуда-то снизу, образуют правильный шестиугольник, размываются, формируя гексагональный портал с ярко-зелёной кромкой. — Ступай же, испытуемая!
Вчетвером гости Храма, больше не вторженцы, входят в Мастерские, оставляя за спиной одну нить Авалона... чтобы на той стороне встретиться с другой. Они идут по коридору-галерее ста метров шириной, и по обе стороны — врата в личные мастерские. На каждых же вратах — личные печати, псионные подписи творивших там Зел-Нага.
— Помощь дозволяется? — деловито спрашивает Элла.
— Один из твоих спутников? Или же та, кто изучает нас извне? — лёгкая усмешка. — Дозволяется лишь помощь, испытуемая. Всякий творец спрашивает совета, случается и совместное творение, но сейчас я испытываю тебя — не наблюдательницу и не наблюдателя, не спутников твоих, не тех, с кем связываешься за пределом Храма. Какие инструменты нужны тебе, Элла? Мастерские больше, чем можешь ты вообразить, и столь же многогранен набор машин творения.
