— Заберут. Обязательно заберут, раз они позволяют это делать.
— Но ведь не могут же они перечить своему воинскому начальнику.
— Быть такими лёгкими жертвами произвола, это только их решение. И да, "выкидывать" в этот "бездонный омут" то, что в скором времени может нам самим понадобиться при отражении вражеского штурма, я более не позволяю!
— А как быть, если враг, прорвётся там, где ему, не имея хорошего вооружения не могут противостоять?
— Ты предлагаешь, чтоб я собрала бабью ватагу, да пошла защищать этих, так сказать, "храбрых" воев?
— Простите, благодетельница, я, о подобной глупости и думать не смела. Мне казалось, выслушав меня, вы можете пожелать отдать приказ писарю, дабы тот указал в очередном отчёте об этом бесчинстве сотника. Как в народе говорят ... а-а, якобы вы отправляете эти грамоты напрямую наследнику престола, княжичу Владимиру Олеговичу. Ну, стало быть, в ближайшей депеше адресованной вашему жениху, можно о этих непотребствах написать. А он, прочитав о них, по-семейному поведает о данном бесчинстве своему батюшке. А наш великий князь, Олег Строгович, проблему эту обязательно решит. Я-то знаю, что даже ваш жених, не обратит внимания на послание, если оно будет отослано мною, а не вами. А решать проблему надобно.
— Видишь ли, она думает. Молчи уже, голова болит от твоей пустой трескотни. Учись кратко и понятно говорить. Свободна.
Писать письмо лично, или озадачивать этим писаря, Ольга не пожелала. Всё разрешилось намного проще. Сразу после обеда, не покидая трапезной, княжна подошла к отцу, который о чём-то беседовал с Сокольским. Присев в безупречном реверансе, и спросив у воеводы разрешения, Оля, попросила Игоря Яровича передать своему суженному небольшое, но важное послание. Содержание которого стало тайной для всех, кроме семьи и ближников князя Мстивоя. Как итог, где-то через сутки, правитель княжества, с сыном, сидя за обеденным столом, обсуждали пути решения новой, "свалившейся на их головы" проблемы.
А тем временем, где-то в двух кварталах от кремлёвской стены, в трактире с на удивление чистым залом, в котором еще не служили идеально вышколенные официанты и не играла музыка, однако, повара уже готовили отличную пищу из качественных продуктов, трапезничал Прислав. Сегодня утром, по приказу наследника, его группе объявили обязательный выходной день, чем троица " вынужденных тружеников аналитики с радостью воспользовалась. Вмиг повеселевшие братья близнецы, посетив баню и переодевшись в выходные костюмы, умчались к своим зазнобам, которые, по их словам, начали забывать, как пахнут, и выглядят их избранники. Лишь Прыщ, не имел постоянной подруги, поэтому, после посещения парилки и массажиста, отдал должное сну, но не продолжительному, не желая этой ночью мучиться от бессонницы. И вот, невзрачный, можно сказать, не приметный, мелкий парнишка, неспешно радовал свой желудок вкусной пищей, и по давней привычке, прислушивался к болтовне окружающих его обывателей.
— Закрой пасть, козлина! — агрессивно и громко, заорал мужчина могучего телосложения, схватив за ворот сидящего рядом с ним низкорослого бородача. — Да кто ты такой с...?
— А что я такого сказал? — побагровев и выпучив глаза от удушья, в наступившем безмолвии еле слышно просипел коротышка.
— Я сказал, пасть закрой! Или пошёл вон от сюда! Живо! — с последними словами, атлет, отпустил смятый ворот своего оппонента, и брезгливо вытер о его сюртук свою руку.
— Всё — всё, ухожу. — поднимаясь из-за стола, неожиданно громко и при этом, возмущённо ответил похожий на рыжего гнома низкорослик. — Не раз уже зарекался, сразу уходить, как только ты заказываешь свою любимую медовуху. Ан-нет, сегодня, послушав твои уговоры, проморгал свой шанс уйти с миром. И всё, более, о политике, никогда тебе слова не скажу, даже трезвому.
— Да ты ...!
— Да. Я вонючая козлина, мерзкий червь, трепло и предатель. От тебя, я, ничего другого никогда не слышу.
— Куда пошёл? А за твой обед кто платить будет? Я, что ли?
"Гном", успевший отойти от стола на несколько шагов, остановился. Осмотревшись, заметил полового и подозвав того взмахом руки, извлёк из весящего на поясе кошеля серебряную монету. Не успел сотрудник обеденного зала подойти к коротышке, как тот, навесом кинул ему серебрушку.
— Хватит? — поинтересовался бородач.
— Да господин. — ловко поймав монетку, с поклоном ответил подавальщик, перед этим, искоса глянув на стол, за которым остался только крепыш.
После того как рыжебородый скрылся за ведущей на улицу дверью, опьяневший крепыш, немного почуманев, ударил кулаком по столу, да так, что подпрыгнула вся стоящая на нём посуда. На этот звук, обернулись почти все посетители трактира, дабы увидеть перекошенное от злости лицо кузнеца, который зло пробормотал: "Вот козлина, весь аппетит испортил. Куда не пойдёшь, везде одни лишь козлы, и все норовят насрать, прямо в душу! Ну что вы все на меня уставились? А? Это я и про вас говорю! Черви склизкие." — После этого, охмелевший атлет небрежно кинул на стол пару серебряных монет, и поднялся из-за стола. Одновременно, буян намеренно, с грохотом опрокинул скамью и, на удивление твёрдой походкой покинул заведение.
Ещё около пяти минут, в обеденном зале стояла "гробовая" тишина. Казалось, в ней можно было расслышать полёт мухи, окажись та в этом заведении. Затем, послышались первые шёпотки, плавно перешедшие в гомон. А Прыщ, не смутившийся недавним "концертом", устроенным кузнецом-забиякой, с наслаждением поглощал большую порцию свиного жаркого. Продолжая придаваться чревоугодию, Прислав, внешне никак не отреагировал, когда до его слуха донёсся хорошо знакомый ему голос, а только, начал внимательней прислушиваться. Как-никак, это был давний знакомец — прихлебатель братьев ордена света, которого не трогали только потому, что по словам княжича, через его контакты легко выявлять новых предателей.
— А что? Правильно говорил коротышка. — встав, и опираясь на край полностью заполненного разнообразной едой длинного стола, излишне громко говорил вычурно одетый купец с серебряной серьгой в правом ухе. — Давно не секрет, что великий князь Олег со своими ближниками, на наших бедах наживается. Чем нам хуже, тем лучше ему, в смысле, больше его прибыль.
— Не-е. Не правда это, — возразил сидящий за тем же столом молодой толстячок, с чёрной, коротко остриженной бородкой, — нет никакой вины нашего князя, что на нас одновременно напало большое количество соседей. Это все эти гады, давно хотят отнять у нас самые лучшие участки торговых путей.
— Глубже смотри на проблему, Сварх, ты ещё молод и многого не понимаешь. При желании, с нашим войском, войну можно окончить одним махом, а они, незнамо почему, часть войска держат возле себя, а не бьют с их участием супостата. А ещё. Вы видели, какое оружие нам ноне поставляют караваны, идущие от ранее не известных племён? Да с таким отступать позорно. Вот то-то. Под шумок, на смертях наших воинов, княжьи прихвостни зарабатывают большие деньги. Уверен, торговые люди Мстивоев, тайно поставляют часть новых мечей и доспехов противнику. Вон, я слышал, будто эта отменная амуниция и оружие, уже замечены у нашего ворога, который совершает набеги на наши селения. Думайте сами и делайте правильные выводы. А ещё, на днях, мой слуга как-то подслушал беседу двух потешников нашего наследника, Мстивоя младшего. Так те, слегка подвыпив, не стесняясь похвалялись друг перед другом как переодевшись под закордонников, резали в каком-то дальнем городке неких уважаемых людей, которые были неугодны их господину. Я, конечно же, поначалу в такое не поверил, а позже, подумал, и решил, что в нашем княжестве и не такое может быть.
— Не-ет, не может быть такого, обогатиться на войне, это одно, а подобное смертоубийство, это другое. Да и это ..., мы тоже на контрабанде тех изделий, свою моржу поимели, и я лично, перепродал в соседнем княжестве несколько комплектов той новой брони. — пьяным голосом возразил кто-то, кого Прыщ не увидел, так как не пожелал оборачиваться. — Наш князь и его бояре пусть и хапают много, но при этом, зарабатывать никому не мешают. Вот. А резать во время войны представителей знати — глупость несусветная.
— Вот, они и пользуются вашей доверчивостью и ...
Полностью озвучить свои резоны купчина с серебряной серьгой в ухе не успел. Прислав, пристально посмотрев на иностранного агента, слегка, совсем не заметно, пошевелил пальцами и ладонью. Лёгкое возмущение видоизменённой силы, не заметила даже пара охотников на магов, которая в этот момент проходила мимо таверны. Провокатор резко умолк, постоял с пару секунд к чему-то прислушиваясь, затем, его штаны намокли, ... и от купца пошла волна неприятного запаха.
"Что за дела? Ты что, для этого не мог найти другого места, засранец." — показательно зажав нос, возмутился один из сотрапезников провокатора, который сидел от него по правую руку.
Находиться лишнюю минуту в таверне, по которой начало расходиться магически усиленное амбре, Прыщ посчитал излишним. Поэтому, кинув на стол несколько медяков, он поспешно удалился. Он, пусть действуя на эмоциях, а не по "трезвому разумению" своё дело сделал. Предатель, через неделю "покинет этот мир", как говорится, "не слезая с горшка". А в таверну, дня три, если не больше, никто из посетителей, брезгливо не поморщившись не заглянет. Глупо, жестоко, необдуманно, и по-детски ..., пусть всё так. Только незачем было хозяину довольно улыбаясь, стоять возле кухонной двери, согласно кивать и внимать каждому слову разодетого как попугай паразита. Тем более, подобные разговоры, как минимум, велись ещё за двумя столами. Удаляясь от Трёх калачей, из двери которого, как тараканы разбегались недовольные посетители, Прислав подумал, что необходимо взять под контроль все общепитовские заведения. Нет, подобных акций там больше не проводить, сегодня, это вышло спонтанно, из-за накопленной усталости, помешавшей справиться с резко "вскипевшими" эмоциями. Только дело сделано — не переиграешь.
Знал бы Прыщ, каковы будут последствия его несдержанного "крика души", то, вместо устроенного себе любимому "праздника живота", выбрал другое развлечение, голодовку. Кто бы мог подумать, что скоропостижная и при этом необычная смерть продажного купца, станет основной темой расползающихся по столице слухов. В них, покойник будет выставлен жертвой коварных сатрапов-отравителей, решивших таким способом расправиться с неугодным для них человеком. Причём, не знающих отдыха "правдолюбов", не смутило даже то, что лекари не нашли следов каких-либо ядов, или признаков применения запретной магии. Подливало "масло в огонь" и то, что охотники на колдунов, так же осмотревшие усопшего, при многочисленных попытках обращения к ним за соответствующими разъяснениями, только тяжко вздыхали, да показательно потупив взгляд, пожимали плечами, и хранили "гробовое" молчание. Естественно, распространители сплетен, трактовали это так, как им было выгодно. В итоге, основная масса проживающих в столице обывателей, неожиданно разделилась на два непримиримых лагеря, споры которых в скором времени выплеснулись на улицы, то есть, стали заканчиваться не шуточными потасовками. Вот-так, город в котором большая часть жителей знали, что княжество находится в состоянии войны, только для них, это было где-то далеко и их не касалось, начал ощущать её первые отголоски. К этому стоит добавить, что из продажи давно начали исчезать многие привычные для рядовых обывателей товары первой необходимости, впрочем, их ещё можно было купить, но из-под полы, да с соответствующей накруткой. А те продукты и вещи, что ещё имелись на прилавках, также продавались по растущим как на дрожжах ценам. "Подогреваемое" некими силами недовольство, с каждым днём становилось ближе к своей "точке кипения". И... Именно этой ситуацией, пока не стало поздно, решил воспользоваться великий князь, объявив борьбу со спекулянтами и начавшимися беспорядками. Вернее, по его указу вылавливали, и после короткого расследования, казнили слишком обнаглевших перекупов, и делали это не зря, "перечень" остающихся в дефиците товаров, начал активно усыхать. Никто из обывателей не догадывался, что за нежданный возврат "исчезнувших с прилавков" товаров, они должны благодарить не только "набирающий обороты" процесс конфискации имущества у потерявших совесть торгашей, но и открытые на недавно присоединённых землях артели. Понятия контрафактные вещи, в этом мире не существовало, из-за этого, никто не обращал внимания, что приобретаемый "дефицит" сильно отличается от своего оригинала, причём, в лучшую сторону, Жаль, что цена не собиралась откатываться на былые позиции, спасибо что перестала расти. Одновременно с этим, начались аресты зачинщиков уличных драк, с некоторыми хулиганами, стража обращалась как-то излишне уважительно, а к тем, кого первые называли предателями, служивые жалости и понимания не испытывали. Видимо по этой причине, не желая быть битыми, или "попадать в застенки княжеской охранки", инакомыслящие стали массово "сходить с ума", то есть, начали прилюдно каяться в своём предательстве. И о чудо, тут же, не окончив исповедь, выродки умирали. Странно было то, что кому эти "уважаемые" представители городской знати продались, они так и не успевали озвучить — подыхали, извиваясь в жутких корчах. И только Владимир и его кудесники "второй волны", знали настоящую причину кошмарной кончины "глубоко уважаемых" личностей. Дело в том, что у всех агентов королевства Гральдии, при попытке озвучить имя своего покровителя, срабатывали устанавливаемые вербовщиками летальные закладки. Как и то, сколько усилий прикладывали ближники наследника престола, каждую ночь незаметно "призывая" очередных отступников к последнему в своей никчемной жизни покаянию. Странные волнения в Нарси, стали "первой ласточкой" в череде непонятных событий, охвативших все княжества, которые были вовлечены в войну за земли по которым проходят самые крупные торговые пути.
Волнения, волнениями, а жизнь продолжается и уставшие люди, стремятся насладиться пусть кратковременным, но покоем. Прямым подтверждением этому утверждению, был князь Мстивой, который в один из дождливых вечеров, сидя в слабо освещённом малом кабинете, придвинув мягкое кресло поближе к разогретой от проходящих в ней дымоходов стене, выложенной изразцовой плиткой, вёл на русском языке неспешную беседу с сыном. В начале, они говорили на отвлечённые темы, например, рассказывали охотничьи байки, или, Володя озвучивал забавные истории из его прошлой жизни. После одной из таких небылиц, князь что-то вспомнив, резко посерьёзнел и посетовал:
— Всё это конечно хорошо, только от сегодняшних реалий жизни, у меня "на душе кошки скребутся" — устроили вы с Добрыней "представление", от которого, даже у меня волосы дыбом становятся. Кажется, ты обозвал его какой-то "свистопляской".
— Всё так, папа. — неосознанно наклонив голову немного влево, ответил Володя. — Только не перекладывай всю вину на нас, эти "безобразия", делаются по твоему одобрению.
— Это как?
— Да ты же, ознакомившись с нашими планами, дал на это добро.
