Странно, но по возвращению, столица напоминала Владимиру если не "растревоженный улей", то, казалась взбудораженной тревогой, это точно. Кто-то из иноземцев, спешно покидал город, как и само княжество. А встревоженный народ, которому бежать было некуда, усиленно скупал продукты длительного хранения. Не понимали напуганные люди, что на всю жизнь не отоваришься, а в связи с резко возросшим спросом на определённые товары, на них с неимоверной скоростью растут цены.
Только некогда было княжичу вникать в эту суету и всматриваться в хмурые лица обывателей. Кавалькада всадников, распугивая прохожих гиканьем и перестуком конских копыт, промчалась по улицам и скрылась за стенами кремля. Хоть здесь никто не таскал не подъёмные баулы и корзины с едой, и не ругался на впереди стоящих в очереди соседей, дабы те не наглели и брали продукты не больше некой, абстрактной меры. В этом отрезанном от местных обывателей мирке, шла совсем другая жизнь. Единственное отличие от недавнего прошлого, возле открытых настежь ворот и на стенах, стояло больше бойцов, да и облачены они были в полный боевой доспех. И ещё. На бойцах была броня не старых образцов, а новая, тайно доставляемая из закрытых городков, на территории которых работали непривычные для этого мира цеха. Знал об наличии нового вооружения и брони Владимир и его отец, не были исключением и их ближники. Так как до поры, этот доспех выдавался только их людям. А несведущий человек, даже подойдя вплотную к воину, ничего не поймёт, не дано ему, обратить внимание на отличия, имеющиеся на латах, которые пришлось ввести из-за применения в их производстве штампов.
Мимоходом отвечая на приветствия служивых и чиновников, Мстивой младший подскакал к крыльцу княжеской резиденции, и лихо соскочил с коня. Не глядя, как его взмыленного скакуна принял дежуривший неподалёку конюх, наследник спешно поднялся по ступеням, его спутники, как тень последовали за ним. Уже на втором этаже, сопровождавшие княжича ближники, не дожидаясь его приказа, свернули в комнату отдыха охраны гостей, где во время аудиенции наследника с родителем, они должны дожидаться возвращения Владимира. А тот, не оглядываясь, уверенно шагал по извилистому коридору к заветной двери, за которой был обнаружен его отец, куда без стука и вошёл. Князь, привычно работал в своём кабинете, он, перечитывая какие-то документы, одновременно что-то диктовал пожилому писарю, неприметному, лысому мужичку с неким пушком на подбородке — бледным намёком на будущую бороду, который, он почему-то не сбривал.
— А, это ты, Володька. — на мгновение оторвавшись от чтения очередного донесения, одарив сына взглядом покрасневших от усталости глаз, поинтересовался Олег. — Уже вернулся? Молодец.
— А что стряслось, отец? Что за переполох?
— Ничего, если не считать того, что соседушки вновь пробуют нас на прочность. Только ныне, эти шакалы совсем обнаглели, как-то согласованно нападают на наши окраинные поселения, да полностью разоряют их. А на наши претензии отвечают, будто — именно мы начали это безобразие, а они, только "наносят ответные визиты вежливости". Да перестань так склонять к плечу голову, бесит! Пора взрослеть и избавляться от своих детских привычек. Смотришься как зверёныш, который думает, напасть сразу, или, стоит ещё немного подождать.
— Прости папа, задумался. Ведь я, тебе, тоже не совсем приятные новости привёз.
— Что-то произошло в Совце?
— Нет, в Обережном.
— На него тоже напали?
— Нет. Разорили только деревеньку Выселки. А в городе другая беда, ему в случае чего и обороняться то нечем.
— Это как? Хочешь сказать, что Твердыне Пересветовичу совсем нечем обороняться? Стало быть, это ... Его воинство вовсе безоружно?
— Нет. И броня, и прочее острое железо имеется для каждого бойца или гипотетического ополченца. Проблема в другом, тиун (Управляющий, в этом мире называется по-другому, но, он так же является холопом.) городского главы, обокрал его. На складе с боевыми артефактами лежит какой-то мусор, и не одного настоящего амулета. Если нападавшие будут одарёнными или в их руках окажутся артефакты, то перед ними, он полностью беззащитен.
— Надеюсь, ты повесил этого поганца.
— Нет. Его зарезали какие-то тати. Это произошло с месяц назад. Видимо подельники, таким способом замели ведущие к ним следы. А когда новый управляющий принимал имущество, то обнаружил пропажу.
— И-и-и? — отложив в сторону изучаемый документ, зло поинтересовался князь.
— Деньги на закупку новых артефактов вроде как собрали. Только никто подобный товар на продажу не выставляет. Даже представители ордена света не желают продавать разрешённые ими же амулеты.
— С этим мы ещё разберёмся. А с Твердыни, за эту недостачу, будет особый спрос. Я этому псу яй...
Что и какому кобелю князь собирался делать, так и осталось тайной. За дверью, в которую не так давно вошёл Владимир, послышались голоса. На них можно было не обращать внимания, только они сменились короткой вознёй, топотом бегущих людей и звуком сильного удара, от которого обе створки с грохотом распахнулись. Дальше, происходило совсем немыслимое. Воины, одетые в кафтаны зелёного цвета, выдающий их принадлежность к охране княжны Подольской, с обнажённым оружием, перешагнули через тела убитых ими княжьих охранников. И начав извергать из своих глоток жуткую брань, устремились к князю и его сыну. Было их на удивление много и четверо бойцов, охранявших правителя в самом кабинете, полегли в течении пяти, или шести секунд. Может быть, продержались телохранители немногим больше, или меньше, только в этой ситуации понять невозможно. А князь успел вскочить из-за рабочего стола, подбежать к стене и сорвать с неё два небольших меча. Его же сын, обнажить свою саблю, с которой последнее время наследник не расставался и левой рукой, извлечь из ножен тонкий стилет. Самое удивительное, лысый писарь, тоже не растерялся, а потянувшись к перевязи с метательными ножами, сорвал её со стены, и продемонстрировал великолепное владение этим железом. Не будь ситуация столь опасной, "чернильной душой" можно было любуясь восхищаться. Не успел упасть последний защитник, ставший возле двери, на пути недруга, как все шесть ножей были отправлены в цель. Один из летящих метательных клинков был отбит мечом, один только слегка оцарапал заговорщика, зато остальные, упокоили четырёх из напавших врагов. На этом, удача мастера пера и чернил, была исчерпана, стоило пожилому мужчине потянуться за другой подвеской с ножами, как в его затылок, с глухим стуком врезался арбалетный болт.
Всё происходящее в кабинете отца, в сознании Владимира не вызвало никакой паники, включились рефлексы и пошла работа. Были действия врага, на которые необходимо реагировать, а переживать о возможности погибнуть, некогда. По телу наследника уже пробежала внутренняя волна холода, после чего, сознание парня работало только в одном направлении, ликвидировать опасность. Правая рука, на автомате, взмахом сабли отбила брошенный кем-то нож, а тело, ловко уклонилось от устремившегося в грудь острия чужого меча. Далее, на отработанном многочисленными тренировками рефлексе, клинок сабли рубанул по запястью атакующего противника. О нём можно, больше не беспокоиться, так как отец, вооружённый двумя мечами, мимоходом снёс подранку голову, и стал рядом с сыном. А дальше, началось сплошное мельтешение рассекающей воздух острой стали, а пространство заполнили звуки боя. Яростно орали напавшие воины, а в ответ, на головы заговорщиков сыпались проклятья обороняющихся от них отца с сыном. Жуть, на фоне которой, стоны раненых, были совершенно не различимы. Иногда проникающие через мощную защиту элитных амулетов выпады и удары, приходившиеся в основном вскользь, людьми не ощущались и в основном, не сказывались на их боеспособности. Только это временно, у последних представителей правящей четы, из мелких порезов начала сочиться кровь, а количество наносимых ран, которое постоянно увеличивалось, усугубляло кровопотерю.
Всё это страшно, но не настолько, насколько получилось описать в этой сутолоке. Дело в том, что на князе и его отпрыске, помимо кольчуг, были одеты сильные лечебные амулеты, которые, пока не разрядились. Они споро закрывали раны, но восстановить вытекшую кровь, эти артефакты не могли. Только у бойцов княгини Подольской, боевые артефакты были более слабыми, а кольца на броне выкованы из дрянной стали, поэтому каждый удар меча или сабли, рубя "проволочные кольца", наносил более глубокие раны чем у их оппонентов. Жаль, что заговорщиков было так много и это временное преимущество нивелировалось. Пусть убийцы, не организованно нападая на свои жертвы, больше мешали друг другу, но они тиснили отца и сына к стене. Впрочем, быть может, был приказ захватить их живыми. Не могла Мирослава Строговна, не знать о существовании тайных городов, где изготавливали столь полюбившиеся ею чудесные товары. Да и о банальных кладах, зарытых на чёрный день, забывать не стоило. Мёртвых не допросишь, а лишить жизни человека, у которого вызнали все его тайны, никогда не поздно. Вот и рисковали эти молодцы своими жизнями, боясь ослушаться ту, кому когда-то присягнули на верность. Жаль, что отшельник Уйка, то есть Бортник, упустил возможность установить людям княгини запрет на причинение вреда правителю и его семье.
Ни у Владимира, ни у Олега, не было подобных размышлений и сожалений, им было не до того. Они рубили, кололи, отражали удары и медленно отступали. Единственное, правитель и его наследник, ощущали, как постепенно слабеют руки, а оружие, с каждым ударом тяжелеет. Вот, получив сильный удар в бок, княжич на пару секунд потерял боевую концентрацию и его за малым не оттеснили от отца. Наглецы, постаравшиеся втиснуться между парой обороняющихся родичей, не успели даже порадоваться своему опрометчивому действию. Взмах меча, и у одного из них, резко задралась голова, а из рассечённого горла хлынула кровь. Второй смельчак, умер от вонзившегося в грудь стилета. Одно плохо, "кинжал милосердия" так и остался в грудине свалившегося на пол покойника. В следующий миг, неудача постигла и Олега, в его правый бок, по самое оперение вошёл небольшой арбалетный болт, и князь, начал медленно оседать. Как стрелок умудрился выстрелить и попасть в цель, непонятно. Жаль, лечебный амулет вещь хорошая, но против раны, в которой находится большое инородное тело, он бессилен.
Что послужило причиной того, что произошло дальше, впоследствии не мог сказать даже сам Владимир. То ли вскрик раненого отца отвлёк его от бездумной рубки, то ли что другое, но это помогло ощутить слабые, но столь знакомые всплески силы. Той, которой мог оперировать только он и его парни. Более, не раздумывая не секунды, Вова применил секретную новинку, управляемое воздушное лезвие, с лёгкой руки Добрыни, названное "меч-кладенец". Он являлся автором этого заклинания, и оспаривать право Бортника именовать его именно так, никто не собирался. В пронёсшейся по комнате "вакханалии смерти", не было замечено никаких театральных взмахов руками, и прочих проявлений. Имелись только взгляд княжича, полный ненависти и неудержимое желание срубить головы предателей. Примерно через три секунды, в залитом кровью кабинете, стояли только двое пошатывающихся от усталости победителей. Нет, не совсем так, юноша стоял более или менее твёрдо, а его отец, из последних сил пытался не упасть на колени. В коридоре ещё звучали звуки ожесточённого боя, а княжич, бросив себе под ноги саблю, одной рукой придерживая обессиленного отца, при помощи магического захвата, выдернул из его тела злополучный снаряд, и приложил к его ране ладонь.
— Ты чего творишь? Стервец. — гневно зашептал бледный, обильно забрызганный кровью князь, стиснув от боли зубы, одновременно стараясь отстранить излучающую флюиды регенерации руку сына. — Мало того, что "засветился" на весь город, применив свою боевую магию, так ещё ею лечишь меня. Совсем ополоумел?
— Не ссы, батя. О моих художествах никто не узнает, если ты сам о них не расскажешь. Не забывай про древнюю защиту старых кремлёвских стен, которая всё надёжно поглощает. А следы моей мутировавшей силы, никто из братства не почувствует. Нет у охотников необходимых для этого амулетов. Поэтому, я могу смело тебя немного "подлатать".
— А как объяснить характерные следы магической атаки, изуродовавшей эти трупы. — поинтересовался князь, скосив взгляд на валяющиеся перед ним тела. — Любой человек, с первого взгляда поймёт, как были убиты эти мерзкие псы.
— Папа, а ты никому не показывай эти обрубки. Мы всех заговорщиков немедленно кремируем, в первую очередь тех, кого нельзя никому показывать, сразу всех. А во вторую, утилизируем тех, кого зарубили честным оружием. Вот их, в крайнем случае, и предъявим белому братству. Преподнесём как нашу добрую волю и союзническое взаимодействие. И то, если эти гады сразу начнут слишком громко визжать. Подозреваю, что всё так и будет.
— А как народу объясним наши костры?
— Просто, ты был взбешен после такого подлого удара в спину. Вот и решил не оставить от заговорщиков даже следа. Ведь эти предатели, покусились на самое святое, легитимную власть. Всем нашим людям будет понятно твоё решение, что подобным предателям нет места на нашей земле. Даже их трупам. По этой причине, мы их сожжём на пустыре, на том, что расположен с тыльной стороны кремля, а пепел сбросим в протекающую там реку. Пусть прах изгоев плывёт по речке, куда вода понесёт. Пускай их родичи скажут спасибо, что не выбросили эти тушки на помойку.
— Всё равно, не по-людски это.
— А ты предложи то, что лучше заметёт магические следы. Но это потом, после того, как додавим эту скверну. Моя тётушка ещё на воле, и эта ядовитая гадюка способна нанести свой смертельный укус.
— О. Кажись всё, мы одержали верх над штурмовиками моей сестры. — вяло кивнув на распахнутую дверь, возле которой столпились победители скоротечной схватки — княжеские ближники и потешники наследника. — Видишь, наши орлы стоят, израненные, но не сломленные. Да и шум в коридоре уже утих. Осталось, приказать твоим парням приступить к ликвидации следов применения вами боевой магии. А моим орлам и стражам, немедля захватить терем твоей тётушки. Только парни, приказываю, сеструху мою не убивать, эту стерву, принародно судить будем. И не крутите так головами, расслабьтесь, самое страшное уже позади. Догадываюсь, если выглянуть в окошко, увидим обычную "картинку" мирной жизни, — дворовые слуги суетятся, куда-то спешат, или просто, спрятавшись в укромном закутке, общаются меж собою. Проще говоря, жизнь идёт своим чередом, а прислуга занята повседневными заботами. Заговорщики всегда обделывают свои делишки в тиши и безлюдных местах, дабы впоследствии, трактовать события так, как им необходимо. ...
Утро следующего дня, последовавшего за тем, когда произошёл всколыхнувший всех горожан неудавшийся дворцовый переворот. Столица нехотя пробуждалась после тревожной ночи, и её уставшие от плохих новостей жители, привычно включали "режим жадного хомяка", стараясь максимально забить провизией кладовые своих жилищ. А сама природа, продолжала жить по своим, не зависящим от желаний и воли людей законам.
