— Ваша дочь влюбилась, княже. — пожав плечами и беспомощно разведя руки, ответил лекарь. — И мы, лекари, перед любовными муками бессильны.
— О духи предков! Как это влюбилась? Когда? В кого? — резко "вскипев", перешёл на крик воевода. — А ты, дура старая, куда смотрела?
— Дозволь слово сказать, Лют Лисович. — на удивление спокойно заговорила кормилица, плавно выпрямив спину и почти без страха посмотрев в глаза воеводе. — Понапрасну не кручинься, пойми главное, Олюшка, никого из местных парубков не привечала. Я за нею постоянно присматриваю, "положи" она на кого из местных женишков глаз, я бы сразу заметила. Впрочем, с недавних пор, её сердечко и в самом деле занято.
— И после этого, ты старая курица, говоришь, что внимательно приглядываешь за моею дочерью? Да?! — ещё сильнее взъярился Злобин. — Олюшка наследнику нашего княжества сосватана, а ты её непонятные сердечные похождения покрываешь. Вы что? Курицы! Решили опозорить весь наш род?! У-у-у. Убью обеих!
— Не гневайся, на меня кормилец. — по-прежнему невозмутимо ответила Мария, но рефлекторно отступила от разъярившегося мужчины на шаг. — В том, что наша девочка "сохнет" по некому возлюбленному, в её возрасте нет ничего постыдного. Тем более, начались эти страдания после того, как на смотринах ей предпочли другую. Было видно, как она переживала этот отказ и вымещала свою обиду на прислуге и подружках. Хотя, как ей казалось, для всех она демонстрировала, будто всем довольна. А когда, наша голубка узнала, что её всё-таки сосватали за княжича Владимира, так девочка, от счастья, с седмицу чуть ли не летала по дому.
— Это точно? Ты не шутишь, старая? Не выкручиваешься?
— Нет, Лют Лисович, всё именно так и есть. А что можно сказать про сегодняшний обморок нашей голубки? Так сердечко девичье подобно пугливой птичке, оно, только от одной мысли о суженном, неудержимо трепещет и мечется. Кто его знает, какие страхи закрались в душу нашей лебёдушки? Вот и мается бедненькая девочка, придумывая для своей любви различные, не существующие препоны.
Пока обеспокоенный отец, пытался разобраться с проблемами дочери, и думал, как их более или менее безболезненно решить, в глухом лесу, на базе, внешне похожей на трактир, так же искали выход из возникших проблем. Пока Владимир, будучи погружённым в лечебно-восстановительный сон отдыхал, Добрыня, Зима и Торин — интендант потешного войска, занимались неотложными делами. Парни, сортировали трофеи. Именно Хорь, сортировал броню, оружие и боевые амулеты. Кузьма, занимался захваченным товаром, проверяя с парой подручных увесистые тюки и аккуратно вскрывая сундуки. Бортник же, с тройкой егерей, закрылся на конюшне и "выуживал" информацию из пленных. Не стоит удивляться, гроза всех бандитов и шпионов, Пестун младший, на фоне архимага, выглядел неучем. Мало того, что допрашиваемые не могли ничего утаить, так они, не лишались рассудка. И случись чего, после установки в мозг допрашиваемых определённых приоритетов, их можно будет использовать в своей "игре". Да и из временной "пыточной", не доносилось ни единого выкрика. Относительно остальных членов отряда, так они, разбив ночь на смены, несли дежурство, или отдыхали.
Всё так. В глухом лесу, ночная жизнь почти ничем не отличалась от предыдущей. Дневные животные и птицы, укрывшись в норах и гнёздах, спали. Ночные твари, охотились. А люди в обоих лагерях, расположенных друг от друга на расстоянии половины дневного перехода, или отдыхали, или стерегли покой своих товарищей.
Забегая вперёд, можно увидеть, как по утру, в лагере "лесных братьев", одиннадцать человек, никого не предупредив, решили изменить свои планы, и не дожидаясь прибытия каравана, везущего для них особо ценный груз, отправиться обратно в Нарси. Что послужило причиной для такого опрометчиво поспешного решения? Ничего, кроме нехорошего предчувствия старшего в десятке ветеранов, одного из наёмных отрядов. Вчера вечером, он ощутил еле различимое "дуновение" непонятной силы. Последовавший после этого аккуратный опрос своих подчинённых и непонятных служивых, этим летом, по приказу отцов командиров, притворявшихся разбойниками, ничего не дал. Никто, даже боевики-маги, давно переросшие средние по армии показатели силы, ничего не заметили. И всё же, это не успокоило Колуна. Тем паче, нечто похожее на вечернее возмущение силы, он недавно ощутил в столице. В тот день, в княжьем кремле погиб гость Мстивоя старшего, некий отшельник Уйка, который имел не осторожность прогуливаться по дорожкам парка, и был развеян по воздуху неизвестным артефактом. Подобное произошло и в лесу, от чего, возникла уверенность, что ждать посылку нет смысла, а быть может и опасно для жизни. Никто не гарантирует, что новые артефакты, как только взойдёт солнце, не будут применены под этими стенами. Убыть из лагеря по надуманной причине, не составило никакой сложности. А нанятые, через подставных лиц носильщики, которых, по окончанию контракта не собирались оставлять в живых, под охраной двух десятков "разбойников", которым щедро заплатили за выполнения несвойственной для них задачи, доставят товар в один из тайников. Произойдёт это только в том случае, если в лагере нечего страшного не случится. Пожертвовать этим старым схроном, в случае провала, не жалко.
Хватит ненужных пояснений, небо только начало сереть, а десяток четырёх палого Колуна, покинул ворота укреплённого лагеря, и подсвечивая дорогу магическими "светляками" воспользовавшись одной из пролегающих неподалёку звериных троп, скрылся в лесу. Примерно через пару часов, со стороны противоположных ворот, к которым подходила настоящая дорога, началась огненная "пляска" смерти. Атака была настолько массированной, что в жутком пламени боевых заклинаний, сгорали не только воины, но и усиленные магией деревянные стены.
Как обычно, в рядах защитников нашлись те, кто пока это было возможно, поспешил покинуть атакованный непонятным войском лагерь. Только самое большее, что беглецы смогли сделать, это отойти от ворот на десять шагов. Стоило паникёрам отойти от стен на пару метров, как на них обрушился град зачарованных стрел, и шквал залпов из боевых артефактов. Кому-то, можно сказать повезло, они не успели выйти из лагеря и повинуясь инстинкту самосохранения, закрыли приоткрытую створку ворот, этим, они не только спасли себя, от быстрой погибели, но и обрекли на смерть тех, кто метнулся назад, стараясь спастись за частоколом. Вот так, неторопливые умники остались живы, кто вышел за частокол первым, нет. Возник вопрос: "Почему обороняющиеся решили, что против них применили неизвестные магические амулеты?" — Так человек, не способен оперировать такой изменённой энергией, разве, если маг-ремесленник, для повышения убойной силы, перемудрит с плетениями. В то же время, десяток Колуна, не успевший удалиться от "бандитского логова" на значительное расстояние, остановился. Бойцы, как по команде, все вместе оглянулись, и недоумевающе посмотрели в одном направлении — назад. А четырёхпалый, командир наёмников, огладив небольшую бородку изуродованной рукой, тихо сказал: "Вот, видите, не подвела меня чуйка. На покинутый нами лагерь напали конкуренты. Так что, про старый схрон, который возле волчьего оврага, советую всем забыть. Послушаете меня, дольше проживёте".
Вернёмся во времени назад, когда ночь была безраздельной хозяйкой всего дикого леса и не бушевала утренняя бойня. А именно, в подворье, которое было так похоже на трактир. Здесь, примерно к полуночи, утихла лишняя суета, бойцы, кто не нёс службу, разбрелись по многочисленным комнаткам, где стоило им только прилечь, как они мгновенно засыпали. И всё, относительно быстро в "постоялом дворе" воцарились тишина и покой. Так продолжалось недолго, ровно до тех пор, пока княжич не очнулся от наложенного на него лечебного сна. Да, он по-прежнему находился в уже известной комнатушке, помещение освещал обыкновенный масленый светильник, немного коптящий и дающий тусклый свет. Возле кровати княжича, на добротном табурете сидел усталый и от того закимаривший Уйка, то есть Добрыня. Да-да, на сей раз, архимаг не читал свою заунывную "мантру", позволяющую регулировать силу и равномерность наводимого им на пациента лечебного воздействия. Нежданно помолодевший колдун, банально дремал в позе "кучера", "уронив" голову на грудь, и еле слышно посапывал. Не ожидавший такого Владимир, вначале растерялся, спросонок решив, что он до сих пор сживается с захваченным у аборигена телом, а его недавние похождения, не что иное, как бред борющегося за жизнь разума. Затем, это заблуждение было развеяно тем, что Володя осознал, отшельник больше не похож на того старика, который когда-то, для спасения последнего сына Олега Строговича, выхватил из астрала подходящую для его задумки душу. Значит, пролетевшая жизнь, с её перипетиями и борьбой за место под солнцем, не сон.
— Учитель, и давно я валяюсь в этой постели? — сипло поинтересовался княжич, на удивление легко приподнявшись на локтях.
— А? Что? — встрепенулся Добрыня, за малым, не свалившись с табурета. — Что случилось?
— Пока ничего страшного. Всё зависит от того, как долго я здесь отдыхаю.
— С самого вечера. Как отправил всех недругов в царствие Морфея, голуба, так и сам уснул. Правда, ты, соколик, перед этим, успел для нас дать свои последние ЦУ.
— И-и-и?
— Что и? Что ты ещё хочешь услышать, соколик? Мы собрали все трофеи, рядовых вражин пустили в расход, командный состав, облачённый в самую богатую броню, допросили, усыпили и, связав, посадили под замок.
— А дальше что? — заранее догадываясь, что услышанное ему не понравится, поинтересовался Владимир.
— Что — что? Ждём утра. Вот что.
— И какого лешего мы теряем время? Или ты думаешь, что лесные разбойники, имеющие в своих рядах боевых магов, нечего не почувствуют и не подымут тревогу. Хочешь найти их пустой лагерь? Желаешь, чтоб эта мразь ушла и далее занималась бандитизмом?
Далее, последовала непродолжительная перепалка, во время которой Бортник упрекал своего ученика в неуважении старших и попрании вековых устоев, а тот, в ответ, обвинял учителя в заскорузлости мышления и нежелании навести в княжестве порядок. Затем, оба оппонента, осознав бесперспективность подобной перепалки, перешли к диалогу. Как результат этого, было решено выдвигаться к бандитскому стану чрез час. А тем временем, оба спорщика, проведут небольшую подготовку к предстоящему штурму. ...
За час до выхода из разбойничьего стана людей Колуна, в полной темноте, к частоколу и воротам базы татей, подползали одетые во всё чёрное потешники. Мальчишки, возглавляемые княжичем, тащили на своих спинах увесистые мешки, чьё смолянистое содержимое начало просачиваться через укреплённую ткань, сидоров, заставляя одежду неприятно липнуть к телу. Хоть в одном этим подросткам повезло, никто из часовых не заметил, как они крались к укреплению, как складывали свою ношу в указанных им местах и возвращались обратно. Затем, ползание по-пластунски повторилось ещё пару раз. И удача, на стенах вновь никто не насторожился. Поэтому, подростки, углубившись в лес, переоделись и начали занимать позиции для нападения. Всё бы хорошо, но, получатели опасных посылок, умудрились в последний момент, выскользнуть из уготованной для них "мышеловки".
То, что началось позднее, можно было охарактеризовать одним коротким словом — АД. В стены бандитской базы устремилось множество атакующих заклинаний и стрел с зачарованными наконечниками. Стоит уточнить один момент, почти все атакующие заклинания, выполнялись при помощи трофейных амулетов, предназначенных для "снятия" магических щитов с охраны караванов. Лишь малая часть юных бойцов, бросалась огненными шарами. И этого хватило, чтоб вспыхнули вещмешки, забитые ветошью, которая была пропитана изменённой магами смолою. Благодаря этой подпитке, стены и ворота вспыхнули как порох, и горели с таким жаром, что внутри огороженного периметра, задымилась конюшня, стоящая в десятке метров от очага возгорания.
Всепожирающая ярость быстро входящего в силу и жутко ревущего огненного шторма, который с первых секунд разбушевался на стенах, шокировала не только бандитов, но, и самих нападавших. Не все отроки смогли сохранить хладнокровие, когда над укреплённым лагерем, разнеслись душераздирающие крики сгорающих заживо людей. В них звучало столько боли и страдания, что некоторые мальчишки, позабыв о сражении, замерли как статуи, с нескрываемым ужасом смотря на сгорающие в адском пламени фигурки людей. А там было от чего ужаснуться, обезумившие от боли тати, или метались по открытой боевой площадке, или, выпав за частокол, катались по земле. Этим не преминул воспользоваться враг, находящийся вне эпицентра удара, и в застывших как статуи подростков, полетел шквал смертоносных снарядов. Кому-то из отроков повезло, кому-то нет. Кто-то опомнился самостоятельно, закрывшись дополнительными щитами, и скрывшись за деревьями. Кого-то успели прикрыть товарищи, но были и те, кто погиб от множественных попаданий стрел. Были и те, чьи покрытые инеем тела падали с глухим стуком, или просто осыпались невесомым прахом.
Это был первый и последний успех шайки разбойников. Многие подростки, увидев, как были ранены, или погибли их товарищи, позабыли о приказе захватить стоянку и её обитателей с минимальными разрушениями и жертвами, вошли в боевой раж. Эти парни атаковали с такой силой и яростью что через пять минут поляна, на которой находилась база чужаков, стала огромной топкой, в жарком пламени которой не могло остаться ни одного выжившего человека, каким бы сильным он магом не был. Попробуй выжить в огненном смерче, который с рёвом затягивает в своё прожорливое брюхо все, что способен оторвать от земли. А неподъёмный груз, под воздействием высокой температуры, или возгорается, или плавится. Поэтому потешникам, окружившим этого стихийного "монстра", пришлось переквалифицироваться в пожарников, и воздвигнув воздушные щиты, поочерёдно их поддерживать, сдерживая ими огненную стихию. Парни делали всё что могли, стараясь максимально ограничить приток воздуха, и ... Лишь через три дня, когда более или менее остыла расплавившаяся земля, и были погашены последние очаги лесных пожаров, вымотанные до предела подростки, развернули лагерь возле поля их недавнего сражения. Похожие на замученных узников мальчишки, были на удивление молчаливы. Только перед ужином, стараясь подбодрить друзей, устало пошатывающийся крепыш Грызли сказал: "Ничто братья, нечего так унывать. Пусть мы еле справились с пожаром, зато имели возможность наглядно убедиться, что в этом лесу не осталось ни одной живой бандитской души. Мы единым разом выпололи эти зловредные сорняки с нашей земли". — Только парню никто так и не ответил.
Ночь окончательно вступила в свои права, и вымотанные в борьбе с татями, и пожаром парни крепко спали. При этом, бойцы не забыли о службе, они, установив очерёдность, сменяли друг друга на ночном дежурстве. Только отдыхать, было суждено не всем. Добрыня, Владимир и Зима, борясь с накопившейся усталостью, сидя в командном шатре, решали свалившиеся на их плечи неотложные проблемы и строили дальнейшие планы.
